Списать со счетов

      Ночь давно вступила в свои права, свет на всем этаже погасили, и измученные дети, прижимаясь к друг другу, чтобы согреться в сырой и остывшей камере, провалились в сон, ища в нем спасение. Только в одном отсеке, D-13, все еще слышались тихие шорохи. На грязном полу, обхватив себя за плечи, сидела девушка. Бледная, похудевшая, вся в синяках, она кусала губы, дожидаясь своего друга, которого не видела уже несколько дней. Девушка вскочила и вцепилась в прутья решетки, когда тяжелая дверь, ведущая к жилым отсекам, открылась. Сердце замерло. Хром зажала рот рукой, чтобы не зарыдать в голос, видя вернувшегося Тсунаёши. Они уже месяц в этом проклятом месте, и оба успели побывать на опытах. На бесчеловечных опытах. Когда тебя привязывают к холодному хирургическому столу, бьют током или закрывают в непроницаемой комнатке, где есть лишь тьма, и ты тонешь, захлебываясь, в собственных мыслях и страхах. Когда от одного укола внутренности выворачивает наружу, а тело перестает слушаться. Но это было пустяком в сравнении с той болью, которую испытывала Хром глядя на замученного друга. Каждый раз, возвращаясь с очередного эксперимента, в его шоколадных, непослушных волосах появлялась новая белая прядь. И сейчас на его голове не осталось ни одного темного волоска. Даже густые ресницы были словно покрыты инеем. Парня всегда приводили безвольной куклой, и требовалось несколько часов, чтобы он «ожил» и начал реагировать хоть на что-то. Когда охранник, доставив объект в камеру, скрылся за дверью, девушка стала тихо звать Тсунаёши, стараясь не разбудить остальных и избегая смотреть в его пустые, пугающие глаза. Но на удивление Хром, спустя всего пару минут Савада повернулся к ней, вымученно улыбаясь, а взгляд парня снова наполнился жизнью. — Они закончили вживлять мне пламя Неба, — мягко прошептал Тсуна, подходя к подруге. — Что? Да какая разница! Тебя не было три дня, я думала, ты больше не вернешься! — срываясь на хрип, шептала Хром, не сдерживая больше слезы. Тсуна просунул руку сквозь ржавый металл решетки и осторожно стер влажную дорожку со щеки девушки. Он понимал ее беспокойство. Нельзя предугадать вернется ребенок с очередного эксперимента или нет. Кто знает, что еще взбредет в извращенные умы здешних светил науки. Савада боялся. И за себя, и за подругу. Тсуна посмотрел в мокрые от слез глаза Докуро и успокаивающе улыбнулся, прикусывая щеку изнутри, чтобы не разрыдаться самому. Он должен быть сильным. За прошедший месяц Тсуне и Хром удалось немного разузнать об этом месте от других подопытных. Оказалось, тут проводят эксперименты с пламенем посмертной воли и человеческими генами. Предположительно эта лаборатория находится где-то в лесах Франции, но точнее никто сказать не смог. Сама база состоит из шести этажей — два неиспользуемых наверху, которые и видел Савада по прибытию сюда, и четыре подземных. Каждый этаж называется цветом цифр нарисованных на полу коридоров. Объекты почти все время находятся на самом нижнем — красном уровне. Тут же находились и лаборатории. Следом идет желтый этаж. Там только изоляторы и медицинские комнаты, где продержали Тсунаёши и Хром первые четыре дня. Потом синий и зеленый уровни. На них объекты никогда не были, но некоторые думают, что там находятся морг и жилые комнаты ученых. Попасть на другой этаж или выбраться на поверхность можно только с помощью лифта, который запускается отпечатком руки кого-то из персонала лаборатории. Несмотря на то, что все подопытные обладают пламенем посмертной воли, они совершенно беспомощны из-за тех самых цистерн, выстроенных снаружи по всему периметру здания. Это изобретение блокирует пламя, и использовать свою силу дети могут лишь в тренировочном зале, который ученые прозвали «Колизей» и в самих лабораториях, куда не достает радиус действия глушилки. Поэтому работающие здесь люди, не боясь побега, позволили своим «лабораторным крысам» кое-какую свободу перемещения. Само здание скрывает мощная иллюзия, так что если попал сюда, считай, ты мертв для остального мира. Никто из детей не знает, когда точно начались эксперименты, однако, шесть лет назад, когда число объектов достигло ста сорока, новенькие перестали прибывать. Было специально отобрано по 20 детей на каждый вид пламени посмертной воли. Теперь же их осталось лишь 98 — около четверти объектов умерло, не выдержав опытов. Сейчас Тсунаёши испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он бы и врагу не пожелал того, через что ему пришлось пройти. Одиннадцать экспериментов, где парню вживляли пламя Неба. Вечность, в которой ты теряешь себя, растворяясь в адской боли и животном страхе. Иногда, через свои крики и мольбы прекратить, Тсуна слышал восторженных ученых, которые обсуждали, необычный образец попавший к ним в руки, и что с ним еще можно будет сделать. С другой стороны, Тсунаёши перестал чувствовать ту пустоту внутри, появившуюся после аварии и потери своего пламени. Правда, какой ценой… Первая мысль после окончательного вживления пламени, что он теперь сможет видеться с Джотто. И вернутся те дружеские разговоры, та светлая улыбка и тепло, которое излучал Примо. Джотто бы упокоил напуганного Саваду, стал его опорой и обязательно помог выбраться отсюда или сообщил бы Вонголе, где искать пропавших подростков. Но осознание, что у него больше нет кольца, где заключена посмертная воля Первого поколения, разбило все надежды в пух и прах. Только поддержка Хром и осознание, что ее нельзя оставлять одну, не давали Тсуне сломаться. Докуро шмыгнула носом, прекращая тихую истерику, и присела на пол, потянув Саваду за собой. Они часто засыпали рядом, облокотившись на разделяющую их решетку, предпочитая старому матрасу, тепло рук друг друга. Из сна их выдернул истошных крик из противоположной камеры. Кричала Рита. Тсунаёши и Хром успели неплохо узнать рыжеволосую девушку. Они втроем часто сидели в Смотровой, делясь историями из прошлой жизни. Так однажды выяснилось, что Рита боится спать. Шесть лет в лаборатории не прошли для нее даром. Как только она проваливается в забытье, ее преследуют кошмары. Весь ужас, что она пережила здесь, повторяется заново, терзая душу. Поэтому девушка не спит, пока тело само не отключится. А потом просыпается посреди ночи в истерике, не понимая, сон это или реальность. Сквозь непрерывные крики и всхлипы послышался мелодичный мужской голос: Dormi dormi piccolina, c’è la mamma qui vicino, ti rimbocca le coperte e ti aggiusta anche il cuscino. Quando il sonno poi ti prende lei ti bacia sulla fronte, ti promette sogni belli con le fate dei castelli. Парень, тот, что позвал Риту в первую ее встречу с Тсуной и Хром, обхватил лицо девушки руками, смотря ей в глаза, и продолжал мягко напевать колыбельную: Piano piano va in cucina e ti prepara una tortina, che tu mangerai con gusto al risveglio domattina. Giù dal letto farai un salto, quando il sole sarà alto, il profumo della torta sentirai già dalla porta. Взгляд стал осознанным, и седьмая, перестав брыкаться, уткнулась лицом в грудь соседа по камере, тихо всхлипывая. — Ну-ну, старушка, все хорошо, — слегка покачиваясь и поглаживая спину Риты, выдохнул парень, — Смотри соплями меня не измажь. Ауч! — девушка ущипнула его за руку, не поднимая головы и посмеиваясь сквозь слезы. Отсек этих двоих был напротив камеры Хром, поэтому Докуро и Тсуна, не в первый раз наблюдавшие такую картину, невольно улыбнулись. Рита знакомила их с этим парнем. Его звали Джино, и характер у него был тот еще. Строптивый, неприветливый, острый на язык парень — и это подростки поняли после минутного знакомства. Он ясно дал понять, что не разделяет тягу девушки к новичкам, поэтому в разговорах не участвовал, стоя неподалеку у стены, и сквозь полуприкрытые глаза наблюдал за седьмой. Оказалось, Рита и Джино дружили с самого детства, и попали сюда вместе. Девушка рассказала, что друг всегда плохо сходился с людьми. Но для нее он единственный человек, который помогал все эти годы и вытягивал из кошмаров. Вскоре все успокоилось, шорохи стихли, и на этаже слышалось лишь тихое сопение уставших детей. День 93.       Тяжелые бронированные двери разъехались, и по глазам неприятно резанул яркий свет. Тсуна зажмурился, проходя внутрь вместе с другими тринадцатью детьми. Место, куда их привели, оправдывало свое гордое название «Колизей». Огромная круглая арена, с высокими каменными стенами, массивными дверьми и зрителями, в лице мерзких ученых, которые требовали зрелищ. Последние разместились под потолком, в небольшой рубке за пуленепробиваемым стеклом, и с предвкушением наблюдали за подопытными, которых вывели на середину «Колизея». У Тсуны волосы встали дыбом, когда среди наблюдающих, он заметил знакомую улыбочку. Арман Фалардо не пропускал ни одного тестирования Тсунаёши, и от такого нездорового интереса парню становилось жутко. На арене ученые испытывали силы своих «крысок», и испытания всегда были разными: то на физическую выносливость, то на количество и силу пламени, то на меткость или ловкость. В общем, извращались над детьми, как могли. Однако, они впервые решили провести общее тестирование, собрав всех подопытных с пламенем Неба. Из служебного входа вышел охранник, таща за собой тележку с разным вооружением. Выстроившись в ряд, подростки по одному подходили и брали свое оружие, когда мужчина называл их личный номер, сверяясь со списком. Тсуне отдали перчатки, точь в точь, как его предыдущие, только без герба Вонголы. Когда он увидел их впервые, то впал в ступор, пугаясь, сколько эти люди знают о его прошлой жизни. Но сейчас парень был рад, что его не заставили драться какими-нибудь нунчаками или мечами. «Колизей» был самым охраняемым местом на этой подземной базе. По всему периметру выстроились вооруженные роботы. Эти белые, с синими полосами на корпусе железяки по строению напоминали верхнюю половину человека. Только вместо ног у них были треугольные гусеницы. Своим единственным красным глазом, роботы внимательно следили за подопытными, готовясь открыть огонь при любом подозрительном движении объектов. И такая осторожность со стороны ученых являлась оправданной. Арена — одно из немногих мест, куда не доставал радиус действия глушилки пламени, а значит, дети становились потенциальной угрозой. Едва перешагнув порог «Колизея», Тсуна почувствовал, как по телу начинает бежать тепло, а сила струится по венам, разгоняя кровь. Словно он вернулся в прошлое, где не было никакой аварии, его пламя не исчезало, а верные друзья все еще рядом. Савада с трудом признавался себе, что из-за этого чувства ему нравится время тестирования, даже несмотря на опасность происходящего. — Мои милые объекты, — раздался через микрофон приторно-сладкий голос одной из ученых в рубке, — сегодня мы приготовили вам нечто особенное. Все вы имеете пламя Неба. Так покажите, на что способны лидеры и сразите «Гранди*- 03»! Призом в этой битве будут ваши жизни! Одна из дверей со скрипом отъехала, и из темноты на детей начало выходить нечто огромное. Тсуна нервно сглотнул, а ноги стали ватными, когда парень увидел, с чем им придется драться. Да, он уловил иронию, очень смешно. Этот Гранди был просто огромным, необъятным вширь и примерно под 4 метра ростом. Левая половина тела состояла полностью из металла, а с правой кусками свисала неаккуратно сшитая кожа. К месту, где должен был быть нос, вели две дыхательные трубки из черного баллона, надетого монстру на спину. Для большей комичности, ученые нарядили великана в джинсовый комбинезон с живым васильком в кармашке на груди. Сделав пару тяжелых шагов, Гранди остановился, держа в руках бензопилу, и медленно обвел взглядом присутствующих. Он на мгновение замер, повернув голову в сторону Тсунаёши. Отросшие немного волосы Тсуны растрепало порывом ветра, когда Ганди пронесся мимо него на огромной скорости, вздымая пыль и бетонную крошку. На мгновение парень подумал, что это его конец… Арену накрыл душераздирающий крик. Савада обернулся, пытаясь понять, что сейчас произошло. Колени подкосились, и парень медленно осел на пол, стараясь подавить ком в горле, от увиденного кошмара. «Гранди-03» снес собой девочку, стоящую рядом с Тсуной, и прибил к стене «Колизея», пронзая ее живот бензопилой. Великан не отпускал ребенка, перемалывая внутренности в кашу и разрывая плоть, пока детское тело не перестало дергаться, а хрипы не стихли. Савада не сдержал подступившую рвоту, от мысли, что на месте девочки мог оказаться он. Когда истерзанное тело упало, Гранди обернулся и начал шарить глазами по напуганным, замершим детям, выбирая следующую цель. — Если не начнете действовать, он перебьет вас по одному, — с ненормальным азартом продолжил женский голос из рубки, — И не думайте, что сможете отсидеться в стороне, пока другие делают грязную работу. Заметим, что кто-то отлынивает, и его голова сразу познакомится с пулями наших любимых роботов. Слова подействовали, как команда «фас» на собаку. Подопытные зажгли пламя и кинулись атаковать противника. Несмотря на массивность, великан оказался очень быстрым. Все атаки объектов либо не достигали его, либо не наносили особого вреда. «Гранди-03» отмахивался от детей, как от назойливых мух. Тсуна взлетел, выпуская нестабильный поток пламени из перчаток, и завис позади великана. В этой лаборатории дети не пользовались кольцами или коробочками, ведь из них стремились создать совершенное оружие, которое не нуждается в усилителе. Поэтому Тсунаёши пришлось учиться выпускать пламя без помощи пилюль и контролировать его, не полагаясь на наушники или линзы. И, хотя здешняя политика в отношении подопытных звучала как «сделай или умри», успехи у Тсуны были весьма сомнительны. Савада выставил правую руку назад и закрыл глаза, сосредоточиваясь на потоке силы и направляя ее по телу. Как только из ладони вырвался залп мягкого пламени, интуиция напомнила о себе. Тсуна успел только поставить блок, когда Гранди с разворота отшвырнул его, плашмя припечатывая шиной бензопилы. Савада отлетел в стену, и от проломленного черепа парня спасло лишь столкновение с чем-то мягким. Кем-то мягким. В оседающей пыли послышался протяжный стон, сменяющийся матом. Савада постарался встать со своей «подушки безопасности» и извиниться, как замер на полпути, увидев номерок на груди человека на котором лежал — № 15. Тсуна поднял удивленный взгляд, встречаясь с серыми глазами. Джино? По изумленному лицу напротив, Тсунаёши догадался, что парень тоже не ожидал, что одним из четырнадцати Небес окажется его новый знакомый. — Может, слезешь с меня? — первым пришел в себя Джино, вернув выражению лица привычное недовольство. — А, прости, — смутился Савада, вскакивая с парня, и подал ему руку, — Не знал, что ты тоже Небо. И как я тебя сразу не заметил? Джино отмахнулся от протянутой руки и, покачиваясь, поднялся на ноги, начиная шарить в завалах камней, образовавшихся от полуразрушенной стены после столкновения. — Знаешь, мы могли бы помочь друг другу, у меня есть идея… — не успел договорить Савада, как пятнадцатый, ухмыльнувшись, вытащил из-под одного из обломков белый пистолет Taurus PT 92 и ринулся в сторону продолжающегося боя с великаном. Тсуна вздохнул и стал отряхиваться от пыли, но не прошло и 5 секунд, как его собеседник пролетел мимо, вновь впечатываясь в бетон. — У тебя кровь идет, — отметил Савада, присев рядом и проверяя жив ли его знакомый, — Теперь выслушаешь меня? По одному этого громилу не победить, как на счет объединить силы? — И что ты предлагаешь? — решил все же поинтересоваться Джино, вытирая со лба кровь, мешающую обзору. — Спалить его к чертям, — серьезно ответил Савада, помогая встать Пятнадцатому, — Однако для этой атаки мне нужно время. Твоя задача отвлечь его. — На сколько? — Минимум минуту, — виновато улыбнулся Тсуна. Просить такое было безумием, но вариантов не осталось, а Савада не собирался так просто умирать. — Удачно тебе сдохнуть в одиночестве, — монотонно бросил Джино, направляясь в сторону остальных детей. Тсунаёши вцепился ему в рукав, пытаясь остановить, но парень выдернул руку из хватки, резко разворачиваясь, — Минуту? Тебе последние мозги отшибло?! А почему не час? Это ведь так легко! — Поостыв, пятнадцатый на миг замолчал, что-то обдумывая, а потом спокойнее добавил, — 40 секунд. Максимум. Савада просиял и быстро закивал головой, соглашаясь на новые временные рамки, и тут же поднялся в воздух, улетев занимать более удачную позицию для атаки. — Лааадно, — выдохнул Джино, проследив взглядом за «напарником», и, взяв парочку небольших кусков обвалившейся стены, побрел к Гранди. Подопытные начинали паниковать. Этот великан уже отправил пять человек в нокаут с тяжелыми ранами и переломами, но на нем самом не было почти ни царапины. Силы стремительно покидали детей, а надежда пережить сегодняшний день таяла, как кубик льда, брошенный в кипяток. На очередном замахе жужжащей, окровавленной пилой раздался громкий голос: — Эй, тупой громила! — в «Гранди-03» полетел булыжник, как только Джино нашел глазами Тсуну и получил знак начинать, — Я здесь! Попробуй поймать меня! Гранди развернулся на обнаглевшего парня и, не медля ни секунды, с размаху ударил его. Джино отскочил, уклоняясь, но зубья пилы успели неприятно мазнуть по плечу. Проигнорировав боль, парень запустил в голову громилы второй кусок бетона, сразу же уворачиваясь от ответной атаки. Джино остался с великаном один на один, пытаясь не попасть под непрекращающиеся выпады Гранди. Громила словно не замечал никого вокруг, задавшись целью прибить наглеца. «И на что я подписался?» — ругнулся про себя Джино, после очередного не особо удачного уклонения, — «Да я быстрее кровью истеку, чем он там закончит» — парень на миг перевел взгляд на парившего сзади великана Тсуну, и зачем-то выбрасывающего большое количество пламени в противоположном направлении. Из-за этой секундной невнимательности Джино слишком поздно заметил прилетевший под дых кулак и упал на живот, прощаясь с сегодняшним обедом и с жизнью, заодно, так как увернуться от следующего удара уже не успевал. Помощь пришла, откуда очень ждали. Тсуна, закончив подготовку к Х-Баннеру, пальнул в великана большим количеством энергии. Но достигнуть баланса пламени в обеих руках, ориентируясь лишь на ощущения, полностью не удалось, поэтому парня откинуло ударной волной. Гранди вспыхнул, как спичка, и с грохотом свалился на пол арены, вздымая пыль. Подопытные замерли, не веря, что все закончилось, а Савада, очухавшись от жесткой посадки, подполз к напарнику и перевернул того на спину, проверяя пульс и дыхание. — В следующий раз напомни мне, что твои планы полное дерьмо, — распластавшись звездочкой, усмехнулся Джино. Тсуна присел рядом, посмеиваясь и переводя дух. -Браво, браво, — послышались ленивые хлопки и тот же голос ученой из рубки через микрофон, — Молодец двадцать седьмой. Но неужели, ты думаешь, что такая слабая атака, сможет уничтожить мою детку? Позади уставших парней, раздался треск, и только чудом Савада успел отлететь, подхватив на руки Джино, когда на место, где они сидели, обрушился многокилограммовый кулак, разбивая пол. Гранди медленно поднялся, продолжая гореть. Кожа на его правой части обугливалась и трещала, лоскутами сползая вниз и открывая уродливый каркас великана из костей и метала. — Для его создания использовались специальные сплавы, выдерживающие высокие температуры, поэтому с твоим нынешним уровнем силы, ты для него не соперник. Это совершенное оружие, работающее на Пламени Посмерт… — осеклась женщина, понимая, что увлеклась, расхваливая свое творение, и сболтнула лишнего. — Меняем план! — крикнул Тсуна, держа Джино подмышки и летая с ним по всей арене от разъяренного «Гранди-03», — Теперь ты атакуй! — Что? — удивился парень, задирая ноги, когда звенья бензопилы просвистели в опасной близости. — Раз не можем уничтожить, то просто остановим. Если он работает на Пламени Посмертной Воли, то, скорее всего, берет его из баллона, что у него за спиной. Нужно лишь прекратить подачу «топлива», — перехватывая напарника поудобнее трясущимися руками, озвучил свою догадку Савада, — Твое оружие пистолет, пробьешь баллон и дело с концом. — Невозможно. Ты же слышал, эту штуку ничего не берет, двенадцать Небес, включая тебя, на нем и царапинки не оставили, думаешь я смогу? — Джино начинало мутить от сильной тряски из-за нестабильности пламени Тсунаёши и постоянного маневрирования, — К тому же я обронил свою Беретту, когда отвлекал малыша Гранди! — Если ты о своем оружие, то сейчас я смотрю прямо на него, — «обрадовал» Савада пятнадцатого, наткнувшись взглядом на одиноко лежащий среди кусков бетона белый пистолет. Не отвлекаясь на объяснения, парень резко спикировал вниз, пролетая между ног великана, и направился к Беретте, держась у самого пола. Джино вовремя зацепил пальцами свою красавицу, когда нагнавший их Гранди, разрезая воздух смертельным оружием, вынудил Тсуну уйти в сторону. — И что теперь? — перехватывая Taurus PT 92 покрепче, поинтересовался пятнадцатый. — Стреляй быстрым пламенем, а не пулями, — Тсунаёши удачно вспомнилось свое сражение с Занзасом при Битве Колец. Надо будет поблагодарить того ненормального за продемонстрированные техники, если они еще когда-нибудь встретятся.       Тсуна замедлился, начиная уставать, а Гранди все набирал, и набирал скорость, беспорядочно размахивая оружием и вовсе не обращая внимания на остальных детей, отошедших подальше. Огонь на громиле потух, когда ни кожи, ни комбинезона не осталось, и гореть было нечему. Пара удачных махов и «Гранди-03» оставил на телах парней кровавые росчерки. Джино зашипел, начиная рьяно палить по великану, но воплотить идею Савады у него не получалось и вместо быстрого пламени, он стрелял пулями, обволакиваемыми энергией, которые только рикошетили, не причиняя никакого урона. А из-за постоянной трясучки прицелиться было просто нереально. — Поднимись выше! — вскрикнул Джино, когда ногу, в очередной раз, разодрал острый металл. Секунда и можно было бы попрощаться с конечностью. -Не могу. Еще немного и это сочтут за попытку побега, — Тсуна и сам был бы рад улететь отсюда подальше. Однажды он попытался взлететь выше ограничительной линии, начерченной на стене арены. Тогда парень чудом спасся от обезумевших роботов, которые, приняв это за побег, открыли непрекращающийся огонь. И как бы не было противно признавать, но помог Тсуне именно Фалардо, вовремя отключив опасные железяки. — Боже, ты бесполезен! — закатил глаза Джино, продолжая неудачные попытки выстрелить не пулями, а пламенем. Парней хорошенько тряхнуло на очередном повороте и, не удержав контроль, они свалились вниз. Гранди мгновенно оказался рядом, не давая напарникам опомниться, и занес над головой пилу для решающего удара. Джино, уставился на приближающееся с огромной скоростью окровавленное оружие, не в силах пошевелиться. — Стреляааай! — срывая голос, закричал Тсуна, дергая застывшего от страха парня. Раздался грохот, арену залил яркий оранжевый свет, и каждого присутствующего окутало успокаивающее тепло. Тсунаёши поморгал, ослепленный вспышкой. Он умер? Но зрение начало возвращаться, и парень разглядел лежащего перед ним «Гранди-03». Из-под туши торчали и извивались, словно змеи, две дыхательные трубки, выплескивая весь запас Пламени Посмертной Воли из черного баллона. Савада неверующе уставился на «мертвого» Гранди. У Джино получилось! Не совсем так, как планировали, но получилось! Тсуна подлетел к пятнадцатому, который еще не до конца осознал, что сделал, и обнял его. Они живы! День 95. — Тебе 16? — Савада приподнялся на локтях, но шикнув от боли, завалился обратно на койку. А как бы вы реагировали, когда выглядящий на 20 лет парень говорит, что старше тебя всего лишь на год. Тсунаёши и Джино уже два дня находились в медицинской комнате на желтом этаже, залечивая боевые раны. Многочисленные порезы, пара сломанных ребер, вывихи и энергетическое истощение. Небольшая цена за жизнь. Но здесь царствовала скука, раздавая каждому комплект из апатии и депрессии. И только на вторые сутки Тсуне удалось разговорить своего соседа по палате. — Не ори, и так голова болит, — Джино зарылся пальцами в пепельный ежик волос, прикрывая глаза. И что он такого сказал? — Извини, — стушевался Савада, — так ты здесь с десяти лет… — пришедшее резко осознание словно окатило ледяной водой, а сердце сжалось от сочувствия к новому другу. — Не жалей меня, — задушил парень лезущее из Тсуны наружу сострадание, — есть множество детей, которые оказались здесь в более раннем возрасте, — Джино замолчал, устраиваясь поудобней. Ему и в тишине было хорошо, без всяких сентиментальных разговоров. Но почувствовав на себе умоляющий взгляд с соседней койки, все же продолжил, — Мы попали сюда втроем. Я, Рита и Моя сестра, София. Тем вечером я подбил их пойти в кино на новый фильм. Девчонки долго отказывались, говоря, что уже поздно, но разве меня переубедишь? До сих пор не могу отделаться от мысли, что если б не мое упрямство, ничего бы этого не случилось. Жили бы сейчас спокойно, ходили в школу, вместе проводили время, не думая ни о какой мафии… Фильм, кстати, мы так и не посмотрели, — грустно усмехнулся Джино, смотря в потолок, — Рита тогда ничего о пламени не знала, а вот я был Дождем, хоть и слабым. Но ученые решили по-другому, и вживили мне пламя Неба, а старушке и Софии достался Ураган. Как-то раз эти ненормальные в белых халатах додумались провести в «Колизее» показательные бои для новоприбывших и выставили Риту и Софию против робота-охранника. Ураган очень своевольное пламя, тем более искусственно-созданное, неудивительно, что старушка потеряла контроль. Поток пламени заполонил арену, сжигая все на своем пути. Софию тоже… — Джино замолчал, подавляя тяжелые воспоминания. Тсуна слушал его, не перебивая, боясь шелохнуться. Он и представить не мог, через что пришлось пройти его новым друзьям. Но был уверен, что иногда просто необходимо выговориться. Пятнадцатый набрал в легкие побольше воздуха и продолжил, — Я ни на мгновение не обвинял Риту в смерти моей сестры. На самом деле я даже немного благодарен ей за это, — видя недоумение на лице Савады, он пояснил, — В 10% случаев вживленное пламя не приживается, уничтожая носителя изнутри. София оказалась в числе таких детей. Медленно и мучительно сгорала день за днем, а я не мог ни помочь, ни прекратить ее страдания. Старушка тоже любила мою сестру, поэтому сейчас расплачивается за мою слабость. Ее кошмары. В них она снова и снова убивает Софию, просыпаясь в истерике. А я могу лишь петь ей старые колыбельные и тихо умолять о прощении, когда она не слышит, боясь однажды увидеть в ее глазах презрение. Хреновое из меня Небо. Я сломал жизнь двум самым дорогим и близким людям, — голос предательски дрогнул, и Джино закрыл глаза ладонью, до крови закусывая губу. Тсуна молчал. Любые слова сейчас были лишними. Он отринул жалость, но желание поддержать переполняло парня, выплескиваясь через край, заполняя комнату. Тсуна молчал. И Джино был ему за это благодарен. День 112. Механический голос из колонок, висящих на стенах в каждом уголке базы, объявил время обеда, и автоматические решетки отъехали, выпуская в огромный коридор подопытных детей. Объекты медленно двинулись в сторону столовой, стараясь держаться подальше от роботов и нескольких охранников, следящих за ними. Никто не обратил внимания на упавшую по дороге без сил девочку. Каждый сам за себя. Прием пищи, на который отводилось ровно 15 минут, изредка прерывался вялыми перешептываниями. Но вместо ожидаемой тишины, разрываемой стучанием ложек о тарелки, обеденный зал заполняла классическая музыка, лившаяся из тех же колонок, натыканных на каждом углу всей базы. Ученые решили проверить, как классика отразится на психическом состоянии детей, и результаты их радовали. Спустя пару минут, в столовую ввалился немного потрепанный парень. Теребя на запястье браслет с номером 27, он внимательно огляделся, ища сонными глазами нужных ему людей. Заметив девушку с забавным хохолком из волос на макушке, которая нетерпеливо махала ему рукой в компании еще двух друзей, парень двинулся в их сторону. — Паршиво выглядишь, — подметила Рита, смотря на присаживающегося рядом Саваду. — Лучше, чем мог бы быть, — сквозь глубокий зевок проговорил Тсунаёши. Вчера его забрали на внеплановый осмотр и выпустили только теперь. Больше суток без сна, еды или отдыха. Меньше всего парня сейчас заботил его внешний вид. — Тсуна, осталось всего 10 минут до конца обеда, — дернула друга за рукав Хром, кивая в сторону небольшого прилавка с окошком, где стояла тучная женщина и выдавала небольшие миски с безвкусной, холодной кашей. Надменный вид этой «дамы» отбивал всякий аппетит. Савада поморщился, прикидывая, насколько он голоден, чтобы ради слипшегося комка риса терпеть на себе брезгливый взгляд этой женщины, — Тебе надо поесть, — видя скривившееся лицо друга, настояла Хром. — Иди-иди. Ты такой тощий, что смотреть жалко, — бросил Джино и обратился к девушкам, указывая на Тсуну, — Ставлю на то, что после следующих испытаний он проваляется на желтом этаже не меньше меся… Ауч! — Пятнадцатый получил тычок локтем в бок от Риты и строгий взгляд Хром. Устало посмеиваясь, Тсуна почесал затылок, и, откинув назад отросшие до плеч пряди белоснежных волос, двинулся к стойке с подносами. У каждого бывали дни, когда все идет наперекосяк. У кого-то это может выливаться в недели, у кого-то в месяцы. Тсунаёши считал, что ему не везло с детства. С тех пор, как Тимотео разглядел в нем пламя Неба и сделал наследником Вонголы. Именно тогда к Тсуне постучалась черная полоса неудач и, основательно обосновавшись в жизни парня, диктовала правила и подкидывала проблемы, не собираясь уходить. Вот и сегодня высшие силы решили, что Савада обойдется без еды. Когда он почти дошел до стойки, кто-то схватил его за шкирку, как нашкодившего котенка, и затащил за угол, вталкивая в неприметную дверь, ведущую на пустующую кухню. Тсуна зашипел, когда, приподняв за грудки, его впечатали в стену, и выругался про себя, видя лица людей, с которыми меньше всего хотел сейчас встречаться. — Д-джаилс, что тебе опять от меня нужно? — Тсунаеши громко сглотнул, сжимаясь в руках одного из банды Тридцать второго. Ну, когда они уже отстанут от него и Хром? — Почему сразу «нужно»? Я просто решил поговорить, — Джаилс подошел ближе, отодвигая свою «шестерку», и вжал Саваду в стену, отрезая все пути к отступлению, — Мы же друзья, — ядовито прошептал он на ухо, опаляя бледную кожу парня своим дыханием. Тсуна вздрогнул от неприятной близости и попытался выбраться из тисков, но, получив сильный удар в живот, повис на груди Джаилса, хватая ртом воздух. Тридцать второй разжал ладони парня, отстраняя от себя и, с диким оскалом, двинул ему кулаком в скулу. Тсуна упал на грязный пол и сжал зубы, свернувшись калачиком от обрушившихся сверху яростных пинков и ударов ногами. Пятеро парней набросились на него словно гиены на долгожданную падаль, не давая возможности отбиться или сбежать. В этот раз Тсуна проиграл. За прошедшие четыре месяца Джаилс со своей стаей не упускали возможности избить парня. Подкарауливали, вылавливали или в открытую наводили шум. Тсунаёши быстро понял, что правило «не обращай внимания, и им надоест» в этом случае не работает, и по возможности давал отпор. Рита, Джино и Хром старались прибегать на помощь, но втягивать их было слишком опасно, ведь за драки полагался изолятор. И Тсуна на своей шкуре успел испытать, что это такое. Удары стихли, и Савада зашипел, когда ему резко запрокинули голову, дернув за волосы. Тсунаёши встретился с глазами напротив. Сколько же в них было ненависти. Это чувство полностью поглотило Джаилса, оставив лишь человеческую оболочку. Оно переполняло его, ища выход, заставляло срываться на слабых и медленно разъедало изнутри. Переживая ежедневную боль и терпя адские мучения от экспериментов, не имея возможности отомстить виновникам, Тридцать второй направил свою ненависть на других, таких же беспомощных детей. Тсуна понимал его. Он и сам бы стал таким, окунувшись в ненависть с головой, если бы не один разговор с Джотто, открывший парню глаза. Теплый ветерок игрался с шоколадными волосами юноши, сидевшего у самой кромки озера, запутывал непослушные пряди или бросал их на задумчивые глаза мальчика. Разглядывая свое отражение, парень не заметил, как к нему подошел молодой мужчина и осторожно коснулся его плеча. — Джи тебя везде обыскался. Сейчас по расписанию урок итальянского с ним, — блондин присел рядом, не дождавшись на свои слова никакой реакции, — Что-то случилось? — Я боюсь, — еле слышно проговорил парень, все еще не поднимая головы. — Чего? — Взгляд мужчины сразу стал обеспокоенным, а меж нахмуренных бровей появилась заметная морщинка. — Ненависти, — юноша медленно поднял голову, встречаясь с серьезными глазами. Он ожидал, что над ним посмеются, назвав глупым ребенком, но собеседник молчал, давая набраться решимости, чтобы продолжить разговор. — Раньше, я никогда не сталкивался с этим чувством. Мог злиться, обижаться, но не ненавидеть. Я не понимал людей, которые способны на ненависть. — А что изменилось теперь? — Бьякуран, — парень вновь опустил голову. От одного имени его накрыла буря эмоций, из-за чего слова сами срывались с губ. — Этот человек-зло. Он стремиться уничтожить мою семью, дорогих мне людей, встать во главе мира. И каждый раз, когда я вижу его, меня накрывает ярость, а горло словно обвивает змея, сжимаясь все сильнее, и сильнее, и шепчет, что избавиться от нее можно лишь покончив с Бьякураном. Мне страшно. Вдруг в следующий раз я поддамся ее уговорам, совершив ужасную ошибку! — юноша сжал кулаки до побелевших костяшек от собственного бессилия. — Тсуна, — Джотто обхватил лицо парня руками, разворачивая к себе, — пойми, не существует абсолютного зла. Все мы рождаемся одинаковыми, и любые действия человека продиктованы событиями прошлого, оставившими свой отпечаток. Попытайся поставить себя на место другого, пропусти его жизнь через себя, пойми причины его поступков. Ты прав — ненависть не выход, и я рад, что ты с ней борешься. Уверен Бьякуран не такой плохой человек, как ты думаешь, просто помоги и ему осознать это. Тсунаёши надолго замер, обдумывая услышанное, и кивнул сам себе, сделав лишь ему известные выводы. Парень выпутался из рук, сжимающих все это время его лицо, и придвинулся ближе к Джотто, удобно устраиваясь у того на плече. Урок итальянского Савада намеревался сегодня прогулять. Наблюдая за действиями парня, Примо едва заметно улыбнулся. Он в очередной раз убедился, что не ошибся в Тсуне. Мальчик, чья душа, несмотря ни на что, останется чистой и незапятнанной. Сильный удар в нос выдернул Тсуну из дорогих сердцу воспоминаний. Кровь тонкой струйкой стекла на губы, неприятно щекоча кожу. — Савада, так не интересно, ты даже не пытаешься сопротивляться, — наигранно разочаровался Джаилс, выпуская сквозь пальцы белые нити волос. Тсунаёши сплюнул кровь и, собрав последние силы, пристально взглянул на сидящего напротив, довольного собой парня. — Мне искренне жаль тебя, — из карамельных глаз исчез страх и неуверенность, что плескались там мгновением раньше. Тсунаёши не возненавидел Тридцать второго, но и прощать не собирался. Все дети здесь в одинаковых условиях. Все проходят тот же Ад, что и Джаилс. Слова Тсуны искаженной гримасой отпечатались на лице Тридцать второго. Как разъяренный бык на красную тряпку, он кинулся на Саваду, не боясь переступить черту. Мелодия, слышимая из общего зала из плавной перешла в тревожную… Удар в висок, заставил мир перед глазами перевернуться и поплыть. …Она, набирая обороты, приближалась к кульминации… Пинок в солнечное сплетение и из глаз прыснули слезы, а воздуха стало не хватать. …Барабаны стихли… Собственный крик резанул по ушам, когда пальцы на руке хрустнули под тяжестью чужой ноги. …Скрипки оплакивали падшего героя… Голову пару раз приложили о кафельный пол, и на мгновение показалось, что все же получилось отключиться. …Гобой роптал на жестокость судьбы… Но новый удар ногой, прошедшийся острыми иглами по позвоночнику, вновь выдрал из глотки хрипы и кашель. На секунду музыка стала громче, врываясь сквозь открывшуюся дверь. Все обернулись к выходу, боясь увидеть там подоспевшего охранника, даже Джаилс перестал избивать еле дышащего Тсуну. Но на пороге стоял далеко не работник лаборатории. — Блять, Шизик, чего так пугать? — хватаясь за сердце, облегченно выдохнул Тим — один из людей Джаилса. — Вали, давай отсюда. — Что делать… Они бьют его… Ты поможешь? .. Хи-хи… Их слишком много, — шептал сам себе вошедший, грызя ногти. Сумасшедшие глаза, выглядывая из-под длинной черной, как смоль челки, метались по собравшимся в кухне, — Давай просто уйдем… Они мне не нравятся… Надо помочь… — Стоять! — рявкнул Тридцать второй, когда вошедший попятился назад, — Парни заткните ему рот, — кивнул он своим людям. — Джаилс, ты чего? Это, ведь, всего лишь Шизик, — удивился Тим. Этого сумасшедшего они никогда не трогали, ему и так досталось. Другие тоже неодобрительно глянули на своего «Босса». Так низко они падать не собирались. — Слабаки! — бешено оскалился Джаилс, — Отойдите, я сам все сделаю! — Стой! — На границе сознания Тсуна вцепился в ногу Тридцать второго, не пуская его к трясущемуся от страха парню. Но пинок в голову заставил разжать хватку, — Не на..до. Джаилс мгновенно очутился у своей паникующей цели, замахиваясь для удара, как вдруг Шизик разразился диким криком. Все позакрывали уши, не выдерживая громкости нарастающего голоса. — Нет. Не надо. Пожалуйста, — затараторил кричавший, сползая по стене на холодный пол, и зажал голову коленями. Его тело содрогалось от крупной дрожи, а пальцы маниакально путались в, спадающих на плечи, волосах, — Я хочу домой. Мамочка. Больно. Не успел никто придти в себя, как дверь вновь распахнулась, и на крик влетели Рита, Джино и Хром. — Пошли вон! — рявкнул Джино, быстро окинув взглядом комнату. Четверо парней, схватив бушевавшего Джаилса, поспешили удалиться, пока зрителей не прибавилось. Хром сразу подбежала к Тсуне. Но тот отключился, как только увидел друзей и понял, что его соседу по камере больше ничего не угрожает. Джино поднял безвольное тело Савады и, кивнув Рите, чтобы она разобралась с остальным, вместе с Хром поспешил в Смотровую. Обед давно кончился, и их там, наверняка, уже ждали вооруженные охранники, чтобы наказать за драку и нарушение правил. Но выбора не было, ведь Саваде требовалась медицинская помощь. Рита присела напротив рыдающего Шизика и осторожно вытащила его руки из волос, разжимая длинные, тонкие пальцы. — Все кончилось. Плохие парни ушли, и больше не будут обижать тебя, — девушка нежно пригладила торчащие четные вихры, — Посмотри на меня, Виоле**. Фиалки. Именно эти цветы напоминали Рите глаза парня. С толикой безумия, но такие красивые, что ты тонешь в них, растворяясь в глубоком сиреневом цвете. Попав в этот плен впервые, девушка сразу дала их обладателю имя — Виоле. Парень боязливо поднял заплаканное лицо, озираясь по сторонам. — Все хорошо, нечего бояться, — Седьмая поднялась, потянув парня за собой, и повела его в Смотровую. Нужно торопиться, не то неделей изолятора они не отделаются. Джино всегда говорил, что Рита слишком добра к чужим людям. На это девушка лишь разводила руками. Она не Мать Тереза. Если человек ее не заинтересовал, она и пальцем ради него не пошевелит. День 167.       Тсуна сидел в Смотровой, подперев спиной стену, и еле слышным шепотом читал потрепанную книжку со сказками, в которой не доставало пару страниц. Хром примостилась рядом, положив голову ему на плечо, и, прикрыв глаза, вслушивалась в плавный голос друга. Сегодня они были только вдвоем: Риту недавно забрали в «Колизей», а Джино, больше напоминавший сейчас овощ, уже пару дней не выходил из своей камеры после эксперимента с органами чувств. Седьмой даже приходилось тайком проносить ему еду, делясь своей, и без того, мизерной порцией. Хром уже стала засыпать, как вдруг Тсуна затих. Девушка недоуменно покосилась на напрягшегося друга и, проследив за его взглядом, сама впала в ступор. Над ними навис высоченный, под два метра ростом, парень. В глаза сразу бросился огромный шрам, начинающийся на левой щеке незнакомца, и тянущийся вниз, уходя под свободный балахон с номерком 42 на груди. Парень пристально уставился на Хром и Тсунаёши, слегка хмуря густые черные брови. Вид у незнакомца был угрожающий, поэтому, когда он склонился ниже, вторгаясь в чужое личное пространство, друзья вполне осознанно попытались вжаться в стену. Но вместо разборок или драк их вдруг резко подхватили на руки и стиснули в объятьях. — Милашки, — сохраняя каменное лицо, бесцветно пробормотал парень, крепче сжимая опешивших парня и девушку. Тсуна готов был поклясться, что слышал хруст собственных костей. — Немедленно положи, где взял! — раздался откуда-то снизу еще не начавший ломаться недовольный мальчишеский голос. Из-за неудобной позы, Хром и Тсунаёши уткнулись носами в широкую грудь любителя внезапных обнимашек, и поэтому не видели говорившего, — Адам! — сердито повторил неизвестный, видя, что у жертв крепких тисков начинает кончаться воздух. Сверху раздался расстроенный вздох и друзей вернули на твердый пол. Тсуна закашлялся, потирая ноющие ребра и мельком оглядывая подругу. Глаза зацепили черную макушку, юркнувшую мимо него и направляющуюся к высокому парню. — Снова ты за старое! Сколько можно повторять, что нельзя хватать незнакомых людей. В реальном мире тебя бы уже давно засудили за домогательство! — скрестив руки на груди, низкий мальчик отчитывал своего приятеля, сильно задрав голову, чтобы смотреть тому в глаза. Сорок второй стоял, опустив голову, как провинившийся ребенок, однако продолжал сохранять безэмоциональное лицо. — Прошу прощения за случившееся, — бросил мальчик, заметив Саваду и Докуро, наблюдающих эту сцену воспитания, — не смею вас больше задерживать, — культурно послал их ребенок и потянул за руку Сорок второго в другой конец комнаты. Но тот и на сантиметр не сдвинулся, продолжая стоять каменным изваянием. Мальчик развернулся и вперился в него глазами, начиная все сильнее беситься. Игра в гляделки с Сорок вторым продолжалась некоторое время, прежде чем ребенок, поджав губы, отвел взгляд, принимая поражение. — Ладно, — скрежета зубами он повернулся к Тсуне и Хром, поманив их пальцем, — Вы двое, за мной. Савада и Докуро, не особо представляя, что этой странной парочке от них понадобилось, переглянулись, но послушно проследовали за мальчиком. Они сели за один из столов напротив ребенка, и последний, сцепив руки в замок, стукая о столешницу номерным браслетом 53, и серьезно спросил: — Имя, возраст, Пламя Посмертной Воли, — он посмотрел на Тсуну, адресуя сказанное ему. Парень на секунду растерялся от такой прямолинейности, но, заметив раздражение на лице собеседника, поторопился ответить: — Савада Тсунаеши. 15 лет, Пламя Неба, — отчеканил парень. Мальчик кивнул и перевел взгляд на Хром, предоставляя слово ей. — Хром Докуро. 14 лет, Пламя Тумана. — Национальность, работа родителей, успеваемость в школе, — продолжал составлять мысленное досье на новых знакомых Пятьдесят третий. Ребята ответили и на это. Мальчик заваливал парня и девушку вопросами, как снежная лавина — безжалостно и молниеносно, не давая времени на обдумывание ответов, загоняя в тупик и вытаскивая всю подноготную. Темы были самыми разными: о семье, о прошлой жизни, даже о домашних животных и любимых фильмах. Тсуна и Хром отвечали честно, поэтому, когда их спросили о связи с мафией, Тсунаёши не стал ничего скрывать. От новости, что перед ним сидит бывший наследник Вонголы, на лице Пятьдесят третьего промелькнуло удивление, которое мальчик поспешил скрыть. Они разговаривали еще около получаса. Саваде на полном серьезе стало казаться, что он на собеседовании и его сейчас спросят: «почему Вы решили работать именно в нашей фирме». — Как относитесь к частым тактильным контактам? — Задал свой решающий вопрос мальчик. Тсунаёши и Хром сначала зависли от странности спрашиваемого, но заметив стоящего неподалеку Сорок второго, в голове всплыли недавние объятия. Друзья, улыбнувшись забавности ситуации, уверили, что ничего против не имеют. Потерев переносицу, мальчик еще раз окинул внимательным взглядом сидящих перед ним и, что-то обдумав, подозвал к себе Сорок второго. — Хорошо, я согласен, — заявил он своему приятелю и встал из-за стола, разворачиваясь к Хром и Тсунаёши, — Мое имя Тома Вио. 9 лет, пламя Солнца. Это Адам Сандберг, — он указал на стоящего истуканом парня, — Ему 20, и он обладатель пламени Дождя. Тома быстро поднял друзей со своих мест и стал подталкивать к Адаму, давая разные инструкции: — Как вы могли заметить, он не очень разговорчив, поэтому если возникнут трудности в его понимании, обращайтесь ко мне, — на этой фразе лица Тсуны и Хром вытянулись в немом вопросе. Мысли о собеседовании на работу вновь прокрались в голову. Словно мамаша, наняла няньку своему годовалому сыночку. Но не успели они и слова сказать, как Тома ретировался к книжным шкафам, помахав на прощание, а Сорок второй, подкравшись сзади, закинул Саваду и Докуро себе на плечи, как мешки с картошкой. День 168. — Эй, смотрите, кого я вам привела, — Рита зашла в Смотровую, таща за руку еле передвигающего ноги Джино, но, дойдя до Тсуны и Хром, удивленно вскинула брови. — Что здесь происходит? — не смогла сдержать смешка девушка. Немного смущенные Тсунаёши и Докуро пристроились на коленях у Адама, сидящего на полу. Сорок второй ловкими движениями длинных пальцев заплетал Саваде косички из белых, как первый снег, волос. На голове Хром уже красовалась замысловатая прическа а-ля XIX век с бантиками из полосок серой ткани, отодранной с подола балахона. Девушка с нескрываемым интересом и восхищением наблюдала за процессом плетения, пытаясь запомнить хитроумные манипуляции с волосами друга. Жертвы несостоявшегося парикмахера вздрогнули, не ожидая, что их застанут за подобным занятием, и сконфуженно подняли глаза. — А, знакомьтесь, это Адам, — встрепенулся Тсуна, указывая на нового друга. Несмотря на смущение, вырваться их рук Сорок второго он не пытался. Савада еще вчера в полной мере уяснил, что это бесполезно. — О, поверь, я знаю, кто это, — хитро улыбнулась девушка, подходя ближе, — Адам Сандберг, 20 лет. Мать итальянка, отец из Швеции. Входили в небольшую мафиозную семью Джентиле. Единственный человек, о чьем прошлом практически ничего не известно, — Рита довольно сощурилась, прожигая дыру в Сорок втором взглядом, но парень не ответил на провокацию, сохраняя каменное лицо. Однако все почувствовали, как атмосфера изменилась, а воздух загустел, словно наполнившись электрическими разрядами. — И спрашивала я не это, — вздохнула девушка, переводя внимание на Хром и аккуратно касаясь ее волос. — Ну, Адам весь день пытался пригладить мой хохолок, а потом просто не выдержал и… вот, — девушка затараторила, пытаясь разрядить обстановку после слов подруги, и неопределенно махнула вокруг себя и Тсуны рукой. — Тебе очень идет, — улыбнулась Рита, как ни в чем не бывало, — А где маленькое недоразумение, идущее в комплекте с Адамом? — оглянулась девушка по сторонам, ища кого-то взглядом. — Кого ты назвала маленьким недоразумением? — неожиданно раздался сердитый голос из-за спины Риты. Седьмая обернулась, встречаясь с недовольными серо-зелеными глазами, — Не собираюсь выслушивать подобного от панды, — фыркнул Тома, сложив руки на груди.  — Извини, все время забываю твое имя. Тоша… Кома… Воша… Вша, — с театрально-задумчивым лицом перебирала имена Рита, поглаживая пальцами подбородок, - Вша, точно Вша! — радостно хлопнула в ладоши девушка. — Тома! Тома Вио! — взорвался мальчик, покрываясь красными пятнами от злости. Единственный торчащий на затылке вихор, вечно выбивающийся из прямых черных волос, аккуратно обрамляющих лицо, забавно задергался. — Ой, да без разницы, — отмахнулась от него Седьмая, закатив глаза. И с видом «ты действительно думал, что я когда-нибудь запомню твое имя» прошествовала мимо кипящего от злости мальчишки, подсаживаясь к Адаму. — У тебя так хорошо получается, может и мне заплетешь что-нибудь? — улыбнулась она парню самой очаровательной улыбкой, на какую была способна. Адам, не обращавший внимания на перебранку до этого, оторвался от волос Савады и смерил девушку изучающим взглядом. От такого пристального внимания у Риты свело скулы, и задергалась бровь. — Совсем не миленькая, — вынес свой вердикт Адам и, с все тем же безэмоциональным лицом, вернулся к своему занятию. Пришедший именно на этом моменте в себя Джино согнулся от хохота, а Тома победоносно хмыкнул, впервые радуясь пристрастию друга ко всему милому. Тсунаёши устало помассировал виски, наблюдая за шумными друзьями: Рита трясла за грудки и что-то рьяно высказывала Джино, продолжающему смеяться до слез, и одновременно отвечала на нападки Томы, который, с гордым видом победителя Мировой войны, подливал масло в огонь, вставляя колкие фразы. Адам, не обращая внимания на шум вокруг, продолжал тискать Хром и Тсуну, не давая возможности встать и остановить переругивания. Савада обреченно вздохнул. Ну и компания у них собирается. День 182.       Подталкивая дулом пистолета в спину, девушку ввели в лабораторию. Самое ненавистное место всех подопытных. Здесь тебя резали, жгли, терзали бедное тело, наслаждаясь воплями, тонувшими в толстых стенах. В комнате, заставленной всевозможными приборами, царил полумрак, несмотря на люминесцентные лампы, горевшие на потолке. Едва переступив порог, Хром задрожала от навалившихся воспоминаний обо всем, что делали с ней в этом месте. — Объект 96, пройдите в операционную номер 10, — раздался через микрофон стеклянный голос. Девушку втолкнули в нужный отсек, провонявший медикаментами и сыростью. И только, когда вооруженные до зубов охранники пригвоздили ее ремнями к холодному хирургическому столу, отнимая единственную возможность использовать Пламя Посмертной Воли, из своих нор повылазили предусмотрительные ученые, обступая Докуро со всех сторон. Они увлеченно переговаривались, иногда поглядывая в какие-то документы, держащие в руках. Самые главные из собравшихся умов раздавали последние указания перед началом эксперимента. И вот красная лампочка над входом зажглась, знаменуя о начале операции. — Эксперимент «Совершенное оружие», этап «улучшение физической составляющей», — сухо записал на диктофон заведующий данной операцией — невысокий старичок с густой поседевшей бородой. — Испытуемый — объект 96. Попытка номер 1. К Хром, старающейся не впадать в панику раньше времени, подошел невысокий парень, скорее всего лаборант, и, недолго думая, срезал с лица Докуро глазную повязку. Пульс девушки участился, вколачиваясь в виски от волнения, ведь раньше ученые никогда не трогали ее пустую глазницу. — Операция первая. Пересадка объекту 96 модифицированного глаза объекта 84, — сухо констатировал старичок. Хром истерично дернулась. Какая пересадка? О чем они? Объектом 84 была соседка Тсуны, погибшая на испытаниях два месяца назад. Докуро иногда успокаивала маленькую девочку, когда та впадала в истерику. А потом ее разорвали на части на глазах у Хром, когда всех обладателей пламени Тумана выставили на арене против «Гранди-06». — Не надо, — испуганно забилась Хром, в бесполезных попытках вырваться, когда к ней подкатили тележку с хирургическими приборами и небольшим контейнером. Лаборант осторожно снял с него крышку, и оттуда прямо на девушку уставился безжизненный желтый глаз. Хром пискнула и зажмурилась. Слезы обожгли щеки, дыхание окончательно сбилось, — Прошу, не надо. Но кто будет слушать жалобное блеяние ягненка, ведомого на убой? Женщина в белом халате профессиональным движением вколола Хром голубоватый раствор. Жидкость огненной лавой разлилась по венам, сковывая все тело. Веки закрылись под собственной тяжестью, а звуки стали сливаться в раздражающую какофонию. Голову пронзила боль, но ни закричать, ни пошевелиться девушка уже не могла. Время тянулось, как расплавленная карамель, медленно и вязко, обволакивая липким страхом и не давая спрятаться в забвении. А может оно просто замерло, завороженное внутренней агонией Хром. Ее крик был прекрасен. Если бы эти люди знали, что происходит у нее внутри, в каком аду мечется девушка, как собственные вопли взрываются в ее голове, вонзаясь огненными стрелами в череп. Боль волнами перекинулась на тело. Грудь раздирало на части, словно от когтей обезумевшего, дикого зверя. Спасения не возможно было найти даже в собственных мыслях. Агония захлестнула каждую клеточку ее существа, держа на грани, заставляя мечтать о смерти. А время все не двигалось, растягивая этот концерт на вечность, сводя с ума и выворачивая душу наизнанку. Очередная порция боли, прошившая позвоночник, стала для Хром пределом. Она отчетливо слышала каждый удар своего сердца, отсчитывающий последние минуты ее мучений. И под затихающее биение, стучащее в висках, девушка провалилась в бездну. Хром медленно открыла глаза. Из горла непроизвольно вырвался хрип, раздирающий глотку, а приоткрывшиеся пересохшие губы треснули. Докуро могла поклясться, что слышала, как лопнула тонкая кожица и сквозь расползающиеся трещинки просочилась кровь. Голова гудела, а любое движение становилось пыткой. Набрав побольше воздуха, девушка одним рывком подняла свое тело, усаживаясь на старом потертом матрасе. О чем тут же пожалела. Голова закружилась, желудок скрутил спазм, и Хром загнулась в приступе рвоты и кашля. Отдышавшись, девушка поднялась на ноги, опираясь на стену, и осмотрелась. Это была ее камера. Все тот же темный, грязный и холодный загон, ждущий, когда его постоялец не выдержит больше каждодневных мучений. Все отсеки пустовали, а значит, сейчас была середина дня. Хром дотронулась до раскалывающейся головы, но тут же одернула руку, словно обжегшись. Дыхание участилось, и дрожащими пальцами она провела по лицу. Бинты. Всю правую часть ее головы скрывали бинты. В голове всплыли воспоминания об эксперименте и пересадке глаза бывшей соседки Тсуны. Девушка сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Отвращение к самой себе поднялось откуда-то из низа живота, противно растекаясь по телу. Она с остервенением стала срывать с себя бинты, путаясь в длинных марлевых полосках, отчаянно разрывая их в клочья, словно от этого зависела ее жизнь. Когда последний белый клочок неохотно отстал от светлой кожи и коснулся грязного пола, девушка забыла, как дышать. Она медленно подняла трясущуюся руку и влажными от холодного пота пальцами дотронулась до закрытого века, молясь всем богам, чтобы почувствовать под ним пустоту. — Нет, — прохрипела Хром, безвольно оседая на пол, - нет, нет, нет… Девушка подтянула к себе колени, обхватывая их руками. Омерзение с новой силой прошло по телу, вздымая волосы дыбом. В памяти стали проноситься моменты смерти настоящей хозяйки желтого глаза, что сейчас скрывался за тонкой кожей век Докуро. Вот девочка испуганно жмется к Хром, когда видит с чем им придется сражаться. А Докуро говорит ей, что все будет хорошо и она просто должна держаться поблизости. Вот они всей кучей бегут атаковать, и Хром уверена, что девочка сейчас рядом с ней. Но она не бежит. Лишь продолжает стоять на месте, боясь пошевелиться. И он, плод больной фантазии ученых, видит ее. А остальное происходит, как в замедленной съемке, давая насладиться дешёвой драмой. Этот монстр одним движением раскидывает всех мельтешащих вокруг него Туманников и за секунду оказывается перед девочкой, поднимая ее за горло. Желтые глаза нашли Хром, спешащую подняться после удара. Докуро на всю жизнь запомнит этот взгляд, пропитанный страхом, отчаяньем, злостью ко всему миру и мольбой о помощи. Адская смесь эмоций, проступившая на миг на лице девочки перед тем, как ее попросту сломали. Из дальнейших воспоминаний о кровавой расправе над бездыханным телом, Хром выдернули звуки шагов. Девушка в недоумении уставилась на дверь, которая уже давно должна была открыться, впуская «гостя». Но шаги становились все громче и громче, неприятно отдавая в макушку, а их обладатель все не появлялся. Хром вся сжалась, закрывая уши руками и утыкаясь лицом в колени. Хлопок двери отозвался в голове фейерверком, а от удара по решетке ее камеры будто лопнули перепонки. — Объект 96, на выход, — скомандовал пришедший охранник, еще раз ударяя рукой по железной перегородке, привлекая тем самым внимание съежившейся девушки. Хром напряглась, ожидая новой порции боли от шума, но все прекратилось, словно кто-то отрегулировал громкость этой реальности. — Объект 96, на выход! — рявкнул охранник, теряя терпение. Девушка вздрогнула, отрывая лицо от колен, и уставилась на мужчину, случайно открывая и правый глаз. Слабый свет неоновых ламп резанул похуже раскаленного ножа, и Хром сощурилась, тихо зашипев. — Если ты сейчас же не встанешь, я пущу тебе пулю в лоб, — зло выплюнул охранник, пиная железные прутья. Еле дыша, Хром стала медленно подниматься на ноги, не отрывая взгляда от мужчины. Она видела каждую морщинку, каждую пору и соринку на его лице. Краски вокруг были слишком насыщенными, а картинка приобрела такую четкость, что у девушки закружилась голова. Поняв в чем дело, она быстро закрыла свой новый глаз, возвращая привычный вид окружающих вещей. — Пошевеливайся, — охранник грубо вытащил ее из камеры, когда девушка подошла к решетке. Сделав пару шагов следом за охранником в сторону выхода из коридора с отсеками, Хром остановилась, когда по ее ногам пару раз мазнуло что-то мягкое и пушистое. Развернувшись, девушка застыла, не веря глазам, а потом согнулась в приступе истеричного смеха. Хвост. Из-под подола серого балахона у нее торчал черный кошачий хвост. Внезапная мысль заставила Хром замолчать. Руки осторожно скользнули к ушам, тщательно ощупывая и проверяя их на признаки чужого вмешательства. Придержав облегченный вздох, девушка неуверенно подняла пальцы к макушке, и… Новый приступ смеха прокатился по пустому коридору, отражаясь от стен. Эти больные на голову люди сделали из нее кошку. Что ж, теперь с хвостом и двумя парами ушей, одни из которых по форме напоминают кошачьи, путь во внешний мир ей заказан. — Ненормальная, — выплюнул мужчина, с отвращением наблюдая за смеющейся Хром. — Еще раз остановишься, и это будет рассчитано, как попытка побега, — уже громче добавил охранник, недвусмысленно поправляя автомат на плече и разворачиваясь к выходу. Докуро затихла, пытаясь успокоить натянутые до предела нервы, и двинулась следом за мужчиной. Хром остановилась у самой двери в Смотровую, нервно теребя подол балахона. А если друзья не примут ее такой? Назовут уродом и оставят одну. Хром тут же мысленно дала себе подзатыльник за такие страхи. Это ее друзья и она не имеет права в них сомневаться. Только не в этом Богом забытом месте. Девушка толкнула дверь и вошла в большой зал, заполненный, тем, что осталось от когда-то беззаботных детей. Среди всего скопления, Хром быстро заметила белоснежную, растрепанную макушку и нерешительно двинулась в ту сторону. Она остановилась в паре метров от друга, когда тот дрогнул и стал медленно поворачиваться к ней. Весь мир сузился до пары карамельных глаз. Глаз, в которых больше всего на свете она боялась увидеть отвращение. Но вместо этого их обладатель за мгновение подлетел к Хром, стискивая ее в объятьях. — Ты очнулась, — дрожащим голосом прошептал Тсуна, уткнувшись ей в плечо. Немного помедлив, девушка подняла дрожащие руки и вцепилась в серую ткань балахона Тсунаёши, словно это была спасательная шлюпка в бушующем открытом океане. Последняя нить, удерживающая самообладание лопнула, и слезы градом полились из глаз Хром. — Не реви, — попросил Савада, обнимая Докуро еще крепче. — Ты…сам…ревешь, — сквозь всхлипы выдавила девушка, чувствуя, как намокла ткань на ее плече от чужих слез. Тсуна слегка отстранился, не выпуская Хром из рук, и заглянув в лицо подруги, такое же заплаканное, как и у него, улыбнулся. Тепло, солнечно, так, как может улыбаться только он. — Теперь моя очередь, — напомнила о себе, подошедшая следом Рита, дергая Хром за рукав, — Не смей нас так больше пугать, глупая, — выпалила Седьмая, повисая на шее подруги, как только Тсуна отошел. — Хватит сырость разводить, — недовольно буркнул Джино, стоя неподалеку и наблюдая за рыдающими девушками. — А ну, заткнись и иди сюда, — закатила мокрые глаза Рита и, дернув парня за руку, втянула его в общие объятия с Докуро. Джино покраснел, возмущаясь, что телячьи нежности не для него, но вырываться не стал. — Как дети малые, честное слово, — выдохнул Тома, сидя на плече у Адама. — Ой, кто бы говорил, — хитро сощурилась Седьмая, выпуская из крепких тисков, еле дышащего Джино, и «прошептала» Хром, так, чтобы Пятьдесят третий слышал, — Он каждый день, проходя мимо твоей камеры, заглядывал туда, проверяя, очнулась ли ты. — Неправда! — покраснев, выкрикнул Тома, — Хватит нести всякую чушь, старая панда. — А ну, слезай оттуда и скажи мне это в лицо, малявка, — взорвалась Рита, вскидывая подбородок и прожигая в мальчике дыру. Пятьдесят третий, хмыкнув, легко спрыгнул почти с двух метровой высоты, принимая вызов. Хром рассмеялась, наблюдая, как эти двое кусаются, щипаются и дергают друг друга за волосы, пытаясь при этом обозвать противника поизощреннее. Но обзор на открывшееся представление ей загородила высокая фигура. Девушка подняла удивленный взгляд, встречаясь с пронзительными синими глазами, на неизменно серьезном лице. Адам, слегка склонившись, провел пальцами по щекам девушки, стирая мокрые дорожки, так аккуратно, будто она может сломаться от его прикосновений. — Теперь ты еще милее, — задерживая ладонь на лице Хром, твердо заявил парень, продолжая смотреть ей в глаза. Докуро, успевшая уже привыкнуть к «комплиментам» Адама, почему-то смутилась, чувствуя, как заливает щеки предательский румянец. — Он прав, тебе очень идут эти черные ушки, — отметила Рита, довольно таща за ухо шипящего и вырывающегося Тому. Хром вздрогнула, вырываясь из плена синих глаз друга и развеивая эту странную атмосферу. — Думаешь? — улыбнулась Докуро подошедшей подруге, — А мне кажется это нелепым. — Привыкнешь, — подал голос Джино, — Мы тоже удивились, когда тебя принесли четыре дня назад с новыми частями тела, после недели отсутствия. А сейчас я уже и не вспомню, какая ты была до этого, — пожал парень плечами. — Меня не было неделю? — удивилась Хром, пропустив мимо ушей высказывание друга. — Да. Мы очень волновались, особенно, когда ты не приходила в себя последние четыре дня, — передернув плечами от неприятных воспоминаний, нахмурился Тсуна. И только сейчас Хром заметила, что ее друзья осунулись, а под глазами залегли темные мешки от недосыпа и нервов за жизнь подруги. **Виоле — фиалки. *Гранди — большой, крупный.