Остров

Ооо, как же мы весело жили на острове! Это сарказм, девушка. Вы вообще не воспринимайте меня серьезно, слишком уж я люблю иронично обходиться с жизнью. Даже не знаю, закончилось это в итоге тем, что она надо мной посмеялась, или началось все именно с этого. Начну-ка я сначала, наверное. В общем, меня Уилл зовут, я уже большой дядька, красавчик неописуемый просто, и есть у меня одна страсть: рисование. На Островке-то том, по-моему, человека три только рисовали. Мы с ними и комиксы пытались составлять, потом я еще иллюстрировал то, что насочиняли Бин с Марией. Это мои любимые подруги, кстати!.. Хэй, чувак, подкинь альбом!.. Вот они! Красотки, да?.. Ой, вы же видели Марию! Она мне, кстати, письмо написала! Честно, не ожидал, что мы с ней найдемся. Столько времени ведь прошло! И не ожидал ее мамашкой увидеть, мда. Какие только повороты не подстерегают человека в жизни! Иногда не успеваешь в этот поворот вписаться - и выходит не самое приятное. Я живой тому пример. (Хохочет.) Пока еще живой. Так, если вам быстро надоест слушать бредни чокнутого пессимиста, то киньте в меня чем-нибудь, ок? По-другому до меня хрен достучишься. Да, приятель? (Смеется вместе со светловолосым парнем, изредка заходящим к нам.) В общем-то, можно, конечно, начать с того, как меня на Суде хорошенько так выпотрошили, а потом еще и на Остров отправили... В каком смысле выпотрошили? Да в прямом! Я ж на суд опоздал: меня уже на тот свет документально отправить успели. Захрена я явился вообще? Но, знаете, когда человек не делает что-то специально, а совершенно случайно (вот я, например, накануне набухался страшно и проспал), то он, не соображая, несется, как оголтелый, исправлять ситуацию. И опять же: нахрена я туда приперся? Представляю, как от меня разило перегаром! Я сам помирал от запаха, но судьи далеко сидели, ничего не чувствовали, поэтому дружненько и отправили меня в своеобразную ссылку. Не совсем, конечно, дружненько, я не такой уж и смазливенький, как многие у нас там, но поднятых рук было достаточно. Что я на тот момент знал про Остров? В общем-то, то, что этому месту никто так названия и не смог придумать, поэтому он Островом и остался. Там вообще мало чему могли названия придумать. Даже улицы были просто пронумерованы, а город, в котором мы жили до Суда, а кому посчастливилось предстать уродом перед присяжными - и после, назывался просто Материком. Хотя от Материка там мало что было: такой же остров. Видимо, играли на противопоставлении. Семья у меня была большая, нас, детей, было четверо. Когда я уходил, мать носила пятого. Красавчиками мы не были, симпатичненькими - максимум, но меня почему-то на Остров затащили. Правда, ходили слухи, что Материк уже перенаселен, пора бы и честь знать не только писаным красавцам, но и более-менее мордовитым. Но, блин, я до сих пор не втыкаю, как они вообще выбирали, кто из нас красивый, а кто нет. Я еще могу понять реакцию присяжных, когда перед ними стоял человек со свеженькими шрамами на лице. Такие самоотверженные только облегчали им задачу. И для меня они были самыми настоящими уродами, потому что я не знаю, что может быть трусливее такого бегства. Искалечить себя, чтобы не отправиться в такое же захолустье, как и то, в котором он прожил всю жизнь? Разве ж это норма? А там много таких было! Все легко поддавались внушению. Реально, все поголовно верили в то, что на Острове царит беспредел, все друг друга убивают, насилуют, налево-направо-расстрел и все в этом духе. А во что мы приехали? В какую-то серую жопу с лебедями на главной площади и цветными правилами рядом с лебедушками. А правила-то толковые были. Вас, возможно, слегка напугали предыдущие рассказы о том, что там внебрачные отношения мужчины и женщины запрещались. Не, ну а что тут такого? По-моему, правильно! Хотите общаться? Общайтесь! Обниматься? Целоваться? Да целуйтесь вы и жмякайтесь ради бога! А вот сексом заниматься вне брака - это не целомудренно, ребятки, неправильно. Почему? А потому что ребеночек тогда может появиться! И ваши сиюминутные потрахульки ребенку ничего хорошего не принесут!.. Ладно, меня занесло. Я не настолько рьяный консерватор, но в чем-то с правилами я был согласен. Там создали классические такие средневековые отношения между мужчиной и женщиной: в брак не по собственному желанию, а исходя из выбора старших, ребеночка годик покормить, а потом можно и в чужую семью отдать. Так поступали, кстати, в благородных семьях какой-то страны (не вспомню какой). Но все равно это было жестоко, не могу не признать. Дети, все-таки, цветы жизни, а они даже одного раза зацвести не успевали. Кстати, я вам по секрету скажу кое-что. Я как-то раз пошел там к парням, которых у нас посадили на неделю управления, и попросил презерватив. Внаглую. Приперся и сказал: "Дайте мне презерватив". Ты помнишь, дружище? (Хохочут.) И что вы думаете? Мне торжественно вручили презервативчик и с милой улыбкой сказали не стесняться к ним обращаться с просьбами. Я этот презерватив несчастный холил и лелеял! Честно слово, это ж надо было быть таким отморозком! До сих пор ухахатываюсь с этого! И в итоге я его посеял. Надеюсь, упаковку подобрал тот, кому он был нужнее, но то, как я с ним носился, было конечно жестью. Правда, после потери я расстроился жутко, но что поделать. Бог дал - Бог взял. (Снова заливисто хохочут вдвоем.) В следующий раз я к ним пошел не с просьбой дать еще один презерватив в связи с утерей предыдущего образца. Это было слишком мелко. Я опять приперся и в наглую попросил у них студию. На логичный вопрос "Зачем?" у меня был заготовлен ответ: "Художником типа буду". Но ответ не пригодился, потому что никто мне даже не задал этот вопрос. Мне просто выделили комнату, вручили какую-то бумажку, которая подтверждала мое обладание этой комнатой и освобождала от прочих работ, и я оттуда ушел в полном шоке. Ожидал, честно говоря, какой-нибудь подлянки типа отсутствия пола, потолка или вообще самой комнаты, но ничего подобного не было. Я даже материалы попросил привезти - и мне их привезли!.. Недаром говорят, что наглость - второе счастье. Она мне конкретно помогла отодраться от стада бараноголовых, которые только и делали, что сетовали на свою горькую судьбинушку, ходили в тряпье (мужчины еще и заваливали друг друга время от времени, простите, конечно, но факт ест факт) и вкалывали по самое не хочу. Я просто пошел, сказал - и на тебе! Желание, не противоречащее правилам, выполнено! У меня закрались подозрительные мысли. А вдруг вся эта шняга - чей-то гениальный эксперимент по задавливанию человеческой воли? Но мне везде заговоры мерещатся, так что идею я даже развивать не стал. Кто ж знал, что это реально был эксперимент, правда, высшими силами задуманными, а не этой мелочью, людишками. Кстати, высшие силы мы стопудово разочаровали: сил не было смотреть на те скуксившиеся рожи! Ясное дело, одного такого уникума, как я, на огромную тучу человек, не бывает. У нас и организовалась весьма своеобразная компания. Если вы с Марией встречались, то вам уж точно о нас известно. От человека к человеку все чудесатее и чудесатее. Но вот вряд ли она вам что-то плохое о ком-то рассказала, кроме, разве что, Эвана. Ух, не любили они друг друга! Прям сожрать друг друга взглядами были готовы!.. Вообще, я уверен, что у вас появилось ощущение, что центром нашего шабаша была Лена. В общем-то, нет. Рик ее чуть ли не обожествлял, у Марии тоже свои заскоки: она всех любит (кроме Эвана, помните? Хотя, сюда еще Шерил приписать можно, медсестричку Рика). Я знал Лену лучше этих двоих, и уж точно знал, что она была всего лишь взбалмошной бабой с шилом в одном месте. На этом все ее плюсы заканчивались. Рик все боялся, что от нее избавятся, ведь она могла поднять восстание. Да хрена! Она? Поднять восстание? Никогда. Ей была слишком дорога собственная задница. То, что ее часто пороли в наказание, - это было так, развлечение для нее. Но вот что покрупнее - и Леночка сразу бежала в кусты. Если бы она и подняла восстание то только в личных целях... (Надолго замолкает.) Я наигрался с художественной мастерской и опять пошел к Управляющим. Как мне вообще пришла в голову идея делать татуировки - без понятия. Я шел к ним и не знал, что собираюсь просить. А когда стоял уже в кабинете, просто ни с того ни с сего брякнул, что хочу тату-салон. Самое интересное, что дело-то пошло! Знаете, сколько человек мечтает себя заклеймить? Уу, дофига! Вы не подумайте, я не считаю татуировки клеймом: я мечтал творить, а они просили поставить на них именно клеймо. Ну, они хотя бы разные были, уже интерес появлялся. На Лене получилось пофантазировать: я даже насладился работой над ее спиной. Ух, и красота получилась! Правда, ее уже через месяц в клочья разнесли. Все птицы у нее там перья от страха растеряли. Летали у нее по плечам с голыми жопами. Жизнь на Острове, кстати, не ограничивалась только вечной работой, едой и сном. Раз в год проходило просто феноменальное событие: нас, которых считали отбросами общества, изгоями, чуть ли не каторжниками, отправляли заграницу, чтобы там люди платили за то, чтобы нами полюбоваться. Ну, иногда они платили больше и любовались не только глазами. Вот так наш Материк загребал огромные деньги. Самое забавное, что люди с Материка не выезжали заграницу, они вообще смутно представляли, что там, за горизонтом. А мы? А к нам прям так торжественно раз в три года приезжал директор передвижного Музея красоты с помощничками и устраивал смотры. Причем некоторых брали по несколько раз, кормили на убой, а одевали как!.. И селили в такие номера, просто шикарно! Некоторых, кстати, выкупали там. Все мечтали, чтобы их выкупили. Но никто не знал, как устроилась жизнь тех, кому, как они считали, повезло. Да, чтобы вы так примерно время представляли: я приехал на Остров за четыре года до приезда Марии. Ну это так, чтобы ориентироваться. Вот на пятый год, весной, меня и выбрали в качестве экспоната в Музей. Нас обычно человек тридцать брали: пятнадцать девушек, пятнадцать парней. Мне тогда рассказывали, что там надо еще и в каких-то представлениях участвовать. Надо сказать, мое желание ехать сей факт угробил окончательно. Но вариантов уже не было: хотя у меня, дебила, никто и не спрашивал, хочу я ехать или нет. Чувак тот, директор, был высоким таким джентльменом, бесцветным, но симпатичным для мужчины среднего возраста. Я вообще думал, что они конфетных зефирок подбирают, но все зефирки в итоге остались за бортом. Он выбрал сплошных... эээм... грейпфрутов. Взять меня хотя бы! Какой из меня зефир? Так, жареный каштанчик. Бин тоже выбрали. Ну ладно, она красивая, она даже круче зефира. Ну а Райана с Бэнни каким макаром взяли? Они ж страшные! Хотя было бы странно, если бы я их неписаными красавчиками считал, мда... Но они все равно не смазливости, каких у нас там даже среди парней было хоть отбавляй! А из девушек я там больше никого и не знал... А нет, Эмилию еще взяли, ту, которую Эван чуть не грохнул, подружку этой бабенки... Шерил, вот точно!.. На самом деле я Эвана не осуждаю: ну с кем не бывает? Сорвался, мужик. Но не убил же! Хотя если бы не оттащили, так вряд ли бы Эмилия с нами в свет поехала... Вообще, такие незаурядности, как мы, лучше смотрелись во всяких там постановках, которыми тот директор так воодушевленно бдил. Взял он и зефирок немного, чтобы совсем уж не распугать народ, который придет поглазеть на красоту в их понимании. Хотя на каждого из нас нашелся бы ценитель. Все это так относительно, что аж воротит от наигранности Суда, на который нас тащили в семнадцать лет. Честно: если бы мне сразу сказали, какие тут условия труда, я бы с радостью оставил этот Материк и пофигачил на Остров, радуясь, что я такой красивый. Ладно, надо уже рассказать хоть что-нибудь интересное, а то я щас засну над собственными речами. Слышь, чувак, ща будешь за мной слюни подтирать!..