***
— Патрик, постой за меня на кассе, я сейчас быстро сбегаю, у Гарри снова проблемы, - попросила его напарница. Патрик вздрогнул и, выйдя из своих мыслей, повернулся к ней, откладывая комикс. — О, конечно, да, конечно, - пробормотал парень, подходя к кассе. Был уже поздний вечер, и посетителей почти не было в такое время, поэтому он мог не волноваться за то, что кто-то заставит его пользоваться этой кассой. Не то, чтобы он не умел, просто ему и так доставалось от начальства за опоздания и прогулы, не нужно, чтобы его еще и за испорченный аппарат отчитали. Патрик смотрел, как девушка накидывает куртку и, пробормотав что-то вроде: "еще раз спасибо, я скоро", - удаляется из магазина. Он опустил взгляд на коробки комиксов под столом и наклонился, чтобы открыть один из них и заняться чтением. Одно из преимуществ работы в магазине комиксов — бесплатное их чтение. Работа мечты. Только мысли парня были заняты совсем не супергеройскими разборками, они были заняты одним парнем, отношения с которым стали невероятно трудными. Он подумал о том, что вероятно сейчас делает Пит, и тяжело вздохнул. Они не виделись уже около недели, как раз после той быстрой поездки в Чикаго, и это настораживало Патрика. Он действительно волновался. Даже несмотря на то, что Пит — вампир. Он бессмертный, и никто и ничто сможет причинить ему вред. Однако в сердце парня все ещё продолжала гореть тревога. Раздался звонок двери, который каждый раз оповещал о новом посетителе, и Патрик даже не поднял головы, думая о том, что это, вероятно, вернулась его напарница. Он уже был готов уступить ей пост за кассой, как вдруг услышал: — Мистер Стамп? Патрик испуганно поднял голову, нахмурившись, глядя человека. Или нет? — Брендон? Что ты..? — Послушай, Патрик, - выдохнул таксист, положив руки на стойку и заглянув прямо ему в глаза. — Пит рассказал мне о произошедшем, - он воровато оглянулся, но когда понял, что в магазине никого нет, продолжил. — Я пришел поговорить с тобой. — Это не твое дело, - занервничал парень, сразу начав делать вид, будто у него огромная куча работы по расстановке коробок. — Да, ты прав. Это не мое дело. Но позволь мне кое-что тебе рассказать, - попросил Брендон, и Патрик, остановившись, поджал губы, ожидающе глядя на друга. — Три века назад я знал одного парня. Его звали Райан. Я тогда только познавал вампирскую жизнь, учился жить, так сказать, по новым правилам. А этот парень, он... Я отталкивал его, потому что не был заинтересован даже в дружбе. Но он был настойчив, и, понимаешь, я совсем забыл о том, кто я. С ним я забывал, кто я есть. А в первое время очень трудно принять нового себя, понимаешь? — Судя по рассказам, Пит далеко не "новорожденный" в этом, - с подозрением произнес Патрик. — Ты не дослушал. Я знал, что рано или поздно мне придется рассказать ему о том, кто я, если я хочу продолжать то, что между нами было. И я решился. Не сразу, прошло несколько лет, но когда он должен был начать что-то подозревать, так как я внешне ни капли не менялся, я признался ему. Признался, что я вампир. Это было одной из самых сложных вещей в моей жизни. И знаешь, что он сделал? Он отвернулся от меня. Он не понял меня, не понял, что я не желаю ему зла. И все, все, что было нажито за эти годы, все пропало. Он уехал, и я больше никогда его не видел. — Ты мог его запросто найти. — Мог. Но я не стал. Потому что я слишком сильно любил его и уважал его решение. Но ты не представляешь, какую боль - физическую и моральную - доставили мне попытки забыть его. И с каждым годом она увеличивалась. От неё меня спасло лишь одно. Это была женщина, невероятная женщина. Женщина викторианской эпохи, невероятной красоты. До сих пор ее имя обжигает мою кожу каждый раз, когда я думаю о ней. Сара была невероятной, она была не просто красивой, она была идеальной. И когда я ее увидел, меня словно прошибло молнией, понимаешь? Но мое сердце тогда ещё не зажило от былых ран, и я боялся. Я боялся наступить на те же грабли, но меня так чертовски тянуло к ней. Я настолько боялся потерять её, что потерял, - он на какое-то время замер, и Патрик мог увидеть всю тоску и печаль в его взгляде, всю боль, которую он хранит на протяжении стольких лет. — Тогда была большая война, и ее убили, чтобы подобраться ко мне. Просто ворвались в ее дом и убили, она даже не успела ничего толком узнать. И знаешь, что я вынес из всего этого, Патрик? В этот момент снова раздался звонок, и внутрь зашла его коллега, которая вернулась со своего небольшого дела. Она прошла мимо парней, воодушевившись новым покупателем, и быстро удалилась в служебное помещение, чтобы снять верхнюю одежду. — У нас нет выбора, Патрик. Если мы влюбляемся, у нас есть только один выход — обеспечить защиту. Отвергнув Пита, ты лишаешь себя защиты. Подумай об этом. Брендон слегка прищурился, а затем, поджав губы, быстро удалился из магазина, оборачиваясь, чтобы убедиться, что никто за ним не следил. Патрик стоял возле кассы, глядя ему вслед задумчивым взглядом, размышляя об этом еще чаще, чем до его прихода. — Оу, он уже ушел? - послышался разочарованный голос девушки, которая уже вернулась в форме. Патрик вздрогнул и, увидев ее, лихорадочно уступил место, возвращаясь на свой пост. Это будет долгая ночь.***
Прохладный ночной воздух пробирался под одежду, заставляя все тело покрываться легкой дрожью. Засунув руки в карманы, Патрик стоял на крыше высотного здания, подойдя к самому краю и глядя на ночной город. Он уже давно заметил, что здесь все совсем не так, как в Нью-Йорке. Все здесь казалось маленьким и ничтожным; люди были скромнее; никто не мечтал так, как мечтают в Нью-Йорке; даже огни не такие яркие. Порой Патрик задавался вопросом: "А что я вообще здесь делаю?" Как бы абсурдно это ни звучало, он действительно не находил себя среди этих спокойных районов. Они совершенно не подходили под описание самого Патрика. Когда-то он был целеустремленным молодым человеком с неплохими задатками, хорошей должностью и достаточно красивым домом. У него были собака, друзья. У него было все, что нужно простому человеку для счастья в Нью-Йорке. А теперь он где? Как далеко он зашел, чтобы сохранить себе жизнь? Может, это просто трусость, слабохарактерность? Ему уже никогда не исправить всех ошибок, даже если бы у него была возможность, потому что основная их часть все же приходится на Пита. Здесь становилось все холоднее, и Патрик начинал подумывать о разных способах развития своей дальнейшей жизни. Этот обрыв выглядел так заманчиво. Один большой шаг — никаких проблем. Патрик немного подходит вперёд и видит внизу лишь пустое шоссе. Он никому не причинит вреда, если спрыгнет, ведь так? Пит, наконец, сможет зажить своей обычной вампирской жизнью, родные парня и так с ним не связываются, австралийская полиция и патологоанатомы получат, наконец, работу. Никто не будет по нем страдать. Никто не должен. Всем будет лучше, правда? — Нет, не правда, - услышал Патрик за своей спиной и резко обернулся, чувствуя, как на мгновение все его внутренности сжались. — Ты о чем? - Спросил он, глядя на темную фигуру, постепенно подходящую все ближе и ближе, до тех пор, пока он может различить черты лица. — Не всем будет лучше, Патрик, - произнес Пит почти шепотом, но это было достаточно, чтобы парень его услышал. — Мне не будет лучше. Уголки губ Патрик слегка вздрогнули в улыбке, но этого было не достаточно, чтобы заставить его улыбаться. Слишком много всего случилось, слишком много непоправимых ошибок. — Как ты узнал? — Я читаю мысли, помнишь? - Усмехнулся Пит, подойдя почти вплотную к Патрику. Он поднял руку и чуть коснулся кончиками своих холодных пальцев его щеки. Патрику так хотелось, чтобы эта рука была горячей, так хотелось, чтобы сейчас его кто-нибудь согрел. Ему хотелось просто живого человека. Неважно: мужчина, женщина. Теперь границ в этом плане у Патрика не было, но все же ничто не может заменить человеческое тепло, правда? — Пит, - судорожно слетело с его уст, и он положил свою руку поверх его, прижимая его руку к своей щеке. Пит увидел, как что-то блеснуло в его глазах, и тут же поспешил остановить: — Нет-нет, ты не будешь плакать, - прошептал он, а затем заключил его в свои объятия. — Мне все еще холодно. — Я знаю, малыш. Я знаю, - он прижал его к себе еще сильнее, желая оградить от всего этого холодного мира, но, по иронии судьбы, он сам был холоднее его. — Может, я не могу дать тебе тепла, может, я никогда не согрею тебя в холодную ночь. Но есть одна вещь, которую я могу тебе дать. Настолько сильную, что больше никто из живых на нее не способен. — Что же это? - Спросил Патрик, хотя ответ был очевиден для них обоих. — Позволь мне любить тебя, Патрик. Позволь. — Пит, ты бессмертный. Рано или поздно я все равно уйду, - бормотал он ему в плечо. — Это не важно, малыш. Это совсем не важно. Я могу тебя обратить, если хочешь. — Не хочу. — Тогда позволь мне просто любить тебя. До конца твоей жизни. — Пит... — Пожалуйста. — Пит, - он отстранился, пытаясь заглянуть в его холодные глаза, но все, что он видел там сейчас, — обжигающее тепло надежды и любви. — Патрик, я обещаю, никто и никогда больше не причинит тебе такой боли. Я исправлю все ошибки, что совершил. Просто позволь, Патрик, - продолжал умолять он, схватив парня за плечи. — Пит, да послушай же ты! - Взорвался он, перейдя на крик, и Пит тут же заткнулся. Возникла небольшая пауза, они просто некоторое время смотрели друг другу в глаза, то ли пытаясь понять, то ли просто переглядеть друг друга. Но в следующее мгновение все изменилось. Патрик притягивает Пита к себе за толстовку, соприкасаясь с его холодными, как лед, губами. Вампир ответил на поцелуй, нежно положив руки ему на шею, заставляя того вздрогнуть от холода. — Это... - начал Пит, отстранившись, но все еще стоя в прежней близости к нему. — Это значит "да"? — Да.