Живи

      На свете есть не так уж много вещей, которые могут заставить замолчать целый зал трактира. Внезапный взрыв заклятья, появившийся на пороге отряд стражи, что-то из ряда вон выходящее. Вроде замершего в дверях дракона.       Почти упираясь макушкой в притолоку, он медленно поворачивал голову, осматривая затихших людей. Ноздри чуть свороченного на бок носа шевелились, когда дракон принюхивался, для полноты картины пробуя воздух кончиком длинного языка. Вовсе не раздвоенного, как почему-то верили некоторые гости столицы.       Шумно выдохнув, он шагнул внутрь и направился через весь зал к ведущей наверх лестнице, не обращая внимания на провожающие его взгляды. Хозяин, завидев такого гостя, даже дергаться не стал: всем известно, что дракон никогда не вредит, ну а если уж кто-то ему интересен... то у бедолаги проблемы. Или счастье, как повезет.       За ним семенила девочка в пестром нарядном платье, но на нее почти не смотрели — слишком привыкли, что рядом с драконом всегда идет его человек. Когда косо обрезанные зеленые волосы скрылись из виду и стих перестук каблучков, посетители как-то зашевелились, обсуждая произошедшее и гадая, кто же всему виной.       А дракон, поднявшись на третий этаж, уверенно толкнул ладонью дверь, не обратив внимания на щелчок открывшегося замка.       — Какого... — Алэйл, сидевший в кресле, начал было подниматься. Потом рухнул обратно, узнав.       Дракон смерил его недобрым взглядом и шагнул к кровати, где лежали, тесно обнявшись, двое.       — Почему не позвал? — без приветствия поинтересовался он у поднявшего голову Ораса. Тот моргнул, приходя в себя. Дрема, муторная, темная, все-таки поймала его, и эльф спросонья только притянул поближе безвольное тело супруга, еще не осознавая, но уже проверяя: жив ли, дышит ли. И зло зашипел, когда дракон беспардонно отбросил его руки и одеяло заодно, разглядывая Снэла.       — Сам учуял и пришел! — с возмущением и долей гордости рыкнул дракон, отмахиваясь от Ораса, будто от мелкой птахи, норовящей сесть на плечо. Он был занят: обнюхивал и ощупывал спящего, временами даже, кажется, пробуя его на зуб.       — Ветер... — Орас потер лицо, с тревогой взглянул на так и не проснувшегося Снэла. Опустил уши, разом как-то поникнув.       — Прости, что не сказал о приезде. Забыл просто.       Дракон фыркнул возмущенно, но комментировать не стал. Вместо этого он обернулся и поманил скучающую у прикрытой двери девчушку.       — Иди сюда, сладкая. Что он видит?       Каблучки легких туфелек стукнули по полу, когда девочка бочком, поглядывая на эльфов, приблизилась к кровати. Вгляделась в лицо Снэла, поерошила волосы, хихикнув окраске, и зевнула, воспитанно прикрыв рот ладошкой.       — Тепло-темно-хорошо, — скороговоркой сообщила она и, подумав, добавила: — Хороший сон. Только скучный.       — Ветер, ты можешь его разбудить? — взмолился Орас. — Я все что скажешь...       Дракон смерил его взглядом.       — Месяц со мной спать будешь, — решил он и наклонился, лизнув Снэла в ухо. Прошелся руками по бокам, щекоча кончиками отросших когтей, нажал куда-то, так, что эльф во сне дернулся, а от следующего прикосновения и вовсе выгнулся, слабо застонав. Кончик языка мазнул его по губам, руки перевернули на живот, нажали на спину, и в ней что-то звонко хрустнуло. От прикосновения когтей, уколовших поясницу, Снэл всхлипнул, повел бедрами.       Хмыкнув, дракон прикрыл его одеялом и обернулся.       — А теперь что он видит?       Девочка надулась — ей было скучно, а лезть в чужие сны, бодрствуя самой, еще и тяжело. Примирило с просьбой краснобокое яблоко, которое Ветер достал из кармана плетеной из травы рубахи.       — Жарко-сладко-хочется! — выпалила она, ткнув пальцем в Ораса. — От него, чего-то!       В требовательно протянутую ладонь вложили яблоко, и девочка тут же с хрустом укусила его, блеснув белыми зубками.       — Пусть полежит, помучается, — без малейшего сочувствия велел дракон. — Потом сам еще помучаешь, как вы, рыжие, умеете.       Орас поднялся, наплевав на собственную наготу. Да никто и не смотрел, а девочка была слишком увлечена яблоком. Поднявшись на цыпочки, эльф обнял высокого, куда выше его, Ветра, поцеловал осторожно в щеку.       — Спасибо...       — Не за что, — подобрев, фыркнул дракон. Наклонил голову, мягко прошелся языком по щеке Ораса, лизнул доверчиво подставленное горло, убедившись, что его право по-прежнему в силе. Заметив злой взгляд Алэйла, он обнял прижавшегося к нему эльфа, обхватив ладонью четко очерченную ягодицу.       И плевать, что он потребовал всего лишь месяц чужих снов, не претендуя на большее. Дразнить другого мужчину всегда было приятно, особенно если оба понимали, что дальше этого дело не пойдет. Не выстоял бы против него сильный, но не умеющий драться алхимик, а легкая победа — это всегда скучно.       Возвращаться под одеяло Орас не стал, вместо этого надел штаны и сел на край кровати, едва-едва проведя кончиками пальцев по спине ворочавшегося Снэла. Тот заскулил в подушку, что эльфа полностью удовлетворило.       — Головы у вас дурные, — проворчал Ветер, глядя на это. — Тела умные, а головы — дурные!       — Что с ним?       — Умирает. Тихо! — последнее дракон рявкнул, увидев, как побелел Орас и дернулся вскочить Алэйл. — Решил, что нужно умереть, и умирает. Вбил в голову дурь... Одно слово — рыжий!       — С этим можно что-то?.. — еле выдавил Орас.       — Голову лечить, — Ветер поморщился. — А тело само вылечится. Все, хватит об этом!       Спорить никто не решился, и Орас, чтобы отвлечься, кивнул на доевшую яблоко девочку.       — Познакомишь?       — Сладкая, — позвал дракон, мигом подобрев. — Это Орас, архимаг и мой друг. Вон тот Алэйл, а спит Снэл. А её Тией зовут. Сновидец, — на этом моменте Ветер гордо положил руки на плечи подошедшей девочки, вежливо кивнувшей эльфам.       Орас склонил голову в ответ. Сновиденье было редким даром, куда более редким, чем дар архимага. Тем более что сновидцы по сути магами и не были. Если архимаги отличались от остальной колдующей братии тем, что умели придумывать заклятия с нуля, а не заучивать старые, то сновидцы творить волшбу и не умели. Так, немного совсем — разбудить человека, усыпить. Зато во снах они были полноправными владыками.       Дракону очень повезло найти такой самородок, особенно с учетом того, что сам он спать не умел, для отдыха используя чужие грезы.       — Пойдем домой? — Тия потеребила дракона за рукав. — Он слишком громко спит!       — Конечно, сладкая, — сразу согласился Ветер, и Орас хмыкнул. Девочка, похоже, из него веревки вила — вон, стоило ей пискнуть, что хочется прокатиться верхом, как Ветер подхватил её на руки, пообещав на улице обязательно-обязательно посадить на плечи. А в лесу и превратиться, да, конечно.       Коротко попрощавшись и пообещав заглянуть позже, дракон ушел. Орас еще некоторое время сидел, глядя на закрывшуюся дверь.       И почему он действительно сразу к Ветру не пошел? Наверное, потому, что воспринимал его лекарем, а лекари от Снэла отказались, сказав, что ничего сделать не могут. Но ведь дракон не был магом. Он был... Природой, что ли? Стихией, внезапно решившей стать громадным крылатым ящером. Орас в этом так и не разобрался — да и мало кто вообще разбирался в драконах, кроме самих драконов. А они людей не жаловали. Ветер, с его неспособностью уснуть, был одним из немногих исключений. А то, что вокруг его логова выросла людская столица, было чем-то из ряда вон выходящим. Слишком уж ревностно драконы относились к своим землям.       Сейчас, когда Ветер заматерел и окреп, границы его владений простирались далеко за пределы леса, у которого расположились здания академии. Он, кажется, захватил даже предместья столицы, если не все, то частично. И как только учуял какую-то троицу эльфов, явившихся в многолюдный город.       Снэл застонал во сне, громко, требовательно, и Орас отвлекся от размышлений, перейдя к тому, что посоветовал Ветер: замучить супруга, заставляя его желать, но не давая разрядки. Это он умел прекрасно, за сотню лет чужое тело выучил в совершенстве.       В какой-то момент Снэл открыл глаза и впился зубами в целующие его губы, зло и яростно, тут же отпустив и проталкивая язык в чужой рот. Руки нашарили на бедрах супруга ненужную одежду, рванули вниз, пытаясь стянуть мешающее. Он почти шипел, срываясь на урчание, и требовал своего, жадно, настойчиво, пытаясь повалить Ораса и взять, раз уж тот сам его брать не желает.       Буквально выскочившего из комнаты Алэйла они не заметили. Тот захлопнул за собой дверь, постоял, привалившись к ней и пытаясь унять дыхание. Перед глазами стояли два сплетшихся на постели тела, рассыпавшиеся рыжие волосы — и это отбивало рассудок напрочь, будто он только-только с Орасом познакомился, а не прожил с обоими столько лет. Но сейчас лезть третьим не стоило, хотя хотелось до боли в паху.       Рыжие... Что с них взять. Все проблемы решают в кровати, такая уж ветвь.       В зале не было так шумно, как вчера. Никто особо не пил, студенты если и сидели за столами, то по уши закопавшись в свои бумаги. Наверное, вчера был праздник или сдача какого-нибудь зачета. Алэйл не знал. Просто устроился на свободном месте у окна, заказав обычной воды. С его обостренным чувством вкуса есть трактирную еду было сродни пытке, готовить он предпочитал сам или покупал что-то достаточно нейтральное, не вызывавшее отвращения.       Тхат опустилась рядом так тихо, что он сначала даже не понял, что не один. А потом и вовсе не сразу узнал девушку.       Она не изменилась, да и когда бы — всего день прошел. Изменилась её одежда. Вместо ученической куртки и слишком плотно сидящих на широких бедрах штанов она надела просторную рубаху и спадающие складками, больше похожие на юбку брюки. Рукава были собраны у запястий незаметными завязками, так же как и штанины над голенищами невысоких сапожек. Накидку, обычно скрывавшую южанам голову и плечи, она надевать не стала, ограничилась тем, что распустила волосы, прихватив их на лбу простым кожаным ремешком. На широкую вышитую повязку она, похоже, не решилась, боясь запутаться в традиционных знаках и написать о себе что-нибудь не то.       Тяжелые смоляные пряди рассыпались по плечам, легли крупными кольцами — и внезапно сделали девушку настоящей красавицей. Недостатки фигуры скрылись, достоинства вроде громадных глаз и крепкой, выдающейся вперед груди, будто облитой тонкой тканью, были подчеркнуты, и на нее поглядывали с явным интересом.       — Вашему супругу хуже? — спросила она вместо приветствия, почти правильно оценив слегка пришибленный вид эльфа.       — Сами не знаем, — мотнул головой Алэйл. Почему-то с этой женщиной тянуло быть откровенным. Именно женщиной, не девушкой. В таком виде она будто прибавила лет пять-семь, но это странным образом сделало её лишь привлекательней, добавило мудрости в темные глаза.       — Через час, думаю, он сможет продолжить рассказ, если вы захотите слушать.       — Захочу, — опустила ресницы Тхат. Потом побарабанила пальцами по столешнице, каким-то совершенно мужским жестом.       — Алэйл, как вы думаете... Если я приглашу его завтра погулять по территории академии — это пойдет ему на пользу?       — Я думаю, да, — согласился Алэйл и чуть склонил голову, благодаря собеседницу. — Главное, не называйте его архимагом.