Я — Куроко Тецуя. В меня влюблен мой брат.

      Куроко не часто приходится гулять в настолько людных местах, поэтому сейчас он чувствует себя скованно и очень непонятно. Пытаясь разобраться в чем дело, Тетсуя тупо залипал в одну точку несколько минут. — Долго будешь еще так стоять? — с насмешкой спросил Акаши. — Извини, задумался. — Что такое? Тебе здесь не нравится? — Нравится, просто… — не успел голубоглазый договорить, как его прервали: — Что «просто»? — в голосе Акаши можно было заметить нотки обиды.  — Я… я не знаю. — Ладно, — Сейджуро нежно потрепал мягкие волосы Тецу. — Ну тогда пошли в лабиринт. — Лабиринт? — Куроко немного растерялся. — Да не переживай ты, не заблудишься, — улыбнувшись, Акаши потянул голубоглазого за руку, направляя того в неизвестную сторону.       «Куда он меня ведет? Неужели и вправду в лабиринт? Мне немного не по себе. Но против Акаши не пойти. Во-первых, потому что нет никакого желания, а во-вторых, потому что это не имеет никакого смысла», — Тецуя сейчас старался не думать о своей слабости, а уж тем более не рассказывать о ней Акаши. Все мы люди, а у каждого человека есть уязвимое место, ну по крайней мере так написано в той самой целомудренной таблице фобий, созданной учеными, которые изучали психологию людей. Как бы там ни было Тецуя относится именно к тем людям, которые имеют в своем «составе» хотя бы одно, но уязвимое место. Даже замечательно отточенная маска безразличия не могла скрыть ужаса на лице парня. Акаши, в свою очередь, краем глаза уже подметил, что фарфоровое лицо его мальчика, вроде бы стало бледнее обычного. Захотев разобраться в чем дело, император остановился и выжидающе начал всматриваться в возлюбленного. — Ты как-то побледнел, — Сейджуро немного насторожился. — Все в порядке, — Тецуя попытался вырвать свою руку из железной хватки Акаши. — Ты боишься? — Все в порядке. — Не ври. Тецу, ты вовсе не умеешь лгать. Если это действительно твой страх, то с ним нужно бороться, и я тебе в этом помогу, — вот только это Куроко не прибавило ни капли радости. — Ладно, только пообещай, что не бросишь меня там. — Конечно.       Понемногу Тецуя расслаблялся, тем самым перебарывая страх, который успел затянутся тугим комом в нижней части живота. Акаши же думал, как объяснить Куроко, что лабиринт немного необычный… — Подожди! Неужели он…  зеркальный?! — Я разве не уточнил? — Нет вообще-то! Акаши-кун, за что ты так со мной? — Тецу вмиг состроил милые щенячьи глазки, а затем продолжил: — Давай не будем туда идти, а? — И не мечтай, — слишком резко ответил Акаши, а после обратился к невысокому парню в униформе работников торгового центра: — Извините, можно пожалуйста два билетика на лабиринт? — получив положительный ответ, ему выдали две пары перчаток, чтобы не трогать зеркала руками, а точнее не оставлять следов. — Ну не надо, прошу! — фантом сопротивлялся как только мог, однако Акаши и не думал о том, чтобы пересмотреть свое решение. — Надо, милый, надо. Не дергайся, все равно уже поздно, — сильнее сжав руку фантома, с горем пополам, но императору удалось затащить того внутрь. Изначальный план Акаши был таким: требовалось завести Тецу в лабиринт, как можно дальше, чтобы невзначай оставить того там. Император искренне надеялся, что это поможет его мальчику справится со своим страхом… Но кто же знал, что он может так сильно ошибаться? — Акаши-кун, ты честно меня не бросишь тут? — Честно, — Сейджуро было неприятно лгать, но у него не было выбора, ведь он свято надеялся, что это благая цель. Кстати Сейджуро начал замечать одну странную закономерность… Тецу называл его «Акаши-куном» лишь тогда, когда возлагал на того последние надежды и полностью утопал в доверии к нему. От осознания этого Сейджуро становилось только больней. — Малыш, все будет хорошо. Просто держись за меня, ладно? — продолжил он, спустя несколько минут раздумий.       Куроко лишь тихо угукнул в ответ. Парня окутывало чувство животного страха, это было вполне заметно по его внешнему виду, потому единственное, что мог сделать Сейджуро — выдавить из себя жалкую пародию улыбки. — Прости, — Акаши оставил Тецую одного еще до того, как тот смог сообразить, что произошло. Всего 5 секунд и император скрылся в неизвестном направлении.       Куроко сковала паника, его охватил неимоверный ужас, который заставлять колени предательски дрожать, как и все тело в общем. Дыхание сбилось. Из-за страха, сковавшего его, ему казалось, что время старается идти, как можно медленней, чтобы растянуть каждую секунду длиною в вечность. Казалось, будто это все умысел какого-то страшного маньяка, который каждой клеточкой тела наслаждался этой пыткой. — Акаши-кун! Это же шутка, правда? — Тецуе хотелось верить, что это кошмар, страшный сон, ну или хотя бы розыгрыш! Парень не раз замечал, что у него первые признаки клаустрофобии. Тецуя не понимал, почему Сейджуро оставил его здесь, почему именно сейчас? Он же ничего ему не сделал! Фантому было тяжело, но он все еще мог вести свой монолог, в обращении за помощью: — Акаши-кун, ты же обещал! Обещал, что не оставишь меня здесь одного! — он плакал, слёзы ручьем катились по его бледному лицу, несмотря на всхлипы он продолжал говорить, а точнее уже кричать: — Акаши!!! Не оставляй меня здесь! За что ты так со мной? Что я тебе сделал?       Именно тогда Акаши пожалел о содеянном, и угораздило же их попасть в самый огромный зеркальный лабиринт всего города. А ведь Сейджуро всего лишь хотел хорошо провести время с Куроко. И из-за зеркал он не мог определить, где именно находится Тецуя, да и пространство тут казалось несколько искаженным, которое, в свою очередь, создавало впечатление, что звук исходит со всех сторон. «Интересная иллюзия», — пронеслось в мыслях императора.       Несколько раз Акаши путал Куроко в отражениях. Видя своего мальчика перед собою, он, к сожалению, все время натыкался лишь на зеркала. Потихоньку Сейджуро надоедала эта игра. Единственная его зацепкой был лишь тот факт, что если он видит Куроко, значит тот где-то рядом. Спустя пару минут блужданий, император начал волноваться, неужели он и вправду потерялся? Но ведь он слышит… слышит плачь и не может помочь. Больше всего в этой ситуации его бесила беспомощность. Потому, не придумав ничего путного, Акаши решил положится на «зов своего сердца». Банально? Очевидно. Однако другого выбора тут быть не могло, оставалось лишь верить в чудо и в свою интуицию.Спустя пару минут Акаши увидел впереди себя Куроко и, чтобы убедиться в его осязании, вытянул руки перед собой… Не почувствовав зеркальной преграды он побежал к нему, не волнуясь, что это может быть очередной обман зрения, и что он может врезаться в стекло. Он просто хотел прикоснутся… почувствовать его… обнять… прижать к себе. — Наконец-то! — Не прикасайся! — Тецуя оттолкнул Акаши от себя. — Не трогай меня! — Прости. Все, что я от тебя прошу — перестань плакать, — Акаши видел как его возлюбленный захлёбывается собственными слезами, как же было больно осознавать, что это все из-за него, из-за его легкомыслия. — Можешь меня ударить, делай, что хочешь, только прошу тебя, успокойся. Мне больно смотреть на тебя, перестань. — Сквозь сопротивления Тецу, Сейджуро того обнял, прижав себе так сильно, что чувствовал всем телом дрожь своего мальчика. Император вытирал тому слезы, умолял перестать рыдать, был готов сам расплакаться, лишь бы только разделить эту боль с Куроко, чтобы тому стало хотя бы чуточку легче.       Стоя в обнимку с Сейджуро, у Тецуи внезапно подкосились ноги, он мог бы упасть, если бы не объятия. В них было уютно, но маленький червячок обиды все еще сидел в душе и не давал полностью погрузиться в расслабляющую атмосферу.       Хотя с другой стороны, за ним вернулись, а это главное. Куроко уткнулся Сейджуро в грудь. — Ты ненавидишь меня? — Нет. — Прости, мне правда жаль, — рыжеволосый смотрел в пол, не осмеливаясь взглянуть на Куроко. — Не волнуйся. Давай до конца вместе? — впервые за этот битый час Тецуя улыбнулся. — У тебя такая красивая улыбка. Улыбайся чаще. — Ну, тогда в путь, — смех Тецуи звонким хохотом разлился по всему лабиринту, сделав того не таким уж и страшным, в какой-то мере он даже стал немного уютным. Куроко был таким искренним, что это могло бы показаться сном.       Взявшись за руки, сплетая те в крепком замке, словно боясь снова друг друга потерять, парни направились куда-то вдаль лабиринта, на поиски столь долгожданного выхода.