Письма надежды

Рейчел Кур, 36 лет. Попала в больницу в результате автокатастрофы. «Где я?» - первая мысль в моей голове. С непониманием в глазах верчу туда-сюда головой. Все вокруг белое, я бы даже сказала, ослепительно белое. Буквально слепящее глаза. Жмурюсь, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то более конкретном, а когда открываю глаза, то замечаю, что обстановка сменилась. Я сидела на деревянном полу уютной маленькой комнатки, сквозь приоткрытое окно влетал ветерок, колыхая светлые занавески, а ласковые солнечные лучи падали на пол и единственную мебель во всей комнатке – массивный деревянный стол и стул, приставленный к нему. Я поднялась на ноги и осторожно подошла к столу. И к своему превеликому удивлению обнаружила на нем конверт. «Странно, откуда здесь письма? Да и кому оно предназначено?» - я хмыкнула и, наклонившись поближе, прочитала: «Миссис Рейчел Кур» От удивления глаза полезли на лоб, я осторожно взяла конверт. Развернула его. Внутри лежал лист бумаги, сложенный напополам и исписанный красивым ровным почерком. «Но мне никто никогда не писал писем», - растерялась я, а затем начала читать. «Здравствуй, Рейчел! Я знаю, тебе сейчас тяжело. В конце концов, в одно мгновение потерять семью это большое потрясение, но ты должна жить…» - не успеваю дочитать первую строчку, как перед глазами тут же мелькают воспоминания. Я с мужем и нашими двумя шестилетними детьми возвращались домой. Мы были в гостях у моей лучшей подруги – у нее был день рождения. Время давно перевалило за полночь, и мы решили уехать. А ведь Лиззи так уговаривала нас остаться! Дорога была пустой, муж ехал не быстро, дети уснули на заднем сидении. До дома оставались считанные метры, и вдруг… Из-за поворота на огромной скорости выехал микроавтобус. Он мчался прямо на нас. Джордж не успел ничего сделать, как микроавтобус врезался в наш правый бок, сметая машину на обочину и прижимая ее к дереву. Джордж умер мгновенно, смерть детей тоже пришла быстро, а я… Горячие слезы текут по щекам, капая на бумагу. Я обессиленно оседаю на стул и громко всхлипываю, закрывая лицо руками. Я больше никогда их не увижу. Я больше никогда не смогу смеяться вместе с ними, играть с детьми, спрашивать у них, как прошел день. Джордж больше никогда не поцелует меня, Эмили не обнимет, поцеловав в щечку и сказав: «Я люблю тебя, мама!», а Юджин не нарисует для меня ничего… Слезы душили меня изнутри, мне не хотелось ничего. Я потеряла все, в одно мгновение потеряла смысл жизни. Но что-то внутри заставляло меня дочитать письмо, и я, немного успокоившись, но все еще всхлипывая, снова перевела взгляд на строчки. «Когда-то давно я тоже был в подобной ситуации. Я воспитывал ребенка, растил его, отдавал ему все, ничего не требуя взамен. Но в итоге я потерял его. Он ушел от меня, покинул меня, порвав со мной все связи. Он даже перестал называть меня своим братом. В одно мгновение мы стали друг другу чужими. Тогда мне казалось, что мир померк. Я потерял свой главный смысл жизни, у меня опустились руки. Я прожигал дни, недели, месяцы в баре, тосковал и хотел умереть. Но в какой-то миг я понял: моя жизнь принадлежит не мне одному. Я не могу сдаться вот так, я не могу сломаться, потому что помимо этого ребенка еще есть те, кто нуждается во мне. Те, кто не смогут прожить без меня. Те, чьей опорой и надеждой я есть. И это вдохновило меня. Я понял, что горевать по чему-то одному – бессмысленно. Жизнь не стоит на месте, и если из нее уходит кто-то один, то непременно остается кто-то другой. Твоя лучшая подруга разве будет счастлива, узнав, что ты сдалась? А ведь ты так не любишь, когда она грустит! А что без тебя будут делать твои старенькие родители? А младшая сестренка, для которой ты пример для подражания? Каково им всем будет без тебя? Я не говорю тебе не горевать за своими детьми и мужем, но я настоятельно рекомендую тебе подумать о других дорогих тебе людях, которым ты, между прочим, не менее дорога, а то и более… И хотя мы с тобой не знакомы, знай, что я буду всегда поддерживать тебя. И я верю, что ты сделаешь правильный выбор. Все будет хорошо, главное в это верить!

С уважением и пожеланием не унывать, Некто

P.S.: помнишь ту девочку из сиротского приюта, которую вы с мужем хотели удочерить? Она все еще ждет тебя» Письмо дрожит в моих руках, слезы снова текут из глаз. Я прижимаю к своей груди этот несчастный кусок бумаги и громко кричу. Рыдания разрывают глотку, но я не могу их унять. Я не знаю, откуда этому человеку (а человеку ли?) известно все это, но я точно знаю, что если я получила это письмо, значит, я все же должна жить… «Господь посылает нам испытания, которые мы обязаны преодолеть. А если у нас не получается преодолеть их в одиночку, он помогает нам», – я наконец-то поняла смысл этой фразы. На душе сразу стало так спокойно, я улыбнулась сквозь все еще текущие слезы, приняв решение жить. *** С превеликим трудом мне удалось открыть глаза. Перед ними все плыло, однако я смогла различить белый потолок. Над ухом противно пищали какие-то приборы, и я без труда догадалась, что нахожусь в больнице. Было тяжело дышать, но я была уверена, что теперь все снова только начинается.