Властвующий в Смерти.

Джон лежал на раскалённом песке, под ослепительно палящим солнцем, и умирал. Он чувствовал, как жизнь постепенно покидает его, и не мог ничего сделать. Рана была серьезная, и он быстро терял кровь. Если бы у него оставались силы, он бы мигом залечил рану с помощью магии Хартии, но сил не было вовсе. Он уже чувствовал холод у ног. Это означало, что совсем скоро, он окажется в Смерти. А там поток холодной призрачной реки увлечет его к Первым Воротам. Он не понимал, как долго находится в Смерти и как долго сопротивляется воле реки, подчиняющей его идти за Первые Ворота. В конец обессилев, Джон поддался напору и безвольно направился к смерти, ждущей его за Девятыми Вратами. Если бы не река, которая лишала человека остатков воли, то Джон бы почувствовал, как там, в Жизни, кто-то излечил его рану с помощью довольно сильного знака Хартии. Но здесь, в Смерти, ему уже было все равно. Он ощутил лишь беспокойство и любопытство, которые быстро омыла и унесла река. Даже перестав терять кровь, Джон уже не мог вернуться. Когда до Первых Ворот оставалось совсем немного, по печальной серой мгле Смерти, разнесся чистый сильный звон. А вслед за ним громкий голос, который произнес имя. Его имя. — Джон, Джон Уотсон, повернись в пол-оборота и следуй за мной. Не в силах устоять под властью этого голоса, смешанного со звоном, Джон обернулся и начал шагать в сторону человека, отдавшего приказ. У Уотсона проскользнула мысль, что даже тут, в Смерти, кто-то отдает ему приказы, но эта мысль быстро утонула в водах призрачной реки. Джон медленно приближался к высокому темноволосому кудрявому мужчине. Чувство облегчения накрыло его, когда он понял, что движется по направлению к Жизни, а также, что мужчина, вызволяющий его из Смерти — маг Хартии. Значит, он не злой колдун, который мог бы, управляя им, наделать бед. Перед самой границей Жизни взгляд Джона упал на перевязь с кожаными мешочками, в один из которых длинные изящные, но сильные пальцы убирали колокольчик. Ослепительный свет обдал глаза болью. Когда же резь внезапно прошла, Джон увидел перед собой те самые изящные сильные пальцы, которые закрывали солнце, создавая тень, падающую только на его глаза. Из-за ладони невозможно было разглядеть обладателя руки. В Смерти Джон почти не различал черты мужчины: он был слишком слаб для сопротивления реке. Там было все в серых тонах, а здесь, в Жизни — буйство цвета. Джон попытался сместить голову, но она была такая тяжелая и неподъёмная, что изо рта вырвался хрип. От движения жетоны с его именем, покоящиеся на груди, звякнули, скатившись вбок. — Не двигайся,- раздался низкий властный голос, который, без сомнения, Джон слышал в Смерти. — Твоя воля сильна, солдат. Ты так отчаянно и долго сопротивлялся реке, что я успел войти в Смерть и спасти тебя. Река забрала у тебя много сил, потребуется несколько часов отдыха, чтобы ты смог пошевелиться.