Я вернулся...навсегда.

      Савада немного расстроен тем, что Перони и Джузано не захотели идти на переговоры и решить это противостояние миром. У него не остаётся другого выхода. — Уничтожить всех, кто оказывает сопротивление. Не убивать тех, кто сдастся. Реборн стоит рядом и окидывает ленивым взглядом нападающих. Слишком легко. — Реборн, мне нужны Перони и Джузано. Живыми, — Савада не участвует в битве, стоит посередине улицы и оценивает обстановку. Хорошо, что он сумел вовремя предупредить жителей. Киллер слегка кивает головой и исчезает в толпе сражающихся людей.       Тсунаеши немного тошнит, он до сих пор не мог привыкнуть к смертям, и ещё у него дрожат руки. Тело тяжелое и голова раскалывается от взрывов и стрельбы. Он почти не спал всё это время, боясь закрыть глаза, боясь проснуться и в который раз понять, что он снова здесь. В своём мире. Без хранителей. Без любящих хранителей, которые оберегали его, защищали и окутывали теплом и любовью. Здесь этого нет.       От усталости подкашиваются ноги, и парень с трудом контролирует своё тело. В глазах изредка двоится, поэтому он просто не успевает вовремя заметить летящие в него пули. Почему-то всё происходит в замедленном действии. Всё застыло, лишь пуля продолжает движение, рассекая воздух, как зыбучий песок. Савада знает, что не успеет. «А ты пытался?» — мерзкое хихиканье внутреннего голоса. Как давно он его не слышал. — Я просто не хочу, — тихо шепчет. Он не хотел умирать, но сейчас думает, что это не плохой выход из ситуации. Возможно, сама судьба решила смилостивиться над ним и больше не причинять страданий. Больше не будет ни—че—го. — Прости, Реборн. Я оказался так слаб. Саваде остаётся только наблюдать за тем, как приближается его смерть. Не в силах сделать шаг в сторону, чтоб избежать её. «Ты так просто сдашься?» — разочарованно говорит голос.       В голове вспышкой проносятся образы: обеспокоенные взгляды Хранителей; измученный вид Реборна с зажатым стаканом виски в руке; вот киллер насмешливо улыбается и говорит: «Они изменились»; в его комнату резко врываются Хранители и смотрят, будто он чудо, божество, словно они так испугались, думая, что он исчез. — Неужели… — почему-то на душе становится так легко и хочется громко засмеяться из-за глупых обид, непонимания, и того, насколько слеп он был, полностью погрузившись в свои мысли. Не замечая робких и испуганных шагов, которые стали делать в его сторону Хранители, теплоты, которая давно растопила их сердца и руки, что тянутся к нему, в надежде схватить свет. — Тсунаеши! — Десятый! — Тсуна! — Вонгола! — Савада! — Босс! Звучат в унисон обеспокоенные голоса хранителей.       Савада хочет заплакать, так как слышит искреннюю заботу, и как дрожат их голоса от страха потери, жаль, что он не может оглянуться, чтоб посмотреть в их глаза. Но впервые Тсунаеши уверен, что увидит там тоже самое, что и у Хранителей из другой реальности. «Я не хочу умирать», — не крик, лишь просьба. Тсуна не закрывает глаза, смело смотря вперед и думая, что это безусловно самый хороший предсмертный подарок. Он смог почувствовать своих Хранителей. К его изумлению, перед ним появляются шесть силуэтов, которые закрывают его от надвигающейся опасности. — Джудайме, как Вы? — Ты не пострадал? — Молодой Вонгола, ты в порядке? — Тсуна, мы экстремально спешили! — Оя—оя, не стоит так пугать нас, Тсунаеши—кун. — Ты слишком беспечен, Савада.       Савада ошарашенно моргает и не может понять, что произошло. Они не должны были успеть. И они не должны смотреть на него так, будто он самое дорогое и ценное в их жизни. Так словно они жутко перепугались, боясь его потерять. — Кто вы? – Тсунаеши не чувствует, как по щекам стекаются слезы. У него заложило нос и странный колючий комок в области груди, не даёт нормально дышать. Парни замирают, сначала неуверенно смотрят, а потом в один голос говорят: — Твои Хранители, твоя семья.       Савада даже не может улыбнуться, только вытереть рукавом слезы и ущипнуть себя за щеку. Неужели очередной сон?       У Тсунаеши нет времени об этом думать, он растерянно озирается вокруг, но ничего не может увидеть, так как хранители окружили его кольцом и защищают со всех сторон.       Битва заканчивается быстро и почти без потерь, так как многие сдались сразу. Реборн подталкивает дулом пистолета Перони и Джузано, которые слегка ковыляют. Их лица опухли, множество синяков и ран виднеются сквозь потрёпанную и местами порванную одежду. Кажется, Реборн даже не удивлен появлением хранителей, лишь хитро прищуривается и усмехается. — Я ж просил, — осуждающе говорит Савада, недовольно покачав головой.       С трудом, но ему удалось вырваться из плотного круга защиты и встать рядом с мужчинами, хотя хранители тут же напряглись и встали рядом, готовые в любой момент пресечь атаку. — Когда я пришёл, они уже были такими, — беспечно говорит киллер и пожимает плечами. Мол, я не виноват. Тсуна недоверчиво смотрит и вздыхает, разглядывая поверженных мужчин. Бывшие главы группировок стоят на коленях и готовы умолять, прося сохранить им жизнь. — Я не хочу вас убивать, — после его слов Перони и Джузано заметно оживились и благодарно закивали головой. — Но, и оставить в живых не могу, — расстроенно произносит Савада, печально поникнув. — Пожалуйста, не убивайте нас! Мы сделаем, что угодно! — Я могу быть полезен! У меня есть много связей и денег! – Перони ползёт на коленях к ногам Десятого, и пытается поцеловать ботинок. — Не вздумай даже коснуться, Джудайме. Мразь. Ты не достоин, — Гокудера не выдерживает и наносит удар ногой, откидывая мужчину назад. — Я стану вашим преданным псом! Я не предам вас! Я готов отдать за вас свою жизнь, — Джузано не двигается с места, со страхом смотря на корчащегося от боли Перони. — Даже не знаю, — вздыхает Савада. Он старается играть правдоподобно, вот только недавний поступок Хаято немного выбил его с колеи, он не думал, что тот ринется защищать его. Это было непривычно. — Уведите их, — небрежный взмах руки и двух мужчин уносят люди из Вонголы.       Лишь тогда Тсунаеши позволяет себе расслабиться и устало прикрыть глаза, чувствуя, как падает. Вот только он не успевает коснуться твердой земли, как множество рук ловят его и бережно поднимают. Тсунаеши хочется звонко рассмеяться, слушая споры хранителей о том, кто должен его нести. Жаль, что сил нет и жутко хочется спать.       Просыпается Тсунаеши в своей комнате, но не успевает он даже глаз открыть, как со всех сторон его окружили хранители, перебивая друг друга, интересуясь, всё ли с ним в порядке и не нужно ли ему что-то.       Савада растерянно мотает головой и садится, с опаской смотря на хранителей. Такая внезапная забота вызывала подозрение. Может иллюзия? Глупая и жестокая шутка. А потом Хранители подходят по одному и говорят лишь одну фразу: — Прости.       Тсунаеши чувствует, как задыхается, а легкие горят огнём от нехватки воздуха, и внутри ноет. Он молчит, недоверчиво смотрит, но видя теплый огонь в глазах парней и искреннее раскаяние — расслабляется. Они не лгут. — Я… — голос охрип, стоит огромных усилий не разреветься. «Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо», — хочет сказать Тсунаеши, но не может. — Джужайме, я стал меньше курить. И я защищу вас даже ценой своей жизни! – Хаято пылко хватает парня за руку и становится на колени. Его зеленые глаза полны решимости. Тсунаеши теряется, в горле ком и глаза слезятся, приходится часто-часто моргать, чтоб всё-таки не заплакать. — Тсуна, приходи на мою тренировку, я выучил новый удар. И те вкусные печеньки захвати с собой, — Ямамото подходит ближе, сначала уголки его губ неуверенно вздрагивают, но вскоре он широко и искренне улыбается. — Тсуна, я экстремально рад тебя видеть! И мы должны пойти на матч! – Риохей протискивается с другой стороны и радостно хохочет. — Молодой Вонгола, я скучал. Хочу конфетки. И прочитаешь мне сказку на ночь? – Ламбо залазит на кровать и обнимает босса, утыкаясь в плечо. —Тсунаеши-кун, не исчезай, ты же не иллюзия. Это моя прерогатива, — Мукуро щурит разноцветные глаза и садится на кровать, дергая за прядку волос. Хибари молча расталкивает хранителей и залазит на кровать, прижимая к себе Саваду. — Ещё раз так исчезнешь – загрызу.       Реборн стоит у порога, облокотившись плечом о стену, и внимательно смотрит на ученика, который растерянно моргает, словно никак не может поверить в происходящее, а потом солнечно улыбается и всё же плачет. Теперь всё в порядке. Спустя полгода       Тсунаеши резко забегает в кабинет, тяжело дышит и прислоняется спиной к двери. Реборн понимающе усмехается. Хранители действительно изменились, хвостиком следуя за боссом, как маленькие утята, боясь оставить его даже на секунду, окружая своей заботой и любовью.       Вот только Тсунаеши немного устал от этого, он даже уединиться в туалете не может, так как рядом постоянно ошивается кто-то из хранителей. Это было бы ещё терпимо, если они через каждую секунду не интересовались: «Десятый, у вас всё в порядке? Живот болит? Или бумагу принести? Может таблетку? Или вы купаетесь? Тогда может полотенце? Хотите я спинку потру?» и так до бесконечности. — И долго ты будешь их мучить? – светски интересуется Реборн, делая глоток кофе из кружки. Савада морщится, будто у него резко заболел зуб и отворачивается в сторону, избегая пристального взгляда мужчины.       Тсуна знает, что поступает по-детски, но он ещё немного обижен на них. Правда, в последнее время, он чувствует на редкость паршиво, ощущая себя каким-то киношным злодеем.       Савада видит по глазам хранителей, что они ждут, терпеливо и болезненно замирают каждый раз, когда Тсунаеши говорит. И как гаснут их глаза и угнетенно поникают плечи, когда он не говорит столь долгожданных для хранителей слов. Сейчас он уверен, что хранители любят его, что они, наконец, стали семьей. — Больше не буду, — улыбается Тсуна и подходит к окну, смотря на чистое небо. Слышатся шаги, а вскоре в кабинет врываются обеспокоенные и взволнованные хранители. — Джудайме, всё хорошо? — Тсуна, почему ты нас не подождал? — Ты внезапно пропал! — Молодой Вонгола, это плохая шутка. — Тсунаеши—кун, решил поиграть в прятки? — Савада, загрызу. Тсунаеши не может сдержать счастливой улыбки, он смотрит любящим и теплым взглядом, и произносит: — Я вернулся… навсегда.