Другая Тетрадь Смерти.

      Вокруг — сплошная серая мгла, окутывающая, давящая, зовущая за собой. Я не понимаю, где нахожусь, но по коже бегут мурашки от страха, потому что я точно знаю — это не мир людей. Вдалеке слышатся искажённые голоса, чей-то хриплый смех, от которого тело пробирает дрожь, вокруг неясно высятся скалы причудливой формы. Я направляюсь к ним, в безумной надежде, что смогу отсюда выбраться.       — Харука.       От этого голоса, смутно знакомого, я застываю на месте. Всматриваюсь в мглу, которая постепенно начинает рассеиваться, вижу чьи-то высохшие черепа и грязную серую землю под ногами, замечаю в нескольких метрах от себя чей-то силуэт. Он — человеческий и я радостно бегу вперёд, чтобы попросить о помощи, но когда понимаю, кто это, отшатываюсь в ужасе.       — Харука. Помоги мне, — говорит Ягами Лайт, выступающий из мглы опустевшей блеклой тенью.       Это точно Лайт, я узнаю его по светлым янтарным глазам и детским чертам испуганного лица, которые не были присущи чудовищу, умершему на полу заброшенного склада. Это Ягами Лайт, и он тянет ко мне руки, а за его спиной стоит бог смерти, чьи глаза горят багровым огнём.       — Время пришло, — говорит Рюк, пока Ягами делает попытку пошевелиться и направиться ко мне. Но он не может — бог смерти кладёт на его плечи когтистые руки и сжимает, не давая ступить и шагу. На лице бывшего бога нового мира нет ничего, кроме ужаса и мольбы.       — Помоги, — шепчет он, не сводя с меня огромных, наполненных слезами глаз. — Помоги мне выбраться, умоляю. Я хочу выбраться отсюда.       Я в ужасе мотаю головой.       Бог смерти смеётся.       — Слишком поздно, — отчётливо говорит он.       — От… отпусти его, — выдавливаю я, — п-пожалуйста. Я прошу, не нужно его мучить.       — Слишком поздно — повторяет бог смерти. — Он обречён стать одним из нас.       — Нет! — кричит Ягами, пытаясь вырваться из объятий самой Смерти. — Нет, я не хочу!       — Прости! — через силу говорю я. — Я не могу тебе помочь, Лайт! Ты сам виноват! Ты сам это выбрал!       — Отпусти меня! — в панике обращается Ягами к улыбающемуся Рюку. — Я этого не хотел! Я не заслужил!       — Ты хотел. И заслужил, — отвечает бог смерти. — Пришло время получить свою награду, Ягами Лайт.       Лайт смотрит на свои руки, которые вдруг странно вытягиваются, и ногти на них удлиняются и становятся острее. Я начинаю кричать, когда вижу, как его лицо вдруг искажается, ломается, словно стекло. Правый глаз Ягами ползёт вверх, буквально налезая на лоб, аристократичный нос сплющивает в лепёшку, рот странно перекашивается, обнажая заострившиеся зубы. Лайт хватается за волосы, и они лохмотьями сползают с его головы, демонстрируя лысый череп.       — Добро пожаловать в наш мир, Ягами Лайт, — довольно говорит бог смерти.       Лайт начинает визжать от ужаса, и его вопль даже слегка не напоминает человеческий. Он смотрит на меня, и его красные глаза полыхают ненавистью и болью.       — Это ты виновата! — рычит чудовище, в которого превратился некогда хороший сын полицейского. — Ты солгала мне! Когда-нибудь я отомщу тебе за это, Харука!       С этими словами оскалившийся бог смерти направляется ко мне, протягивая вперёд когтистые руки, чтобы добраться до меня и убить.       — Ты мне за всё… ответишь…       — А-А-А-А-А! — заорала я, подпрыгивая на кровати и широко открывая глаза. Сердце стучало как бешеное, в голове звенело, а перед глазами ещё стоял уродливый образ Лайта, ставшего настоящим богом смерти.       Это всего лишь сон. Просто ночной кошмар.       Пытаясь успокоиться, я обхватила себя руками, сев на постели. В окно заглядывала луна, освещая комнату жёлтым светом, наблюдая, напоминая… Я с силой задернула занавески, спасаясь в приятном полумраке, постепенно восстанавливая дыхание.       Это просто ночной кошмар, не более…       — Харука!       Послышался шум, а в следующий момент дверь едва не вылетела с петель от мощного удара ногой. Я вытаращилась на перепуганного Эла, застывшего на пороге с открытой банкой джема в руке.       — Что случилось? — быстро спросил детектив.       — А? — растерялась я.       — Ты кричала так, что тебя, наверное, услышала вся улица, — с тревогой пояснил Эл. — Я… я всерьёз решил, что к тебе явился ещё один бог смерти.       В чём-то он, конечно, прав.       — И поэтому чуть не выломал дверь? — всё так же растерянно спросила я.       Детектив насупился и кивнул.       — Я… Мне просто кошмар приснился, — виновато выдавила я. — Извини, что напугала…       Эл закатил глаза, разом расслабляясь. Прошёл в комнату и запрыгнул на кровать. Подцепил пальцем джем из банки, и отправил его в рот, невнятно приговаривая:       — Это просто сон, Харука. Согласись, после того, что мы пережили, глупо теперь бояться обычных кошмаров.       — А тебе, что, не снятся страшные сны? — с любопытством спросила я. Эл кинул на меня загадочный взгляд, с аппетитом уплетая джем.       — Снились раньше, — пробурчал он, — но это теперь не важно. Сны не несут в себе какой-либо важной информации, а значит, на них не стоит обращать внимания.       — Да? — протянула я, вспоминая искажённое лицо Лайта.       Неужели он и вправду станет богом смерти? Это обещал ему Рюк? И мы с ним встретимся? Встретимся, когда я умру?       — Что с тобой? Ты вся дрожишь. — Эл коснулся моего плеча, внимательно изучая моё лицо.       Я только мотнула головой, выдавливая улыбку.       — Всё нормально. Я просто… не важно. Это всего лишь дурацкий сон.       С этими словами я откинулась на подушку, стараясь казаться беспечной. Эл несколько мгновений разглядывал меня, затем поставил банку джема на прикроватный столик и задумчиво коснулся пальцем губ.       — Харука, я тебе не рассказывал? — внезапно шепнул он.       Я посмотрела на него с непониманием.       — Чего?       — Есть вещь, которой я боялся больше всего на свете, и не важно, во сне это было или в реальности. Мне становилось одинаково страшно, — серьёзно сказал Эл, сжав мою руку в своей.       — И что это? — заинтригованная, спросила я.       — Колокольный звон, — ответил детектив, и я раскрыла рот от удивления.       — Серьёзно?! Почему?       Эл усмехнулся.       — В первый раз, я услышал его, когда мне было восемь лет. Это был день, когда Ватари только привёл меня в Вамми-хаус, и мы вместе с ним стояли у высокой ограды. Помню, что было темно и шёл снег… Я держал Ватари за руку и рассматривал здание приюта. Мне тогда было интересно узнать, что меня ждёт за его стенами, и зачем меня привезли в это место… — Эл нахмурился. — А потом зазвонил колокол… Его звук, мрачный и громкий, заставил меня почувствовать нечто новое. И этому чувству было одно название — страх. Впервые в жизни мне было страшно. Настолько, что я буквально вцепился в руку Ватари, которого тогда почти не знал. В день поступления в Вамми-хаус я впервые испытал страх из-за простого колокольного звона. Я тогда ещё не знал, что он будет преследовать меня в ночных кошмарах.       Я с сожалением смотрела на задумчивого детектива.       — Я часто слышал его в своих снах, и думал, что он может означать для меня. Смерть это или доброе известие? Я почти перестал спать, лишь бы не слышать его больше, Харука. Но теперь этот звон меня больше не преследует. Мне перестали сниться кошмары, когда я встретил и полюбил тебя, и ты не представляешь, как я тебе благодарен за это. — Эл ласково улыбнулся мне. — Я больше не боюсь. И ночные кошмары меня больше не тревожат, так что я решил — к чёрту колокол.       — Верно. К чёрту колокол. — Я улыбнулась, обнимая детектива и кладя голову на его плечо. Эл медленно перебирал пальцами мои волосы.       — Попробуй поспать. Я смогу побыть с тобой ещё пару часов, но потом мне придётся вернуться в штаб-квартиру, — тихо сказал он.       Я с удивлением отстранилась.       — Зачем?!       — Кира мёртв, но это и есть сейчас наша главная проблема, — сказал детектив. — Теперь, когда у меня развязаны руки, я смогу закрыть передачи, посвящённые ему, и арестовать последователей, которые до сих пор устраивают тайные собрания. Я не собираюсь делать официальное заявление. Люди и сами скоро поймут, что Киры больше нет. Сейчас очень важно избегать шумихи и беспорядков, а они обязательно наступят, если я объявлю всему миру о том, что с Кирой покончено. Важно не допустить хаоса, который может случиться в связи с его исчезновением. — Эл вздохнул. — После окончания расследования осталась масса незавершённых дел, из-за которых я застряну в Японии на неопределённое время.       — Правда?! — не сдержала я радости. — Значит, ты не скоро улетишь?!       Эл покосился на меня.       — Нет, мне придётся тут задержаться. И я обещаю, что приложу все усилия, чтобы Киру забыли как можно скорее.       Я еле удержалась, чтобы не подпрыгнуть от радости.       L сдержал обещание.       Прошло две недели с того вечера, когда умер Ягами Лайт. За это время было прекращено вещание всех передач, где когда-либо упоминалось имя Киры, и произведено несколько десятков арестов тех людей, которые поддерживали Киру или пытались подражать ему.       Единственную Тетрадь смерти, которая осталась после смерти Киры, Эл сжёг ещё на складе, несмотря на возражения полицейских. Все материалы о ходе расследования теперь были засекречены и отданы на хранение СПК.       Исчезновение Киры было замечено довольно скоро, и главы нескольких стран (подозреваю, не без давления со стороны), начали выступать против Киры, убеждая общество в том, что он являлся злом и особо опасным террористом, подчинившим себе власть самым грязным образом. Спустя ещё пару дней после этих выступлений, когда Кира не отреагировал на такой серьёзный выпад в его сторону, общество осознало, что угрозы больше нет. И люди заговорили. Быстро появились новые шоу, где многие прямо заявляли, что возмущены действиями Киры и рады, что теперь мир свободен от его «правосудия». В газетах появлялось множество статей и пародий на Киру. Кира больше не был для людей предметом восхищения, а его «правосудие» было осмеяно и стало объектом множества пересудов. Постепенно последователей Киры становилось всё меньше и меньше, и общество относилось к ним с неприязнью, а иногда и агрессией. Было зафиксировано множество беспорядков, связанных с противоборством сторонников Киры и тех, кто его не признавал. Но в скором времени пошли на спад и они, а имя Киры всё реже и реже звучало в СМИ и Интернете. Власть Киры над миром теперь казалась не более, чем эфемерным сном.       Я была уверена, что уже через год Киру забудут окончательно, благодаря стараниям Эла. Детектив не собирался оставлять своему врагу даже намёк на возможную победу. Он собрался уйти в тень, но и Киру решил забрать туда с собой.       Семье Ягами была оказана моральная и финансовая поддержка со стороны Ватари. С Амане Мисы было снято наблюдение, и она могла свободно продолжать карьеру. Мацуда и Айзава вернулись в полицию, где получили повышение за победу над Кирой и уважение со стороны коллег. Здание, где проводилось расследование, теперь было закрыто и выставлено на торги.       Спустя неделю я переехала жить обратно к родителям, решив временно пожить у них, пока не найду себе другое жильё. Оставаться в старой квартире для меня было невыносимо — слишком много воспоминаний, как хороших, так и плохих, было связано с ней.       Родители устроили мне настоящий допрос по поводу моих отношений с «Асахи», и мне пришлось весьма убедительно врать о том, что он занят работой и, скорее всего, скоро улетит жить в Америку, из-за чего нам с ним придётся навсегда расстаться. Впрочем, это и не было ложью. Детектив L скоро вернётся домой.       Весь стол был заставлен бутылками акадамы и завален сигаретами, шоколадом и игральными кубиками, пока сами наследники L непринуждённо расположились на моей кухне, отмечая со мной победу над Кирой, а заодно и моё недавнее новоселье, случившееся в начале сентября.       — Нравится квартира? — радостно спросила я, разливая вино по кружкам и стаканам. Мэтт хмыкнул, сидя на подоконнике и смоля сигарету, а Мэлло обвёл моё новое жильё брезгливым взглядом.       — Честно? Она тебе не подходит. Но эта квартира гораздо лучше старой.       — Почему? — спросила я.       — В ней нет бога смерти, — сказал Мэлло, отправляя в рот плитку шоколада.       — Да брось, Мэлло, — возразил Мэтт. — С ним было весело.       — Это тебе с ним было весело, а мне этот урод мозги выносил сутками, — парировал гангстер, покачиваясь на стуле.       — Веселье с богом смерти — это за пределами моего понимания, — сказал Ниа, по обыкновению сидя на полу и перебирая кубики. Я улыбнулась ему, а потом, вспомнив, открыла шкафчик и достала оттуда заранее купленного игрушечного робота-трансформера.       — На. — Я с улыбкой протянула Ниа подарок. — Это тебе от меня на прощание.       Мальчик с удивлением посмотрел на меня.       — Зачем, Харука?       — Ты столько раз меня спасал, что я просто обязана тебе что-то подарить, — пояснила я, — а учитывая, что ты любишь игрушки, я не стала долго выбирать.       Мэлло противно захихикал, взглянув на лицо своего бывшего врага. Ниа же, не обращая на него внимания, улыбнулся и забрал у меня свой подарок.       — Спасибо, — вежливо поблагодарил он, взглянув на меня исподлобья.       — А нам ты что-нибудь подаришь? — спросил Мэтт, дымя сигаретой у окна. — Мы с Мэлло, между прочим, тебя столько раз из задницы вытаскивали, что заслужили как минимум десяток игрушек.       — Только попробуй подарить нам игрушки, — предупредил меня Мэлло, откусывая шоколад.       Я засмеялась, доливая себе вина в кружку.       — Нет, ребята, вам я приготовила кое-что другое.       С этими словами я достала из кармана два заранее купленных одинаковых кулона, на которых были выгравированы слова «Лучшие друзья».       — Что за херня? — протянул Мэлло.       — Это не херня, — строго сказала я, — это кулоны-неразлучники, которые приносят удачу. Всегда носите их с собой и увидите, что они работают.       Мэлло закатил глаза.       — Не буду я носить такое дерьмо. И в подобную чепуху я не верю.       — Эй! — возмутилась я.       — А я верю, — сказал Мэтт, забирая у меня один кулон. — Помнишь, как я попал в переделку с поставщиками оружия? Меня тогда от смерти сам Господь спас — пуля, пущенная в меня, застряла в талисмане, который я носил со времен дома Вамми. Если б не этот грёбаный талисман, я б сейчас с вами тут не сидел… И эти кулоны-неразлучники — классная вещь, а учитывая, что нам их дарит человек, который дружит с удачей, я бы на твоём месте не стал отказываться, Мэлло.       С этими словами Мэтт нацепил на шею мой подарок. Мэлло скосил на него взгляд, затем вздохнул и, пробурчав мне «Спасибо», нехотя надел свой кулон.       — Харука, — произнёс Ниа, всё это время молча наблюдавший за нами, — что ты теперь намерена делать?       Блин, началось…       — В смысле? — недовольно спросила я.       — Раз L не собирается оставаться с тобой, то тебе надо начать новую жизнь уже без его участия, — пояснил мальчик.       — Да что ты в этих делах понимаешь, бревно безэмоциональное? — взъелся Мэлло, свирепо глядя на мальчика. — Не лезь, куда тебя не просят!       — А вот мне тоже интересно, — сказал Мэтт, закуривая новую сигарету. — С таким талантом ты далеко пойдёшь, Харри Вейтц.       — Каким талантом? — не поняла я.       — Дурачить людей, конечно, — фыркнул Мэлло. — У тебя это отлично получалось во время расследования. Я бы даже предложил тебе работать с нами в некоторых операциях, но L это вряд ли понравится.       — Вы чего? — Я растерянно посмотрела на гангстеров. — Ребята, я больше не собираюсь ни во что ввязываться. Я окончу университет, найду работу и буду вести порядочную мирную жизнь…       Мэтт засмеялся.       — Что-то я в этом сомневаюсь, — задумчиво протянул Мэлло, прищурив один глаз. — Ты, Харука, из тех людей, которые постоянно вляпываются в дерьмо, но в итоге срывают куш. Поверь, поработав в мафии, я таких людей немало навидался. Подобные тебе всегда прут напролом, и на первый взгляд их действия совершенно тупые и нелогичные, но, в итоге, именно они остаются победителями, а их враги — дураками.       Я с изумлением смотрела на гангстера. Тот щурился, разглядывая меня.       — Можешь попробовать стать типичной государственной служащей, или на кого ты там училась, — добавил он, — но я не удивлюсь, если однажды ты попадёшь в сводки новостей и вызовешь собой сенсацию.       — Вот это уж вряд ли, — пробормотала я.       — Сам L убеждён в том, что ты на многое способна, а он никогда не ошибается, — задумчиво сказал Мэтт.       — Я согласен в этом, — сказал Ниа. — Харука, твой талант равно пригодился бы и преступному миру, и полиции. Ты могла бы стать отличной аферисткой. Или агентом под прикрытием.       Я недоверчиво усмехнулась.       — За время расследования тебе удалось обвести вокруг пальца бизнесменов, мафию, психопата-убийцу и даже бога смерти, и при этом остаться в живых. — Ниа взглянул на меня. — Это твой талант, и будет жаль, если ты напрасно зароешь его в землю.       Наследники L молча посмотрели на меня, пока я в шоке пялилась на свой стакан. Неужели они серьёзно это говорят? Я могу пойти по стопам своего брата? Или, наоборот, помогать ловить таких, как он? Хочу ли я подобного? К чему вообще мне теперь стремиться, когда я теряю Рюдзаки? Мне совершенно ничего не хочется делать, кроме как напиваться в барах и приставать ко всем брюнетам, которые напоминают собой известного детектива. Нет, я не хочу скатываться в яму безысходности и отчаяния и потратить годы на жалость к себе. Уж лучше вляпаться в дерьмо.       — Нам пора в аэропорт, — с сожалением сказал Мэтт. — Скорей всего, мы теперь никогда не увидимся, так что… — Гангстер подошёл ко мне и, подняв за плечи, обнял так, что я чуть не подавилась воздухом. — Удачи-и-и тебе-е-е-е! — весело протянул он. — Искренне надеюсь, что ты больше не будешь связываться с богами смерти.       — Не дай Бог, — вздрогнув, ответила я.       Ниа поднялся на ноги, Мэлло встал со стула, накидывая на себя полушубок.       — Как же я соскучился по Америке, — мечтательно протянул он. — Эй, Мэтт, как прилетим домой, устроим Россу ад? Я ещё не забыл, какие подлости он мне делал за время нашего сотрудничества.       — Хочешь разгромить его группировку? — поинтересовался Мэтт.       — Да, и заодно показать преступному миру, что король мафии вернулся, — гордо ответил Мэлло.       — Король мафии?! — опешила я.       — Мэлло сейчас преувеличивает свою значимость, но — да, он занимает в преступном мире далеко не последнее место, — тихо сказал Ниа. — Для L его помощь в работе будет бесценна. Ведь ты собираешься помогать ему, верно, Мэлло?       — Тебя не касается, — с раздражением огрызнулся гангстер.       — А что будет с тобой? — спросила я у Ниа.       — Я буду учеником L, — ответил мальчик. — Он прямо сказал мне, что собирается обучать меня методам своей работы, потому что когда-нибудь я займу его место. Он хочет, чтобы я в будущем смог избежать тех ошибок, которые он сам когда-то совершил.       — Ясно, — растерянно сказала я.       Интересно, о каких ошибках идёт речь?       — Пора, — сказал Мэлло, взглянув на часы.       Проводив наследников L, я вдруг поняла, как сильно привязалась к ним. За это время они быстро стали мне близкими людьми, ведь мы вместе так долго работали над одним делом и вместе рисковали своими жизнями. Отсюда и осталась у меня странная уверенность, что эти замечательные ребята-гении всегда будут моими друзьями, пусть я никогда их больше не увижу.       Подумать только, как я теперь буду жить? Без всех этих приключений, опасностей, без любимого человека и обожаемых друзей? Смогу ли я жить теперь, как обычная нормальная девушка, устроиться на обычную работу, найти обычного парня и создать с ним обычную семью? От этой мысли хотелось повеситься на ближайшем дереве.       Мне будет очень сложно привыкнуть к нормальной жизни, но я должна постараться. L верит в то, что я сильная, а значит, я не могу подвести его и сдаться так просто.       Но что же мне теперь делать?       Ответ был очевидным — начать жить заново любой ценой. Мне следовало сосредоточиться на своём будущем в этом новом мире, который родился благодаря детективу L.       Было раннее утро воскресенья, когда я в подавленном настроении шла домой с очередного провального собеседования. Всё-таки, тот факт, что я была представителем Киры, теперь очень сильно портил мне жизнь. Люди, узнавшие меня, относились ко мне с враждебностью и неприязнью, и никакие мои оправдания не могли улучшить положения. Теперь для общества я стала очередным изгоем. Но я не жаловалась. По крайней мере, меня никто не преследовал, не пытался арестовать или убить. Для меня могло окончиться всё гораздо хуже. Однако, я по-прежнему не собиралась сдаваться.       В воздухе уже чувствовалась осенняя прохлада, ветер стал резким, срывая с деревьев пожелтевшие листочки и отправляя их в долгий полёт над головами людей. Я шагала вдоль улицы, глядя себе под ноги, и думала над тем, чем же теперь всё для меня окончится и что со мной будет. Работы у меня нет, из университета я отчислена, денег ни гроша. Эл, конечно, захочет помочь мне с этими трудностями, но я не хочу принимать от него подобные подарки. Он уедет, и мне надо как-то начать новую жизнь без него, а значит, самой встать на ноги, самой добиться чего-то. И пока я буду двигаться к намеченной цели, я не буду чувствовать боль от расставания с детективом. Поэтому, что бы он ни предложил мне, его ждет категоричный отказ.       Так я шла и думала, чувствуя гордость и бравируя от мыслей, что у меня всё получится, что я спокойно смогу начать жить заново, что я — взрослая самостоятельная девушка, и какие-то там известные на весь мир детективы не сломают меня своим непомерным эгоизмом и чувством долбаной справедливости.       Так я думала ровно до того момента, когда рядом со мной остановился знакомый чёрный роллс-ройс, и оттуда выскочил Рюдзаки. Я запнулась ногой за ногу и чуть не рухнула на асфальт, с изумлением глядя, как он направляется ко мне. Я не видела его почти месяц, и грешным делом думала, что вообще больше не увижу. Я боялась, что он просто по-тихому смылся в Америку, избавив нас обоих от тягостного прощания, а себя — от лишних угрызений совести.       Но он всё ещё был здесь.       Как обычно, босой и растрёпанный, L застыл напротив меня, засунув руки в карманы. Солнечные лучи играли в его волосах, заливали светом белую кофту и потёртые джинсы, придавая детективу эфемерное сияние, а резкий ветер сдувал длинную чёлку с его тёмных глаз. Я с удивлением заметила, что детектив почти не сутулится, а извечные тени на его лице теперь даже придавали ему некоторый шарм.       — Привет, Харука, — радостно сказал мне Эл, улыбаясь во весь рот.       — Рюдза-а-а-аки-и-и-и! — вне себя завопила я, прыгая на детектива и сбивая его с ног. Не ожидая этого, он не удержал равновесия и опрокинулся на спину, напрочь придавленный к асфальту моим телом. Я звонко чмокнула опешившего Эла в губы, а потом завопила на всю улицу: — Где ты пропадал всё это время, зараза?!       — Работал, — пробормотал детектив, таращась на меня снизу вверх.       — Работал он! Я весь месяц надеялась, что ты ко мне придёшь или хотя бы позвонишь! — возмутилась я, пока он рассматривал меня с изумлением. — Нет, я понимаю, что ты очень занят и всё такое, но мог хотя бы позвонить и поболтать со мной пару минут, эгоистичная сволочь!       Детектив улыбнулся, и взгляд его тёмных глаз потеплел.       — А ты всё это время меня ждала, да? — спросил он.       В ответ я наградила Эла щелбаном, а потом слезла с него, поправляя куртку.       — И не надейся!       — Ты ждала меня, — довольно сказал детектив, поднимаясь на ноги.       — А то мне больше нечего было делать, — пробурчала я, пытаясь спрятать смущение.       — До чего же приятно знать, что тебя ждут… — задумчиво произнёс детектив.       Я уставилась на него с растерянностью. Эл улыбнулся мне.       — Имей в виду, Харука — за этот месяц я часто о тебе думал, несмотря на то, что был занят, — искренне сказал он, — и теперь, когда мы, наконец, встретились, я хочу сказать кое-что.       — Что? — удивилась я.       — Я очень рад видеть тебя.       Детектив резко шагнул вперёд и обнял меня крепко и неожиданно отчаянно, словно мы с ним были не влюблённой парой, а соратниками на поле боя, выжившими после долгой и опасной битвы. В каком-то роде, так и было. Мы выжили.       L и я, мы вместе смогли победить зло и остаться в живых.       Несколько минут спустя, мы с детективом сидели на кухне в моей новой квартире. Эл сосредоточенно поглощал клубничный йогурт, который обнаружил в моём холодильнике, а я крутила в руках чашку с чаем, разглядывая его, а затем неуверенно произнесла:       — Так… И что теперь? Твой план удался, Киру стали забывать. Что будешь делать дальше, Рюдзаки?       Он кинул на меня удивлённый взгляд, облизывая ложку.       — Моя работа в Японии завершена. Конечно, мне не удалось решить все проблемы, связанные с исчезновением Киры, но, по крайней мере, я сделал всё, что было в моих силах. — Детектив радостно взглянул на меня. — И сегодня вечером я улетаю в Лос-Анджелес.       Похоже, он действительно давно этого хотел. Но неужели он не понимает, как это огорчает меня?       Я кивнула, улыбаясь буквально через силу.       — Да, это здорово. А как ты теперь будешь жить?       — Так же, как и раньше, — сказал детектив, с преувеличенным вниманием заглядывая в полупустую банку из-под йогурта. — Буду расследовать интересные дела, сотрудничая с Интерполом… и, пожалуй, дам Ватари небольшой отпуск, когда мы вернёмся домой. Его здоровье уже не такое хорошее, как раньше, и я беспокоюсь за него. — Эл вздохнул. — Наверняка Ватари будет возражать, но я умею настаивать на своём.       Я кивнула.       — А ты… так и будешь один?       — Что? — Он покосился на меня.       — Будешь жить один? — краснея, спросила я.       Детектив запихнул в рот ложку, пряча от меня взгляд.       — Просто… наверное, тебе это нравится. Одиночество. Раз ты так легко готов к нему вернуться, — задумчиво пробормотала я. — Я вот, наверное, никогда бы так не смогла…       Эл задумчиво покрутил в пальцах банку.       — Да. Нравится, — осторожно сказал он. — По правде говоря, я с трудом переношу социальное взаимодействие с внешним миром, Харука. Мне неуютно рядом с другими людьми, и я ненавижу, когда кто-то нарушает мои личные границы. Единственным исключением был Ватари до того, как я познакомился с тобой. И когда я вернусь домой, я не собираюсь изменять своим привычкам или образу жизни.       — Ясно. — Я кивнула, кусая губы.       — Что касается тебя, — спокойно продолжил Эл, — я сделаю всё, чтобы ты ни в чём не нуждалась и не подвергалась опасности после того, как я покину Японию. Многие люди ещё помнят, что ты была представителем Киры, и это может сильно осложнить тебе жизнь. Я могу помочь тебе устроиться на работу или возобновить учебу в университете…       Я перевела дух. Ну… кто не рискует, тот не ест яблоки.       — Нет.       Эл взглянул на меня с удивлением.       — Не надо мне помогать, — решительно сказала я, сжав руки в кулаки.       Детектив слегка растерянно улыбнулся.       — О чём ты? Ты помогла мне поймать Киру, ты заслуживаешь награды…       — Я сказала — нет! — категорично сказала я. — Мне не нужна твоя помощь, L! Я хочу сама добиться чего-то, и я, чёрт побери, это сделаю!       Детектив нахмурился.       — Не веди себя как ребёнок, — с укоризной сказал он, подцепляя ложкой порцию йогурта. — Я хочу позаботиться о тебе. К сожалению, это единственное, что я могу сделать для тебя…       — Мне не нужна твоя забота, — заявила я. — Ты потерял право заботиться обо мне, когда решил бросить навсегда. И поэтому ты тоже мне не нужен, ясно?       Эл замер, не донеся ложку до рта. Не ожидал, да?       — Рюдзаки, я твёрдо решила, что мне надо идти дальше, — прямо казала я. — Я сама окончу университет и сама найду работу. И я не собираюсь оставаться в одиночестве. Я — не ты. Мне нужны семья, друзья и любимые люди — всё то, без чего ты в своей жизни так легко обходишься, детектив L. И рано или поздно, мне придётся найти того человека, который никогда меня не бросит, нравится тебе это или нет.       Эл со стуком поставил баночку йогурта на стол, глядя на меня исподлобья.       — Я понимаю, — тихо сказал он, — но, Харука, тебе не стоит этого делать…       — Нет, стоит. Потому что, несмотря на то, что я люблю тебя, я не хочу ждать твоего возвращения всю жизнь. Ведь ты не вернёшься. Ты не сможешь, а это ожидание сломает мне всю жизнь. Нет, я так не хочу! Я должна идти вперёд, должна научиться жить без тебя!       Детектив растерянно наблюдал за тем, как я в ярости рву на клочки салфетку, произнося свою тираду, затем улыбнулся, приложив к губам палец. Это взбесило меня ещё больше.       — Ты — L, а значит, не можешь позволить себе нормальную жизнь. Так что, не беспокойся, я не буду устраивать тебе истерики и прощальные сцены, — со злостью сказала я. — Я прекрасно понимаю, что из-за меня твоя безопасность может оказаться под угрозой. И знаешь, что? Я твердо уверена, что детектив L никогда не сможет быть счастливым из-за боязни поплатиться за это своей жизнью…       — Потому что он — дурак, — неожиданно прервал меня Эл, опустив голову.       Я осеклась от удивления, наблюдая, как детектив с силой сжимает свои колени. В следующую секунду он взобрался прямо на стол, опрокидывая банку с йогуртом. Ещё секунда — и детектив уже наклонился ко мне, приподняв пальцами мой подбородок и прожигая меня взглядом бездонных глаз.       — Но страх смерти — это не самое главное, чего дурак боится… — тихо сказал Эл, слегка улыбнувшись мне. — Дурак боится, что над ним будут смеяться… над его детством, над его мечтами, над тем, что ему дорого… и наконец того, что ему солгут… Дурак не любит, когда ему лгут. Дурак всегда признаёт страх, потому что он честен с самим собой.       Я заморгала, удивлённая его словами.       — Но дураки — такие же обычные люди, и у них тоже есть желания, — продолжал детектив. — Когда они голодны — они едят, когда они хотят читать — они берут книгу, когда они плачут — они ищут утешения… когда они любят, они хотят, чтобы их тоже любили.       Эл спокойно взглянул на меня, отпуская.       — Я — дурак со всеми этими желаниями и страхами. И я горжусь тем, что я такой, Харука… Я горжусь тем, что я такой.       — Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я.       Детектив вздохнул и сел прямо на столе, обняв руками колени.       — Раз уж ты решила начать новую жизнь, то почему бы тебе не сделать этого в Америке, вместе со мной? — прямо спросил он, глядя в сторону.       — А?! — опешила я.       — Харука, я хочу предложить тебе работу в Лос-Анджелесе.       На кухне повисло молчание. Я таращилась на детектива, который терпеливо ждал моего ответа, скрывая выражение глаз за растрёпанной чёлкой. Блин. Такого я не ожидала…       — Я буду рад, если ты согласишься сразу, и мне не придётся добиваться твоего согласия до тех пор, пока ты не сдашься, — задумчиво сказал Эл, повернув ко мне голову и демонстрируя непроницаемое выражение лица и глухую темноту в обманчиво пустых глазах.       Обалдеть!       — Ты что, серьёзно?! — выпалила я, не веря своим ушам.       Детектив кивнул, улыбнувшись краешком губ.       — Но… но что мне там делать?! — воскликнула я, ошарашенная его предложением.       Эл с любопытством рассматривал меня, прикусив ноготь большого пальца.       — Я хочу, чтобы ты стала моим помощником. Правда, для этого мне придётся лично заняться твоим обучением. И разумеется, ты будешь жить в моём доме. Поначалу это будет довольно непросто, но я уверен на семьдесят процентов, что он тебе понравится.       Я, потеряв дар речи, смотрела на детектива.       — И, к тому же, у тебя будет всё, что ты захочешь. Ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. И не только ты, но и твоя семья тоже. Что думаешь, Харука?       Эл равнодушно глазел на меня, но в следующую секунду я заметила, как нервно он мнет пальцами ткань кофты, в ожидании моего ответа. Значит, вот оно что…       Рюдзаки готов пойти на риск, лишь бы не потерять меня? Я настолько ему дорога, что он не может меня бросить даже ради работы?!       От этих мыслей мне захотелось прыгнуть на стол, запрокинуть голову и запеть во весь голос: «Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилу-у-у-у-у-у-у-уйя!!!», но здравый смысл вовремя возобладал над эмоциями. Вместо этого я сделала вид, что задумалась, приложив палец к губам и глядя в сторону.       — Если ты откажешься, — внезапно сказал Эл, наблюдая за мной, — мне ничего не останется, кроме как пойти на крайние меры.       Я уставилась на него с удивлением.       — Например, послать сотни любовных писем на твою электронную почту, соблазнять тебя дорогими подарками, провести прямую трансляцию своего любовного признания на всех экранах Токио, петь под твоим окном песни собственного сочинения и совершить еще десяток тех глупых поступков, которые делают обычные люди, пытаясь завоевать тех, кого любят, — сказал Эл, отстранённо глядя в сторону. — Но я искренне надеюсь, что ты не захочешь увидеть подобных унижений с моей стороны.       С этими словами детектив обворожительно улыбнулся, а его взгляд, направленный на меня, стал мягким и любящим…       — Так каким будет твой ответ? — тихо спросил он, прикусывая зубами палец.       — Вот это поворот! — радостно выдала я.       Жизнь с детективом L оказалась совершенно не такой, какой я ожидала. Она была странной, интересной и… счастливой.       Первым делом мне пришлось столкнуться с такими трудностями, как многолетние привычки детектива. Он мог пропасть на несколько часов в комнате, где обычно работал над расследованиями, не закрывал за собой двери в туалет, мылся в чудовищном агрегате, похожем на огромную стиральную машину (которую изобрел для него Ватари), по-прежнему носил одни и те же вещи, которыми был забит весь его гардероб, и ел невообразимо много сладкого, которое Ватари заказывал для него тоннами каждую неделю. Дом детектива на вид мне самой казался каким-то тайным бомбоубежищем, даже издалека не напоминавшим собой уютный милый особняк, который я мечтала увидеть.       Но методом проб и ошибок мне всё же удалось подстроиться под образ жизни детектива L и оно того стоило.       Начав совместную жизнь с Элом, я смогла получше изучить его, с энтузиазмом участвовала в его работе и с удовольствием о нём заботилась. И мои старания не пропали даром. Эл был счастлив — я видела это по выражению его глаз, когда мы с ним вдвоём гуляли в парке, лакомясь мороженым, или лежали в кровати, читая вместе одну книгу; замечала счастье в его улыбке, когда он просыпался рядом со мной или встречал меня после моей очередной удачной аферы, помогавшей достать необходимые улики для раскрытия преступления.       Я узнала, каким рассеянным и беспомощным может быть детектив после ста двадцати часов бодрствования во время работы над очередным делом; узнала, каким милым и добрым он становится, если приносить ему в постель кофе и его любимые тосты с клубничным джемом; знала, каким ласковым и страстным он бывает по ночам теперь, когда нам обоим больше не нужно было чего-то опасаться или скрывать свою любовь, чтобы выжить. Между нами больше не было притворства, а моё терпение и искренность детектива только укрепили нашу привязанность друг к другу.       И теперь, когда для нас обоих наступила новая и совершенно счастливая жизнь, я редко вспоминала те далекие дни, когда была одинокой и несчастной девушкой, за спиной которой стоял бог смерти.       Но сегодня я вдруг задумалась о том, что хоть Тетрадь смерти и представляет собой зло, но именно она, в конце концов, помогла мне обрести счастье. Иначе я никогда не узнала бы, каково это — любить и быть любимой.       С этой мыслью, я подошла к окну и взглянула в высокое звёздное небо, за которым где-то безмолвно наблюдали за миром людей древние боги смерти.       — Спасибо, — тихо сказала я, глядя вверх, — где бы ты сейчас ни был, видишь ты меня или нет… всё равно. Спасибо тебе за то, что обронил свою Тетрадь, Уррий.