Мой дивный новый мир!

Ряды диодных ламп, встроенных в потолок, уходили в бесконечность. Длинные узкие коридоры, выкрашенные в белый цвет, не менялись и спустя сотню шагов. Тошнота подкатывала к горлу от однообразной и донельзя скучной обстановки. Мукуро уже несколько раз обошел доступные ему этажи базы и, не найдя ничего нового и интересного, стал ловить себя на мысли, что обмен "любезностями" с Бьякураном ему нравится гораздо больше бесцельного шатания. Работники и солдаты Мельфиоре не разговаривали с ним, игнорируя все попытки начать беседу. Рокудо догадывался, что приказ не связываться с ним отдан свыше, но пока у него не было доказательств, он не считал нужным обвинять Джессо в ущемлении своих прав. Пальцы сомкнулись на белом обруче ошейника, который являлся наглядным доказательством того, что прав у иллюзиониста никаких нет, и стоит радоваться, что его не заперли в тюрьме на нижнем ярусе с остальными пленниками. Точно! Тюрьма! Вот туда Мукуро и отправится, чтобы сбежать от преследовавшей его скуки. Дойдя до лифта, Рокудо нажал кнопку вызова и, дождавшись, когда стеклянные двери откроются, вошел внутрь. Лифт встретил иллюзиониста его собственным обликом, отраженным в большом зеркале, занимавшем почти всю центральную стенку. - Вот скотина! – прошипел Мукуро, замечая на шее яркие пятна засосов. В целом же отражение устроило иллюзиониста, он выглядел вполне здоровым. Двери закрылись, и лифт устремился вниз. - Добрый день, прекрасная незнакомка! – покинув лифт, Рокудо поприветствовал тюремщицу, удобно устроившуюся на мягком диване в приемной и листавшую модный журнал. Перед диваном стоял небольшой столик со стеклянной крышкой, на котором располагалась стопка уже прочитанных глянцевых номеров, пепельница в форме цветка, пачка дамских сигарет и серебряная зажигалка. Айрис подняла взгляд на иллюзиониста. Ей было запрещено с ним говорить, но его приветствие было на столько лестным, что желание пофлиртовать и хоть немного развеять скуку взяло верх. - А разве сейчас день? – Айрис отложила журнал и по-кошачьи прогнулась в спине, как бы невзначай продемонстрировав глубокий вырез декольте. - А разве нет? Не помню, когда в последний раз я видел ночное небо или утренний рассвет, - ответил Мукуро, подходя ближе. Айрис загадочно улыбнулась, ответ иллюзиониста ее устроил. И впрямь за окнами базы всегда было светло, поэтому сказать, какое сейчас время суток без помощи техники, строго следующей положенному расписанию, было нереально. Специально создавался искусственный отбой, во время которого в общих помещениях закрывались окна и приглушался свет, чтобы люди абсолютно не потеряли ориентацию во времени. - Так чем обязана, Мукуро-кун? Увы, но за разговор с тобой мне может сильно влететь от начальства. "Как я и предполагал: персоналу запрещено со мной общаться!" - мысленно посетовал Рокудо, но решил уболтать смелую нарушительницу. - Разговор нельзя считать начатым, пока ваше имя остается для меня загадкой. Однако уверен, что обладательница таких удивительно-прекрасных глаз имеет столь же прекрасное имя. Айрис кокетливо опустила взгляд, показывая притворное смущение. Эта игра нравилась тюремщице. Рокудо был вежлив и внимателен, и уж точно не имел ничего общего с узниками, которые не желали с ней общаться, а некоторые так и вовсе хамили при первом удобном случае. - Меня зовут Айрис Хепберн, - представилась женщина, и пухлые губы дрогнули в легкой полуулыбке. Иллюзионист, не разрывая зрительного контакта, сделал еще пару шагов вперед, легко перехватил тонкую ладонь собеседницы и прикоснулся к ее внешней стороне губами. Айрис удивленно распахнула лиловые глаза, но тут же смягчилась. Как большинству женщин ей льстили подобные знаки внимания. Мукуро отпустил руку тюремщицы, игриво погладив пальцами внутреннюю сторону ладони. Айрис сияла. Впервые за долгие месяцы на базе к ней относились так, как она – ухоженная красивая женщина – того заслуживала. - Если вы не против, я присяду? – спросил разрешения Рокудо, все так же чарующе смотря в глаза тюремщицы. - Я совсем не… Закончить фразу Айрис не успела, ее браслет подал признаки жизни. - Айрис Хепберн! Вы нарушили правила! Сейчас же явитесь в мою лабораторию для получения выговора! Еще один выговор, и вас отправят обратно на землю без выходного пособия! – раздался из микрофона голос Шоичи. Айрис состроила несчастное лицо. Ну почему ей спустили с рук все грешки, связанные с узниками, но за короткий разговор грозили выговором? Тюремщица не понимала такой несправедливости. - Шо-тян, - пропел в браслет Мукуро, - да ладно тебе, мы всего лишь обменялись парой фраз. Можешь меня отправить на землю вместо этой очаровательной леди! Я не против буду получить наказание вместо нее! - Обитателям базы запрещено разговаривать с тобой, Рокудо Мукуро! – ученый пытался сделать свой голос строгим и безэмоциональным, но иллюзионист смог уловить нотки яркой ненависти, когда Шоичи называл его имя. - Почему запрещено? Зачем тогда позволять мне свободно перемещаться по базе, если я не могу ни с кем говорить? - Это приказ Бьякуран-сана, он не обсуждается! Будь моя воля, я бы оставил тебя на земле, где тебе самое место! - Так еще не поздно все исправить. Ну же! Верни меня в мой мир и скажи своему боссу, что я сбежал. - Я не стану заключать сделки с лжецом вроде тебя! – по голосу ученого стало понятно, что тот выходит из себя. Мукуро решил поднажать: кто знает, вдруг ему удастся выудить какую-то информацию, если Шоичи окончательно потеряет самообладание. - Я еще ни разу не соврал тебе, - спокойно проговорил иллюзионист, сверкая белозубой улыбкой. - Но соврешь! – выпалил Шоичи, раздражаясь еще больше от мягкого спокойного тона Рокудо. - Как ты можешь рассуждать о том, чего не знаешь наверняка? - Я знаю все, я видел тебя во многих параллельных мирах и изучил твой психологический портрет. - Это какое-то нездоровое влечение. Неужели я нравлюсь тебе так сильно, что в свободное время ты следишь за мной в параллельных мирах? Слова Мукуро окончательно взбесили Шоичи, и его терпение лопнуло. Как он смеет думать, что может нравиться ученому? Он – мерзкая лживая змея, прячущаяся за смазливой мордашкой. Шоичи, не раздумывая, плеснул бы этой змее в лицо кислотой, чтобы внутреннее уродливое содержимое стало видно всем окружающим. - Я забочусь о Бьякуран-сане! И я не позволю, чтобы такая сволочь, как ты, ему навредила! Если ты что-нибудь ему сделаешь, я уничтожу тебя, обещаю! - Тогда отпусти меня на землю, и я ничего не сделаю. - Невозможно! Твоей смерти Бьякуран-сан мне не простит… Ученый запнулся, понимая, что сболтнул лишнего. - Айрис! Сейчас же ко мне! – на этой ноте связь оборвалась. Тюремщица вздрогнула и поднялась с дивана, поправляя короткую юбку. - Как жаль, что наше знакомство так бесцеремонно оборвали… - начал было Мукуро, но видя, что на него больше не обращают внимания, замолчал, погружаясь в собственные раздумья. Почему нахождение на земле грозит смертельной опасностью? Это точно не глупая оговорка. И Мукуро обязательно докопается до истины, но, видимо, уже не сегодня. *** «Бьякурану придется все мне объяснить!» - злился Мукуро, нажимая на кнопку вызова лифта. Мало того, что он не мог разговаривать ни с кем из Мельфиоре, разве что некоторые погребальные венки иногда удостаивали его своим вниманием, да и то сводилось к желанию вырвать его острый язык или оторвать голову, так еще и план пообщаться с кем-либо из узников с грохотом провалился. Оставшись в гордом одиночестве, иллюзионист не смог открыть дверь, ведущую к камерам, и из вредности украл серебряную зажигалку, которую Айрис оставила на столе рядом с пепельницей. Рокудо зло ухмылялся, заходя в лифт. Наверное, Джессо сильно обидится, когда его великолепная комната вспыхнет алым пламенем. Мукуро не думал о том, что гореть в покоях босса Мельфиоре практически нечему: вещей и мебели было немного, да и те не соприкасались друг с другом, чтобы огонь мог быстро распространиться. Желание подгадить и отомстить за то, что ему не с кем перекинуться парой фраз, затмило здравый смысл. Двери лифта, сопровождаемые характерным звоном, открылись, и иллюзионист шагнул в темный прямой коридор. Мукуро долго не мог понять, что не так с этим этажом, пока, наконец, не догадался, что не замечает ненавистного белого цвета, присутствующего по всей базе. Стены коридора были выкрашены в темно-серый и освещались тусклыми желтыми лампами. Двери комнат располагались не так часто, как это было на жилых этажах, и Мукуро едва видел очертания еще нескольких, кроме той, что была прямо напротив лифта. «Медикаменты» - оповещала висевшая над дверным проемом табличка. Рокудо пошел вглубь коридора, читая надписи на табличках, а они были над каждой дверью. «Одежда», «Хозяйственные принадлежности», «Инструменты», «Техника» ... Иллюзионист догадался, что находится на складском этаже, хотя собирался ехать практически на самый верх базы – поджигать комнату Джессо. Рокудо дергал каждую дверь в надежде, что она откажется открытой. Ту, над которой висела табличка «инструменты», он подергал аж несколько раз. Разломать ошейник пассатижами или еще каким-нибудь соответствующим инструментом он еще не пытался, хотя до ножей и вилок дело, конечно же, доходило. Как на зло, все двери оказались закрыты. Без особого энтузиазма, скорее машинально, иллюзионист дернул ручку последней двери, и она на удивление поддалась. «Провиант» - прочел Рокудо и быстро шагнул внутрь, закрывая за собой дверь. Первое, что сразу бросилось в глаза – это огромные стальные резервуары с питьевой водой, выстроенные в два ряда и уходящие вглубь длинного овального коридора. По обе стороны от резервуаров находились комнаты, в которых, судя по табличкам, были продукты питания. Мукуро удивился, прочитав надпись «теплица» на одной из дверей. Так вот откуда на столах Мельфиоре периодически появлялись свежие фрукты и овощи. Рокудо стало интересно взглянуть на эту, судя по всему гигантскую, теплицу. Он повернул дверную ручку и вошел внутрь. Глаза, привыкшие к тусклому освещению, сузились от яркого света, что заливал все помещение. Однако сложно было назвать помещением то, что увидел иллюзионист. «Теплица» была скорее большим садом, рассеченным заасфальтированными дорожками на секторы. Тут были широкие аллеи с разнообразными плодовыми деревьями, грядки с овощами и фруктами. Некоторые грядки были скрыты под полупрозрачными куполами, на внешней стороне которых были электронные таблички с термометрами и информацией относительно того, что посажено, и сколько времени необходимо для полного созревания. Мукуро догадался, что внутри закрытых теплиц создаются уникальные условия для каждого растения. Иллюзионист вдохнул полной грудью пряные ароматы и прикрыл глаза. Он уже не помнил, когда в последний раз видел настоящие траву и деревья. Сейчас Рокудо проигнорировал даже тот факт, что все это разнообразие растительного мира находится под потолком, пусть и умело замаскированным голограммой под открытое небо с медленно плывущими по нему облаками. Иллюзионист лениво потянулся до приятного хруста, прошел по дорожке к понравившейся ему цветущей яблоне и сел на мягкую траву под ее кроной, облокачиваясь спиной о широкий ствол. Удивительно то, что яблоня рядом, в метре от этой, уже была усыпана недозрелыми плодами, а ее другая соседка опустила ветви почти к самой земле под тяжестью спелых яблок. Цветочные запахи успокаивали Мукуро, и он погрузился в приятную дрему, забывая о привычной осторожности и о желании сжечь комнату Бьякурана. В конце концов что ему может грозить здесь кроме самого Джессо? Уж точно не парочка подчиненных, которым даже запрещено с ним разговаривать. *** - Готово! Попался! – кто-то с ликованием каркнул в самое ухо иллюзиониста, и тот лениво открыл глаза. Мукуро не заметил, как заснул под раскидистой яблоней, не заметил он и того, что через некоторое время в сад вошли трое нетрезвых солдат. Рокудо попытался встать, но у него ничего не вышло. Крепкая лоза, окруженная сине-фиолетовым пламенем, обвила его ноги и руки. - Чем обязан, господа? – спокойно произнес иллюзионист, без интереса глядя на мужчин. - Ты погляди, а он нас совсем не боится! – произнес один из солдат с желтым кольцом на пальце. - Давай развлечемся, детка! – перешел к делу мужчина с крайне неприятным квадратным лицом и открытой коробочкой на поясе. Рокудо сразу же узнал тип пламени, которым владел сам. Солдат тумана наклонился к Мукуро и положил руку ему на пах, начиная грубо мять. От такой наглости иллюзионист на мгновение потерял дар речи. - Вынужден отказаться, - Рокудо дернулся от прикосновений, но отстраниться от нагло лапающей его ладони не получилось. - Марио, раздевай его! У нас не так много времени! – солдат тумана обратился к невысокому плотному соратнику, который пока не вмешивался в разговор и не без интереса рассматривал Мукуро. На толстом пальце мужчины поблескивало кольцо грозы с большим зеленым камнем в серебряной оправе. - Джузеппе, заебал командовать! – огрызнулся подчиненный грозы, но принялся аккуратно стягивать вещи с обездвиженного иллюзиониста. - А вы смельчаки, раз решили пойти против запретов босса. Как думаете, Бьякуран будет медленно поджаривать ваши трусливые задницы или моментально превратит в горстку пепла? - ехидно ухмыльнулся Рокудо, мешая раздевать себя. Не смотря на внешнее спокойствие в душе Мукуро расцветала паника. Он связан, его способности блокирует ошейник, и он ничего не может сделать. Тем временем эти трое собираются отыметь его и совершенно не опасаются расплаты за содеянное. Мужчина с желтым кольцом раздраженно плюнул на траву. - А наш босс – эгоист! Обзавелся, значит, личной шлюхой, а про несколько сотен голодных мужчин и думать забыл! Я тут, между прочим, уже полгода в кулак гоняю вместо того, чтобы присунуть какой-нибудь сладкой киске! Заебало! Пора делиться! - Правильно, Жан! – поддержал друга Джузеппе. – Ты не волнуйся, убивать тебя никто не станет, просто используем по назначению и отпустим! - Шо-тян! Эй, Шо-тян! Тут самым жестоким образом нарушают правила! Разве ты не заставишь их писать выговор? – Мукуро взглядом искал камеры. Ситуация накалялась. С него уже стащили рубашку и принялись за брюки. - Он тебя не слышит! – усмехнулся Марио. - Ты думаешь, мы совсем идиоты? Джузеппе, разъясни-ка нашей сучке, что к чему! - Сейчас, Шоичи-сама, смотрит прекрасную картину одиноко цветущего сада и не подозревает о том, что здесь кто-то может быть! – подчиненный тумана указал на камеру, висевшую на дереве напротив, которую Мукуро не заметил из-за толстой сети обвившей ее лозы. Пламя посмертной воли изменяло картинку на экране ученого, а также искажало звуковое восприятие. Сердце испуганной птицей забилось о ребра. Только чудо могло спасти Рокудо, вырвать его из похотливых лап изголодавшихся мужчин. Вряд ли Джессо внезапно решит посетить складские помещения, к которым до этого не испытывал особого интереса. До этого, не сильно оказывающий сопротивление Мукуро, стал вырываться, что было сил. Иллюзионист смог зарядить босой пяткой Марио по носу, и тот опрокинулся на задницу, хватаясь рукой за разбитый нос. - Сука! Тварь, блядь! – выругался мужчина, которому так и не удалось лишить Рокудо последней одежды, и активировал пламя посмертной воли. Следующим от боли взвыл Мукуро. Его тело будто пронзили разом сотни длинных иголок, глаза распахнулись, и он выгнулся дугой, сгребая пальцами траву и землю под собой. - Марио, сбавь обороты, - Джузеппе остановил товарища, заметив, что пламя грозы было такой силы, что уничтожило его собственное оружие: лозу тумана, которой был связан иллюзионист. Марио погасил пламя, и Мукуро прекратил неестественно корчиться на земле. Рокудо хватал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, и больше не сопротивлялся. Чувствительное к боли тело предало иллюзиониста. Десяток секунд под разрядами тока показался целой вечностью, наполненной лишь жгучей болью и бесконечным страданием. Кончики пальцев все еще мелко подрагивали, из носа тонкой струйкой бежала кровь, белки глаз мелкой сеткой рассекли лопнувшие сосуды, волосы прилипли к вспотевшему лицу. Взгляд был направлен сквозь мучителей, которые к тому времени стянули с него последнюю одежду, и отпускали похабные шуточки. Сильные руки принялись оглаживать бледное худое тело, нагло лапать за интимные места. Рокудо предпринял еще одну попытку к сопротивлению, чтобы избавить себя от грязных домогательств, но и она потерпела неудачу. Двое мужчин с легкостью удерживали его, пока третий разводил стройные ноги и пристраивался сзади. Иллюзионист сейчас отдал бы все, чтобы на месте мерзких ублюдков оказался Бьякуран. «Я люблю тебя, Мукуро-кун!» - перед глазами вспыхнуло насмешливое лицо с лисьим прищуром глаз. - Джессо, помоги мне… - беззвучно шептали сухие губы. Иллюзионист пытался призвать единственного человека, способного помешать сделать с ним то, что навсегда изменит его душу. И пусть Джессо лишь играл с Рокудо, пусть обманывал, раздражал лживыми признаниями, но он никогда не причинял реальной боли и всегда был внимателен. Мукуро прекращал брыкаться по собственной воле, сдавался ласкам сияющего неба Маре. Сейчас же глубокие сладкие поцелуи подменили грубым мокрым вторжением в его рот, один из солдат будто пытался съесть лицо иллюзиониста, и терзал зубами бледные губы. Запах ванили превратился в стойкий запах перегара, нежные пальцы в толстые обрубки, оставляющие синяки на ровной коже. Мукуро взвыл и забился, когда в неподготовленное тело стал входить чей-то толстый член, раздвигая грубым напором стенки кишечника. Кроме режущей боли и отвращения иллюзионист не чувствовал ничего. Лица мучителей смешались воедино, становясь мутной уродливой мордой. - Ну-ну, не плачь, не целка уже! – мозолистая ладонь насильника, заметившего на лице иллюзиониста мокрые дорожки слез, успокаивающе похлопала по ягодице. Войдя до упора, Марио принялся трахать стройное красивое тело. Двое других солдат устроились у головы иллюзиониста и удерживали его руки, пока их товарищ получал удовольствие. Они заметно возбудились и уже не могли просто ждать своей очереди. - Эй, Марио, переверни его, хочу занять его вторую дырку! – Джузеппе окликнул раскрасневшегося и вспотевшего друга. Марио криво усмехнулся и вышел из тела Рокудо. Сильные руки подняли иллюзиониста и поставили на четвереньки. Мукуро, понимая, что от него хотят, попытался сбежать, отчего получил звонкую пощечину и несильный разряд током. - Я не буду этого делать… - иллюзионист поднял полные ненависти глаза на Джузеппе. Этим взглядом можно было убить – вся тьма души была готова поглотить обидчика. И если бы не сдерживающий силу ошейник, Мукуро провел бы каждого из насильников по всем кругам ада. Он бы медленно ломал им кости, вспарывал животы и заставлял танцевать в луже собственной крови. - Неправильный ответ, блядь! Ты будешь делать все, что мы тебе скажем! Прикажем вылизать нам жопы – вылижешь, прикажем глотать мочу – будешь глотать! – выплюнув фразу, Марио раздвинул ягодицы иллюзиониста и вновь вошел в его тело, теперь уже намеренно причиняя боль. Мукуро закричал и опять попытался вырваться. Его будто насаживали на горящий металлический кол, пытающийся превратить его внутренности в бесформенное месиво. Воспользовавшись моментом, Джузеппе надавил на челюсть Рокудо и направил в открытый рот свой длинный член. Мукуро давился и вертел головой, дыхание сперло, а крупная головка тыкалась глубоко в глотку, вызывая приступ тошноты. Сжать зубы не получалось, сдавленные полу-стоны вырывались наружу. Двое мучителей насаживали беспомощного иллюзиониста и тянули на себя так сильно, что Мукуро не покидало ощущение, что его разорвут надвое. Третий же солдат приспустил штаны и надрачивал свой член, ожидая, когда друзья насытятся, и придет его очередь полакомиться красивым телом. От боли и напряжения иллюзионист совсем ослаб. Он еле подавлял рвотные рефлексы и боролся за каждый глоток воздуха, который давался с огромным трудом. Все происходящее смешалось в мутную кашу, мысли путались, легкие от нехватки кислорода жгло огнем. Грубые резкие толчки сопровождались похабными унизительными комментариями, на которые Мукуро не обращал уже никакого внимания. Сейчас он боролся за свою жизнь. Выжить любой ценой, выжить и отомстить… Они насиловали его бесконечно долго, первым кончил Марио, кряхтя и повизгивая, будто свинья. Джузеппе дошел до финала вторым, наполнив глотку иллюзиониста своей спермой. Не успел мужчина вытащить член, как Мукуро начало рвать желчью и не успевшим свернуться семенем. Лишившись поддержки, иллюзионист завалился на бок и жадно втянул носом воздух. - Не время отдыхать, сука! – Жан, не успевший опробовать стройное тело, уже устраивался между стройных ног и разводил их. Мужчина не без усмешки смотрел, как из растраханной дырки вытекают бело-розовые выделения. Он вошел двумя пальцами во влажное отверстие и стал растягивать покрасневшее колечко мышц. Мукуро взвыл от боли и попытался оттолкнуть садиста, уйти от экзекуции, но по его телу вновь прошелся разряд тока, и он без сил откинулся на траве. Жан добавил сначала третий палец, затем четвертый, а после попытался протолкнуть всю кисть внутрь. Лицо Рокудо исказила гримаса ужаса и боли, он не прекращая кричал, пока не сорвал голос. Иллюзионист теперь лишь слабо вздрагивал и еле слышно скулил. Жану не удалось протолкнуть руку, и он решил оставить это занятие и удовлетворить свою похоть стандартными методами. Мукуро простонал, когда в него опять вошел чей-то член и начал ритмично двигаться. Пытка казалась невыносимой, иллюзионист потерял счет времени и дальнейшее помнил смутно. Его насиловали долго, мужчины менялись местами, заставляли отсасывать и дрочить им. Когда садисты утомились, Мукуро уже был весь залит спермой, а сфинктер не мог сомкнуться и напоминал открытую рану. - Хорошая девочка! – со злой усмешкой Марио вытер член о щеку Рокудо и заправился. До Мукуро не сразу дошло, что мучители насытились и больше не будут его трогать. Лицу вернулось осмысленное выражение, когда застегнулась последняя ширинка. Иллюзионист поджал губы и вновь с ненавистью взглянул на солдат Маре. Джузеппе перехватил затравленный злой взгляд. - Кажется, наша киска осталась недовольна нами. Может нам продолжить? – ласково произнес солдат тумана. От предложения продолжить Мукуро дернулся, все тело ломило, сил ни на что не оставалось. Он никогда не чувствовал себя на столько плохо. Даже первые дни на больничной койке после тюрьмы Вендикаре показались ему раем. - Ну так что? Продолжаем? – повторил вопрос Джузеппе. - Спасибо, но я откажусь… - процедил Мукуро сквозь зубы и опустил взгляд, чтобы больше не провоцировать мучителей. Однако Джузеппе решил развлечь себя и своих друзей интересным зрелищем, вспоминая, что у них еще осталась недопитая бутылка виски. Солдат тумана зажег кольцо и открыл вторую коробочку, выпуская на свет толстые сине-фиолетовые щупальца, тут же обвившие тело иллюзиониста. Жан и Марио заулюлюкали, предвкушая интересную игру. Мукуро, собрав остатки сил, стал отлеплять от своего тела скользкие путы, но их было слишком много, и вскоре иллюзионист оказался подвешен в паре метров над землей. Щупальца хаотично ползали по телу Рокудо, нарочно задевая чувствительные места. Мукуро казалось, что он заперт в аквариуме, битком набитом копошащимися змеями. Джузеппе щелкнул пальцами, и путы медленно раздвинули ноги жертвы, открывая на всеобщее обозрение интимные места. - Хватит… - тихо прошептал Рокудо, не поднимая взгляда. – Я больше не могу! Солдат тумана взял в руки переданную ему Марио бутылку и сделал несколько больших глотков. - Тебе понравится! – многозначительно кивнул головой Джузеппе и отдал виски Жану. Тем временем щупальца обвили член иллюзиониста и начали мягко по нему скользить, периодически оголяя крайнюю плоть. Длинный скользкий отросток проник в задний проход и, найдя чувствительный бугорок простаты, принялся его стимулировать. Попытки возбудить измученное тело Мукуро поначалу не дали никаких результатов. Он безжизненно висел в паутине липких пут и лишь изредка вздрагивал, когда тот или иной отросток задевал места ушибов или синяков. Но когда все тело оказалось покрыто прозрачной слизью, Мукуро почувствовал странные нотки возбуждения, абсолютно противоестественного в сложившейся ситуации. Рокудо всеми силами старался подавить томящее чувство, расцветающее в низу живота, но чем больше он обращал на это внимание, тем жарче ему становилось. «Попался в чужую иллюзию, как глупо…» Мукуро выгнулся и не сдержал стона, который не имел ничего общего со стонами боли, что были вначале экзекуции. Мужчины рассмеялись, замечая, что их жертва начинает возбуждаться. Они наслаждались беспомощной красотой иллюзиониста, отчаянно сопротивляющемуся своему чувствительному телу. На щеках появился очаровательные румянец, а дыхание постепенно стало сбиваться. Марио едва поборол желание отыметь красивое создание вновь, решая остаться в роли зрителя. Щупальца задевали все чувствительные точки, и вскоре боль отошла на второй план, уступая место наслаждению. Лишенный пламени иллюзионист не мог противостоять чужой иллюзии, хотя и понимал, что удовольствие, испытываемое им – ненастоящее, а навязанное пошлым умом Джузеппе. Рокудо испытывал и страх, и стыд, и странное томительно - щемящее чувство, заставляющее его подаваться вперед и стонать. Раньше он уже испытывал подобное, но тогда его распаляло истинное желание, вызванное умелыми руками Джессо, а не чужая воля. Наблюдатели облизывали губы и переминались с ноги на ногу. Реакции иллюзиониста были бесподобными. Прекратив сопротивление и отдавшись ощущениям, Рокудо показал зрителям то, чего они так ждали. Смотря невидящим взглядом сквозь ресницы, он то и дело облизывал губы и стонал, подаваясь на дразнящие движения щупалец. Грудь высоко вздымалась, а тело покрылось блестящими капельками пота. Кончал иллюзионист бурно: выгибаясь всем телом и забрызгивая белыми каплями живот. - Понравилось?! – Джузеппе вытер испачканную руку о штаны и заправился. Просто наблюдать оказалось выше сил солдата тумана и он, как и его товарищи, занялся самоудовлетворением, дойдя до пика вместе с Рокудо. Щупальца оставили Мукуро в покое и скрылись в коробочке. Иллюзионист, оказавшись на земле, приподнялся на локтях и взглянул в глаза Джузеппе. - Это было… Пресно! – язвительно отозвался Рокудо. – Так, будто ешь пустую картошку. Вроде бы наедаешься, но вкуса не чувствуешь! Эти слова стерли торжественную ухмылку с лица солдата тумана. Одна фраза превратила победу в поражение, подчеркнув никчемность содеянного. Джузеппе взбесился и еле сдержался, чтобы не разбить лицо наглой твари, смеющей после всего, что с ней сделали, так разговаривать. На помощь другу пришел Марио, тело Рокудо прошиб электрический разряд. «А это лишь подтверждает мою правоту!» - придя в себя после разряда, подумал Мукуро, но озвучивать не стал, боясь окончательно разозлить мучителей. Он бы не смог вытерпеть еще одну порцию насилия, ведь и так едва оставался в сознании. - Мы еще встретимся! – зло сказал Джузеппе, проводя рукой перед глазами Мукуро. Веки будто налились свинцом, глаза медленно закрылись. - Быстрее лечи его! Заметай следы… Он ничего не докажет! – Мукуро еще слышал обрывки некоторых фраз до того, как погрузился в глубокий пустой сон. *** «Я тебя ненавижу!» - фраза, которую я так часто слышал из уст моего прекрасного иллюзиониста сегодня была сказана как-то иначе. Не было ни притворной улыбки, ни хитрого сияния глаз, была лишь ничем неприкрытая злость. Я не понимал, когда успел его разозлить, и сразу же попытался выяснить, чем вызвал ярость. Мой иллюзионист молча скрылся в ванной, захлопнув дверь перед моим носом. - Мукуро-кун, ты мог прищемить мне нос! Тогда я надеялся, что мне показалось, и он просто не в настроении. Я ошибался. Не дождавшись его возвращения, я вошел в ванную и увидел его сидящим на полу под ледяным душем. На его теле были красные полосы от ногтей, складывалось ощущение, что он своими собственными руками пытался снять с себя кожу. Я уже видел это в параллельном мире. В мире, где я стал его личным дьяволом. Та игра была интересна лишь поначалу, ровно до тех пор, пока он не сломался и не стал покорной куклой. В том мире мы проиграли оба. Сложно признать, но без него мне становится ужасно скучно, я нуждаюсь в его обществе, как наркоман нуждается в дозе. Каждый раз, когда я думаю, что уже полностью изучил его, он удивляет меня и дает понять, что мое знание – ничто. В этом мире я решил переиграть партию и полностью поменять свое отношение к нему: показать ему то, чего он никогда не видел – заботу и любовь. На самом деле это очень весело. Мой иллюзионист никогда не протестует в полную силу, хотя регулярно язвит. Не так давно он оставил попытки спать отдельно от меня на полу и заявил, чтобы я не смел заходить на его половину кровати. В итоге первым нарушил свое требование именно он, закинув на меня ноги. После этого инцидента он перестал яростно отстаивать свою территорию на нашей кровати и спокойно спал рядом. Более того, он прекратил попытки отобрать мое кольцо или задушить подушкой, когда я сплю. Его удивляло и злило, что после каждой неудачной попытки меня убить, я говорил, что люблю его и никак не наказывал. Думаю, где-то в глубине души он мечтает, чтобы я избил его, тем самым подтвердив его теорию о лживости моих признаний. В последний раз он даже попросил причинить ему боль, и я повиновался. Кажется, он был разочарован, когда увидел, что все мои действия не были искренними, и я не получал никакого удовольствия от его физических страданий. Несколько последних дней были идеальными. Он сам начинал разговор и был не против близости. Мне даже на миг показалось, что это все по-настоящему, и что он не сможет убить меня, когда представится такая возможность. Мне бы очень этого хотелось. Но сегодняшний вечер перечеркнул все, что было сделано до этого. Я увидел открытую ненависть в разноцветных глазах, бледные, сжатые в тонкую полоску губы и нервную дрожь во всем теле. А потом он изувечил себя. Вытащить его из ванной, не прибегая к помощи ошейника, оказалось невозможно. Он упирался и кричал, чтобы я оставил его в покое. - Мукуро-кун, я уйду, на сколько пожелаешь, если ты обещаешь, что выйдешь из ванной, наденешь теплые вещи и выпьешь горячего чая. Он замолчал. Здравый смысл взял верх, и он согласился выйти. Хотя, конечно же, предложил мне сгинуть навсегда. От этого предложения я отказался, но дал ему трое суток одиночества. Этот срок его удовлетворил. В мою игру вмешался кто-то третий, с моим иллюзионистом что-то сделали здесь, в стенах моей базы! И я обязательно выясню, что на самом деле произошло и кто посмел откинуть меня в моей игре «Влюби в себя прекрасного лжеца» в самое начало.