Эхо прошлого

Рядом с каретой Манриков уже за пределами столицы из ниоткуда нарисовался еще один экипаж. На его дверях красовались стоящие на задних лапах медведи. Леопольд выглянул в окно и хмыкнул, узнав бурую с зеленым ливрею кучера. Арнольд кивнул ему и запоздало подумал: «Чудесно. Командующий гарнизоном в роли кучера. Куда катится мир?» Но останавливаться и, тем более, нанимать нового слугу не было времени. Экипаж Колиньяров держался поодаль. Они притормозили в таверне, оставив столицу далеко позади. Жоан-Эразм вышел из экипажа и подал руку Леопольду. -Мое почтение, - криво усмехнулся он, - я смотрю, все домашние здесь? И как вы уместились? -Сам не знаю, - прокряхтел тессорий и только сейчас осознал, как у него затекли ноги от сидения в компании женщин и в окружении семейных ценностей. -Пересаживайтесь ко мне. Я так понимаю, нам всем по пути, - улыбнулся обер-прокурор, очевидно, бывший. -А вы один? Где ваши домашние? – осведомился Леопольд. - В Урготе. Слава Абвениям, Урсула поехала навещать родичей, взяла с собой дочь. Как чувствовала. А Эсти с Алвой. Надеюсь, Ворон его убережет. Потому что Ворона берегут кошки Леворукого, - обер-прокурор криво усмехнулся, - если с Эсти что-либо случится, я не переживу. Вам проще, у вас Леонард не единственный. Кстати, мои соболезнования. -Если бы Леонард был мертв, я бы за такие соболезнования плюнул бы в вашу холеную морду, - зарычал Леопольд, срываясь впервые за этот день, - но он жив. -О, весьма рад это слышать, - прокурор все так же сиял, как начищенный талл, - каким же образом ему удалось спастись? -Не знаю, - кансилльер внезапно сдулся, как шарик, опустился на лавку, сгорбился, закрыл лицо руками, - ничего не знаю. Ко мне заходил Килеан, сказал… сказал, что мальчик у него. Я хотел его забрать. Клянусь Создателем, я хотел забрать и его, и Фридриха. И принцев с принцессами. Но началось… -То, что началось, - закончил обер-прокурор, - успокойтесь, Леопольд. В этом нет вашей вины. А ваш младший родился под счастливой звездой, так что он не пропадет. -Деда, пойдем в дом, холодно, - жалобно сказала Лионелла. Кансилльер улыбнулся дрожащими губами и погладил неловко внучку по голове трясущейся рукой. Он, казалось, постарел за время этой поездки лет на десять. Арнольд помог отцу подняться и пройти в дом. Им уже накрывали стол. Мария выла беззвучно, зажимая рот рукой. И испуганно глядя на свекра. Жоан-Эразм играл цепочкой от часов, успокаивая нервы. Арнольд считал монеты, Иоланта перебирала бусы на шее. Их ждала неизвестность. Людвиг ехал к Генри Рокслею и думал о Манриках. Да уж, не повезло Леонарду с папенькой. Вспомнилось холеное невозмутимое лицо Леопольда. «Я заберу сына…» Почему же он не поехал в поместье за сыном сразу? И почему отправил к Рокслею? Вроде кансилльер говорил гладко. Он не военный и помочь ничем не мог, но… Но что-то было не так. Что-то… И тут же вспомнилось собственное прошение об отставке. А на место командующего столичным гарнизоном назначается Арнольд Манрик. То есть власть над столичным подразделением армии у брата Леонарда! А Леопольд, вместо того, чтобы обсудить столь важный вопрос, гоняет его непонятно куда. Людвиг разозлился. Он везет важные известия, а Манрики шутки шутить изволят. Ему вообще некогда. У него жена дома осталась и… Рокслея дома не было и Килеан вернулся домой, в свой столичный особняк, несолоно хлебавши. На душе было неспокойно. «Глупости все это. Марианна дома, ее никто там не тронет…» - уговаривал он сам себя. Куда идти, он не знал. К отцу Эсти? Был бы сам Колиньяр здесь, он бы точно посоветовал что-нибудь или связался бы с отцом. В конце концов, у них дружеские отношения и с Манриками, и с Колиньярами. Ну, относительно. А его гоняют, как мальчишку какого. Решено. Он, Людвиг, вернется домой, заберет жену, и катись все пропадом. Пусть сами расхлебывают. Он свое дело сделал. Он вскочил в седло и направил коня к городским воротам. Но уже повернув на прямую дорогу из города, он увидел телегу в окружении стражи. В телеге везли пленного. Килеан шарахнулся за угол, натяну поводья. Зрение его не подвело. В подводе сидел измученный Леонард. Значит, люди Люры его опередили… Марианна! Поместье! Людвиг проводил подводу взглядом. Всадники направлялись к мрачному зданию тюрьмы. Людвиг так и не шевелился, пока стражи с пленником не скрылись в переплетении улиц столицы. Тогда он пришпорил коня и поскакал прочь. Манрик с тоской осматривал воспаленными глазами вечерний город. Зверски болела нога, а от неудобного положения было лишь хуже. Прогулка до подводы здоровья не прибавила, да и езда на телеге сказалась на состоянии раны. -Пить, - хрипло взмолился он, глянув на одного из стражей. Тот, помедлив, протянул ему флягу с водой. Манрик посмотрел выразительно на флягу, а потом на мучителя. Связанные руки явно мешали открыть флягу. Солдат осклабился довольно. Леонард вспомнил его. Этого мальчишку он опозорил как-то перед строем за одежду не по уставу. Теперь он мстил. -Давай зубами раскручивай, - прошипел солдат. Манрик гордо задрал нос и отвернулся. Так унижаться он не будет. Солдат хмыкнул и, раскрутив флягу, плеснул Манрику в лицо воду. Леонард зажмурился. Это унижение он вытерпит. Вспомнился Окделл. Его Ворон как собачонку за собой таскал, а надорец все время фыркал и так же нос воротил. Мол, гордый. От мысленного сравнения себя с оруженосцем Алвы Манрик поморщился. Дик был последним, кто мог бы считаться образцом для подражания для Леонарда Манрика. Но есть ситуации, когда по-другому никак. Телега подъехала к воротам тюрьмы. Явно не вовремя. В здание Багерлее вели стайку женщин. Манрик узнал пепельную макушку ее Величества. О, ее он бы узнал из сотни – эта женщина изрядно успела ему попортить нервы. Телегу тряхнуло, и Манрик застонал, но не от физической боли. В толпе девиц, окружающих королеву, он заметил ЕЕ. Предстать перед ней в таком виде… Да лучше бы сразу застрелиться! Селина обернулась и замерла, расширив и без того огромные ясно-голубые глаза. Манрик зажмурился, надеясь умереть на месте. -Вставай, приехали, - солдат грубо толкнул его в спину. Не скулить, не жаловаться, не орать. Леонард стиснул зубы, попытался встать. Закусил губу до крови. Второй солдат, явно сердобольный, подхватил Леонарда под локоть. По-хорошему надо бы носилки, но с пленными не церемонились. Леонард сделал шаг, другой, покачнулся… -Что вы делаете, ему же больно! – вскричала Селина. Катари, стоявшая с видом статуи, обернулась. Яркий свет факелов позволил им разглядеть причину обморока маршала. Штанина нательных бриджей вся побурела от крови. -Даже звери не насмехаются над болью себе подобного, - прозвенел голос ее величества, - окажите несчастному помощь, вы, стая шакалов. Она даже в тюрьме, даже будучи пленницей, умудрялась оставаться королевой. И ее послушали. Селина прижимала ладошку к губам, глядя, как маршала несут ко входу. Манрик зря считал, что его положение было позором в глазах красавицы. Если надменного и холодного капитана дворцовой охраны фрейлина ненавидела, то сейчас она готова была лично щипать для него корпию. Другое дело, что никто ей этого не позволил. Королеву и ее свиту проводили по коридору в ее камеру. -С ним все будет в порядке, дитя мое. В конце все будет хорошо, - прошептала Катари, - а если все плохо, то это еще не конец, - и улыбнулась бледными губами.