***
Лануа проснулась от необъяснимой тревоги. Сердце было не на месте. Не тратя время на приведение себя в порядок, девушка бросилась к Энтони. Лоб горел огнем. За ночь мальчику стало хуже. Была ли эта простуда следствием избиения или результатом душевных переживаний — было неизвестно. Но факт остался фактом. Джой заболел и заболел серьезно. Градусника не было, но и без него было ясно, что у светловолосого жар. Девушке пришлось применить все свои знания, чтобы сделать хоть что-то для нормализации состояния больного. Иномирянка порылась в своей знахарской сумке, и найдя отрез ткани, тут же погрузила его в ёмкость с холодной водой, которую ей накануне, не без труда, принесла Антия. Чуть только материя пропиталась, девушка немного выжала её, избавляясь от лишней влаги, и положила этот своеобразный компресс на лоб больного. Но через минут пять ей пришлось вновь повторить эту процедуру, ибо компресс уже успевал нагреться, а температура не желала сбрасываться. Энтони на этот раз не препятствовал лечению — он лишь периодически открывал глаза, смотрел мутным взором на окружающий его мир, с трудом и послушно пил целебные отвары, но скоро вновь погружался в сон, и только еле слышно дышал. Запасы холодной воды стремительно таяли, а Элиза начала подумывать, что сбить жар не удастся. Она, как заведённая, выполняла одни и те же процедуры, призванные спасти больного. И когда, казалось бы, уже не было никакой возможности помочь, её настойчивость была вознаграждена, и Энтони пошёл на поправку, жар у него прошёл. Облегчённо улыбаясь, глядя на деяния рук своих, Элиза вдруг поняла, что ингредиенты для целебных снадобий у неё почти закончились, и ей было необходимо набрать ещё — следующей ночью мальчику может быть ещё хуже, и она должна быть готова оказать ему помощь. Взглянув ещё раз украдкой на спящего, Лануа, накинув плащ и, взяв свою медицинскую сумку, выскользнула на улицу. Как оказалось, был уже полдень. Солнце светило вовсю, и в плаще девушке стало жарко. Она свернула его и понесла в руке. Первым делом в поисках лекарственных трав целительница прошла по ближайшим от Дома лугам, заглянула в леса, собрала несколько целебных стеблей растений с берегов водоёмов — словом, активно пополняла свои запасы лекарств. Она торопилась. Энтони могло стать хуже, а её рядом не было, чтобы помочь. За время сбора трав девушке пару раз встречались обитатели дома, но в разговоры с ними она старалась не вступать, и, извинившись, уходила. У неё было неотложное дело. В спешке она собрала даже несколько лишних, полевых трав, но, проверив ещё раз содержимое сумки, она избавилась от ненужного груза и поспешила к Энтони. Стараясь унять колотящееся после забега сердце, Лануа сделала несколько глубоких вдохов, и осторожно, чтобы не разбудить, вошла в комнату больного. Он по-прежнему мирно спал, хрипло, но размеренно дыша. Удовлетворившись результатом, Элиза прошла в свою комнату, и, повесив перед входом плащ, стала раскладывать собранные ею травы в специальные отделения в своём шкафу. Затем, вспомнив о почти пустой ёмкости холодной воды, Лануа, не отдыхая, тут же, заглянув в комнату Энтони, стараясь действовать бесшумно, взяла бадью, что стояла возле его кровати, и вышла на улицу. День тем временем клонился к вечеру, но ещё не было холодно. Набрав в чистом прохладном ключе воды, девушка с трудом, то и дело останавливаясь и растирая уставшие ладони, донесла ёмкость до дома. Стук, с которым её не приспособленные к тяжёлой работе руки поставили бадью на пол, разбудил Энтони. Он, медленно повернув голову, с тревогой посмотрел на источник шума, и встретился взглядом с Элизой. Вспотевшая, с волосами, за время ухода за больным потерявшими представление о причёске, тяжело дышащая и с немного испачканной одеждой она являла собой грустное зрелище. Однако же она тепло улыбалась, а её глаза смотрели открыто и заботливо. Одновременно с этим Элизабет смотрела мальчику в глаза. Они были слегка мутноваты, и с трудом открывались, но в них была жизнь. Пока ещё не очень сильная, отягощённая какой-то сильной внутренней душевной болью, но с каждым днём усиливающаяся жизнь. Успевший осмотреть внешний вид девушки и поймав её взгляд, Энтони слегка улыбнулся и кивнул ей в знак благодарности. Он попытался что-то сказать, но лишь прохрипел, и закашлялся. От этого у Лануа словно открылось второе дыхание. Она подошла к нему, и помогла ему держать платок, при этом тут же обновив компресс, и хотела было уйти делать целебный отвар, но Энтони покачал головой, и, кивнув на горящую свечку, закрыл глаза и преувеличенно-громко засопел, предотвратив все возражения. Девушка резко развернулась к нему, протестующе поставив руки на пояс и хотела ответить ему длинной тирадой, но Энтони лежал как ни в чём не бывало, и как будто бы заснул. Поколебавшись, Лиз погасила свечу, и, пожелав Энтони спокойной ночи, вышла из его комнаты.Только сейчас Элизабет осознала, что очень устала. Забота, пусть и о больном друге, оказалась очень тяжёлым делом. После изматывающего дня гостья Нетландии еле добрела до своей кровати и заснула.***
Едва открыв глаза, Элиза сразу поспешила к Джою, едва не столкнувшись в узком проходе с несколькими мальчишками, отправляющимися на утреннюю охоту. — Извините, — пробормотала она, не сбавляя скорости проходя мимо них. Те только покивали, понимая её состояние. Кто-то из них хотел обратиться к ней с вопросом, но она уже была далеко, и охотник решил отложить вопрос до лучших времен. Войдя к Энтони, она увидела его открытые от тревоги глаза, устремлённые на вошедшую. В следующую же секунду, поняв, кто пришёл, парень успокоился, и слегка приподнял руку над одеялом. — Привет, — Элиза улыбнулась ему, и подошла ближе. Она хотела положить руку на его лоб, проверить температуру, но немного замешкалась. Когда он спал, это было сделать гораздо легче. А сейчас словно какой-то внутренний барьер, какое-то чувство, боязнь мешала ей коснуться его. Но, убедив себя, что она всего только помогает другу, девушка мягко положила ладонь на его лоб. Температура ещё сохранялась, но она уже была стабильной, что не могло не радовать. — О, замечательно, идёшь на поправку! — радостно сказала она. Энтони слабо улыбнулся и хотел было что-то сказать, но закашлялся. — Тебе пока ещё нельзя говорить, — предупредительно заметила Лиз, давая ему отрез ткани в качестве платка и сразу же наводя своему другу очень ароматный настой от кашля. — Вот, попей, это поможет. Поддерживая кружку, Элизабет помогла Энтони выпить отвар. Чуть только он сделал последний глоток, девушка приятно улыбнулась ему. — Во-от, молодец, — заботливо сказала она. Тут же она начала заботиться о юноше. Иномирянка разложила в нескольких местах его комнаты измятые листья с ароматическим соком, полезным для лёгких — тут же комнату заполнил немного островатый терпкий запах; она меняла ему холодный компресс на лбу; она давала ему различные целебные настои, большинство из которых она готовила тут же, а некоторые, из-за их сложности, ей приходилось создавать у себя в комнате. Также Элиза подкармливала его, принося еду с общих мальчишеских обедов. Энтони послушно принимал заботу девушки. В перерывах между сном он смотрел на неё с благодарностью, но скоро эта благодарность сменялась затаённой печалью. Видя состояние Энтони, Элиза старалась развлечь его какими-нибудь шутками и смешными историями, но тот только вежливо улыбался, чтобы не обидеть свою подругу и вновь погружался в грустные размышления. А Элиза продолжала лечить его. Так, за хлопотами, прошёл ещё один день. На счастье отчаянно желающей помочь своему другу Лиз, полная луна должна была осветить земли острова в ближайшую ночь. Весь следующий день иномирянка хлопотала вокруг Энтони, убеждая юношу, что совсем скоро он поправится и вернется к своим делам, на что белокурый только слабо улыбался, поскольку говорить ему было достаточно трудно. Болезнь осложнялась еще и плохим физическим состоянием тела и моральной подавленностью души пациента. Как-то днём, когда Элизабет, оставив на время спящего Энтони, отошла в свою комнату, приготовить для него лекарства, в дверь её жилища кто-то постучал. — Да-да, войдите, — не отвлекаясь от работы, сказала она. На пороге стоял один из тех мальчишек, что вчера ходили на охоту. Он поддерживал левой рукой правую, прижимая её к себе. — Кудряш, что с тобой случилось? — участливо спросила его девушка. — Элиза, мы сегодня выходили на разведку окрестностей, и нам на обратном пути встретилась пираты. Завязался бой. И вот, — он показал свою правую руку. На ней, ниже локтя, красовался глубокий порез. — Как же так тебя угораздило? — лекарь отложила в сторону ингредиенты для лечения простуды и, взяв мальчика за плечо, посадила его на стул и стала заниматься его раной. — А там не только меня, — сказал раненый, морщась от дезинфицирующего состава, который Лануа капала на его рану. — Тогда ещё двоих зацепило, но, к счастью, не так серьёзно, как меня. Можно сказать, легко отделались, — он усмехнулся. — Настоящий воин, — улыбнулась Элиза. — А что с остальными? И что с пиратами случилось? — Они убежали. Что ещё можно ожидать от пиратов? — усмехнулся парень. — А наши получили только синяки и ссадины, — «воин» махнул здоровой рукой. — Само пройдёт. Я спросить хочу… — он помедлил секунду, словно бы формулируя вопрос. — Как Энтони? Почему он не приходит к нам? Он же давно должен был поправиться. — Он серьёзно заболел, — с грустью ответила девушка, заматывая парню рану отрезом материи. — Всё ещё не встаёт с кровати и с трудом говорит… Не знаю даже, когда он поправится. Слушай, Кудряш, ты не знаешь, кто мог его так избить? — вдруг заинтересованно спросила она, даже прекратив бинтование. — Не знаю, — безразлично пожал плечами он. — Пираты, скорее всего. Их вокруг много ходит. А может, зверь какой напал. Он сам виноват, что подставился. Не надо было уходить далеко от дома. А он точно болеет, или прикидывается? Лежать целый день и бездельничать хорошо, пока другие работают и вот, раны получают. Замечание об Энтони оскорбило Элизабет. Она прекратила бинтовать Кудряша и выпрямилась. — Как ты можешь такое говорить? — она повысила голос. — Вы же с Энтони хорошо общались! Ты бы хоть немного посочувствовал. — Извини, настроение плохое, — несколько грубо сказал парень и, закончив закреплять повязку на повреждённой руке, сказал девушке «спасибо» и покинул комнату. Элиза же, покачав головой, вернулась к лекарствам для Энтони. Спустя пару дней самочувствие Джоя улучшилось. Он уже мог спокойно говорить и даже вставал с кровати, и с трудом, на цыпочках, ходил по дому, держась за стены. Элиза постоянно была рядом с ним и поддерживала его под руку во время прогулок. Ещё мальчику постоянно мешал кашель и болезненная слабость. Но иномирянка была уверена, что её друг скоро будет полностью здоров. Он по-прежнему чувствовал себя плохо. На все вопросы иномирянки юноша молчал. Но вот что было странно. Все обитатели дома вели себя так, словно ничего удивительного не произошло. Да, некоторые из них кидали сочувствующие взгляды, хотя, например Кудряш, смотрел скорее презрительно. Но никаких вопросов они не задавали, словно знали, что к чему. Такая ситуация начала выводить Лануа из равновесия. Улучив момент, когда ребята разбрелись по своим делам, англичанка отправилась искать Болтуна. Нет, не за его прозвище. Но он был добрым малым и никогда не отказывал в просьбе. Выслушав вопрос, он вздохнул. — Это Питер так его отделал. За невыполнение приказа. Обычно провалы редко случаются, но если таковые происходят, с провинившимися обходятся довольно жестко. Я однажды и сам попал под раздачу, правда там было за дело, — мальчик неловко провел рукой по волосам, словно стараясь стереть неприятные воспоминания. Лиз была потрясена. Конечно, ей приходил подобный ответ в голову, но согласитесь, проще поверить в нападение пиратов. Элизабет решила еще раз поговорить с Энтони. Распрощавшись с Болтуном, девушка направилась дальше. Обрадовавшись тому, что больше не пришлось раскрывать мрачные секреты царящих в Нетландии порядков, мальчик поспешил скрыться. Заходить в дом для беседы не пришлось. Энтони сидел с закрытыми глазами, прислонившись к дереву. При шуме чужих шагов, он встрепенулся, но успокоился, как только понял, кто именно его потревожил. — Ты скажешь, кто на тебя напал, или мне самой придется гадать? — Лануа решила дать отпирающемуся последнюю попытку. — Ты ведь и сама знаешь ответ на свой вопрос. Зачем спрашивать меня в очередной раз? — устало отозвался юноша. — Откуда ты это взял? — опешила потерпевшая поражение добытчица информации. — Прежде в твоем вопросе сквозило желание помочь, разобраться с обидчиком, что и послужило причиной моего молчания. А теперь, — светловолосый чуть махнул рукой, — в тебе словно говорит злость, досада. Холод. Им веет от твоих слов. Соответственно, ты уже точно знаешь, на кого направишь ярость, но перед этим тебе необходимо разобраться с тем, кто скрыл его от тебя, то есть со мной. Лануа засопела, не готовая к такому повороту разговора. Энтони возвел глаза к небу, стремясь в нем найти хоть какой-то знак. — Лиз, пожалуйста, не связывайся с Питером из-за меня. Это все, о чем я тебя прошу. — После подобного обращения у тебя есть силы для защиты? — возмущенно воскликнула гостья Нетландии. — Да. Я тебе говорил. На мне лежала ответственность. Я не выполнил то, что был должен. Пойми, подчиняться Питеру, исполнять его приказы и нести наказание в случае провала это мой долг. Как подчиненного и как друга, — немного помедлив добавил он. — Если ты думаешь, что этим успокоил меня, — девушка ткнула пальчиком, — то ты глубоко ошибаешься. Однако, — она нахмурила брови, — если ты настаиваешь, то я не буду ничего делать. Всё равно скоро поплатится за всё! — разгорячилось хрупкое создание природы. — Ой, — она поймала на себе удивленный взгляд юноши, тут же поняв, что сболтнула лишнего. И прежде чем Джой успел и слово вставить, поспешила скрыться в зарослях листвы.