История Перца

      Ярко-жёлтый диск солнца, алеющий по краям кроваво-красным, медленно скрывался за крышами домов, забирая с собой остатки дня и отдавая город во власть ночи. Тучи, висевшие на небе практически весь день, рассеялись, и уже сейчас можно было увидеть белые точки звёзд на темнеющем голубом небе.       Перец сидел на крыше одного из домов, обвив тонким хвостом лапы, и с волнением созерцал эту картину. Он страстно любил всё прекрасное и старался пользоваться случаем, когда за чем-то поистине красивым можно было понаблюдать. Однажды увидев заход солнца, он начал дожидаться заката ежедневно, чтобы посмотреть, как день сменяется ночью. В такие моменты ему казалось, что с него постепенно сползает груз ответственности, которой он сам себя обременил. Закаты помогали ему отвлечься от плохих мыслей и поверить в хорошее.       Но теперь всё изменилось. Отныне заходы солнца не помогали ему избавиться от тягот повседневности, а, напротив, раздразнивали в нём горечь ещё более мучительную, чем та, что он переживал каждый день.       Глядя на то, как светило коготь за когтем опускается всё ниже, Перец задумался над своим положением. Перед глазами пронеслась вся его жизнь с того момента, как он начал запоминать этот мир, и по сегодняшний день. Он помнил, как вместе с братьями и сёстрами в тесной неуютной коробке дожидался, пока какой-нибудь человек обратит на него внимание и заберёт к себе домой. Такова была мечта любого котёнка, которому с рождения прививали, что только в человеческом доме они, коты, найдут себе приют.       Одну из его сестрёнок уже забрали, и он наравне с остальными котятами волновался и гадал, когда же наступит его черёд. Ждать Перцу пришлось недолго: через пару дней маленькая человеческая девочка заприметила его и уговорила своих родителей забрать котёнка. Перец помнил, как детские ручки подхватили его и бережно понесли в сторону большой железной штуковины — это была машина, но котёнок тогда не знал, как называется гигантское чудо, и принял его за монстра. Ещё он помнил, как тепло было в человеческом доме, как хорошо его там кормили, как та девочка часто играла с ним в клубок. Помнил, как он начал расти, как интерес ребёнка к нему стал пропадать, и как он, наконец, был брошен этими людьми: выкинут на улицу, как использованная вещь, ставшая ненужной.       Перец зажмурился от обиды, вспомнив о своих блужданиях по незнакомым и столь пугающим городским улицам, о злых бродячих котах и лающих собаках, после встречи с которыми он понял, что жизнь не так безопасна, как казалось раньше, когда он жил, со всех сторон окружённый четырьмя стенами и заботой.       Он скитался по городу пару недель, но ему казалось, что минула целая вечность. Кот обрёл множество новых знаний, знакомств — хороших и не очень — и врагов. Он усвоил, что за свою жизнь надо бороться, иначе не выживешь.       Так Перец и наткнулся на ловцов бродячих животных. Он пытался убежать, но ему не повезло, и вскоре кот оказался в приюте для бездомных. Там была ужасная обстановка, кормили скудно и мало, и он целыми днями сидел или лежал в своей клетке, потому что больше делать было нечего. Но, как известно, жизнь состоит из белых и чёрных полос: вслед за чёрной полосой идёт белая. Так было и в случае Перца.       Люди редко заглядывали в этот приют и практически не забирали оттуда животных, но тогда невероятное везение обрушилось на голову Перца. Незнакомцы сразу же выбрали его из всех остальных, и вскоре он уже в полной мере вкусил свободу, не чувствуя забивающих нос собачьих и кошачьих запахов и не ощущая вокруг себя давления клетки.       Но после белой полосы идёт чёрная. Люди, к которым попал Перец, оказались ужасными: они поселили его в другую клетку, больше той, в которой он жил в приюте, но всё-таки клетку. Она располагалась на улице, в саду около дома, и называлась «вольером». Там он познакомился с Зоей, Морковкой и Харви — котами, ставшими для него семьёй. Котами, которые являлись единственным, что удерживало его в этом вольере. Не будь их, он давным-давно сбежал бы, но они слишком дороги для него, и потому он не может уйти без них.       Перец надеялся, что когда-нибудь они сбегут. Да, сбегут, все вчетвером. Но сейчас это было невозможно: Морковка со дня на день окотится, а Зоя ждёт котят уже через месяц. Его котят.       Он не мог позволить своей беременной подруге отправиться на поиски лучшей жизни. К тому же, Перец не знал, пойдёт ли она с ним — ведь, насколько он мог видеть, её всё и так более-менее устраивало. Зоя не думала, что стоит что-то менять: их кормили и поили, и ничего страшного в вольерной жизни она не видела. Однако Перец, однажды уже побывавший в роли уличного кота, не мог избавиться от гнетущего чувства тесноты и острого ощущения недостатка свободы. Он хотел уйти, но не знал, куда, и стоит ли это дело внимания.       К счастью, совсем недавно его добрые друзья, с которыми он познакомился во время своих скитаний, помогли ему проделать подкоп под прутьями клетки. Дыра была маленькой, и сам Перец с большим трудом пробирался через неё. Но этот лаз стал для него символом свободы. У него, наконец, появилась возможность хоть ненадолго сбегать из своей тюрьмы, и он упорно ею пользовался, стараясь совершать побеги в то время, когда хозяев не было дома, чтобы они не хватились его и не выкинули в его отношении какую-нибудь нехорошую вещь.       Погуляв несколько часов на свободе, он понял, что в вольере жить не может. В последнее время это ощущалось особенно остро: в клетке ему было тесно — не доставало свободы. Он хотел сбежать, но не мог: ведь тут у него ожидающая котят подруга. Поэтому кот ежедневно приходил на заветную крышу, наблюдая закаты, и каждый раз осознавал, что ему день ото дня становится всё хуже и хуже. Но Перец ничего не мог с этим поделать, и ему оставалось лишь думать, думать, думать…       — Перец!       Отчаянный и преисполненный неподдельного ужаса визг Зои, пролетевший над всей округой, заставил Перца со всех лап пуститься к кошке. Резво минуя все возникающие на пути препятствия, он нёсся вперёд по улице навстречу своей подруге, которая, к его ужасу, затихла и больше его не звала.       Когда кот оказался на территории дома своих хозяев, он увидел, что повода для паники нет, и перевёл дух: его товарищи были живы-здоровы. Видимо, Зоя в очередной раз сделала из мышки собаку и зря подняла крик. Через несколько мгновений Перец понял, что вовсе и не зря.       — У Морковки схватки! — сообщила Зоя, стоило ему оказаться возле вольера.       Он ошарашено застыл.       — Ты… ты уверена?       — Да, кошки-мышки, уверена! — нервно бросила та и отвернулась, склонившись над рыжей шерстью сестры. Перец не видел со своего места, что происходит в вольере, и потому поспешил забраться внутрь.       — Начинается, — тихо произнёс Харви, стоявший с другой стороны от Зои и аккуратно трогавший распластавшуюся перед ним Морковку за большой круглый живот.       Морковка застонала, а потом зашипела от боли. Она лежала, согнувшись, под лапами Харви и Зои и давилась хрипами.       Перец неуверенно подошёл к компании. Он не ожидал, что роды у Морковки начнутся так скоро, ведь Харви с видом эксперта утверждал, что котята появятся только через неделю.       Морковка порывисто захрипела, а потом громко завопила. Перец испуганно сжался, когда Харви сказал:       — Первый пошёл.       Зоя склонилась к хвосту сестры, и Перец наблюдал за тем, как на землю в том месте шлёпнулся маленький комочек, покрытый склизкой мембраной. Зоя взяла котёнка за шкирку и положила перед Перцем.       — Разорви плёнку и вылизывай против шерсти.       Перец, не теряя времени даром, тут же склонился к малышу. Котёнок был абсолютно голым, не двигался и не дышал. Перец осторожно прокусил мембрану, страшась ненароком задеть малыша зубами, а когда тот освободился от плёнки, принялся усиленно вылизывать его от хвоста до спины в попытке согреть. Малыш некоторое время оставался неподвижным, а потом слабо задёргался; тогда Перец перевернул его на спинку и начал растирать языком грудь и живот.       — Второй пошёл, — продолжал Харви, и Морковка вновь громко и истошно заорала.       Второго котёнка растирал Харви, а Перец всё ещё возился с первым. Малыш запищал и уткнулся носом в его лапы, требуя еды. Перец умилённо смотрел на него, думая над тем, что совсем скоро и у него появятся такие же маленькие котятки.       — Третий, — пропыхтела Зоя, и Морковка застонала, на этот раз сдержав крик. Когда котёнок выпал на землю рядом с рыжим хвостом, Зоя осторожно ощупала лапой живот сестры. — Последний.       Морковка тяжело выдохнула и обессилено смотрела на то, как Зоя вылизывает её третьего, а потом, окончательно потеряв силы, со стуком уронила голову на землю. Зоя поднесла малыша к животу матери, и тот с удовольствием начал сосать молоко. Харви и Перец сделали то же самое с доверенными на свой счёт котятами, и вскоре вся троица с громким чмоканьем принимала свой первый завтрак, а их мать растроганно смотрела на малышей. В глазах Морковки светилось истинное счастье.       — Вот и всё, — тихо прошептала Зоя, чувственно лизнув сестру в макушку. — Теперь ты мама.       Кошка отвернулась от Морковки и уставилась на Перца. Тот улыбнулся, подошёл к ней и нежно потёрся щекой о её щёку.       — Скоро и ты станешь матерью.       — Жду не дождусь! — усмехнулась Зоя, с улыбкой в глазах глядя на своего возлюбленного.       Перец заурчал, уверенный в искренности этого момента. Но за белой полосой, как известно, идёт чёрная…       Громкие шаги заставили вольерных вздрогнуть. Перец резко развернулся и с изумлением уставился на большого человеческого самца, своего хозяина, который, судя по выражению плоской морды и бесконечному потоку слов, ругался, на чём свет стоит, и подходил всё ближе и ближе к вольеру. Перец почувствовал, как крепко прижалась к нему Зоя и как встала дыбом её шерсть: она тоже почуяла исходящую от хозяина опасность.       Человек достал из складок накинутой на тело яркой шкуры тонкий серебристый предмет. Перец знал, для чего предназначалась эта вещица: с её помощью хозяева отпирали дверцу вольера, когда приносили котам еду, и закрывали её, чтобы те не сбежали. Но сейчас человек шёл с пустыми руками и, судя по всему, с плохими намерениями — злобный огонь в глазах говорил сам за себя.       Морковка испуганно мяукнула. Перец хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но осёкся на полуслове, когда хозяин открыл клетку и потянул свои огромные лапы к только что окотившейся кошке. Морковка прижала уши к голове и зашипела, попытавшись царапнуть человека за руку, но тот даже не заметил её попытки: он схватил длинными пальцами сразу всех котят и захлопнул дверцу вольера, запирая её. Морковка вскочила и, едва держась на ослабевших после родов лапах, бросилась на прутья клетки, пытаясь просунуть в дырки в сетке лапу и дотянуться до своих малышей, но разве она могла сделать хоть что-то?       Зоя завопила и наравне с сестрой кинулась на клетку, словно вместе они могли порвать железные прутья. Харви с завидным спокойствием оставался на месте, приговаривая, что их хозяева очень хорошие и ничего котятам не сделают, а кошки лишь зря волнуются. Перец не разделял мнения старика — для того любые поступки обожаемых людишек были идеальными и несущими в себе только добро! Но Перец знал, что далеко не все люди добры к котам, и их хозяева уж точно не входят в это число.       Он ринулся в сторону лаза и, оставляя на кончиках прутьев клочки своей шерсти, выкарабкался наружу. Оглянувшись на Зою и Морковку, которые с ужасом и надеждой взглянули на него, он пообещал:       — Я догоню его! — И помчался в ту сторону, где скрылся человек.       Перец бежал следом за ним, с трудом переставляя лапы. Страх забился под шкуру, мешая двигаться вперёд, но кот пересилил себя и продолжил путь, стараясь не упускать из виду резво шагающего похитителя котят. Малыши отчаянно пищали, и это подгоняло кота вперёд, вынуждая бежать, не останавливаясь, хоть Перцу и было страшно: он не знал, чего ожидать от хозяина, если тот узнает, что вольерный кот последовал за ним — и потому старался не выходить на открытое пространство, чтобы ненароком не показаться человеку на глаза.       Так они подошли к незнакомому дому. Хозяин скрылся за ограждающей калиткой, а Перец неуверенно остановился подле неё, тщетно пытаясь сквозь узкую щель разглядеть, что происходит внутри. Вскоре двуногий вышел из-за ограждения, заставив Перца в испуге отпрянуть и забиться под растущий рядом с забором куст. Следом за хозяином шествовал ещё один человеческий самец с чёрным мешком в руках.       Холодный страх сковал сердце Перца. Он слышал от старых домашних котов, что происходит с котятами, когда их отбирают у матери и берут с собой такой мешок, но не хотел верить в происходящее. Перец устремился следом за похитителями, уже предчувствуя нехорошее.       Люди шли долго, двигаясь в одном направлении. Перца пробрал озноб, когда он понял, куда именно направляются двуногие. Всё существо кота кричало от ужаса, ему было до дрожи страшно убедиться в правоте своей догадки, но он смог заглушить рвущийся наружу испуг и продолжал шествие до тех пор, пока хозяин и его провожатый не остановились.       Перец юркнул за длинную водосточную трубу, под тенью которой его не было видно, и оттуда наблюдал за происходящим. Двуногие замерли около небольшой тёмно-серой реки, которая резвым потоком проносила свои грязные воды через город. Перец с трудом втянул носом воздух, чувствуя, как начинают трястись лапы и как встаёт дыбом шерсть от леденящего душу предчувствия.       Хозяин, держа пищащих непонимающих котят в своих длинных скрюченных пальцах, повернулся к незнакомому человеку и что-то сказал ему на своём языке. Тот призывно распахнул мешок, и хозяин одним быстрым движением закинул котят в него.       Перец непроизвольно выпустил когти, которые глухо и надрывно заскрипели по устланной серым гравием земле.       Хозяин забрал мешок из рук незнакомца, завязал его с помощью тонкой белой верёвки и, размахнувшись, швырнул ношу в реку. Чёрный брыкающийся ком полетел через ограждение в сточные воды. Перец затрясся и зажмурился, не в силах смотреть на это. Он услышал громкий писк малышей, который в следующее мгновение резко оборвался. Котят утопили.       Прижав уши к голове и крепко обвив хвостом лапы, Перец сидел, не шевелясь. Мир словно погас для него: он не слышал ни голосов людей, ни удаляющихся шагов убийц, ни шума остального города. В ушах всё ещё стоял предсмертный писк троих малышей, которые только-только появились на свет и тут же ушли обратно. Их не стало. А Перец не смог им помочь.       Горячее чувство вины обожгло его уши. Ему стало тяжело оставаться на месте: боль нещадно душила, глаза слезились, а лапы горели диким огнём. Перец открыл глаза и, пошатываясь и трясясь от пережитого ужаса, поплёлся в обратную сторону. Город расплывался перед глазами, лапы переставлялись с трудом, а в горле першило. Перец никогда ещё не чувствовал себя настолько плохо — ни когда его бросили, ни когда избивали, ни когда схватили и заперли в приюте. Ничто не могло сравниться с новой болью от потери котят. Он не мог забыть маленький недвижный комочек, который сделал свой первый вдох только благодаря ему, Перцу; который легонько тыкался о его лапы, требуя еды. Малыш, вызвавший в нём целую бурю положительных чувств и эмоций. Эти котята не успели даже вступить в свою семью, не говоря уже о жизни в целом. Люди забрали у них право на жизнь, решив самостоятельно распорядиться чужой судьбой. Они утопили котят — маленьких, беззащитных, слабых, которые не могли дать отпор.       Из горла Перца вырвалось сдавленное рычание. Ему до безумия хотелось проехаться когтями по ненавистной морде хозяина. Какое право этот человек имел на убийство едва родившихся малышей? Как он мог поступить настолько бессердечно по отношению к ним? Да как он вообще сможет существовать со знанием того, что когда-то уничтожил маленьких котят?!       Крепкие белёсые когти прошлись по коре близ стоящего дерева, оставляя на ней глубокие борозды. Перец трясся от бешенства и ненависти, боль и гнев подгоняли нанести ответный удар, но что он мог? Что он мог сделать с существом, которое было в десятки раз крупнее и сильнее, чем он? Правильно, ничего. И от осознания собственной беспомощности Перец взвыл, задрожал и без сил рухнул на землю. Он думал только об одном: что теперь будет? Сегодня он увидел истинную сущность своего хозяина и с ужасом осознал, что на этом всё не завершится. Зоя ждёт котят, которых подлый двуногий запросто утопит, как и малышей Морковки. Они не должны этого допустить!       Перец задрал голову к небу и, сквозь пелену слёз глядя на равнодушные белые звёзды, сказал самому себе, неосознанно произнося это вслух:       — Надо убираться от этих двуногих.