Серебряное солнце

      Логово нукенинов они нашли очень быстро, спасибо сенсорным навыкам и тому, что банда не состояла из одних Узумаки. Кабуто было очень лень всем этим заниматься, поэтому он призвал крохотную ядовитую змейку и послал её внутрь.       — Можно было просто их взорвать, — сообщил Дейдара.       — А трофеи собрать?! — всплеснул руками запасливый помощник запасливого саннина. — Можно было просто их всех сплющить техникой Дотона, но вдруг там что-то интересное?..       — А ты владеешь Дотоном? — спросил надувшийся Дей, которому не дали повзрывать.       — Ага. У меня две стихии, Дотон и Суйтон. Да ты не волнуйся, наверняка змейка не сможет убить всех, кто-нибудь да точно её заметит и выйдет разбираться, — в этот момент земля взметнулась фонтанчиком, и из неё родился хрен, замотанный в тёмные тряпки до самых глаз. — Наслаждайся, напарник, я подстрахую.       Дейдара радостно оскалился, запуская руки в сумки с глиной:       — Я покажу тебе настоящее искусство!       То ли Тсукури сильно перенервничал и от этого в мозгах что-то щёлкнуло, то ли просто ещё не восстановился до конца, но вместо объёмных и красочных взрывов Дейдара рассыпал вокруг порции микровзрывчатки и теперь гонял противника точечными детонациями.       — Танцуй, м-м! В честь искусства!       — Щаз, малыш! Спешу и танцую! — прохрипел противник, напирая на единственное своё преимущество перед Дейдарой. Его чёрная цепь, которой он орудовал, как гимнастка — ленточкой, слабо помогала от взрывов.       Кабуто проверил сенсорикой подземелья, обезвредил змеёй одного шустрика, погрыз трофейного яблочка, проверил амуницию. Денег немного, еды немного, амуниция небогатая… Ловушки хорошие, это да. Дротики были смазаны типично суновским ядом… Количество трупов и одного танцора не совпадало с количеством лежанок. Якуши активировал полусенмод, скрылся в тенях… Сомнительно, что змея может отравить специалиста по ядам…       Дейдара тем временем издевательски хихикнул, сделал свою любимую птицу и завис на достаточной высоте, вовсе не собираясь позволять противнику уменьшить дистанцию.       — Тогда тебя сделал ребёнок, — почти пропел он, запуская следующую серию взрывов, от которой замотанному пришлось уходить ломаными прыжками. — Маленький… Кавайный… S-класс! — не слишком мощный, но филигранно направленный взрыв поставил точку в представлении.       Кабуто вышел из кустов с куноичи подмышкой. Красные волосы, знание ядов суновское… Скорость реакции хреновая.       — Та-дам, — заключил Якуши. — Пошли трофеи собирать.       — А что с ней делать будем? — Дейдара мягко посадил свою птицу. — Если брать с собой, снизит скорость.       Кабуто задумался. Трупы хотелось привычно сдать Орочимару-саме, но это вполне может быть ловушкой и проверкой на лояльность.       — Ну, вообще можно допросить… Однако задание у нас на устранение. Что там нужно в доказательство тащить? Головы? Или просто доложить?..       — А давай Зецу позовём? — предложил Дейдара. — Вдруг рядом шатается.       — Ну, я его не чувствую, — проговорил Кабуто, так как шпион был «вне» его сенсорной зоны. — Зецу, выходи! Инструктаж новеньким проведи!       «Я тебя по капюшону полапаю», — подумал волчонок, но не сказал, ибо это больше всего походило на угрозу.       Увы, то ли их штатное алоэ делало вид, что отсутствует, то ли Зецу что-то такое почуял — выныривать на поверхность он не спешил. А может, лидер считал, что постоянная слежка нукенинов S-класса вообще не обрадует, и дал соответствующие инструкции.       — М-м-м… Похоже, не сработало, — решил Кабуто, аккуратно связал пленную Узумаки, привёл в чувство и начал нудно допрашивать. Ну, просто не поворачивался его хомячий дух просто так кого-то убить. А вдруг человек знает что-то интересное?..       Под конец допроса куноичи уже сама была готова просить её убить, лишь бы избавиться от зануды. А ведь Якуши даже пыточные техники не применял. Зато и узнал много нового, но пока бесполезного.       — А она Узумаки? — спросил Дейдара, на которого долгий и занудный допрос тоже нагнал скуку. — А давай лидеру подарим? Или Какузу.       — Ты Узумаки? — переадресовал свой вопрос Якуши. У него пока были только косвенные улики, да…       Женщина согласилась, но презрительно сказала, что скорее сдохнет, чем её кому-нибудь подарят.       — Мгм. Как там этими кольцами связываться?..       — С кем связываться? — Дейдара посмотрел на него чистыми глазами трёхлетнего ребёнка. — И какими кольцами?       Глаза были настолько чистыми, что мысль про то, что он издевается, напрашивалась сама собой.       — Нет, ну, если сам хочешь тащить никому не нужный «подарочек»…       — Лунное отражение тела, печати не используются, — быстро выдал нужную информацию Дейдара. — Концентрируешься на кольце и месте, где хочешь создать отражение.       Кабуто попробовал. Но, видимо, он делал что-то не так, так как по такому мутному описанию у него нихрена не сработало. Попробовал ещё раз, нутром почуяв, что техника больно уж демонская, а значит, надо не думать, а самоуверенно переть. И да, он оказался перед Пейном.       — Йо, я тут куноичи Узумаки поймал, вам не надо? — спросил он у лидера, который от его появления малость охренел.       — Кхе. А зачем бы она мне?..       — Ну, мало ли, штучка редкая. Ладно, у Какузу спрошу… Как там это делается… А!       Какузу его появлению не удивился, зато удивился вопросу. И предложил принести голову.       — Не, ну, голову я сам могу куда надо сдать… Я думал, может, она тебе как-то в более цельном виде нужна… — пробормотал Кабуто и тут же переместился к Пейну: — Ах да, мы же задание выполнили!       — Я понял. Но не используй эту технику почём зря…       — Ага-ага… — согласился Якуши и тут же использовал её, чтобы передать Итачи ми-ми-ми и ня-ня-ня.       Причём техника наверняка прослушивается тем же лидером, не зря же он просил её, такую лёгкую и крутую, не использовать слишком часто… Кабуто хотел ещё к Зецу поприставать, но его как-то резко выбросило в реальность.       — Обидно, — заключил Кабуто.       В итоге они зачистили всё по стандартной схеме. Головы с плеч долой, взять как доказательства, всё мало-мальски ценное запихнуть в свитки, благо рисовать их на коленке не пришлось, у банды были свои. Всё неценное закопать, логово — смять техникой Дотона, чуток пройтись медицинской чакрой по полянке, залечивая травку и убирая тем самым следы взрыва…       — Прости, привычка, — отозвался Якуши на недоумённый взгляд Дея.       А дальше поворот на тридцать градусов и встреча с командой Итачи. Кабуто старался не накручивать себя заранее, однако всё равно было как-то муторно… Вариант «не говорить» Якуши старательно от себя отгонял. Конечно, так проще, и не нужно устраивать тяжёлое объяснение… Зато если Итачи узнает сам или добрый дядюшка Зецу подскажет… Без смертоубийства точно не обойдётся. И ладно, если грохнут самого виновника, а если тех, кого он невольно втянул?..       И даже физическими нагрузками забить мысли не выходило — как только они закончили, Дейдара вызвал свою птицу. Летела она не то чтобы намного быстрее чешущего во всю скорость шиноби, но для поддержания её в активном состоянии Дейдара расходовал гораздо меньше сил, чем на самостоятельный бег, да и чакры тратил не так уж много. Кроме того, полёт позволял здорово срезать за счёт того, что не было необходимости выбирать более удобную дорогу, огибать овраги или преодолевать возвышенности. А по грузоподъёмности эта птичка вполне могла утащить даже биджу, не то что двоих шиноби. Так что от них даже Зецу отстал — ну, или просто не чувствовался с такой высоты.       «Шанс напоследок потискать Дея», — мрачно пошутил про себя Кабуто. Насколько плохо или неплохо всё будет, он предсказывать не решался.       На место встречи они прибыли вовремя. Кисаме и Итачи уже ждали их. И первое, что сделал Кабуто, это с радостным воплем повис на шее Учихи, чувствуя, что его наконец-то отпускает до конца. Учиха, что характерно, не просто не стал делать вид, что ему всё равно, а стиснул почти до боли. Волновался? Соскучился? Дею достался приветственный кивок и короткий, но внимательный взгляд. Конечности оказались на месте, раны отсутствовали, плащ был цел и даже не испачкан. Поэтому Учиха с чистой совестью сосредоточился на Кабуто, который как раз таки был не в порядке. Первая мысль про сложности с заданием оказалась опровергнута, так что стоило выяснить, в чем дело.       — Что-то с кеккей генкаем? — очень тихо спросил Итачи, поглаживая волчонка по спине.       Кабуто кивнул, не поднимая взгляд.       — Сейчас день… Сможешь дотянуться до Дана, если он не спит?       — Нет. Да и нет необходимости… уже всё более-менее стабильно, — проговорил Якуши несчастно. Но радовало, что разговор зашёл именно с этой стороны. — Я Дея поцеловал.       Итачи даже не сразу уловил, что именно в сказанном стоило такой реакции. Потом попробовал вообразить собственно этот поцелуй. Отчего-то коварная роковая страсть за спиной обманутого любовника никак не представлялась. Представлялся несчастный Кабуто и готовый удирать Тсукури.       — Вот как, — пальцы всё же сжались чуть крепче. — И почему?       — Было плохо. Связь терялась. С реальностью, — отрывисто проговорил Кабуто. — Цеплялся как мог.       Оправдания, на его вкус, звучали ужасно. Потому что он не просто цеплялся, он хотел цепляться именно так…       Итачи вздохнул и будто бы погрустнел, но объятия снова стали бережными и ласковыми.       — Я рад, что помогло.       — Я не хочу делать тебе больно. Не хочу! И Дею не хочу. И вообще… Прости, что я такой… Непутёвый.       Скулы Учихи отвердели, взгляд тоже потерял какие-то оттенки эмоций, становясь жёстким и внимательным. Рука уверено приподняла подбородок. Поцелуй вышел не жадным и не ласковым, как обычно, а требовательным, властным. Долгим.       — Ну как? — поинтересовался Итачи с ноткой сарказма. — Чей понравился больше?       — Твой, — отозвался Кабуто, глядя мутными, словно затуманенными глазами.       Учиха погладил его большим пальцем по щеке, оглянулся на Кисаме с Дейдарой. Вздохнул — привал устраивать было слишком рано.       — Пойдём в Тсукуёми?       Якуши кивнул. В этот раз переход вышел совсем незаметным, удар сердца — и вокруг безмятежные холмы, над которыми раскинулось пронзительно синее небо с фиолетовым отливом.       — Э? А куда делась твоя любимая жуткая луна? — озадачился Кабуто.       — Понятия не имею, — сообщил Итачи, отступая на шаг и запрокидывая голову к небу. — Видимо, ты всё-таки слишком сильно меня напугал. После этого она стала пропадать, хотя раньше даже специально убрать не выходило.       — Извини, — проговорил Кабуто, потупившись.       Итачи опустил лицо:       — Тебе не идёт быть таким, волчонок.       Тот неловко пожал плечами.       — И всё равно я чувствую себя очень-очень провинившимся.       — Так извинись, — хмыкнул Итачи. — Так, как считаешь нужным. Только учти, что наказывать для смягчения вины я тебя всё равно не стану.       Кабуто задумался, неловко хватаясь левой рукой за предплечье правой.       — Вряд ли я смогу… Не вижу способа… Всё как-то мелочно и некрасиво.       — Потому что унижаться в попытке что-то искупить — не надо, — подсказал Итачи. — Это… Всё равно что взять большую сильную птицу и вырвать ей половину перьев, чтобы не смела больше взлетать, а всегда сидела рядом. Или… Перерезать сухожилия лесному зверю, чтобы не мог убежать.       — Я… Ну, хочешь, тортик приготовлю? — безнадёжно проговорил Кабуто.       Страх остаться одному захватил Якуши с головой. Он слишком мал и слаб, чтобы быть самостоятельным и активным потомком демона, ему нужны связи. Но попытки уцепиться за всех мало-мальски подходящих людей тоже ни к чему хорошему не приводили.       С характерным хрустом сломалась кость. Кабуто глубоко вздохнул, мысленно откатывая повреждение. Страшно, да, но это не повод себя ранить. Это никому не нужно… Он с каким-то истеричным смешком вспомнил подопытных, которые бились о запертую дверь или даже стену, заранее зная, что не пробьют. А теперь нечто подобное происходило и с ним. Только ему стены не надо…       Итачи посмотрел на него с усталой безнадёжностью:       — Знаешь, то, что ты готов переломать себе кости, совсем не убеждает в том, что хочешь остаться рядом.       Он не сказал прямо, но что-то такое проскользнуло — в голосе, в выражении лица… Учихе тоже нужны были связи, чтобы удержаться. Но подходящая, готовая стать мостом, пока что была только одна.       Кабуто сосредоточился. Возражать, что оно само, казалось бесполезным. Сосредоточиться. Он обычный шиноби, из плоти и крови, а не из сахарных палочек, которые готовы переломиться от любого движения.       — Прости меня, пожалуйста, Итачи, — проговорил Кабуто медленно, делая шажочек вперёд. — Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. Прости, что выходит, что я причиняю боль.       Итачи так же медленно кивнул, протянул руку навстречу… И едва успел перехватить метнувшуюся из-под рубашки Кабуто чёрно-красную молнию. Пару секунд разглядывал пойманную у самой головы, чтобы не могла укусить, змею. Воздух вокруг дрогнул, потяжелел, падая на плечи ощутимой тяжестью. Обманчиво изящные пальцы сжались, разбрызгивая нахальное пресмыкающееся, словно чересчур спелый плод.       — Кто. Посмел.       — Саске, — ответил Кабуто, зажмурившись.       Если Дея ещё возможно было ему простить, то сокрытие чужих меток… Это его стремление захапать как можно больше всё-таки вышло ему боком. Мальчик лёгкого поведения, блин.       Воздух потяжелел ещё сильнее, пригибая к земле. Итачи стоял неподвижно, но в глазах всё сильнее разгоралось пламя. Жуткое, чёрное, с лиловыми искрами по краям языков.       — Саске, значит, — резкий рывок сквозь сгустившийся воздух, едва не вывернувший руку из плечевого сустава. — Мало ему, — в голосе прорезались рычащие нотки.       Ладонь скользнула под рубашку, безошибочно легла туда, где до этого пряталась змея. Стала нагреваться.       — Больно?       — Нет, — блекло отозвался Кабуто. После уничтожения змейки дыхание спёрло и ощущения как-то потерялись.       — И не страшно?       — Нет. Ты такой красивый, когда злишься, — слабая улыбка.       Жжение от ладони чуть утихло. Ответы Кабуто сбивали с толку, не укладывались ни в один из возможных шаблонов поведения. Поэтому Итачи задал ещё один вопрос:       — Плохо?       — Да, — кивнул Якуши. Итачи ему не враг. Даже сейчас, когда непонятно что с ним творит… Это так тепло, ярко и уверенно. Бóльшую опасность он сейчас представляет для себя сам.       Учиха опустил веки, на миг притушая бушующее в глазах пламя.       — Тогда иди ко мне.       Кабуто шагнул вперёд, сокращая и без того невеликое расстояние между ними. Пламя вспыхнуло фиолетово-искристыми переливами, перекидываясь на него, охватывая полностью, мгновенно… И не принося с собой боли. Этот огонь выжигал всё лишнее, постороннее, ненужное, не трогая самого Кабуто.       Связь с Саске лишней не была.       Тяга к Дейдаре — тоже.       — Реши, — потребовал Итачи. — Реши сейчас, один раз.       — Что именно?       — Чего ты хочешь. И что тебе нужно.       Кабуто помедлил.       — Мне нужна семья.       Итачи выдохнул — резко, с присвистом. Пламя улеглось, возвращая его облику человеческие черты.       — Семья редко состоит всего из двоих, волчонок.       Тот медленно, чуточку разочарованно кивнул.       — Я не хотел, чтобы всё так… Запуталось. Да и использовать Дея просто потому, что у меня крыша уехала чуть дальше, чем обычно… — Кабуто зажмурился, как от боли.       — Кто для тебя Саске?       — Старший.       — В смысле? — не понял Итачи.       — Папа, дядя, старший брат, семпай, да хоть дед. Тот, кто поймает, начистит уши и спрячет под крыло, если надо.       — Хм.       Толкнулась в груди гордость за брата — ведь не просто же так старшим признали именно его. Колыхнулось желание лично проверить, достаточно ли хорошо справляется Саске с этой ролью.       — А Дейдара?       — Младший. Заботиться о нём, обогреть, отоспать, защитить, помочь раскрыться, метлой отогнать всех любителей заёбывать… И полюбоваться, что выйдет.       Итачи улыбнулся, погладил Кабуто по щеке. По крайней мере, в отношении Дейдары не было сложной смеси эмоций, в которой сложно было определить, то ли похвалить хочется, то ли по наглым рукам дать.       — А я?       — Мой, — ляпнул Кабуто и с клацаньем закрыл пасть. — В смысле, любить, оберегать, целовать, подставляться под поцелуи… Позволять себя оберегать и любить. Очень хочу, чтобы тебе было хорошо… Потому что тебе хорошо — мне хорошо. И наоборот, если тебе грустно…       Итачи с тихим выдохом опустил плечи — будто уронил с них что-то тяжёлое.       — Я тоже живой, Кабуто, — зачем-то сказал он. — И тоже могу ошибаться. Особенно если ты молчишь. И мысли читать не умею.       — Знаю, — тихо произнёс медик, оглаживая его по шее. — Прости. Как бы мне хотелось сделать всё идеально…       — Постарайся хотя бы предупреждать о подобных сюрпризах, — иронично хмыкнул Итачи. — А то кто знает, покусать меня хотели или задушить.       — Змейка тоже перенервничала. Она помогала, как могла… Но она же маленькая…       — Помогала? — брови выгнулись тоже иронично.       — Обнимала, — кивнул Кабуто, опуская голову.       А потом горячие ладони скользнули по плечам. Сжались в объятии. Как-то незаметно под спиной оказалась мягкая, не рвущаяся и не пачкающаяся трава, губы обожгло поцелуем, а объятие переродилось в настойчивую ласку.       Кабуто расслабился, позволил себе с облегчением выдохнуть, подставляясь под ласку. Рука наконец успокоилась и прекратила попытки сломаться, зафиксировавшись в здоровом состоянии. Хорошо… Сладко… Тепло… Спокойно… Поцелуй стал крепче, Итачи прижался всем телом, в котором — наконец-то — появилось достаточно веса для относительно здорового шиноби.       — Так и хочется тебя покусать, — доверительно сообщил он.       — Ну… Покусай, если хочется, — разрешил Кабуто.       — Не для боли, — на всякий случай пояснил Итачи, вырисовывая на спине что-то замысловатое.       — Метки поставить?       — Да, — согласно кивнул Учиха, прижимаясь губами к плечу. — Чтобы каждая змея могла тебя обнять только поверх них.       — Хорошо, кусай… Но вообще-то можешь сам что-то вроде той змейки сделать.       — Подерутся, — хмыкнул Итачи, прикусывая кожу скорее игриво, чем всерьёз.       Раз, другой. Третий. Пока следы укусов не образовали самую настоящую россыпь по всему телу. А Итачи всё никак не мог успокоиться, совладать с закрутившими его, словно щепку, чувствами. Накатило, подхватило и понесло. Ревность, гордость, эгоистичное желание захапать себе и не отдавать, одновременно — подарить весь мир и умиляться от того, как его волчонок с этим миром играет… Стылый отголосок страха — а вдруг остальные окажутся интереснее. Важнее. Жаркое негодование — мой, не отдам. Я оказался рядом, когда это было нужнее всего. Моё сокровище.       Кабуто валялся на мягкой траве под ласковыми лучами чуть лиловатого неба и гадал, всего его Итачи решил заметить или всё же частично. В любом случае, прерывать столь пикантный и приятный процесс он не собирался.

* * *

      Возвращение в реальность ознаменовалось гневным взглядом Дейдары, который замер напротив, сжимая кулаки. Итачи невольно восхитился скоростью его реакции — вне иллюзии прошла от силы пара секунд, а Тсукури не только заметить успел, но и приготовился к встрече. А тут ещё у Кабуто на шее прямо на глазах проступил засос… Ещё один… Украсилась россыпью слабых синяков рука…       Дейдара гневно прищурился и коротко ударил Итачи под дых.       — Это — подло!       — Эй-эй-эй! — Кабуто попытался перехватить подрывника за пояс. — Это не то, что ты думаешь…       Итачи сместился в сторону, перехватывая запястье, чуть сжал пальцы. Дейдара отчего-то не спешил вспыхивать, он выглядел сосредоточенным на своей цели и слишком спокойным для себя обычного.       — Думаешь, тебе всё можно, раз с шаринганом?       — Дей… — тихонько позвал Кабуто, обнимая. Разборки, кто кому кто и что делает, часть вторая.       — Ты в синяках весь, — бросил Тсукури, не оборачиваясь.       — Это засосы-ы-ы…       Дейдара дёрнул плечом:       — И на колене тоже?       — Ага, — согласился Кабуто, успокаивающе поглаживая. К счастью, его перелом руки не успел проявиться на реальность. — Кстати, а как ты на коленях увидел?..       Тсукури посмотрел на него о-очень скептически. Как на идиота посмотрел.       — У тебя одежда в хлам, — меланхолично сообщил Кисаме. — Обгорела, похоже.       — Ой, — смутился Кабуто, только сейчас обнаружив своё плачевное состояние. — Как-то оно да, действительно выглядит… Не очень красиво, хех… Но я действительно в порядке, честно!       Дейдара продолжал сверлить взглядом Учиху.       — Докажи, что это не ты ему мозги ломал.       — И как ты проверишь, что я не ломаю мозги уже тебе? — Итачи скрестил руки на груди.       Кабуто грустно размышлял, что надо ловить Зецу и просить новую форму. Эта восстановлению уже не подлежит. А ещё…       — Пожалуйста, не ссорьтесь… Слушай, Итачи, он просто волнуется… Дейдара, пожалуйста, не перегибай палку… Итачи, может, покажешь ему Тсукуёми? Которое показывал мне. Чтобы Дей не волновался. Если, конечно, шаринганы не слишком устали…       Итачи со вздохом потёр виски:       — Я абсолютно серьёзен, между прочим. Никаких способов доказать то, что он требует, нет. Только поверить. Кабуто, попробуешь влезть в мой плащ? У меня запасной есть.       — Ага, они вроде свободные. Да и тебе скоро новые комплекты заказывать придётся… Кажется, твой организм не передумал расти, — Кабуто довольно к нему заластился.       — У Кисаме одолжу, — с некоторым юмором отозвался Учиха. — Так что, Дейдара? Рискнёшь?       Тсукури, недовольно насупившийся на то, как Хаджиме липнет к Итачи, насупился ещё сильнее. Он не спешил выкрикивать отказ или соглашаться, показывая, что не боится. Подрывник старательно думал, разбирая, чем спровоцировано его желание защищать Кабуто, нужно ли это и что в итоге может получиться.       — Пожалуй, — Дей прищурился так, что глаза окончательно превратились в щёлочки.       Вот заодно и проверка для того, насколько успешными оказались тренировки его левого глаза.       Учиха дёрнул уголком губ в полуусмешке:       — Мне не обязательно смотреть в глаза, кохай.       Дейдара даже ничего не успел понять, как мир вокруг изменился. Стало отчего-то обидно, что не успел заметить активированный шаринган. Чего тогда стоили все его тренировки? А вокруг раскинулся цветущий луг, и аромат трав кружил голову. Вдохи невольно получались глубокими, жадными, ветерок трепал волосы и освежал лицо. Только вот солнца здесь не было — светилось само небо, пронзительно синее с лёгким фиолетовым оттенком.       Учиха спокойно сел на край обрыва, свешивая ноги вниз:       — Можешь прогуляться. Опасности здесь нет никакой, кроме меня.       Кабуто, вернувшись на почти родную зелёную травку, уселся и сосредоточился, пытаясь отменить изменения в форме так же, как он отменил поломку собственной руки. Получилось неплохо, но сохранится ли оно в реальности?.. Надо будет посмотреть.       — Как-то тут скучновато, — наконец заметил Дей, оглядывая идиллический пейзаж.       — Ну… Если просто так бродить, то конечно. Но можно создать облачко и полетать, — радостно сообщил Кабуто и продемонстрировал.       Дейдара фыркнул. Полетать он мог и в реальности на любой из своих птиц. Хотелось подойти и толкнуть Итачи в спину, чтобы перестал изображать тут оскорблённую справедливость. Останавливали остатки здравого смысла.       По примеру родного самы Кабуто отщипнул от облачка небольшой снежок и кинул его поочерёдно в Дея и Итачи. Учиха загородился самомнением, то есть снежок до него банально не долетел, а Дейдара уклонился и обиженно посмотрел.       «Ах так!» — засопел недовольно Якуши, развёл руки в стороны и… Устроил настоящую зиму посреди лета.       Итачи вскинулся от ощущения, что кто-то меняет его иллюзию. Вообще, Кабуто не первый раз так делал — само путешествие по снам является нарушением целостности иллюзии. Но вот творить беспредел с погодой ему в голову пока не приходило.       Поднялась метель, всё быстро завалило крупными хлопьями снега. Итачи педантично отметил, что снежинки слишком похожи, но критиковать не стал, ожидая развития событий… Оставалось надеяться, что оно будет и Кабуто не решил их просто заморозить к биджу, чтобы точно больше не ругались.       Однако снег был холодным, но совершенно не морозил. Было ощущение холода, прямо настоящее, но собственное тело оставалось тёплым. И снег не таял.       — Техника Призыва: Внутренний зверь! — послышался голос Кабуто, и метель утихла, открывая взглядам красивого, гордого волка выше него ростом… К которому Якуши небрежно так прислонился, подкидывая на руке снежок. — Объявляю снежную битву! Вы двое против нас двоих! Кто окажется более сухим к концу битвы, тот и победил! Чур, метели не насылать, щиты не ставить и не отряхиваться! Снег от сокомандников не лепится! Игра закончится только к взаимному удовлетворению. Ребята, закрепите!       Вся обстановка на мгновение засветилась фиолетовым светом.       — Да начнётся игра, — заявил Кабуто и швырнул в Итачи снежок. Тот попытался рассыпать его искрами, как обычно… Но ничего не вышло.       С опозданием до Учихи дошло, что это сговор. Сговор с целью увеселения, в котором участвуют его собственные шаринганы.       Шишибей невозмутимо подошёл к Дейдаре, развернулся и начал чисто по-собачьи закапывать. Тот охренел, но хренел недолго — отскочил, бросил маленькую фигурку. Волк поспешно ускакал от взрывной волны, загребая мощными лапами снег в сторону Итачи. А Дея сбил снежок, пролетевший прямо сквозь поднявшееся облачко снега.       — Ах так! — Тсукури принялся азартно лепить фигурки.       Лепить и увеличивать. Разохотившись, он даже сбацал пару штук прямо из снега, но они, в отличие от глиняных, не увеличивались. А строй глиняных големов зажал в кольцо Шишибея, начиная азартно закидывать его горстями рыхлого снега.       Итачи материализовал крылья и мощно хлопнул, посылая в Кабуто волну снега. А когда тот отскочил, сверху на него упал ещё один ворох, коварно поднятый в воздух и скрытый от глаз иллюзией.       Шишибей вспомнил, что может бегать по небу, подпрыгнул, пробежался… И напрыгнул на Дея, втаптывая его в снег и увлечённо валяя. Кабуто же мудро решил не паниковать и с земли обстреливал Итачи, метя по крыльям, благо они очень большие, мишень хорошая… Его обстрел был направлен на то, чтобы не дать Учихе снизиться, снег-то весь внизу!..       Через неопределённое время четыре правильно-округлых комка снега уныло переваливались. Налипший игровой снег затруднял движения, и некоторое время они сражались как заправские сумоисты, но мобильности всё-таки подошёл конец.       — М-м-м… Возможно, мы наигрались? — спросил Кабуто из глубины своего кома.       Итачи с гулким «буф, буф» перевалился поближе. Плюхнулся на спину, заставляя снег осыпаться. Одновременно пушистыми сугробами рухнули с «пленников» и остальные шары.       — Ну и кто победил, кои?       Кабуто, выкопавшись из своих бывших оков, выдохнул:       — Победила дружба!       Шишибей жалобно заскулил. Его снег заставил раскорячиться чуть ли не на шпагат.       — Ну разве не весело? — не менее жалобно уточнил Якуши.       — Было классно, — Дей не спешил вставать, загребая руками туда-сюда.       За свою жизнь, пусть и помотало его изрядно, снег подрывнику видеть не доводилось. И уж тем более не доводилось так беспечно дурачиться, не опасаясь ничего. Тсукури потёрся кончиком носа о плечо. А ведь и в самом деле, не чувствовал он опасности от Учихи. Просто… Расслабился и поверил. И даже «случайно» опрокинуть его каким-нибудь взрывом не хотелось.       С большой неохотой, но пришлось признать, что в такое гендзюцу было бы интересно заглянуть снова.       — Ур-ра! — завопил радостный Кабуто, напрыгнул и принялся щекотать и тискать Дейдару.       Тсукури, вместо того чтобы вывернуться, принялся ответно закапывать его в снег. Итачи снисходительно посмеивался, наблюдая за этими барахтаньями и поглаживая довольного волка. Шишибей ласку воспринимал благосклонно, жмуря глаза и временами тихо порыкивая от удовольствия.       — Спасибо, — негромко сказал Учиха, обнимая Шишибея за морду. Он ничуть не сомневался, что всё, сказанное ему, дойдёт и до Кабуто.       Волк в ответ потёрся лобастой башкой об Итачи. Возня коварно приблизилась, и Кабуто, ничуть не сомневаясь, принялся щекотать и тискать уже его. Учиха кувыркнулся, подминая под себя, поцеловал. С некоторым усилием оторвался от губ:       — Ну что, Дей, мир?       — Мир, — Тсукури потер замёрзший нос. — Но меня для скрепления примирения целовать не надо, лады?       — Вуф! — согласился Шишибей и тут же широко лизнул Дейдару в щёку.       — Ах ты! — Тсукури подскочил, залепил в морду волку пригоршню снега.       Шишибей отскочил, гребанул снег лапами, накрывая всю троицу сразу. В воздухе повис звонкий, как колокольчики, смех шаринганов.       И возня пошла по второму кругу.