Black strip, white strip

POV Мария — Кирилл, привет. Можешь говорить? — господи, какой же у меня слабый голос. Я так не хочу показаться ему слабой. — Да, зайка, а что случилось? — и как я раньше не замечала этой излишней, нарочитой слащавости в его словах… Фу, аж по-мерзкому приторно стало. Нервничает, сука. Ну, понервничай, понервничай. — Ну-у, тут не совсем телефонный разговор, поэтому приедешь после работы ко мне? — Конечно, пупсик. Целую, — спрошу у него обо всём прямо с порога. Поохуевай, «пупсик».

***

— Привет, Машунечка! Что-то серьёзное случилось? Ты не хотела говорить по телефону, — влетает в квартиру, светя своей обычной ослепительной улыбкой. Выбить бы ему эти сверкающие зубки, да метод не мой. Вот была бы здесь Крис… — Я беременна, Кирилл, — правильно, вот так, резко, без подготовки, с каменным лицом. Да, именно так и надо. Ой, смотрите-ка, как глазки забегали. — Как беременна?! Машенька, я так рад, ты не представляешь! — да что с ним не так? Ну, да ладно, это лишь часть новости. Если не признается и после этого — сама его выпинаю из моей квартиры и из жизни заодно. — Ой, знаешь, а я всё-таки рада больше, Кирюшенька. Отец не ты. Зрачки Кирилла на секунду расширились и тут же сузились. Он сжал кулаки, на лице надулись вены… Я уж подумала, что мне сейчас прилетит в челюсть. Но ничего не произошло. Ни-че-го. Он снова натянул свою грёбаную улыбочку и просто сказал: — Очень жаль. Но я буду считать, что он мой. Какого… Ты не собираешься мне признаваться в том, что вы со своими дружками сделали со мной и ещё двумя девушками?! О, да, вы удивитесь, но я не первая. Год назад произошёл абсолютно такой же инцидент в этом же клубе: в туалете были найдены две девушки без сознания в точно таком же состоянии, как и я. Они мстить не захотели, просто написали заявление, но эти пятеро ублюдков выкрутились; папаша одного из них был какой-то шишкой в полиции. И да, обо всём этом я узнала от Крис. Конечно, не сам же он мне расскажет. Видимо, групповое изнасилование у этих ребят — какой-то персональный, не изживающий себя способ мести или наказания. Эх, времена идут, люди не меняются… Отлично, я сама расскажу обо всём в подробностях. — Хотя, может, и твой… А, может, и кого-то из твоих четырёх прекрасных друзей… Я же пока не знаю, чей сперматозоид оказался самым шустрым. Ну, ничего, через несколько месяцев посмотрим, — говорю с самой добрейшей улыбкой, на которую только способна; в последнее время из меня сарказм так и прёт. Получаю в ответ взгляд, полный ледяного презрения и ненависти. Давай, не сдерживайся, открой мне все тайны той ночи… — Ты бесчувственная и тупая сука. Трахалась со всеми подряд первый месяц после того, как я тебе встречаться предложил, а я тебя так любил. Вот и решил удовлетворить твои аппетиты напоследок. Думаю, ты всегда хотела попробовать групповушку, а ребята были совсем не прочь поразвлечься, — насмешливо и презрительно повествовал Кирилл. От возмущения и того, как он всё преподнёс, захотелось плюнуть ему в рожу, а потом по ней же прописать, завершив ударом колена между ног. — О, наверное, на такой шаг должно сподвигнуть нечто больше, чем то, о чём ты сказал, — усмехнулась я, сжав кулаки и сдерживая порывы врезать. Неужели в нём ничего не шевельнулось, когда меня драли во все дыры его дружки? После того, как они просто оставили меня в толчке? У него не возникло мысли, что я, возможно, могу умереть после такого, с моим-то набором болезней, о которых он знал? Что вообще руководило им, когда он дал мне выпить эту дрянь? Когда он смотрел, как меня насилуют, когда он насиловал меня сам? Я смотрела в глаза человека, который стоял передо мной, но даже он не мог дать ответы на вопросы, кишащие в моей голове. — То есть, ты считаешь, что за измену с лучшим другом и кучу других поводов такое наказание слабовато? — господи, так вот почему Серёжа в больнице… Какое благородство, насколько же доброе и большое сердце надо иметь, чтобы сказать, что тебя избили гопники в подворотне, когда это сделал твой лучший друг абсолютно ни за что! — Ты имбецил, — нашла я самое подходящее слово для описания существа, которое сейчас стояло передо мной, потому что человеком назвать я его уже не могла. – Нет, правда? Бездоказательно предъявлять что-то своему другу, избить его, а потом изнасиловать свою девушку с другими четырьмя выродками из-за того, что тебе кто-то что-то сказал? Ха-ха-ха, боже мой, Савельев, какая же ты тварь, — меня вдруг охватил приступ гомерического смеха, который грозился перейти в истерику. Схватившись за живот, падаю на диван и вытираю выступившие от смеха и какого-то непонятного обуревающего меня сейчас чувства слёзы. — Бездоказательно? Кто-то что-то сказал? Да нет, мне даже показали, во всех подробностях. — И что это было? Склеенные в фотошопе фоточки? А показала твоя любимая Лиззи, наверное? — фыркнула я, наблюдая за его изменившимся лицом. Эта шваль Лиза всегда хотела отбить у меня Кирилла. Ну, похоже, она своего всё-таки добилась, зачем это мне нужно теперь. – О, судя по всему, я угадала? — Ты ничего не знаешь, — в гневе сквозь сжатые зубы рявкнул Кирилл, развернулся и зашагал в коридор. — Как я могу не знать, это же я с Серёжей трахалась, — крикнула я ему вслед, заливаясь очередным приступом хохота. Много чести вставать и бежать за этим ущербным, чтобы продолжить разговор. Господи, а я-то думала, что у него есть голова на плечах, причём умная… — Пошла ты! — услышала я эти слова из коридора. — Надеюсь, и ты пойдёшь сейчас, так что проща-ай! — с хлопком закрывшейся двери во мне тоже как будто что-то хлопнуло и взорвалось. На душе вдруг стало так легко, что слёзы сами собой потекли из глаз. Уткнувшись в диванную подушку, я разрыдалась в голос. Слёзы никак не хотели останавливаться, меня трясло, хотелось закричать так громко, как я только могла. Через несколько минут облегчение уступило место горькой обиде — почему-то на саму себя — и осознанию моего положения; всего лишь одна грёбаная ночь разрушила моё будущее. Всего лишь один грёбаный человек виноват во всём этом — человек, которого я любила. Мне вспомнились мамины слова: «Знаешь, Машенька, жизнь каждого человека делится на полосы. Они бывают чёрные и белые, широкие и узкие. У тебя была очень широкая белая полоса. Готовься к тому, что вот-вот может начаться чёрная». Взяв себя в руки, я набрала дрожащими руками номер Крис. — Он был у меня. — Жди через полчаса. И почему именно моя чёрная полоса началась так внезапно и пустила под откос всю мою жизнь?