Кто в пещере хозяин?

(от лица Бирга) Осмотр территории проводился со всей тщательностью. Раз уж сбегать, то сбегать наверняка, зная дорогу и пользуясь навыками умелого следопыта. Потому, подбоченясь и гордо выпятив грудь, покрытую черной кудлатой порослью, Бирг, первым делом, осмотрел ближнее окружение, успевая подмигнуть парочке приметных омег-близняшек. Было даже плевать, что у одного из них намечалось округлившееся пузико. «Эх, отодрать бы…, » — мечтательно подумал Бирг и на губах расцвела бархатно похабная улыбка. Замечая непристойные взгляды чужого самца, обрюхаченный омежка скривил губки, а его единоутробный братец, гордо фыркнул, но, видимо, любопытная омежья сущность взяла вверх. Юноша втянул воздух, принюхиваясь к запаху чужака и…, обомлел, с удивленным восхищением пялясь на пришлого альфу. Довольный произведенным эффектом, Бирг удовлетворенно хмыкнул, продолжая озирать просторы. Бегло оценив наличие в селении множества ладных омежек, будущий жених решил повременить с побегом, прикидывая личные выгоды сулимые высоким званием вождя двух племен. А собственно, чего он так взбеленился? Подумаешь, чужое племя и, какой-то там альфа, в придачу! Совет старейшин еще не принял решения, где будут жить молодожены. Значит у Бирга была фора, а этому…, как его…, Эрлу, могло не повезти. «Кстати, и где это наказание?», — вопрос был насущным и важным. Со всей ответственностью будущего супруга, альфа принялся высматривать в толпе суженного. Рывком головы, сидящей на жилистой шее, Бирг откинул скрученные жесткие космы и воззрился на центральную возвышенность, ища взглядом того, чей надуманный образ не давал спать всю неделю большого похода. Ошибиться было трудно. Кроме помятого зверьем, но еще крепкого вождя, на помосте сидел еще один альфа, сверкая голыми яйцами и блистая рогом-набалдашником, непонятно как державшемся на альфийском хозяйстве. «А яйца на солнышке не поджарятся?» — улыбка Бирга стала шире и плотояднее. Жених встал и толпа, гудящая, как рой лесных пчел, уважительно смолкла. В тишине громко звякнул колокольчик, привлекая бирговское внимание к замысловатой раковине на кончике рога. «Это что за напасть?», — не отрывая взгляда от дергающейся ракушки, альфа следил за медленным приближением нареченного, многозначительно и задумчиво почесывая мелкую щетину на подбородке. По понятиям племени Бирка, член, сам по себе, являлся лучшим украшением мужчины. Украшать дубину побрякушками или разрисовывать соками деревьев, считалось делом омежьим, а потому недостойным охотника и война. А еще кожи, невесть какого козла. Другое дело шкуры! Сразу видно, какого зверя убил. В общем, когда жених стал вровень, начиная производить смотрины, Бирг окончательно решил обосноваться в соседней деревне, справедливо полагая, что отодрать пару-тройку раз в день узкую задницу, не такая уж великая плата за главенство в двух селениях. Все отлично складывалось, но от нахального и скабрезного вопроса правый глаз нервно дернулся. «Че?», — на мгновение на лице нарисовалось выражение недоумения, тут же сменившееся злорадным оскалом. «Совсем страх потерял, членорогий?! Да я тебя…, » — не долго думая, Бирг сделал шаг вперед, захватывая широкой ладонью верхушку рога. — А ты? — не дожидаясь ответа, альфа, свободной пятерней подхватил стриженый затылок суженного и порывисто впился в десны нахала, всасывая губы и давя зубами. Поцелуй получился грубым, коротким, но смачным. Отпуская затылок, Бирг глубоко вдохнул и с недовольством выдохнул, понимая, что с таким запахом, как у Эрла, у него не встанет на мужа и пару раз в неделю. Отступая на шаг, он рывком отодрал раковину от рога. — На память, — благодушно пояснил он, — как залог твоей верности и чистоты, — зажав раковину в кулаке, Бирк наигранного повертел головой по сторонам. – Ну, где там ваш шаман? Пусть быстрее вершит обряд, а то мне уже не терпится.

***

(от лица Эрла) По взгляду, брошенному женихом на его член, Эрл сразу понял, что на того произвело впечатление мужское достоинство будущего супруга. Его внушительность, конечно, скрывал рог, но и сам рог был под стать хозяйству Эрла, на которое необъезженные молодые омеги не иначе как с трепетным благоговением не смотрели. А еще похоже, вопрос Эрла обеспокоил вождя, а то и сразу обоих, уж слишком подозрительный шепот и глухое покашливание раздалось вокруг. Хьюз — пожилой вояка-вождь и отец Эрла потянулся к кубку и, делая глубокие глотки браги, разливал их себе на грудь. А ведь когда-то он сам чуть было не ввязался в происходящее здесь действо в качестве жениха, но взыграла природная хитрость, дав отсрочку его роду на одно поколение. Эрл про такие хитрости родного папаши не знал, но был четко уверен, что у его супруга не должно быть никаких меток на теле о том, что у него уже был когда-то партнер. — У меня нет насечек на заду. Там чисто и каждый в селе это может подтвердить, — гордо и в то же время словно нерадивому ребенку объяснил сын вождя: - А, у тебя что с этим? Эрл нахмурился, впрочем, немного успокоился жестом жениха, отнесшегося с вниманием к его «рогу». В племени никому не пришло бы в голову упрекнуть своего любовника за то, что на коже его ягодиц была роспись на подобие: «Здесь был Миха», ну, а надпись — «Здесь был Эрл» вообще было иметь почетно, даже не смотря на частоту в употреблении. Каждый малолетка уже в эти времена знал, что шрамы украшают мужчин. Близнецы даже набедренные повязки носили повыше и вырезом на набекрень, чтобы демонстрировать окружающим именной символ альфы, которого они до сего времени считали своим. Единственное, супругу сына вождя все-таки полагалось иметь девственный зад с гладкой кожей и без следов шрамирования. Положение обязывало. Эрл сжал наглеца за плечи, когда тот впился ртом в его рот, срывая неподобающий для претерпивающего его поцелуй альфы. Мужчина глухо рыкнул и смял руками обе ягодицы гостя, сожалея о невозможности забраться под одежду, чтобы лично убедиться в его нетронутости. Отступив назад, Эрл задрал подбородок и стер рукой влагу с покрасневших губ. Будь таким борзым омега, то он бы уже поставил его раком и вздрючил прямо по середине площади, ускоряя свадебный ритуал, разве что член дернувшись, как-то неуверенно поник. Сын вождя с грустью во взгляде проводил свою любимую игрушку-завлекалку. И тут в действо встрял, то есть торжественно под звуки песнопений вступил, даже как-то пританцовывая, шаман, неся брачующимся большой кубок, тоже выполненный из рога. Его украшала резная вязь, позолота и драгоценные камни. Все в деревне знали, что когда-то этот рог прикрывал великое достоинство их предка, а сейчас молодые должны были испить из него какой-то особый сорт праздничной браги с намешанной в него бурдой из меда, лепестков цветов дурман-травы, которой обычно набивал свою трубку шаман и семени горного барана, поскольку семя предка из рога уже давно вымылось, а баранов племя почитало. Шаман выглядел довольным — всё происходило добровольно и очень даже быстро, поцелуй, ритуальный обмен подарком и интимные прикосновения, женихам осталось только испить из кубка и уединится в пещере, полной яств. К празднику им полагалось присоединиться спустя три дня, которые предстояло провести в брачных совокуплениях под неусыпными взглядами свидетелей. Но один нюанс все-таки было никак не обойти. — Кто-нибудь может подтвердить, что твой зад не тронут? — Повторил свой вопрос Эрл и добавил, тихо обращаясь к своему нареченному: — Иначе шаман потребует, чтобы ты показал его ему. На самом деле Эрлу очень не нравился последний вариант. Какого бы заезжего замухрыха ему не предстояло брать в свои первые и законные супруги, к его заду он уже относился как своей собственности и не важно, что сам зад принадлежал альфе. Эрл сдавленно сглотнул и с глухим рычанием оскалился в сторону шамана, уже нутром чуя, что старый извращенец едва ли не слюной давится от желания взглянуть на ягодицы жениха.