Судорожные вздохи, и ни миллиметра между телами. В маленькой комнате жарко. По виску Гарри скатывается капля пота, а Луи ловит ее губами, стонет, хватается за спину, пытаясь прижаться еще ближе. Пытаясь слиться.
Стук сердца отдается где-то в горле и невозможно сделать ни вдоха, невозможно остаться в сознании, когда Гарри двигается так медленно, нежно. Жестоко.
- Я люблю тебя.
Зеленые глаза прожигают дыру, лишают возможности дышать, думать, говорить. Луи лишь прижимается своими губами к его, оставляя красные полосы на его спине. Отвечать не имеет смысла – Гарри знает и так.
Луи чувствует удары его сердца, эхом отдающиеся в его груди, запускает руку в кудрявые волосы, оттягивает их назад и задыхается. От удовольствия, от чувств, от свободы.
Свобода.
Из-за нее пока не получается крепко спать. Непривычно. Непривычно ложиться в новую кровать, непривычно слышать каждую ночь размеренное дыхание рядом, непривычно видеть каждое утро его улыбку. Счастливую.
Непривычно свободно любить.
Секундная стрелка движется очень медленно и Луи тихо поднимается с кровати, когда часы показывают пять утра, оглядывается на крепко спящего парня и устало улыбается. Хочется вернуться в кровать, прижаться к горячему телу, но Луи лишь быстро отводит взгляд и идет в душ - в волнении невозможно неподвижно лежать. Сегодня будет трудный день.
Пальцы ловко застегивают пуговицы на рубашке, все до единой. Взгляд оценивающе осматривает отражение: синяки под глазами, крепко сжатые губы и руки, нервно теребящие края белоснежной ткани.
- Эй, - со стороны кровати доносится хриплый голос, и короткая улыбка трогает напряженно сжатые губы. – Ты уже поднялся? Еще ведь рано! Возвращайся в постель.
Луи садится на край кровати и проводит рукой по лицу Гарри, откидывая непослушные волосы. Если бы можно было сегодня совсем не подниматься, остаться в этих нежных руках.
- Не спалось. А ты отдыхай, я пока завтрак приготовлю.
- Ты приготовишь завтрак в этом? – вскидывает брови Гарри, указывая на белую рубашку. – Плохая идея, давай лучше я.
Гарри потягивается и поднимается с кровати, а Луи опускает взгляд на свои дрожащие руки. Готов ли он? Может, еще слишком рано?
- Кофе?
- Да. Спасибо.
Он не поднимает взгляд, даже когда чувствует нежное прикосновение к щеке.
- И давай ты прекратишь волноваться, хорошо? Мы уже сто раз обсуждали это.
- Но что если…
- Хватит, Луи. Ты будешь хорошим учителем.
Гарри оставляет мимолетный поцелуй на губах Луи и выходит из комнаты, тихо напевая. А тяжелая от заполняющих ее мыслей голова опускается на руки.
Переезд помог унять заполняющую Луи неуверенность, от которой порой ломило кости и сердце начинало стучать быстро-быстро. Неуверенность, которая все никак не покидала его, хоть он и принял решение забыть старую жизнь, променять ее на Гарри. Но сомнения все еще преследовали, ядом разливались по венам, прожигая все внутри.
- Лу! Кофе готов.
Что, если он не справится? Что, если Гарри разочаруется в нем?
- Иду.
Он бросает короткий взгляд на свое отражение и натягивает улыбку на лицо. Он должен постараться.
***
Солнце ослепляет, Луи морщится от яркости его света и перекладывает портфель из одной руки в другую. Голос Гарри, рассказывающего отвлекающую ерунду, вызывает в груди Луи трепет, с которым до сих пор сложно справится. Он даже на секунду перестает думать о сегодняшнем дне, просто молча смотрит на него, не в силах сказать ни слова.
- Сегодня все пройдет великолепно, вот увидишь.
Сегодня. Он ждал этого дня все лето: готовил планы уроков, репетировал перед Гарри знакомство с классом. Он хотел этого последние несколько лет: усердно учился и с отличием окончил специальные курсы. Но что-то не дает ему насладиться почти сбывшейся мечтой. Что-то, сидящее внутри него, крепко вцепившееся в грудную клетку.
- Мы можем не говорить об этом, ладно?
- Ладно.
Луи чувствует, как ладонь Гарри крепко сжимает его руку, и судорожно отдергивает ее. Вина расползается по телу, и он смотрит на грустную улыбку Гарри, на то, как он сжимает отвергнутую руку в кулак.
- Гарри, прости, я…
Но он поджимает губы и тихо качает головой из стороны в сторону, безмолвно прося не продолжать. Он все прекрасно понимает.
И когда они подходят к школе Гарри лишь смотрит в его глаза, отступая на шаг дальше.
- Все будет хорошо, Луи. Ты справишься, - желание прикоснуться прослеживается в напряженных руках, в нахмуренных бровях, но Гарри сдерживается. Только тихо добавляет, - Не забывай, все знают, что ты гей. Никто не против этого. Ни твои будущие коллеги, ни родители детей. Никто, кроме тебя, Луи.
Он резко разворачивается и идет прочь, а Луи лишь крепче сжимает ручку портфеля и отправляется в класс.
***
Яркие улыбки, звонкие голоса, внимательные взгляды, жадно ловящие каждое сказанное им слово. С каждой секундой, проведенной в классе, Луи влюбляется в свою новую профессию все больше и больше. День пролетает незаметно, и одобрительный кивок директора школы говорит о том, что он справился.
Вот только Луи знает, что это не так. Он все испортил, навсегда омрачил воспоминания об этом дне своей глупой неуверенностью. Перед глазами стоит разочарованное лицо Гарри, когда он спускается по ступеням школы, когда, притворно улыбаясь, прощается с учениками.
И только знакомая фигура, ожидающая его скамейке напротив, вновь вселяет надежду. Он останавливается на секунду, теряясь в вине и нерешительности. Но Гарри поднимается сразу, как видит его, и поддерживающе улыбается.
Тихое «привет», а потом молчание. Прогулка среди шума улиц и тепла солнца. И Луи протягивает свою руку, не нарушая молчания, уверенно сжимает ладонь Гарри, делая глубокий вдох. И, кажется, словно остались только они вдвоем, посреди этого пыльного города.
Луи видит, как губы Гарри трогает чуть заметная улыбка. Он чувствует, как крепко он сжимает его руку.
Он понимает, что справится. С новой работой, с новой жизнью. С непривычной свободой.
