Сойка-пересмешница-2

Лицо Китнисс мгновенно преображается. Эвердин до боли закусывает губу, ее глаза стекленеют, а ногти с силой врезаются в мякоть ладоней. — Прим? — севшим голосом переспрашивает девушка. Из трилогии я прекрасно знаю, насколько Сойка привязана к сестре. Что скрывать — мое сердце упало в пропасть после прочтения финала. Но одно дело — читать информацию с бумажных страниц, и совсем другое — видеть эмоции человека наяву. Китнисс хватает воздух ртом, и от вида ее боли я начинаю задыхаться сама. — Прим? — имя сестры девушка произносит с выдыханием, и я отчетливо слышу панику в ее голосе. — Китнисс! — предупреждающе произношу я, с силой цепляясь за рукав Сойки. Та испуганно оглядывается по сторонам, отыскивая взглядом сестру. — Ты пришла спасти Прим? — я ее понимаю: если бы подобное сказали о Соне, я бы тоже, наверное, не хотела в это верить. Я киваю, и Китнисс, как подрубленная, падает на стул рядом с кроватью, спрятав лицо в ладонях. — Она не может погибнуть, — шепчет девушка. Я не знаю, почему она так безоговорочно верит. Судите сами: вы бы поверили, если бы вам рассказали что-то подобное? — Китнисс, — я успокаивающе сжимаю запястье Эвердин, и та неосознанно цепляется за мои пальцы, как за спасательный круг. — Послушай меня. На первой Арене Рута погибла — но я предотвратила это. На вторых Играх умер Цинна — я исправила и это. Каждый раз я ставлю перед собой — и она осуществляется. А в этот раз знаешь даже ты — значит, мы точно спасем ее. Китнисс закусывает зубами рукав свитера и мотает головой, ее глаза неутомимо наполняются слезами. Я первый раз вижу девушку в этом состоянии. Да я вообще даже не представляла, что непрошибаемая Сойка может плакать. — Расскажи мне, — требует она. — Расскажи мне все. Я совершенно не считаю это хорошей идеей, но я слишком устала делать все в одиночку, поэтому слова льются торопливым потоком. Я устала оберегать дорогих мне и одновременно незнакомых людей. Выслушав меня, девушка наклоняет голову и задает один-единственный вопрос: — Как погибла Прим? Я могла догадаться, что только это и заинтересует Китнисс Эвердин. Она напряженно всматривается в мое лицо, пытаясь заглянуть в самую душу, а я хватаю ее за руки и подаюсь вперед, приближая губы к уху: — Взрыв. Прим будет в команде медиков, на детей перед Капитолием будут опускаться серебряные парашюты, когда они схватят их, раздастся взрыв, а когда подоспеют спасатели — второй, — у меня до сих пор холодеет кровь и замирает сердце от описания этой ужасно несправедливой картины. Китнисс закрывает глаза и замирает, вцепившись в мою руку и закусив губу. — Это так похоже на Прим… — в состоянии, близком к обмороку, шепчет она. — Мой Утенок точно бы кинулся на помощь к детям… — Китнисс, — я пытаюсь хоть как-то успокоить ее, хотя прекрасно понимаю, что рассказала все это совершенно зря. Если поставить меня на место Сойки, то я бы уже распсиховалась: моя сестра — самое дорогое, что у меня есть. — Мы спасем ее. Слышишь? Эвердин внезапно выпрямляется и свирепо дергает себя за косу, одновременно с этим скрещивая руки на груди. Я облегченно выдыхаю — кажется, к девушке вернулось хладнокровие. Видеть Сойку в ее предыдущем состоянии — довольно пугающее ощущение. — Сноу — мерзавец, — отрезает Китнисс. — Придумать такую ловушку — самое низкое, что только могло произойти. Я изо всех сил щипаю за руку, чтобы не рассказать Сойке все, что знаю. Ей совершенно не к чему осознание того факта, кто на самом деле придумал эту ловушку. К счастью, Эвердин не замечает моих ужимок или просто не понимает, что они означают, потому что она переводит взгляд на меня и благодарно кивает: — Спасибо тебе. Я ценю, правда. От этих простых слов у меня перехватывает дыхание, и я набираю побольше воздуха. Что же со мной делает Китнисс Эвердин… — Я ничего не сделала, — слабо возражаю я, но Сойка упрямо сводит брови в линию: — Ты спасла Руту. Цинну. И — самое главное! — прошла через всю боль, чтобы вернуться сюда и предотвратить гибель моей сестры. — ее голос внезапно обретает неожиданную громкость, и девушка становится по струнке, вытянув перед собой руку с поднятыми вертикально пальцами: — Рита. Я в долгу перед тобой и — обещаю! — долго в долгу не останусь! — она каким-то особенным взглядом смотрит на меня, явно обещая ответа. А я теряюсь. Это еще один ритуал их Дистрикта? Такой же, как и три средних пальца? Не зная, что сказать, я лишь смущенно прижимаю ладони к лицу, выглядывая из-под сомкнутых пальцев на Сойку. Судя по всему, она принимает такой ответ, потому что облегченно выдыхает, и вся фигура девушки как-то «опадает». А потом дверь палаты приоткрывается, и в комнату проскальзывает Прим: — Все хорошо? — обеспокоенно спрашивает девочка, глядя на меня и, не дожидаясь ответа, начинает оживленно болтать, приближаясь ко мне со стаканом в руках. Китнисс же замирает, рассматривая сестру так, словно видит впервые, и губы девушки опасно дрожат. Я ее понимаю. Прекрасно понимаю. Примроуз продолжает что-то тараторить звонким голосом, а потом с улыбкой вскидывает голову, ожидая какого-то ответа Китнисс, и тут же застывает: — Китнисс? — голос девочки срывается, она явно никогда не видела сестру в подобном состоянии. Глаза маленькой Эвердин обегают помещение, скорее всего, в поисках лекарств. Я умоляюще смотрю на Сойку, всем своим видом призывая ее ничего не рассказывать. Но Эвердин, кажется, сейчас совершенно глуха к доводам разума. — Прим, — та в два шага пересекает пространство и крепко обнимает сестру, прижимая к себе, утыкаясь носом в затылок и гладя по волосам: — Прим! — слезы. Я отчетливо слышу слезы. Девочка пытается запрокинуть голову, абсолютно не понимая, что происходит. — Пообещай мне, что не пойдешь с отрядом спасателей, — внезапно голос Китнисс обретает твердость. Глаза Примроуз вспыхивают, и она сжимает кулаки. По напружиненной позе девочки я понимаю, что эта просьба сестры ей безумно не нравится. — Китнисс! — голос Прим непреклонен. Это совершенно точно давний спор. — Прим, ради меня, пообещай! — Китнисс, окончательно впавшая в безумие, слегка трясет младшую сестру за плечи. — Ради меня, Прим! Цеп, незаметно проскочивший в комнату и все это время стоявший у двери, вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами, и парень делает несколько шагов вперед, быстро оказываясь возле моей кровати, крепко схватив меня за руку и сжав пальцы. Одновременно с этим Примроуз отстраняется от сестры и безжизненно кивает: — Хорошо. Китнисс облегченно выдыхает и опускает голову, пряча глаза в светлых локонах Прим. А я не могу не заметить сузившиеся глаза младшей Эвердин — девочка явно еще подумает над обещанием, данным сестре. Придется за ней присматривать