Есть люди, которые верят в любовь с первого взгляда. Но это чушь. Влюбляются не во внешность, не в фигуру. Влюбляются в бездонность глаз и прекрасную светлую душу, не без изъянов, конечно. Недостатки, в каком-то смысле красят человека, ведь совершенство, оно неестественно, непривычно и так далеко от того, что мы видим каждый день, и, мечтая о совершенстве, мы должны в первую очередь понимать — если человек совершенен, то, скорее всего, ты его недостоин. Хотя можно сказать, что совершенство временно, и чем лучше ты узнаешь человека, тем менее идеальным он тебе кажется. Но сейчас что-то было не так.
Гарри Поттер знал Гермиону Грейнджер вот уже тринадцать лет. А это чувство, чувство, что она совершенна, не покидало его ни на секунду. Чувство, что он любит её. Вероятно, они слишком много пережили вместе, слишком многое повидали, и это сблизило их. Но теперь, когда всё было тихо, когда Волан-де-морт был мёртв вот уже семь лет. Семь невыносимо долгих лет. И теперь, когда среди волшебников наконец установился мир, и каждый обрёл себя, восстал из пепла, Гарри явственно чувствовал, что летит в пропасть. В пропасть одиночества. И даже его милая любимая Джинни не могла помешать этому. Всё чаще посещали мысли о прошлом, о правильности сделанного, о том, чего он не сделал, хотя должен был. Гарри не спас их. Всех их, что сражались и умерли за него. Фред, Люпин и Тонкс, Сириус и многие, многие другие, с чьей смертью никогда не смириться. Жизнь заиграла новыми красками. Серыми красками. Да она и жизнью быть перестала, стала существованием, лишённым смысла. Сражаясь с Волан-де-мортом, Гарри видел свою цель, ощущал её, как охотник чует жертву, а сейчас этой цели не было, и иногда, когда голову наполнял серый туман безнадежности, Гарри в тайне от всех, в тайне от себя жалел, что не погиб тогда, в пылу сражения, в битве за Хогвартс. Не погиб тогда, когда глаза застилал кровавый туман ненависти и злобы. И только одна счастливая мысль грела его изнутри, осветляла существование и вела сквозь тернистый жизненный путь. Мысль о ней. О Гермионе. Ожидание встречи с ней. Встречи, которая никогда не произойдет.
О, Господи, какой же ты дурак, Гарри, какой дурак. Она замужем, да и ты женат. Что за пустые надежды, какие-то мечты. Что ж ты упустил свой шанс, пока вы учились вместе, пока всё было не таким как сейчас. Всё было наделено смыслом.
Мысли в голове метались, словно рой обеспокоенных светлячков. Только они не светили, не прокладывали путь внутрь мыслей, внутрь далеко уже не бодрой головы. Всё было скрыто во тьме. И лишь громкий хлопок входной двери так легко вернул Гарри в реальность. Вошла Джинни. Она всё так же красива, как и раньше: ярко-рыжие волосы, блестящими волнами спускающиеся по плечам, глаза цвета свежей зелени и хрупкая фигура. Гарри встал, чтобы поприветствовать её поцелуем. В этот момент он чувствовал себя ничтожеством. Но всё равно не мог ничего поделать, представляя на месте жены Гермиону. Это было подло. Гарри не заслуживал ничего лучше тех мучений, которые сейчас испытывал.
— Как дела, милый? — ласково спросила Джинни, прижимаясь к нему. Она чувствовала его напряжение, беспокойство и старалась узнать причину этого.
— Отлично Джинни, — Гарри перевёл взгляд на свои ботинки. Типичный жест лжеца. Конечно, она это понимала, но не стала ничего выпрашивать. Наверно, понимала, что это сделает ему ещё хуже.
Какая же она красивая, какая милая. А он предает её. Пусть и в мыслях, не по-настоящему. Это чудовищно.
Джинни мягко отстранилась от объятий Гарри и, улыбаясь, сообщила:
— Знаешь, кто придёт сегодня к нам в гости?
Гости, только этого не хватало. Это самое худшее, что могло случиться сегодня.
Гарри отрицательно покачал головой и спросил, присаживаясь на диван:
— И кто же?
— Рон, — сказала Джинни, присаживаясь на колени Гарри, — с Гермионой.
Только не она. Только не Гермиона Грейнджер. В тот день, когда он так много думал о ней. Хотя он всегда думает о ней. Каждую секунду своей никчёмной жизни. Какое же он ничтожество, если не справится с этим. Не сможет держать себя в руках, пока она будет рядом. Пока она будет в его доме.
Чёрт побери! Он выдержит, просто запихнет свою любовь куда подальше, но не будет разрушать единственное хорошее, что у него есть — тихую семейную жизнь. Гарри ни в коем случае не может это сделать.
***
Время прихода Рона и Гермионы неустанно приближалось. Гарри хотелось отмотать стрелки на часах. И выть. От бессилия и злобы, которая, впрочем, уже стала хроническим чувством, подобно тому, как постоянной становится болезнь.
Джинни понимала. Не знаю причины, она понимала, что Гарри страдает. Её любимый страдает. И она старалась изо всех сил облегчить эти страдания. Сейчас ей казалось, что лучше всего — просто перестать задавать вопросы. Она так давно уже знала Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, что за это время поняла: если Гарри что-то тревожит, рано или поздно он всё равно всё расскажет. Но не сразу. Нет. Позже, когда поймет, что не может держать всё в себе.
Тихий стук в дверь раздаётся в прихожей. Так стучит Гермиона. Она всё делает так спокойно, рассудительно и с завидной точностью. Это в её характере. Теперь она не заучка в школе. Она бизнес-леди. Женщина, которая зарабатывает в два раза больше, чем её собственный муж. Хотя, в современном обществе это неудивительно, можно сказать, вполне естественно. В высокоразвитых странах женщины, зарабатывающие больше мужчин — далеко не редкость.
Джинни любила Рональда. Он ведь был её братом. Самым родным человеком. Из всех братьев она больше всего была привязана именно к нему. Рон был так близко, в то время как остальные были так далеко… Фред и Джордж всегда были, как это сказать, сами себе на уме. Им было достаточно друг друга. Перси, Билл и Чарли были слишком взрослыми. Они любили Джинни, конечно, но по-своему. А вот Рональд, он был так близок к ней, как ей было нужно. И теперь, когда они стали взрослыми, он был нужен ей, как никто другой.
Джинни с заметным усилием отвлеклась от своих мыслей и, тихо ступая по ковру, подошла к двери.
— Это мы, Джинни! Открывай! — раздался тихий голос Гермионы. А следом за ним раскатистый бас Рона:
— Сестрёнка, ты что там, уснула?
Джинни усмехнулась, открывая тонкими пальцами замок. Рон совсем не меняется с возрастом. Как, впрочем, и большинство знакомых ей людей.
***
Гарри сидел на низких плетёных качелях в саду, держа в руке чашку эспрессо и какую-то заумную книгу о философии. Её посоветовала Джинни: он просто не мог отказаться. Книга ему совершенно не нравилась. Она напрягала, заставляла прочитывать каждое предложение по двадцать пять раз. Чтение шло медленнее некуда, и Гарри, вздохнув, отложил этот шедевр литературы.
Звонок во входную дверь, который был слышен и в саду, оповестил: пришли гости. Пришли
она и его бесшабашный рыжий друг.
А в доме заиграла музыка...
На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса. Ж. Лабрюйер
