Twitch

Этим утром я встал не с той ноги. Не знаю почему, но чувствую себя действительно как-то странновато. Когда я проснулся, у меня болела спина и все лицо было в кошачьей шерсти. Обычно Твич ведет себя хорошо и спит в ногах, а матрас вообще чертовски мягкий, и я никогда раньше не просыпался с болью с спине. Потянувшись, я посмотрел на часы. Полвосьмого? Что за хрень? Кто встает в полвосьмого? А, плевать. Я сбросил одеяло и лениво поплелся в ванную, чтобы почистить зубы и отлить, после чего надолго засел в душе. Под «надолго» имеется в виду – на время, достаточное для того, чтобы, когда в душ зайдет моя сестра, вода лилась полутеплая. Да, я тоже бываю вредным. Я посмотрел на фото приглашения, которое я сделал вчера. Вечеринка начинается в пять, так что у меня будет семь часов, чтоб провести их с Твиком, если я приду к нему в десять. То есть, через полтора часа. Что я буду делать полтора часа? Вот именно поэтому в полвосьмого никто и не встает. В такое время делать просто нечего. Ну, почти нечего – но в данный момент дрочить я был не расположен. Поэтому я включил телевизор в гостиной и тупо щелкал по каналам, а потом сдался и пошел есть хлопья. Таким способом я убил полчаса и, отчаявшись сделать со временем хоть что-то, пошел наверх и, как дебил, начал убираться в своей комнате. Это было страшно скучно, потому что у меня в комнате царил полный бардак, и приводить ее в порядок было сплошным мучением. В итоге я прибрал всю эту чертову комнату и освободился в полдвенадцатого, а затем побежал к дому Твика и постучал по дверному косяку, предупреждая его о своем вторжении. – Твик? – Я в гостиной, – отозвался он. Я прошел туда. Он смотрел или, вернее, слушал третью серию «Красного Гонщика» и рисовал. Когда я вошел, он прервался и прижал рисунок к груди, чтобы я не увидел. Я уселся на диване напротив и посмотрел на него: – Что рисуешь? – К-Красного Гонщика и Синего Гонщика, – он продолжил рисовать. – Можно посмотреть? – Н-нет! Ты сегодня опоздал, – он надулся и стер неудачно нарисованную линию. – То есть, если бы я пришел вовремя, было бы можно? Он кивнул. – Ну ладно, блин, – нахмурился я и скатился с дивана на пол. Твик посмотрел на меня сверху вниз и поднял бровь. – Я мертв внутри, – заявил я. Твику это не понравилось, и он жестом попросил меня встать. Вместо этого я перевернулся и подкатился к его дивану. Твик издал хныкающий звук и продолжал жестами просить меня встать. Так продолжалось около пяти минут, после чего он сдался и продолжил рисовать. Его ноги были скрещены, и одна свешивалась с краешка дивана, прямо надо мною. Он принялся щекотать мою грудь кончиками пальцев, и я рассмеялся. – Ты такой балда, – сказал я, поднимаясь с пола, и потянулся. Он тихонько хмыкнул, чтобы дать мне понять, что услышал меня. – Хочешь сока? – спросил я, почувствовав, что пересохло в горле. – Да, – Твик поднял рисунок на уровень глаз, решил, что в нем чего-то недостает, и вернулся к рисованию, а я потопал на кухню и достал стаканы из шкафа. Потом положил в них лед, налил сока и вернулся в гостиную. Я отдал Твику его сок и сел рядом с ним на диван, потому что он уже закончил рисовать. – Можно мне тогда увидеть хоть что-то из твоих рисунков? – спросил я, сделав глоток и отставив стакан. Твик подумал минуты три и легонько кивнул, схватил свой альбом и побежал к лестнице. Я думал, что он хочет, чтоб я подождал его здесь, как обычно и бывает, когда он убегает в свою комнату, но тут он просунул голову в дверь и показал жестом, чтобы я следовал за ним. Когда мы поднялись, я уселся на кровать, а он вытащил из шкафа коробку, полную альбомов для рисования и отдельных листов бумаги. Его пальцы пробежались по рисункам, а потом вытащили фиолетовый альбом с надписью «Животные», сделанной неряшливым почерком Твика. Он подошел ко мне и сел рядом, сделав глубокий вдох перед тем, как вручить мне драгоценный альбом, а я придвинулся к нему, так что теперь мы могли рассматривать рисунки вместе. Я раскрыл альбом на первой странице – и выпустил на свободу стремительный ручей, бегущий сквозь весенний лес, а из этого ручья пил олень, и вокруг прыгали кролики, и несколько бабочек кружилось над цветами, и пчелы хлопотали вокруг пчелиного гнезда, и… Я знал, что Твик умеет рисовать, но от этого у меня прямо дух занялся. Рисунок был полон точнейших деталей, которые идеально дополняли друг друга, и вместе это выглядело просто потрясающе. Твик помахал рукой у меня перед лицом. – Да? – только и смог я вымолвить. – Это п-плохо? Т-ты ничего не говоришь… – Нет, это очень, очень круто, Твик, просто офигенно, – да уж, я не очень хорош в комплиментах. Но все равно этого было достаточно, потому что Твик и так был рад, что мне понравилось. Я перевернул страницу и увидел кролика, который ел клевер, на следующей – котенка, играющего с клубком шерсти, а еще дальше – семейство уток в пруду. Я перелистывал страницу за страницей, улыбаясь, как идиот. Другая моя рука поглаживала Твика по волосам, а он и не обращал на это внимания, занятый тем, что наблюдал за выражением моего лица и моей реакцией на каждый рисунок. Наконец я закрыл альбом и посмотрел на него. – Я не знал, что ты настолько хорошо рисуешь. Можно еще что-нибудь посмотреть? Твик задумчиво прикусил губу. – М-может, позже. Он взял у меня альбом и положил его обратно в коробку, а затем запихнул коробку в шкаф. Я посмотрел на часы. Полпервого. Всего четыре с половиной часа до вечеринки. Я поднялся, и мы пошли вниз. – Хочешь есть? – Д-да, немного, – кивнул он. – Можем сходить в магазин. Твик замотал головой. – Я сам приготовлю. Что ты хочешь? – Что угодно сойдет, я ем все. Твик приготовил сандвичи, которые мне очень понравились – определенно, он делает сандвичи лучше, чем я. Мои навыки в кулинарии ограничиваются умением вскипятить воду и бросить туда макароны или сосиску, и даже в этом случае иногда получается хреново. А бывает, я просто забываю о них и кастрюля стоит на плите два часа, пока вода не выкипит и все не сгорит к чертям. Твик умеет готовить. Как-то раз он приготовил обед, когда его мама была занята, и вышло – пальчики оближешь. Когда мы поели, Твик сгрузил тарелки в раковину и мы несколько часов вместе смотрели «Красного Гонщика». После первых пяти серий Твик уснул, положив голову мне на плечо. Насколько я успел узнать, Твик совсем мало спит, поэтому, когда он засыпает, я стараюсь его не беспокоить. Я посмотрел еще две серии и решился разбудить его. – Твик? – я слегка подергал плечом. Он сел, протирая глаза и бормоча что-то. – Что? – переспросил я. – С-сколько времени? – Четыре тридцать, полтора часа до вечеринки. Он кивнул, поднялся с дивана и направился в свою комнату, чтобы собраться. Когда он вернулся, он нес сумку, в которой, как я полагаю, были плавки. А еще он умылся – это было сразу видно, потому что Твик всегда умывается горячей водой и его щеки тогда становятся ярко-красными. Он все еще выглядит сонным и немного напоминает мне котенка. Мы пошли ко мне домой, и я оставил Твика внизу, а сам отправился за сумкой. Когда я открыл дверь спальни и включил свет, Твич проснулся и замяукал на меня. Он не любит спать, когда горит свет. – Извини, Твич, я просто возьму кое-что, и ты сможешь спать дальше, – я начал рыться в шкафу, а потом вспомнил, что вчера положил плавки на стол. Я бросил их в сумку, выключил свет и поспешил вниз. Я не знаю, что Руби сказала Твику, но, когда я спустился, он дергался сильнее прежнего и был ужасно смущен. Я схватил его за руку и потащил к выходу, по пути показывая сестре средний палец.