Другая Тетрадь Смерти.

      Я молча следовала за Лайтом, гадая, что он задумал. На душе было тяжело — я совершенно не представляла, как мне действовать дальше.       И меньше всего на свете мне улыбалось быть подругой Киры.       Когда мы вошли в комнату, где Рюдзаки следил за Мисой, детектив обернулся.       — А, Лайт. Рад, что ты пришёл, — сказал он и, скользнув по мне безразличным взглядом, снова повернулся к экрану.       — Рюдзаки, — бесцветным голосом произнес Лайт, — я должен тебе кое-что сказать.       Я напряглась, сжав руку в кулак. Клянусь, если он опять назовет меня…       — Возможно, я — Кира, — сказал Лайт и все в комнате ахнули от неожиданности.       Я уставилась на Ягами, не веря своим ушам.       Рюдзаки с подозрением взглянул на Лайта, оставаясь спокойным.       — Да вы что, с ума все сошли?! — вскипел Ягами Соичиро и, подскочив к сыну, принялся трясти его за плечи. — Что за бред?! Ты не понимаешь, о чём ты говоришь, Лайт!       — Всё он прекрасно понимает! — брякнула я, не веря этой удаче.       Неужели Ягами сам решил сознаться?!       Стоп, нет.       Здесь что-то не так.       — Он что, идиот? — огорчённо спросил Уррий. — Вот так легко сдаться?       Он не идиот, и он явно не хотел сдаваться, когда шёл сюда.       — Помолчите, Ватанабэ! — взорвался старший Ягами. — Лайт, немедленно объясни, что происходит?!       — Отец, если Рюдзаки — L, то он лучший детектив в мире, — спокойно сказал Лайт, — и если L думает, что я — Кира, то так и есть.       — Да, я в этом уверен, — сказал Рюдзаки. — Сейчас я на девяносто девять процентов уверен, что ты — настоящий Кира.       — А как же признание Харуки?! — возмущённо спросил господин Ягами. — Оно, что, теперь ничего не значит?       — Э? Признание? — заморгал Лайт.       — Харука буквально несколько минут назад объявила себя Кирой, — сказал Рюдзаки, — поэтому сейчас я немного удивлён твоими словами, Лайт.       — Что?! — Ягами окинул меня шокированным взглядом, растеряв вид ягнёнка, приведённого на заклание. Я пожала плечами, решив отмолчаться.       — Но… это за мной наблюдал Рей Пенбер. Это я был в Аояме. И Амане Миса со мной встречается, — проговорил Лайт. — Логично думать, что Кира — именно я, а не Харука. На месте L я думал бы точно так же.       Он нахмурился.       — Может, я становлюсь Кирой в бессознательном состоянии? Я постоянно натыкаюсь на упоминания про богов смерти, хоть и не верю в них. Я отрываюсь от реальности, и это пугает. Быть может… когда я засыпаю, то становлюсь богом смерти и убиваю людей?       Уррий расхохотался так, что Рюдзаки едва не вылил на себя кофе, а я резко вздохнула, сдерживая испуганный вскрик.       — Как же, ага! Большей чуши в жизни не слышал! — сквозь хохот выдавил бог смерти. — Ну и выдумщик же этот парень!       — Вряд ли, — ответил Рюдзаки Лайту, сохраняя завидное самообладание. — Мы дней пять наблюдали за тобой через камеры.       — Что?! Камеры?! — изумился Лайт. — Ты даже на такое пошёл?!       — А то он этого не знал. Впервые вижу такого артиста, — довольно сказал Уррий.       — Да. Ты совершенно мирно спал и не был обнаружен в подозрительных действиях, — сказал Рюдзаки, на секунду скосив глаза в сторону бога смерти.       — Значит, доказательств его вины нет! Зато от Ватанабэ мы получили чистосердечное признание! — воскликнул господин Ягами.       — Э-э-э-э-э, ну не то чтобы чистосердечное… — выдавила я, понимая, как крупно я сейчас попала.       — У меня есть предложение, которое вряд ли вам понравится, — задумчиво сказал Рюдзаки, вертя в руках чашку. Он поднял глаза, оглядывая присутствующих. — Я хочу связать Лайта и посадить его в камеру.       — Что?! — на этот раз опешили мы все.       — Если он не против, то начнем прямо сейчас. Я буду следить за каждым его движением.       — Я на это не согласен! Не согласен, Рюдзаки! — повысил голос господин Ягами. — Доказательств вины моего сына не существует! А Харука призналась в том, что она — Кира, и ты сказал, что учтёшь это! Твоё решение не логично!       — Отец, всё в порядке, — попытался успокоить его Лайт. — Рюдзаки ведь говорил, что подозревает нас обоих. Если Харука и правда Кира, он это быстро выяснит.       — Она не Кира, — резко сказал Рюдзаки. — Она сказала это, чтобы выгородить тебя, Лайт. Я уверен в этом на восемьдесят девять процентов. А ты, наверняка, признаёшься, чтобы помочь ей.       Выражение лица Лайта было трудно описать словами. Я же потеряла свою челюсть на полу, во все глаза глядя на Рюдзаки.       — Так я думаю, — продолжил детектив, — я ещё не понимаю, на каких основаниях вы друг друга защищаете, ведь вы вовсе не друзья. Недавно вас едва не пришлось разнимать посреди ночи, такой шум вы устроили. Поэтому я принял решение посадить именно Лайта — если Харука и есть Кира, то убийства преступников продолжатся. Её вина будет доказана, а Лайт Ягами будет полностью оправдан.       — Ишь чего удумал, — произнес Уррий. — А если Лайт нашёл способ убивать преступников, продлевая время жизни?       — Нет, это не то, — вслух сказала я, забыв об осторожности.       Все посмотрели на меня, и я подавила желание дать себе по лбу.       — Что ты имеешь в виду, Харука? — спросил Лайт.       — Э-э-э-э-э… — протянула я.       Господи, только бы не ляпнуть снова что-нибудь не так!       — Я имею в виду, что так вы не сможете доказать мою вину. Я могу перестать убивать преступников на то время, пока Лайт будет в заключении, этим подставлю его и отправлю на казнь. А сама исчезну и снова продолжу убивать, пока не очищу мир от преступности и не стану его богиней.       У Лайта отвисла челюсть.       Я криво улыбнулась ошарашенным полицейским.       — А оно вам надо, а?       — Что ты сказала?! — взревел господин Ягами. — Рюдзаки, ты слышал, что она сказала?! Мы должны немедленно её арестовать!       Лайт же молчал, пристально на меня глядя. Похоже, он действительно клюнул на мою удочку и почти готов поверить в мою поддержку.       Детектив опустил голову так, что мне было не видно его лица.       — Чего ты молчишь?! — не сдержался Мацуда. — Что мы будем делать?!       Рюдзаки внимательно посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на остальных.       — Посадим обоих, — уверенно сказал он, вызвав всеобщий удивлённый возглас. — Лайт и Харука с этого дня будут находиться под постоянным наблюдением, пока вина одного из них не будет доказана.       — Но… — выдавил Лайт. — Как ты тогда поймёшь, кто из нас настоящий Кира?!       — Действительно… — протянул Уррий.       — Ещё не знаю, — ответил детектив, — но это дело времени. А пока — Ватари, подготовь камеры и всё необходимое.       Его помощник кивнул и вышел из комнаты.       Я смотрела на Рюдзаки и понимала, что совершенно запуталась.       — Эй, мне, что, теперь с тобой в камере сидеть?! — возмутился Уррий. — Я же умру от скуки! За что мне это?! — он горестно взвыл и устремился к потолку, а затем внезапно подлетел к Рюдзаки с диким воплем: — Детектив, не сажай Харуку в камеру! Пощади меня!       От неожиданности Рюдзаки навернулся со стула, всё-таки опрокинув на себя весь недопитый кофе, чем вызвал удивление у всей группы расследования, включая подавленного Лайта.       Я бы рассмеялась в этой ситуации, если бы только взгляд детектива не был таким холодным, когда он молча поднялся на ноги. Он намеренно избегал смотреть в мою сторону, и от этого мне было не по себе.       — Вот так вот. Помогаешь вам, людям, помогаешь… А в ответ — чёрная неблагодарность! — возмущённо сказал Уррий, понимая, что пытки заключением в камере ему не избежать.       Без особого воодушевления я зашла в специальную комнату и села на полу у кровати, сразу отметив наличие кучи жучков и камеры наблюдения на стенах. Мои руки и ноги были скованы, и двигаться было неудобно и непривычно. Подозреваю, что и Лайт сейчас находился в точно таком же положении.       Уррий ползал по стенам и жаловался мне на жизнь, а я сидела и думала над тем, как мне теперь, чёрт возьми, забрать свою Тетрадь. Пока я тут сижу, Рюдзаки может ею воспользоваться. Я могу только надеяться, что он не сделает этого, будучи увлечённым странным решением Лайта.       И что теперь будет делать Лайт? Почему он сдался? Ведь это явно не совесть его замучила.       Наверняка у него есть какой-то план. Быть может, он записал смерти преступников на месяц вперёд, или распланировал их как-то ещё, чтобы полностью отвести от себя подозрения. Правила Тетради позволяют указать любое время смерти. В таком случае, у него появится полное алиби.       — И что всё это значит? — раздался голос, и я едва не подскочила от неожиданности.       Рюдзаки снова говорил со мной через динамик, наверняка сейчас наблюдая за каждым моим жестом через камеру. Но я с ним говорить не собиралась, поэтому уткнула голову в колени, и спрятала лицо, продолжая хранить молчание.       — Харука?       Отстань, L.       Я не собираюсь с тобой говорить.       Тебе наплевать, буду я жить или умру, поэтому не пойти ли тебе куда подальше?!       — Не хочешь со мной разговаривать? — Ты просто гений. — Я обидел тебя чем-то?       От удивления я подняла голову, уставившись в камеру.       — Если так, то прости — я не знал.       Признание в духе Рюдзаки.       — Теперь ты будешь со мной разговаривать? Пожалуйста.       Твою мать, издеваешься ты, что ли?!       Я сердито качнула головой и снова уткнулась в колени.       — Чтобы ты ни задумала, Харука, тебе лучше рассказать это мне. Мне стоило немалого труда понять, к чему было твоё признание. Это было довольно рискованно, но теперь Лайт, по крайней мере, не считает тебя врагом…       От души на это надеюсь.       — Однако, твоё заключение очень сильно вредит расследованию. Я надеялся, что ты пригодишься мне в поиске доказательств вины Ягами…       Я вздохнула, продолжая прятать лицо и сверля пол задумчивым взглядом.       — Так и не будешь говорить со мной? — раздался голос, и я почти уловила в нём грустные нотки.       Динамик замолчал, и я почувствовала облегчение.       — У меня сейчас будет ломка-а-а-а, — провыл Уррий, а затем начал биться головой об потолок.       Я не обращала на него внимание, по-прежнему глядя под ноги и думая над тем, как выбраться на свободу и забрать Тетрадь. Рюдзаки оставил меня в покое, но это ненадолго. Он захочет знать, чего я добиваюсь, а я не могу больше доверять ему. Не теперь… К сожалению.       Внезапно дверь в мою камеру открылась, впуская свет и растерянного Рюдзаки.       Он прошёл в комнату, пока я на него пялилась, постоял напротив меня, а потом вдруг быстро подошёл ко мне и резко наклонился, приподняв пальцами мой подбородок.       — Должен сразу предупредить — я такого обычно не делаю, — сказал он зачем-то.       Чего не делаешь?!       Не успела я запаниковать, как почувствовала лёгкий поцелуй в уголок рта, а затем крепкое, но очень успокаивающее объятие. Прохладные губы коснулись моего уха.       — Ты мне очень нравишься, Харука, — тихо прошептал детектив.       Следом раздался грохот падения на пол шокированного бога смерти.       — Вот это ничего себе! — радостно завопил Уррий. — Как я за вас рад! Теперь мы можем закатить вечеринку! С яблоками!       — Сто-о-о-о-оп! — в ужасе завопила я, буквально отпихивая от себя Рюдзаки, что с закованными руками и ногами было не так уж и просто. — Ты что вытворяешь?!       — Я? Я признаюсь тебе в своих чувствах, — сказал детектив, снова пытаясь меня обнять.       — Ты что, накурился?! Какие ещё чувства?! — я покраснела от злости и смущения, отползая к стенке.       — Если моё мнение интересно, L гораздо круче Киры, — подал голос Уррий.       — Ты не веришь в то, что нравишься мне? — Рюдзаки взглянул мне в глаза.       — Э-э-э-э-э-э-э, — протянула я, невольно отмечая, что он опять не высыпается.       — Ты очень красивая, Харука, и в другое время и при других обстоятельствах… я был бы счастлив назвать тебя своей девушкой, — сказал Рюдзаки, приближая своё лицо к моему.       — Только характер у неё невыносимый, — поддакнул Уррий, — никому такой жены не пожелал бы.       — Заткнитесь! — рявкнула я обоим, а затем повернулась к Рюдзаки, с досадой чувствуя, как колотится моё сердце. Рюдзаки продолжал смотреть на меня во все глаза, в которых светились надежда и ожидание.       Вот только я на этот крючок не попадусь. Не на ту напал, детектив L!       — Ты что, думаешь, что я не понимаю, что ты делаешь?! — заорала я.       Рюдзаки заморгал.       — Между прочим, я учусь на психолога!       — Я это знаю, — ответил детектив.       — Отлично! Значит, ты должен знать, что я прекрасно осведомлена обо всех способах манипулирования людьми для достижения своей цели! Так что не пытайся водить меня за нос!       Я с силой пихнула Рюдзаки в бок ногами и он отсел подальше. Против воли я ощутила сожаление, когда он отодвинулся, и ещё больше на себя разозлилась.       Не хватало только пойти на поводу у эмоций, особенно сейчас!       Стоп, каких ещё эмоций?! L мне не нравится! По крайней мере, не настолько, чтобы прощать ему подобную выходку! Он мне за неё ещё ответит!       — Ты! Ты специально так себя ведёшь, чтобы добиться от меня какой-то информации! Пытаешься запудрить мне мозги, чтобы я потеряла бдительность и выдала то, что тебе нужно! Знаешь, кто ты после этого, Рюдзаки?! Негодяй! — завопила я с ещё большим возмущением.       — Да, ты права. Негодяй, — согласился детектив. Ни одного признака раскаяния в его лице не наблюдалось.       — Э… Вечеринки не будет? — обескураженно спросил Уррий. Мы с Рюдзаки пытались убить друг друга взглядами, не обращая на бога смерти внимания.       — Эх, пойду, погуляю, — вздохнул Уррий и исчез в стене, оставляя нас одних.       Рюдзаки хранил царское спокойствие, в то время как у меня тряслись руки от возмущения и смущения. Меньше всего я ожидала от него такой подставы.       Но, с тех пор как я перестала доверять детективу L, меня не удивлял подобный подход к делу. Однако, зачем он решил так со мной поступить?       — Я же сразу сказал — обычно я такого не делаю, — произнёс Рюдзаки, сидя напротив меня.       — Значит, только я удостоилась чести быть соблазнённой тобой?! — со злостью поинтересовалась я.       — Дело не в этом. — Мне кажется, или детектив слегка покраснел?       — Тогда какого чёрта?!       Рюдзаки нахмурился.       — Ты сказала, что хочешь помочь мне, но с каждым разом больше всё портишь. Я понимаю, что ты хочешь сдружиться с Лайтом как можно скорее, но надо учитывать тот факт, Харука, что он — настоящий Кира, а значит, опасен для нас, и для тебя в первую очередь!       — Да ну?! И поэтому ты позволил ему узнать моё настоящее имя?! Да тебе же плевать будет, если он меня убьёт! — пошла я вразнос. — Самое главное для тебя — это закончить дело в свою пользу! Тебе плевать на жизни других людей!       Рюдзаки удивлённо смотрел на меня.       — Ты думаешь, что я тебя использовал?       — А разве нет?! И что мне оставалось делать?! Спокойно ждать, убьёт ли меня Кира или нет?!       — Харука, я всё предусмотрел, — спокойно ответил Рюдзаки. — Лайт не раз уже пытался до тебя добраться, но я смог предотвратить твою смерть. Неужели ты не заметила, что я постоянно слежу за тобой?       Я посмотрела на него с недоверием. Рюдзаки вздохнул.       — Я давно считаю тебя своим союзником, а значит, человеком, чью жизнь я взял под свою ответственность. Не только ты — вся группа расследования и даже сам Ягами Лайт, — я несу ответственность за них.       Он взглянул на меня исподлобья.       — Скажи, что я могу доверять тебе, Харука.       Я нахмурилась.       — Рюдзаки, верни мне Тетрадь смерти.       Детектив помрачнел.       — Я не успел её изучить.       — Верни. Мне. Тетрадь, — повторила я.       — Зачем она тебе? — Рюдзаки пристально вглядывался в моё лицо.       — Зачем она тебе? — вернула я вопрос, прищурившись. — Ведь ты не сможешь ничего доказать с её помощью. Тебе нужно достать Тетрадь Лайта, нет, больше — тебе нужно уличить его в использовании Тетради перед всей группой расследования. Подставить его, чтобы он сам признался в том, что сделал. Это самый проверенный способ поймать Киру.       Рюдзаки распахнул глаза, прикусив ноготь указательного пальца и глядя на меня с интересом.       — Чего? — с опаской спросила я. Неужели он опять полезет целоваться?       — Я в тебе не ошибся, — сказал детектив, — но скажи мне одну вещь…       Я насторожилась.       — Зачем ты так хочешь забрать у меня Тетрадь? — прямо спросил Рюдзаки.       Я моргнула, а затем, отведя взгляд, невольно произнесла:       — Потому что ты… ты…       — Что? — Рюдзаки подсел ко мне ближе, прикусив большой палец.       — Ты хочешь воспользоваться ей! — сказала я, вскинув голову и обжигая его взглядом. — Я знаю, ты не удержишься, захочешь проверить, как она работает, и опять убьешь какого-нибудь преступника ради собственной выгоды. Как Линда Л. Тейлора.       — О, так ты видела моё выступление! — с улыбкой произнёс Рюдзаки.       Невероятно просто, он понимает вообще, что я пытаюсь ему сказать?       — Ты будешь не лучше Киры, если сделаешь это! — резко сказала я.       — Я же обещал тебе, что не буду пользоваться Тетрадью. Неужели ты забыла? — спокойно спросил Рюдзаки.       Я посмотрела на него исподлобья. Он улыбался.       — Теперь понятно, в чём дело. Ты не доверяешь мне. Боишься, что я стану таким же, как Лайт.       Я кивнула, хмурясь.       Рюдзаки вдруг снова приблизился ко мне, так близко, что я вжалась в спинку кровати.       — Мы с Лайтом во многом похожи, это верно, — сказал он, глядя мне в глаза, — но, Харука, может, мы с ним и на одном интеллектуальном уровне, на самом деле мы абсолютно разные люди.       — Я в это не верю. То, как ты пытал Амане… И меня… Этот преступник, Тейлор… Ты используешь людей, играешь в ту же игру, в которую играет Лайт. Как можно доверять тебе после такого?       — По-твоему, я должен был пожалеть Мису, когда она мучилась в камере пыток? — спросил Рюдзаки.       Я опустила голову, но цепкие пальцы вновь приподняли моё лицо за подбородок. Рюдзаки смотрел мне прямо в глаза, и на его лице отражалось возмущение.       — А Амане Миса жалела тех людей, которых она убила? Нет. Жалел ли Линд Тейлор детей, трупы которых он прятал в собственном доме? Нет. Жалел ли Лайт Рея Пенбера и Мисору Наоми, когда убивал их? Нет, не жалел.       Рюдзаки встал на ноги, засунув руки в карманы джинсов. Я больше не видела его лица, скрытого полумраком.       — Так с чего бы мне жалеть преступников, из-за которых погибло так много хороших и невиновных людей? — сказал детектив L. — Я восхищаюсь такими людьми, как Айзава и Ягами Соичиро, потому что они заслуживают этого своей храбростью и самоотверженностью. Они гораздо смелее, чем я. Я — всего лишь бесчестный обманщик, который ненавидит проигрывать…       Я с изумлением смотрела на L, понимая, что он повторяет мои мысли.       — Они рискуют жизнью каждый день, я же ничем не рисковал, пока не начал распутывать дело Киры, — продолжал он, — поэтому я уважаю их. А за что мне уважать убийц? За что ими восхищаться? Они и их поступки заслуживают только одного — наказания. Ни жалости, ни сострадания у меня к ним нет. Всё, что я делаю — это пытаюсь понять их мышление, чтобы поймать и предать правосудию, потому что я не могу не замечать зло. Я не могу его простить. И если бы ты оказалась настоящим Кирой, я без раздумий отправил бы тебя на казнь.       С этими словами он направился к выходу, но на пороге снова обернулся ко мне.       — Пора подумать, на чьей ты стороне, Харука.       Я не без труда поднялась на ноги, с вызовом глядя в ответ, и сказала абсолютно искренне, сжав руку в кулак:       — Я на стороне справедливости. Не на твоей или Ягами Лайта. Только справедливости.       Рюдзаки кивнул.       — Я тоже заинтересован только в справедливости. Справедливость могущественней чего-либо ещё.       — Могущественней? Ты имеешь в виду силу? — с непониманием спросила я.       Рюдзаки кинул на меня прищуренный взгляд.       — Нет. Доброту.       Я нахмурилась и промолчала, обхватив себя руками.       — Друзья? — неожиданно тихо спросил детектив, пряча от меня взгляд за густой чёлкой.       Я взглянула на него с удивлением. Рюдзаки ждал ответа, полуобернувшись ко мне и засунув руки в карманы джинсов.       — Друзья, — сказала я, выдавив вежливую улыбку.       Детектив кивнул и вышел, заперев камеру. Я осталась стоять, слушая, как удаляются его шаги, и понимая, что теперь-то окончательно встряла.       — Будь я девушкой, я б в него влюбился, — раздался довольный голос из-под кровати.       — А-А-А-А-А-А-А! Уррий, чёртова ты сволочь! — завопила я, схватившись за сердце и прыгая на одном месте под безудержный хохот бога смерти.