Письма надежды

Абигайл Альенде, 18 лет. Изнасилование. Прихожу домой и сразу же запираюсь в своей комнате. Меня всю колотит, хотя на улице стоит неимоверная жара при всем при том, что уже давно стемнело. Несколько минут просто сижу, никак не двигаясь и ни на что не реагируя, и лишь тело бьет мелкая дрожь. А потом срывает стоп-кран, и безудержным потоком из моих глаз текут слезы. Я даже не пытаюсь сдерживать свои громкие всхлипы, закрывая рот рукой, а второй обнимая себя и покачиваясь из стороны в сторону. Мне мерзко. Мне противно. Я чувствую себя какой-то одноразовой испорченной вещью, которую грубо использовали и тут же выкинули, как будто ее никогда и не было. В низу живота все еще неприятно тянет и саднит, и от этого слезы текут еще быстрее. Чувствую себя грязной, но понимаю, что эту грязь не смыть просто так. Я хочу умереть. Дрожь становится явственней и крупней, истерика только усиливается. Но уже поздно о чем-либо сожалеть. Спустя какое-то время слезы высыхают, и я просто лежу на краю кровати, поджав колени практически к груди и пустым, невидящим взглядом глядя куда-то сквозь пол комнаты. В голове ни одной мысли. Только мерзкие ощущения и чувство крайнего омерзения, презрения и жалости. Я ненавижу себя. Ненавижу тех, кто сделали это со мной, кто испортили меня. И что самое страшное, я совершенно не знаю, что мне делать. Закрываю глаза и вздыхаю. Безучастность и апатия накрывают меня, я перестаю на все реагировать. Хочется просто лежать так и ничего не делать. Чтобы обо мне все забыли, чтобы меня никто не трогал, чтобы со мной ничего не было. А я просто лежала вот так вот молча и безразлично. Неожиданно взгляд становится осознанным, и я замечаю белый конверт, лежащий на пуфике. Любопытство и внутренний зов заставляют меня очень нехотя встать и взять письмо в руки. Вскрыть его и достать оттуда белый листок бумаги, исписанный размашистым крупным почерком. «Хэй, Абигайл! Я знаю о той неприятной ситуации, что произошла с тобой, и я очень хочу растормошить тебя. Так как обычно многие закрываются в себе после такого, стыдятся и боятся следующих разов, да и вообще ломаются. Изнасилование это, конечно, очень неприятное событие, бесспорно. Однако на нем ведь жизнь не заканчивается. Это неприятно, больно, обидно, грязно, и я понимаю. Я целиком и полностью на твоей стороне и искренне хочу помочь тебе, подбодрить тебя, утешить, успокоить. Я не понимаю, как мужчины могут овладевать девушками без их согласия. Это мерзко и низко, однако, к сожалению, это не редкость. Я не знаю, что должен сказать тебе конкретно по этой ситуации, могу лишь пожелать быть сильной и держаться, а еще посоветовать обо всем рассказать родителям или своему молодому человеку и немедленно написать заявление в полицию. Уверяю тебя, этих уродов поймают. А в колонии они не жильцы, так как по тем жестоким законам насильники отправляются на тот свет первыми... Я понимаю, тебе не хочется лишний раз вспоминать о случившемся, но поддержка родных непременно пойдет тебе на пользу. И если ты не забудешь о произошедшем, то эти воспоминания хотя бы не будут доставлять такую боль. Ведь твоя семья, твой парень непременно поймут тебя. Они не будут смеяться над тобой, не будут косо смотреть, а поддержат и успокоят. Ты сможешь поплакать на груди матери, почувствовать понимание парня, узреть решимость отца... Они защитят тебя и отомстят за тебя. И я уверяю, тебе очень быстро станет легче.

С уважением и просьбой не закрываться в себе, Анонимная поддержка

P.S.: самое главное - не держи все в себе и помни, что ты не одинока. И я обещаю тебе, все будет хорошо!» Откладываю письмо в сторону, поднимая взгляд в потолок. Вздыхаю и понимаю, что этот странный адресат в чем-то прав. Какой смысл держать все в себе и заниматься самобичеванием, когда все уже закончилось, если можно пожаловаться родителям и действительно обратиться за помощью в соответствующие органы? В конце концов, мои обидчики обязаны быть наказанными.