Wrong Side Of Heaven

*** Енун бьет от души. Сначала в живот, а потом по загорелой скуле. Шивону с трудом удается удержаться на ногах, он смотрит на мужчину взглядом побитой собаки, но где-то глубоко внутри можно заметить тщательно скрываемое торжество. Наверняка в жизни Чхве белой может быть только рубашка, да полотенца с простынями. — Сучье отродье, да тебе вовек не замолить этого. Ты же клялся, что леса и вся экипировка высшего качества. Он бьет еще несколько раз, с удовольствием отмечая, как отбеленые в дорогом салоне зубы покрываются пленкой крови, как красивое лицо становится отражением внутреннего мира своего хозяина. Ши не сопротивляется, не пытается уйти от ударов, но в этом случае Енун не чувствует ни грамма вины. — Я не могу проверять все лично, Енун. Шивон вытирает кровь с лопнувшей губы рукавом своей блядски дорогой рубашки и морщится от боли. — Да мне похуй, если честно. Из-за того, что ты и твой папаша решили слегка сэкономить, человек чуть не погиб. Да он на всю жизнь инвалидом может остаться. В избиении Ши есть какая-то своя изюминка. Ким от души пинает парня в голень и радуется шипению из уст того. — Может хватит уже? — наконец взрывается Ши. — Все его лечение оплатит фирма, пособие тоже выплатим. Внутри Енуна все клокочет ярость. Этот мудак думает, что все можно решить деньгами. В принципе, правильно думает, но Енуну отчаянно не хочется это признавать, да и это не повод, чтобы вести себя как последний уебок. Он подходит ближе к Ши и совсем неласково хватает того за горло, дергая на себя, чтобы лицом к лицу, чтобы Шивон мог заглянуть ему в самую душу и увидеть, что он сейчас о нем думает. — В жопу себе засунь это. Понял? — Енун не шутит и не лукавствует в своем желании свернуть одному зарвавшемуся уроду шею, и Ши сглатывает, видимо, все же что-то прочитав в его взгляде. Как же Енун не переваривает эту слегка странную и зажатую улыбку, потому что она означает, что у Шивона встал, и он начинает думать не в ту степь. Внутри Кима все орет от отчаяния и дебильности происходящего. Но он только обреченно вздыхает и брезгливо отталкивает от себя парня, тот падает задницей на пол и выглядит растерянным. — Все? Отвел душу? Они не смотрят друг на друга. Енун не знает, что сказать. — А если нет? — он изучает реакцию на свои слова и пока видит лишь всю ту же растерянность. Шивон закрывает глаза и ложится на грязный пол строительного вагончика. Прямо в своих дорогущих вещах. И пусть рубашку только выкинуть, все равно это смотрится дико и неправильно. Парень раскидывает руки и ноги в стороны, и странно улыбается. — Ну тогда продолжай. Ты знаешь, Енун, я всегда даю тебе возможность выплеснуть свое недовольство. По позвоночнику бежит холодный пот. Енун смотрит на мужчину перед собой и вспоминает, сколько там дают за умышленное убийство с расчленением. И так понятно, что Ши снова с ним играет, пытается выкрутить паршивую ситуацию хоть немного в свою сторону, надеется, что Ким не выдержит и выебет его прямо тут, без смазки и с особой жестокостью. Шивон наверняка об этом мечтал и не раз, видел мокрые сны, но не мог заставить Енуна переступить определенную грань. Енун все же не сдерживается и пинает Чхве под ребра, не слишком сильно, чтобы не дай бог не повредить какие-то жизненно-важные органы, но и довольно ощутимо, чтобы с лица Ши сползла гадкая улыбка, а сам парень согнулся от боли, наконец перестав изображать звезду. — Надеешься на то, что я тебя трахну? О, я тебя трахну, но не сейчас, подожди немного. Он смотрит на предвкушающе облизывающегося Ши и сам сгорает в предвкушении. Шивон хотел нарваться на месть от Енуна, он на нее нарвался. Мужчина наклоняется, хватает Чхве за ворот рубашки и неласково дергает того вверх, заставляя подняться. — Давай, шевели своей прекрасной задницей. Мы едем ко мне. До квартиры они доезжают за рекордное количество времени. Шивон едва заметно ерзает на сиденье, пытаясь скрыть радость предвкушения, но Енун слишком хорошо знает своего любовника, чтобы не понимать, что означает этот взгляд в сторону, сцепленные в замок руки и периодическое закусывание щеки. Чхве всеми силами старается не выдать себя и думает, что у него это получается. И Енун еще ни разу не говорил ему, что читает его как открытую книгу. Зачем? Если это можно превратить в свое преимущество. Чем меньше люди знают твои карты, тем легче тебе выиграть партию, а иногда и не одну. Шивон думает, что он хитрее, ловче, умнее, что он может дергать Енуна за призрачные ниточки и тот будет исполнять все, что ему скажут, ошибочно полагая, что это его истинные желания. Пусть так. Когда-нибудь настанет момент истины, но не сейчас. А может и не настанет никогда, и Енун оставит Ши с иллюзорной уверенностью в своих силах. По приходу в квартиру Ким придирчиво осматривает внешний вид парня и коротко кивает в сторону ванной. — Душ прими. Не люблю грязи в постели. Именно поэтому, они скоро расстанутся. Шивон измазан грязью с ног до головы, но даже не в курсе этого. Он беспокоится о чистоте своей души, не понимая, что та черна, как сотня трубочистов. И грех мужеложества всего лишь серенькое пятнышко по сравнению со всем остальным. А Ким не любит грязь внутри человека. Лишь внутри. Ибо со всем другим душ неплохо справляется. Уж Енун-то со своей специальностью это проверил на деле. Когда Ши выходит из душа, Енун успевает продумать свои дальнейшие действия, расстелить постель, снять рубашку и носки, оставшись в одних брюках, и даже заскучать. На лице парня проступает плохо скрываемое предвкушение, а старший думает, что это наказание тот точно запомнит до конца своей жизни. Молча шагнув к Шивону, он крепко фиксирует руки того за спиной. Как бы то ни было, Енун не хочет, чтобы тот помешал ему исполнить наказание в полной мере. — Сегодня ты делаешь все, что я бы тебе не сказал. Не вырываешься, и все закончится только тогда, когда я тебе скажу. Никакого стоп-слова. Понял? Шивон слегка растягивает губы в улыбке, его глаза темнеют с каждой секундой, он кивает. — Если не понял, то лучше уходи сейчас и больше никогда не возвращайся. — Я понял и принимаю условия, — уверенно подтверждает младший. Теперь настает очередь Кима улыбаться, потому что Ши сам того не зная подписался далеко не на то, что ожидал. Глаза Шивона удивленно распахиваются, когда Енун целует его, чувственно и даже излишне мягко. Парень хочет отстраниться, но Енун взглядом напоминает, что тот уже дал свое слово. Они никогда особо не целовались. Чтобы глубоко, с упоением и наслаждением. Судя по всему, Шивон считал для себя это слишком личным и недостойным для "такого", как он. Ким же целоваться любил, и его огорчала невозможность нормально удовлетворить свою потребность в этом. Сейчас же он держал в своих руках шикарного мужчину, с котором мог делать все, что хотел уже давно, да никто не разрешал. Шивон поначалу пытался слегка сопротивляться и оставаться спокойным, но ровно до того момента, когда старший углубил поцелуй, одновременно начав оглаживать стройное тело. Парень просто поплыл от новых ощущений. Енун всегда знал, что тот очень чувствительный, но старается это скрыть. Вдоволь наигравшись с чужим языком, Енун толкнул разомлевшего Ши в сторону кровати и кинул на того предостерегающий взгляд, прежде чем приступить к минету. Этого он тоже никогда не делал для своего любовника — тот всегда умудрялся этого избежать. — Не молчи, Ши. Ты же не хочешь, чтобы я воспринял это как твое нежелание подчиняться, — с улыбкой сказал Ким, на несколько секунд оторвавшись от своего занятия. Шивон был явно шокирован развитием ситуации. Было видно, сколько сил ему стоит сдержаться и не попросить мужчину все прекратить. Он метался между удовольствием и своими многолетними установками. Енун поднял взгляд на Ши с первым вымученным стоном того, замечая на глазах партнера слезы. Пусть старший не был на сто процентов уверен в своих умениях, но мог поклясться, что старался из всех сил, чтобы Шивон получил максимальное удовольствие. Енун старался быть нежным, предупредительным и внимательным во всем, что касалось тела его партнера — это и было наказанием для Чхве. Когда он шире раздвинул стройные ноги Шивона, тот достаточно громко с обреченностью всхлипнул, стоило только языку старшего коснуться колечка мышц. На секунду Енуну стало жаль Ши, но он хотел показать тому, что тот теряет, закрываясь в своих страхах, предрассудках, комплексах, словно в раковине. Несколько раз на протяжении всего секса ему казалось, что он все же сломал морально парня, но уже не мог прекратить наказание. Он брал Шивона нежно, медленно, заставляя задыхаться от медленных толчков, которые только распаляли, но не давали желанного освобождения. Брал в разных позах, стараясь каждый раз оказываться лицом к лицу с Ши. Чтобы глаза в глаза. Енун целовал соленое от слез отчаяния лицо, дрожащие губы, аккуратно в ласке касался ссадин, которые сам же и оставил, ласкал напряженное тело, выкладывался на все сто, чтобы Шивону было хорошо, как никогда. Пару раз Ши тихо и неуверенно умолял его прекратить, прежде чем срывался на громкие стоны, но Енун только отрицательно мотал головой и продолжал неторопливо ласкать каждый миллиметр накачанного идеального тела. Шивон кончал громко, бурно, как никогда прежде, и Енуну, смотрящего на такого открытого в тот момент парня, было мало. Он смог отпустить парня только после второго раза, слишком уж была велика разница между этим днем и предыдущими. Именно такого Шивона он мог бы не выпускать из постели сутками, но не того, кто полностью закрывался от партнера, истязая свои тело и душу. После сил хватало только на поцелуи, и старший брал от Ши все, что тот еще мог дать. Слегка припухшие чужие губы были невероятно соблазнительными, а потому оторваться от них было довольно трудно, особенно зная, что это может быть первым и последним разом. Наконец, насытившись, Енун развязал Шивону руки и тихо выдохнул: — Наказание закончено. Шивон молчал, тяжело дыша от пережитых эмоций. Просто свернулся клубком на кровати, сжимая в руке крестик, который, по странному стечению обстоятельств, забыл снять. Выглядел парень одновременно и вполне нормально, и до отвратного плохо. Енун чувствовал себя примерно так же. Он не хотел морально ломать Шивона, но при этом просто обязан был показать тому, что секс может быть совершенно другим, без злости, грубости, эмоциональной закрытости. Шивон имел право любить, быть любимым, наслаждаться близостью в постели, а не просто затыкать свой организм очередной подачкой сомнительного секса. Понимал ли это сам Шивон? Судя по бушующим эмоциям в глубине его глаз, нет. Или слишком отлично понимал, но не мог этого принять. Когда Ши заговорил, голос его был хриплым — то ли от громких стонов до, то ли от переполняющих страстей после. — За что ты так со мной? Ты ведь знал. Это прозвучало так, словно Ким как минимум убил его любимого хомячка. — Как так? Словно ты человек, которого можно любить, оберегать, хотеть быть нежным с ним? Глаза Ши снова наполнились слезами, а сам он затрясся крупной дрожью. Старший всерьез забеспокоился о его эмоциональном состоянии. — Я... — Недостоин ласки или нормального отношения? Потому что ты хочешь мужчину, а твой Бог якобы против? Бред. Енун не выдержал и лег вплотную к парню, но обнять не решился, мало ли. — Ты не понимаешь. — Ши, это ты не понимаешь. Никому твои жертвы не нужны. Ни ему, — Ким возвел глаза к потолку. — Ни твоим партнерам. Ходи в церковь, верь, но ты должен знать, что секс и отношения бывают и такими. Просто подумай об этом. — Зачем ты со мной так? Шивон явно не слышал его и его доводов — всё равно, что об стенку горохом. Буря, пришедшая так нежданно, сметала сейчас все в разуме и душе парня. Видимо, Енун слегка перестарался, а теперь Ши пытался хоть как-то справиться с последствиями. Возможно и не стоило этого всего затевать, но повернуть вспять ничего нельзя. — Когда-то ты поймешь. А если нет, значит, так тому и быть. Атмосфера, царившая в квартире, изрядно напрягала. Шивон ушел спустя час, приняв душ и не сказав ни слова. А Енун после направился в бар, не в силах пока отделаться от надоедливых мыслей и вопросов о том, правильно ли он поступил, и точно ли это было ради Ши, а не ради себя.