* * *
На следующий день Соло вел себя так, будто ничего не произошло. К счастью, он прекратил свои поползновения в сторону Ильи; тот заметно расслабился, и дело пошло быстрее. Они сдвинули кресла вокруг журнального столика напротив окна и обсуждали свою дальнейшую тактику, когда до Габи внезапно дошло, что кресло Соло медленно, но верно придвигалось к креслу Ильи. Сам Соло все ниже склонялся над столом, так что очень скоро его лицо находилось почти вплотную к лицу Ильи, который в пылу обсуждения не замечал этого. Увидев краем глаза выражение лица Габи, Соло подмигнул ей. Подмигнул! Господи. — Я... — Габи резко встала с места; ножки кресла скрипнули по паркету. — Пойду попрошу нам в номер кофе. И вышла за дверь. Подходя к номеру минут пятнадцать спустя, она услышала смех. И это был не бархатистый смех Соло — это был раскатистый хохот Ильи, идущий прямо из грудной клетки, который ей доводилось услышать всего пару раз в жизни. Габи постояла несколько мгновений перед закрытой дверью, а потом вошла. Илья все еще продолжал хохотать, Соло изредка посмеивался, хлопая по плечу склонившегося к подлокотнику задыхающегося друга. Глаза его поблескивали, как у довольного кота. — Я заслужил кое-что получше простого кофе, — сказал он, когда Габи, невольно улыбаясь, прошла вглубь номера. — Мне удалось рассмешить нашего мистера Я-Сама-Серьезность! Илья, замолчавший и вытиравший тыльной стороной ладони слезы, снова прыснул. — Согласна, — усмехнулась Габи. — Ресторан? — Рес-то-ран! — пропел Соло. — Я знаю одно неплохое местечко неподалеку отсюда. Когда-то я помог его владельцу пополнить коллекцию его... кхм, впрочем, неважно. Уверен, он примет нас с поистине французским радушием. Когда они садились в машину у входа в отель, Габи поймала Соло за локоть и прошептала: — Ты просто обязан рассказать мне, как сделал это, ковбой. — Мадемуазель, с вашего позволения, я попрошу вас не мять мой пиджак. — Соло один за другим разогнул ее пальцы на своей руке. — К тому же я не выдаю своих профессиональных тайн. И — не называй меня так. Я прощаю такое прозвище только в том случае, если оно исходит из уст Ильи. Уж очень мне нравится, когда он это произносит. И сел на заднее сиденье, где уже был Илья. Габи вздохнула и открыла переднюю пассажирскую дверь. И почему она ему это позволяет?* * *
Тот факт, что Соло флиртует с Ильей, был не секретом для Габи. Честно говоря, едва ли он был секретом хоть для кого-то. Никто не обращал на это внимания, потому что флирт был такой же неотъемлемой частью Соло, как идеально отглаженный костюм. Конечно, Габи чувствовала уколы ревности, когда наблюдала за этим, но Турция явственно показала, что ничего у них с Ильей не выйдет. К тому же она всегда была уверена, что Илья слишком серьезен, чтобы позволить глупому дурачеству зайти слишком далеко. То есть она была уверена до этого момента. Ресторан, в который завел их Соло, отличался особой роскошью и изысканностью — вполне ожидаемо от Соло, впрочем. Хозяин этого шикарного заведения — невысокий, полный француз с залысинами и маленькими усиками — смешно засеменил к ним почти сразу же, как они сели за столик. Быстро переходя с английского на французский, хозяин рассыпался в приветствиях, бесконечно долго сотрясая в своих ладонях руку своего «cher ami* Наполеона». Руку Ильи он жал не так долго, зато щедро осыпал поцелуями тыльную сторону ладони Габи и даже пару раз порывался подняться выше. Габи мягко, но настойчиво освободила свою руку, стараясь, чтобы в улыбку не прокралось отвращение, которое она испытывала. — Почему ты не сказал мне, что будешь в Париже, Наполеон, mon cher*? — пожурил хозяин с типичной для французов картавинкой и, не дав Соло ответить, продолжил: — Я бы позаботился, чтобы ты с друзьями устроился гораздо лучше! На взгляд Габи, они и так жили чересчур шикарно. — Но, не будем об этом сейчас! Позволь мне искупить свою вину бутылочкой красного бургундского, скажем... Романея-Конти? — Это слишком щедро, Фабрис. — Однако, судя по голосу, Соло вовсе не был против. — Когда речь заходит о друзьях, деньги уходят на второй план! — с готовностью воскликнул хозяин и дал несколько быстрых распоряжений на французском. — Наполеон пару раз очень меня выручил, видите ли, — с однобокой улыбкой пояснил Фабрис Илье и Габи. — Прекрасный человек, un beau*! Фабрис умчался следом за официантами. Соло откинулся на спинку мягкого стула и посмотрел на Илью и Габи. — Что за полезный друг, не так ли? — Это больше похоже на вымогательство, — заметил Илья. — Романея-Конти, а? — Бери от жизни только лучшее, друг мой, — беззаботно произнес Соло. — К тому же, если бы я однажды не подсобил Фабрису, он попал бы в тюрьму или что похуже. Так что, думаю, он высоко ценит свою свободу — так высоко, что готов открыть ради нас бутылку прекрасного бургундского. Советую вам не стесняться. Габи? — От меня не дождешься стеснения, Соло. Илье это скажи, — фыркнула Габи и принялась изучать меню. — Уверен, он приложит максимум усилий по разорению Фабриса. — Илья нахмурился, но ничего не сказал. Соло хмыкнул и вперился в него взглядом, положив подбородок на кулак и наплевав на все правила приличия. Спустя пару минут вернулся хозяин в сопровождении молоденькой хорошенькой девушки. — Господа, позвольте представить вам мою дочь — Одет, — пафосно сказал француз, сделав помпезный жест рукой. — Одет любезно согласилась помочь мне обслуживать вас сегодня. Ваше вино! — Он поочередно выставил на стол пыльную закрытую бутылку, тарелку с несколькими кистями красного винограда и нарезанный кубиками сыр дор блю. — Одет, ты не поможешь мне? Девушка улыбнулась и наклонилась, чтобы откупорить вино. Соло оценивающе заглянул ей в декольте и соблазняюще улыбнулся в ответ. Габи услышала раздраженный выдох и краем глаза заметила, как Илья отвел взгляд от этой картины. Она была согласна с ним: вид бессовестно флиртующего Соло не самый приятный в мире, но, похоже, Илью он задел куда глубже, чем ее саму. Вино пахло действительно потрясающе. Габи качнула бокал, вдыхая аромат, и сделала маленький глоток. На языке взорвался изумительный букет вина. Илья выпил свой бокал залпом, и Соло, поморщившись, кивком указал Одет налить ему еще. Девушка покраснела и исполнила просьбу. Ужин протекал мучительно медленно. Одно прекрасное блюдо сменяло другое, Соло беспрестанно смеялся и флиртовал с дочерью хозяина, который с довольным видом приплясывал вокруг них, Илья с каждой минутой становился все мрачнее, а Габи просто наслаждалась кухней Франции. Когда подали десерт, Соло поманил Одет. Та наклонилась и, когда Соло зашептал ей что-то на ухо, покраснела и захихикала. Пальцы Ильи дрогнули. Он убрал ладони со скатерти и сжал руки в кулаки. Габи видела, как потемнел его взгляд, и пихнула Соло каблуком под столом, одновременно наклоняясь к Илье, чтобы прошептать: — Ты что, ревнуешь? — Произнося это, она все же надеялась, что это не так. Одет была весьма симпатичной, а ее зеленые глазки так и стреляли в каждого мужчину в ресторане, но едва ли Илью привлекла эта пустышка. — Просто мне не нравится, когда он так себя ведет, — пробормотал в ответ Илья. — Дает ложную надежду. «Тяжелый случай», — мысленно вздохнула Габи. — Друг мой сибирский, — начал Соло, который услышал последние слова Ильи, едва Одет отошла. — Я не из Сибири, — проворчал тот. — А ведешь себя именно так. Доверься старому профи — то есть мне, — если хочешь добиться чего-то от женщины, включай флирт. Прости, Габи, к тебе это не относится, ты знаешь. — Мне доставляет удовольствие мысль, что ты узнал это по собственному опыту. Надеюсь, он был неприятен, — по-дружески зло пошутила Габи. — Разумеется, Габи, — отмахнулся Соло. — Так вот, большевик, советую тебе пользоваться своим мужским обаянием, пока ты молод и красив... Резкий скрип, с которым отодвинулся стул Ильи, перебил Соло. Илья был бледен, глаза поблескивали от ярости. Он скомкал тканевую салфетку и бросил ее на стол. — Пойду пройдусь, — процедил он и, ссутулившись, направился к выходу. — Ты разозлил его, — констатировала Габи. — Только ты мог умудриться рассмешить и разозлить Илью в один день. — Я бы сказал, что он ревнует, — поправил Соло и, откинувшись на спинку, отпил из бокала. — Чего ты добиваешься, Соло? — устало спросила Габи, равнодушно отправляя в рот виноградину. — Хочу вытащить кое-какие чувства из этого русского, — просто ответил он. — Брось, ты же уже догадалась, чего я хочу. Она догадалась. Не сказать, что ей это нравилось.* * *
— Это — моя любимая часть нашей работы, — заметил Соло, когда они вошли в огромный, освещенный холл. — Предвкушение настоящего действия. — Покупка одежды? — Габи приподняла бровь. — Я бы назвал это маскировкой. — А я бы — пустой тратой времени, — мрачно буркнул Илья, плетясь за ними по ступенькам. Он ходил хмурый со вчерашнего обеда в ресторане. — Что и видно по твоей одежде. Нет-нет, большевик, в этот раз я сам выберу тебе костюм. Мне хватило того позора в Стамбуле, — сказал Соло и, не дождавшись ответа, натянул улыбку и прошел к продавцам. Илья задохнулся от злости. — Когда-нибудь я убью этого американца, клянусь, — пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки. Габи сочувствующе похлопала его по плечу. — Вы вроде неплохо ладили, и вот тебе — снова будто кошка пробежала. Все еще злишься на него из-за того флирта с молоденькой богатейкой? Пора бы уже привыкнуть: это Соло, он флиртует со всем, что движется. — Не в этом дело. — Желваки Ильи дернулись, и он пошел вперед, туда, откуда ему махал Соло. Габи вздохнула и оказалась подхвачена стайкой девушек, жаждущих ей помочь. По прошествии получаса она сидела на удобной кушетке напротив примерочной кабинки, а к ее ноге прислонялось несколько картонных пакетов с одеждой. Соло со скучающим видом разглядывал потолок. — Большевик, ты что там, проиграл битву с жилеткой? — произнес он наконец; голос звучал оглушающе громко после тишины. — Наверное, пора мне тебе помочь. С этими словами Соло бесцеремонно вошел в примерочную. Тяжелая занавеска колыхнулась, и Габи успела заметить Илью в нательной майке, трусах и носках. Не сумев побороть соблазна, она подкралась к кабинке и заглянула в щель между стеной и тканью. Соло застегивал верхние пуговицы рубашки на Илье, пока тот боролся с поясом брюк. При этом он ворчал: — Тебе не обязательно было заходить сюда. Я и сам могу справиться с костюмом. — Это уже третий костюм, с которым ты «справляешься» позорно долго, большевик, так что не сопротивляйся. Илья стоял к ней спиной, но она могла видеть его отражение в зеркале. Соло, задержав руки на его груди, потянулся за тонкой полоской галстука. Илья неуклюже надел жилет и позволил Соло обхватить свою шею галстуком. Напряжение, пока Соло завязывал идеальный узел, было таким, что даже Габи его ощущала. Когда он пальцами расправил галстук и перешел к пуговицам жилета, начав снизу, Габи даже хотела отойти, потому что была уверена, что эти двое вот-вот поцелуются. — Ну вот, — довольно сказал Соло, разглаживая последние складки на костюме Ильи. При этом он не смотрел в лицо Ильи. Тот же, напротив, не отводил взгляда от Соло; глаза его метались между губами и глазами. — Остался только пиджак. Соло наконец поднял взгляд. Габи могла поклясться, что видела, как между ними проскользнула искра, когда их глаза встретились. Соло облизнул губы. Габи отошла на ватных ногах от кабинки и плюхнулась на кушетку. Она откровенно не знала, смеяться ей или смущаться, но ничего не могла поделать с улыбкой на своих губах. Когда тяжелая занавеска отодвинулась, являя ей довольного Соло и Илью с покрасневшими губами, Габи на первый момент смутилась. — Этот галстук сюда не подходит, ковбой, — придирчиво заметил Илья. Габи захохотала и уже не могла остановиться.* * *
Прием, на котором они знакомились со своими «клиентами», прошел на удивление гладко. Соло даже предложил отметить этот успех, и Габи, загнав подальше мысль о том, что они слишком часто отмечают для людей, не выполнивших и четверти задания, согласилась. В конце концов, они были в Париже, миру ничего не угрожало, а до основной части их плана было еще несколько недель вялой слежки и изучения документов, так что почему бы не побаловать себя? Она сама вызвалась съездить в один из центральных винных магазинов Парижа. С некоторых пор ей было немного неуютно находиться в одной комнате с Ильей, а она априори знала, что осталась бы с ним, не реши позаботиться о вине и закусках. Соло поддержал ее затею, заявив, что кто, как не женщина, лучше позаботится об их питании. О собственных кулинарных способностях он, как ведется, промолчал. Габи на это только закатила глаза. — Пришлось ограничиться мидиями в сливочно-чесночном соусе, потому что у них не было креветок, — с порога начала она, входя в номер. — Правда, я взяла еще... — Она резко замолчала. На диване, прямо напротив двери, сидели Соло и Илья. Они целовались. Илья упирался руками в грудь Соло, пытаясь отстраниться, но тот крепко обхватил его за шею и не отпускал. Габи многозначительно прокашлялась. Илья почти сразу отпрянул от Соло и отодвинулся (на всякий случай, видимо) на другой край дивана. Руки он сложил на коленях, взглядом уперся в шикарный ковер на полу. Щеки его пылали, и он немного задыхался. Соло же, наоборот, являл собой образец беззаботности. Он небрежно откинулся на спинку дивана, закинув на нее одну руку; другую положил на подлокотник. Вся его поза была вызывающе-игривой, и он с довольным видом облизывал припухшие губы. — Ты целуешься очень даже хорошо, друг мой, — сказал он так, будто продолжал начатый до прихода Габи разговор. — Не понимаю, что не устраивает женщин. Илья медленно заливался краской. Он исподлобья виновато посмотрел на Габи. — Креветок не было, говоришь? — обратился к ней Соло. Габи оставалось только дивиться его самообладанию — смущение так явственно витало в комнате, что его, казалось, можно было рукой пощупать. — Какая жалость. Наверное, придется мне самому съездить. Вы тут справитесь с Ильей вдвоем? Я знаю одно местечко, где совершенно точно будут креветки. С этими словами он встал с дивана и, оправив брюки и жилет, подхватил со спинки кресла свой пиджак и вышел из комнаты, пройдя мимо застывшей с пакетами в руках Габи. Илья встал и подошел к Габи, забирая пакеты из ее рук. Он медленно расставлял все, что она купила, на столике, не произнеся при этом ни слова. Краска не желала сходить с его щек. Габи вздохнула и подошла к нему, чтобы помочь. — Прости меня, Габи, — невнятно пробормотал Илья пару минут спустя. Габи, резавшая сыр, подняла голову и, протянув руку, похлопала его по ладони. — Все в порядке, Илья. Я не злюсь. Наоборот: я понимаю. И не стану осуждать. В конце концов, это... Ох, в общем, не стану и все. Только... постарайтесь не попадаться так опять, ладно? — Ладно. — Хмурая морщинка между бровей Ильи распрямилась и почти исчезла. Габи немного улыбнулась, лихорадочно пытаясь найти тему для постороннего разговора. Прямо сейчас она почти желала, чтобы Соло вернулся быстрее и развеял атмосферу своей беспечностью.* * *
Ночью ее разбудил какой-то невнятный звук, похожий на... Звук повторился, и Габи едва не застонала от отчаяния. Неделя! Неделя без единого происшествия, и надо же ей было проснуться прямо сейчас! Габи перевернулась на другой бок, складывая подушку пополам, чтобы закрыться. Ее взгляд упал на пустую кровать рядом, и в этот момент в соседней комнате раздался стук, за ним — вскрик — Ильи, судя по всему, — и невнятное бормотание на русском. Пытаясь игнорировать стоны из спальни Соло (Габи была уверена, что их слышит весь отель), она села на постели и потянулась к тумбочке. Где-то там она недавно видела запечатанную пачку берушей, предусмотрительно положенную туда работниками отеля, видимо, для подобных случаев. Габи вставила затычки в уши, откидываясь на подушку. Она затихла на пару секунд, чтобы убедиться, что не слышит ничего, кроме стука крови в ушах и своего дыхания, и сердито взбила подушку. Габи очень сейчас жалела, что не позволила Александру тогда увезти себя куда-нибудь подальше. Все, что угодно, лишь бы не быть здесь. К счастью для нее, она не услышала следующего вскрика, особенно громкого по сравнению с другими. Илья не умел быть тихим, а Соло не мог лишить себя удовольствия слушать его.* * *
Когда Габи проснулась на следующее утро, первое, что она увидела, был Илья. Он сидел с сонным видом на разобранной постели в костюме и зашнуровывал ботинки непослушными пальцами. Габи привстала, упираясь локтем в подушку. Мимо, прихрамывая, прошел в сторону ванной Соло в халате и с зубной щеткой за щекой. Полотенце было переброшено через его плечо. — Доброе утро, соня, — поприветствовал он неизвестно кого из них. Габи вздохнула с облегчением, услышав следующие слова: — Уже почти полдень. Ты поразительно крепко спала сегодня, дорогая. С этим дверь в ванную закрылась за Соло. — Привет, — хрипло и как-то нервно поприветствовал Илья, когда Габи рухнула на подушки. — Как спалось? — Надеюсь, ты хорошенько отымел его в отместку за все мои страдания, — сказала она достаточно громко, чтобы Соло в ванной услышал. — Габи... — начал Илья, сильно покраснев. — Я все слышу! — донеслось из-за закрытой двери ванной. — Я очень на это надеюсь! — крикнула Габи и, усмехаясь, накрылась одеялом с головой, чтобы не видеть смущенного Илью. В следующий раз они просто снимут два номера. Только на этот раз не будет споров, кто будет в двухместном номере. И плевать на то, что подумают все.