Perfection is Perfect

Очередной рабочий день Хука начался с нелицеприятного сообщения из деканата: Шоквейв в ультимативной форме требовал от их гештальта либо приносить больше пользы университету, либо завязывать с бурным изображением педагогической деятельности и выметаться к Юникрону и далее. На самом деле письмо не давало оснований для серьезных опасений, поскольку являлось чистой формальностью. К сожалению, к формальностям Шоквейв тоже относился внимательно и требовал их соблюдения, насколько это было возможно в организации, прикрывающей на данный момент их деятельность. Университет ремонта широкого профиля получал приличные дотации как вуз категории второй степени важности, обладал огромным комплексом лабораторий и определенным набором прав, о каждом из которых руководство не забывало, в отличие от обязанностей. Хотя по всем внешним параметрам университет соответствовал своему статусу, главным приоритетом был отнюдь не только выпуск специалистов ремонта всех видов и направлений, а научные исследования, зачастую проводившиеся на грани дозволенного законом, а порой — далеко за нею. Конструктиконов держали в штате ради второй, не настолько очевидной цели, но педагогическую деятельность им тоже пришлось освоить. Поскольку именно Хук имел к ремонту самое непосредственное отношение, гештальт выгораживался им в большинстве случаев. При этом никто не обращал внимания на то, что знаменитый хирург считал своих коллег бездарными посредственностями, а всех студентов поголовно — массовой ошибкой конструкторов, исправить которую в силах только плавильни. Больше всего Хук мечтал избавиться от нудной необходимости личной передачи опыта тем, кому он считал невозможном что-либо передать в принципе, и отстранению от должности был бы только рад. Тем не менее терять доступ к ресурсам университета ему не хотелось — статус местного преподавателя давал возможность совершенно легально проводить множество экспериментов, для которых в обычное время Хуку нужно было слишком долго искать материалы. В то время как здесь материалы приходили сами по себе в достаточном количестве и были доступны для длительного наблюдения. Многие забывали, что у Хука было две специальности — хирургия и психология. И, несмотря на высокую востребованность первой, вторая нравилась Хуку ничуть не меньше, хотя его последние эксперименты в этой области и требовали намного больше времени, а результаты редко были утешительными в силу изначально завышенных требований. Будучи перфекционистом во всем, конструктикон не желал довольствоваться средними показателями, упорно выбивая из своих объектов максимум возможностей. Как правило, юные искры такого давления не выдерживали, но следствие не находило никаких следов нейрокоррекции, а больше извлечь из памяти деактивированного корпуса мог только специалист уровня не ниже конструктиконского. Конечно, при желании можно было применить и ту же нейрокоррекцию, и никакие запреты не помешали бы Хуку проводить свои эксперименты, но нейропрограммирование любого уровня не способно изменить искру. В итоге Хук отложил проект на неопределенное время пока не подвернется что-то подходящее. В данный момент деканат и ректорат ставили перед Хуком противоположные задачи: ректорат требовал, чтобы он уже приступил к своим обязанностям, доведя до диплома хотя бы одного выпускника, а деканат был против прироста статистики деактива на факультете. Под давлением вышестоящих инстанций Хук неохотно разместил в локальной сети факультета сообщение о наборе. Сейчас у него совершенно не было желания повторять все сначала, поскольку подходящей новой тактики он пока не разработал, а старая явно себя не оправдала. Первый отклик поступил почти сразу же, и, мельком глянув заявку, Хук запросил в базе студентов досье кандидата. Кнокаут. Какое яркое имя, еще бы стояло за ним хоть что-то. Формальности ради он назначил время собеседования, но для себя сразу же отметил кандидата как потенциально провального — не из-за оценок даже, те вполне его устраивали, но вот второй курс… с янглингами он не связывался исключительно по причине незавершенного развития последних. Шлак побери, ему нужна была уже готовая личность, чьи параметры можно улучшить за счет тщательно просчитанного воздействия, а не начальные уровни формирования, с которыми еще ничего сделать толком нельзя за отсутствием самих процессов. Один Праймас знает, что выйдет по завершении финальных стадий развития и социализации, а ему была необходима полная уверенность в стабильности объекта. В указанное время с ним связался Скрэппер, сообщивший, что, во-первых, его ожидает некий второкурсник, а во-вторых, в связи с декадой чистоты деактивированные корпусы каждый убирает за собой самостоятельно, на что Хук нейтрально ответил, что простой тест на стрессоустойчивость, необходимый для принятия в ученики, таких глобальных последствий не влечет. "Звукоизоляцию тогда усиливай, — посоветовал Скрэппер. — А то после твоих простых тестов нам всем аудиодатчики калибровать приходится". Хук бы с удовольствием еще пару циклов посвятил общению с любимым гештальтом, заодно лишний раз озвучив его место в собственной картине мира, но открывшаяся дверь заставила его отвлечься от коммлинка. Увидев кандидата в ученики вживую, Хук тут же внес несколько поправок в изначальный план. Он не преподавал на младших курсах и уже забыл, насколько заметна разница в размерах. И так тяжелой брони на данном этапе мало, а у этого, учитывая альтформу, ее много и не прибавится. Студент-доброволец замер перед ним, и Хуку пришлось едва ли не наклониться, чтобы рассмотреть его выражение лица — тот даже не доставал ему до бампера. М-да, неожиданная проблема, предыдущие были крупнее и выше. — Сюда, — сказал конструктикон вместо приветствия, указав на свой стол. —Удобнее будет поддерживать зрительный контакт. Тот легко запрыгнул на стол и с комфортом уселся, аккуратно разместив стройные ноги между стопками инфорамок. — Итак, я слушаю, — конструктикон уставился в алую оптику кандидата. — Вы подали объявление о вакансии — очень соблазнительной вакансии, — начал тот, смело встретив взгляд. — И что ты можешь рассказать о себе? — опрометчиво поинтересовался Хук. ... Выслушивая длинную речь о том, какой именно данный студент единственный, неповторимый и самый лучший, и что его просто обязаны взять, конструктикон потратил добрую часть ресурсов на то, чтобы не прибить выскочку на месте и сохранить спокойное выражение лица. Вот таких наглецов к ним на кафедру еще не заносило. Как вообще дожил до такого возраста и ни разу не получил по дентапластинам с таким-то самомнением — то ли дела пока никому не было, то ли еще не успел никого разозлить по-настоящему. — Что натолкнуло на такое решение? — не выдержал он, стремясь сократить вступительную часть. Прогнать наглеца через стандартные тесты теперь уже просто хотелось, несмотря на пустую трату времени. — Вы перебирали кандидатов, никому не отказывая в собеседовании, — пожал тот плечами. — Значит, ищете кого-то подходящего для вас. Я пришел к выводу, что этим кем-то могу оказаться я. — Довольно смелый вывод. — Но почему бы нет? — улыбнулся студент. — Дерзость — не лучший способ себя зарекомендовать, — Хук окинул взглядом сидящую перед ним на столе фигуру. — Если, конечно, ты понимаешь, куда и зачем явился. — Знаю, у вас достаточно сложные и, — студент слегка запнулся, — нестандартные способы проверки. Но заверяю вас... Не особенно слушая дальше, Хук задумался. Ранее он отбирал лучших из лучших, но результаты были далеки от идеала. Двое не выдержали постоянного давления, и в итоге конструктикон избавился от них, как от неподходящих, передав Миксмастеру на опыты. Последний оказался чуть покрепче и подавал неплохие надежды, но, когда Хук решил улучшить и без того высокие показатели, то применение нейрокомпенсаторов в сочетании с некоторыми наклонностями объекта выдали такой эффект, что образец пришлось уничтожить как полностью непригодный для чего-либо. Возможно, стоило попробовать начать с другой стороны — и намного раньше. Не взять уже готовую личность с кучей комплексов и скрытых недостатков, а сформировать и обточить самому. В этом плане вызвавшийся второкурсник уже намного больше соответствовал его требованиям. — А пропускная скорость порта в пиковой нагрузке какая? — поинтересовался он, перебивая студента на полуслове. Если все же проводить тест, то стоит переписать несколько циклов программы, чтобы юного кандидата не выкинуло в перезагрузку на первом же клике. — Скорость? — студент непонимающе уставился на него. — Кандидат в мои ученики не знает собственных параметров? — насмешливо осведомился конструктикон. — Почему же, знаю... семнадцатый разряд, стандартный. — Семнадцатый, — Хук задумался, погрузившись в расчеты. — Что ж, для проверки должен сойти. — Это шутка? — студент выразительным взглядом окинул фигуру конструктикона, раза в полтора выше него самого. — Нет, — ответил Хук, доставая наручники и заранее предвкушая увидеть соответствующее выражение лица янглинга. Его надежды полностью оправдались — студент уставился на него с все больше возрастающей тревогой. Похоже, наконец-то осознал, куда пришел. Он перекинул наручники начинающему нервничать кандидату: — Мне не нужны лишние движения во время теста, так что надевай. Защелкнешь за спиной. Студент неуверенно покрутил в руках тонкие браслеты, после нескольких попыток справившись с заданием. Хук лично проверил, закрыт ли замок, после чего достал черный ошейник, свою последнюю персональную разработку. Встроенный нейротранслятор, имеющий выход к центральным магистралям, передатчик и еще несколько полезных новинок. — Нейрокоррекция? — студент попытался отклониться, явно не обрадовавшись возможному вмешательству в свою психику. — Не в этом случае, — успокоил его Хук, застегивая на нем сложный замок. Сегменты сомкнулись, закрепляя ошейник на носителе, и несколько тонких игл прошли в стыки брони к техническим каналам, напрямую подключаясь к центральному нейростволу. — Мне нужны точные данные — предпочитаю работать с чистым материалом. — Но если... — Молчать, — приказал конструктикон, садясь на место и дав команду своему встроенному генератору, направившему узкий пучок точно по сидящему перед ним кандидату. Тест он проводил скорее ради удовлетворения собственного любопытства и заодно проверки, насколько младшие курсы вообще отличаются прочностью к интерфейс-сюрпризам. Хук откинулся в кресле и вывел на внутренний монитор данные с нейротранслятора. Как раз сейчас студент должен ощутить легкое покалывание электричества во внутренностях внезапно активировавшихся приемных систем. Генератор работал на резонансной частоте, которую подпроцессоры распознавали как команду начала коннекта и действовали соответствующе, заставляя контакты замыкаться и сбрасывать разряды в замкнутом цикле. Импульсы следовали один за другим, смазка и хладагент подавались в усиленном режиме, а рецепторы исправно посылали в нейросеть сигналы об интерфейсе, которого не было. Студента, сверлившего его взглядом, внезапный поток не совсем приличествующих ситуации ощущений не смутил, хотя уже сейчас Хук мог заметить разгоревшуюся оптику, невольно выставленный вперед скромный бампер и будто невзначай раздвинувшиеся колени. Словно не доверяя собственным сенсорам, тот слегка повел плечами, пытаясь избавиться от "неправильных" сигналов, настойчиво требующих к себе внимания систем, но затем снова молча замер. Ни лишних вопросов, ни возмущения — на удивление разумное поведение для янглинга. Значит, думать умеет, а не просто самонадеянный идиот, каким было счел его конструктикон. Хук прикинул средние параметры выносливости янглингов и увеличил мощность генератора: на небольшом расстоянии воздействие будет максимально эффективным, но сам сигнал вряд ли уйдет дальше стен его кабинета. Хотя, возможно, и нет: в соседнем помещении кто-то громко выругался, что-то уронив. Вероятно, задело узконаправленным лучом. Генератор выдал частоту, заставившую чужую интерфейс-систему сокращаться от дробной серии разрядов, сменившихся длинными импульсами, и ученик слегка заерзал на столе, пытаясь найти более удобное положение. Решив проверить способность к концентрации, Хук начал задавать различные вопросы, заодно выясняя, что второй курс уже знает и насколько умеет этими знаниями пользоваться. В процессе перечисления связи между функциями топливной системы и камеры искры студент начал повторяться, а потом и вовсе замолк. Его внешняя броня заметно разогрелась, внутренние температурные датчики тоже зарегистрировали опасный скачок. — Сними блок с вентиляции и разгони на форс-режим, — посоветовал кандидату Хук. Что за молодежь пошла, нулевки, что ли? Непонятно чем занимаются, все равно ведь не учебой. Тот облегченно кивнул, послушно запуская систему охлаждения, сразу зашумевшую на повышенных оборотах. — Так проще? — Да, — выдохнул студент, все еще вздрагивая от интенсивных ощущений. Приказывать продолжать ответ Хук не стал: тот уже был близок к состоянию, в котором студенты выдают слишком оригинальные идеи и определения — наподобие тех стенограмм, что периодически шли рассылкой от преподавателей младших курсов во время экзаменов. Самому Хуку такие подборки казались вполне смешными, но выслушивать сейчас еще одну желания не было. Поэтому он просто наблюдал, как кандидат запрокидывает голову, пытаясь сдержать стон на очередном скачке интенсивности, как начинают подрагивать тонкие сегменты брони на его плечах, и как подозрительно сверкают швы паховой брони между широко разведенных ног. Вот только ни страха, ни смущения студент не испытывал — и внешний вид, и показатели сканов демонстрировали чистое удовольствие. Кандидату тестирование явно пришлось по нраву, и чувствовал он себя весьма свободно — а ведь обычно такого уровня Хук добивался только после долгой работы. Общение с бывшими учениками исключено — все деактивированы до того, как этот был собран. Провалившиеся предшественники точно не могли подсказать такой стратегии, самому додуматься вряд ли хватило процессоров, но конечный результат был идеальным, что не могло не вызвать подозрений у Хука, привыкшего сомневаться во всем. Поэтому он уже без колебаний переключил генератор на последний режим, методично доводящий до перезагрузки со сбросом на начало цикла при ее приближении. Конечно, опять на столе останутся липкие лужицы смазки, просочившейся сквозь стыки брони, но его стол пережил и не такое. Генератор перешел в режим непрерывного воздействия и обрушил на чужую интерфейс-систему шквал коротковолновых импульсов, заставляя приводы содрогаться, вхолостую сбрасывая разряды за закрытой броней. Студент ахнул и застонал, откинувшись назад, с трудом опираясь на скованные руки. Его уже била крупная дрожь, система охлаждения надсадно гудела, еще немного — и хладагент потечет по стыкам уже расходящейся брони, а сервоприводы начнут ритмично подергиваться. Микроразряды вновь и вновь заставляли сенсоры реагировать, стоны становились все громче, студент уже буквально плавился от охвативших его ощущений, не в силах помочь себе с разрядкой перегруженных систем и стараясь хоть как-то компенсировать нарастающее напряжение. — Самочувствие нормальное? — ненароком поинтересовался Хук, немного снизив уровень воздействия, чтобы кандидат смог ответить. — Просто замечательное! — искренне простонал тот. Ноги его при этом сами собой раздвинулись еще шире, продемонстрировав пару струек смазки, уже сбегающих по бедрам. — Гм... — Хук оглядел студента, искренне наслаждающегося ощущениями мощного и глубокого коннекта. — Честный ответ. Логи данных на его внутреннем мониторе говорили то же самое, и он выставил режим линейного снижения интенсивности — доводить объект до перезагрузки в его планах не было, а дальше тест продолжать не имело смысла, больше информации конструктикон не получит. Наблюдая за тяжело гоняющим воздух студентом, явно с сожалением переживающим последние импульсы и не обрадовавшимся столь быстрому завершению сеанса, Хук пришел к выводу, что испытание провалилось. Точнее, кандидат его успешно сдал. Может, у него до этого интерфейса толком не было, а может — наоборот, коннектился со всеми подряд, так что новых ощущений не познал, а способ не удивил. Что ж, можно попробовать другой подход. Тот же нейротранслятор мог не только снимать показания, подключившись к центральному стволу, он мог контролировать или замещать показания отдельных датчиков. Например, интерорецепторов, отвечающих за точное положение внутренних деталей при трансформации. Хук сбросил нужную команду нейротранслятору и встал за спиной комфортно расположившегося на его столе студента. Выражение лица можно и пропустить, поток данных и так сообщит ему обо всех эмоциях испытуемого. Когда тот резко дернулся, пытаясь изогнуться и одновременно сложиться пополам, Хук положил ему руку на плечо, заставив выпрямиться. Тот подчинился, но опустил голову, уставившись на собственные нагрудные пластины, словно не в силах поверить в их неподвижность из-за взбесившихся датчиков перемещения внутренних деталей. Сам Хук считал процедуру отлично подходящей для недавнего выпускника конвейера: мало кто из них не пугался, почувствовав, как искра пытается вырваться из корпуса, а топливный бак — эвакуироваться через собственный шлюз. Хук видел, насколько студенту было не по себе: вентиляция неровно хрипит, дентапластины крепко сжаты, сам едва не трясется от напряжения, но страха нет. Что-то тут не так, возможно, визуальное опровержение забивает общую картину? Хук увеличил интенсивность, одновременно прихватив испытуемого за подбородок, и заставив смотреть себе в визор, задрав голову. Эффект сказался почти сразу же: сначала студент застонал, а через несколько мгновений взвыл в голос, теперь уже в полной мере ощутив хаотическую трансформацию внутренностей корпуса — пусть и иллюзорную. Смена нескольких режимов подряд заставила его пару раз давиться криками, но из хватки конструктикона он вывернуться не смог, хотя отчаянно пытался. В итоге Хуку пришлось уже всерьез зажать его, не давая пошевелиться — если янглинг сумеет свернуться именно в те позы, которые ему ошибочно диктуют датчики, шутка Скрэппера про уборку окажется пророческой. Не отпуская бьющийся корпус, Хук развернул лог сканирования на внутреннем мониторе, разделяя полученную реакцию на составляющие эмоции, но его отвлекло короткое сообщение от лидера гештальта с пожеланием провалиться к Юникрону либо зайти на кафедру за подавителем вокалайзера, раз свой запас закончился. Обменявшись дежурными гадостями с начальством, тем не менее Хук не стал применять подавитель и отключил стимуляцию интерорецепторов, давая студенту возможность прочистить вентсистемы и прийти в себя. Общую картину он уже составил, повторять смысла не было. Неприятное испытание янглинг перенес вполне достойно — потому что явно знал о нем заранее. Не знал, как правильно себя вести, не сумел ничего противопоставить, даже не пытался перехватить контроль — но вот к испытанию точно был готов, судя по графикам. Видимо, маленький паршивец успел опросить предыдущих неудачников и твердо вознамерился не повторить чужих ошибок. Хук задумался, запустив общее сканирование. В конце концов, знал или не знал, а психопринты реакций вышли довольно четкие — не тот возраст еще, чтобы пытаться их подделать. — Я принят? — хрипло осведомился студент, и подавитель вокалайзера показался Хуку неплохой идеей. — Молчать, — равнодушно приказал конструктикон, скачивая с нейротранслятора результаты сканирования. Тот подчинился, не перестав, впрочем, ухмыляться. Хук развернул на внутреннем мониторе схемы психомоделирования. Ресурсоемкая программа почти сразу же заняла большую часть его процессоров, и он без зазрения совести воспользовался кластерной технологией гештальта, скинув на остальных часть задач, тем более никто из товарищей не был занят ничем серьезным, по мнению хирурга. Гештальт отреагировал терпимо, разве что от Скрэппера пришло стандартное: "Сволочь. Не больше пяти кликов, или я принудительно обнуляю весь кэш". "Ритуал самоформатирования не забудь", — на автомате отозвался Хук, погружаясь в первые наметки проекций. Вариантов было довольно много, что не могло не раздражать, но несколько цепочек его заинтересовали. Прогноз при аккуратной и своевременной коррекции был куда оптимистичнее, чем все предыдущие попытки, и Хук только больше утверждался во мнении, что в этот раз явно стоило попробовать другой подход. Сохранив основные схемы, он начал было прогонять детали, но вывод данных резко замедлился — Скрэппер выполнил свою угрозу, и процесс стал ощутимо подвисать. Решив, что главное он узнал, а остальное можно просчитать позже, Хук отключился от программы и свернул списки логов, чтобы проверить, как там испытуемый. И вовремя закрыл рот. Юный наглец, опираясь на скованные руки, спокойно перезаряжался прямо на его столе. "Уникум, — пришел к выводу конструктикон, разглядывая его на удивление спокойное выражение лица. — Не псих и не идиот, лишь наглости при создании искры получил в три раза больше нормы. И отлично знал, куда и зачем пришел". О предыдущих тестах можно было получить информацию от тех, кто их завалил, хотя еще вопрос, как этот юный наглец заставил их рассказать о столь интересном опыте. Подготовился он неплохо, но конструктикона так же интересовало поведение в нестандартных ситуациях. Он слегка потряс перезаряжающегося студента за плечо, приводя онлайн. — Так я прошел? — настойчиво поинтересовался тот, пытаясь потянуться, что было проблематично в наручниках. — Осталось еще одно задание, — невозмутимо ответил конструктикон, раскрыв контейнер с набором лазерных скальпелей и выбирая подходящий. Студент спокойно сидел, когда на нем разблокировали замки тонкой внешней, а затем и внутренней брони, и панели на его груди раздвинулись, обнажая камеру искры, окруженную кабелями, контроллерами и шлангами. Пальцем одной руки Хук подцепил пару идущих к ней жгутов, отделяя их от остальной массы, второй продемонстрировал включенный скальпель, подняв его сначала на один уровень с изумленной оптикой, а затем медленно опустив. Студент наклонил голову, проводив взглядом тонкую сияющую нить лазера. — Выбирай, — сообщил ему Хук. — Основной топливный или центральный нейросети. Студент замер, в шоке обрабатывая информацию. Хук усмехнулся: выбор был не настолько пугающим, если знать, что сама искра без энергона некоторое время функционирует нормально: основным потребителем питания служит камера и прилегающие к ней блоки, а нейросеть дублируется несколькими вспомогательными каналами, в случае необходимости временно берущими на себя центральный поток. Но такие тонкости уже известны старшим курсам, разбирающим все основные комплексы на отдельные детали, все, что известно младшим — оба компонента жизненно важны. Не говоря уже о том, что в учебниках не прописывают такие интересные опыты, а вряд ли кто из старшекурсников поделился информацией с этим выскочкой. Упомянутый выскочка все еще не сводил взгляда со скальпеля. — Я жду, — напомнил Хук. — Вам нужен деактив или просто не берете неудачников? — неуверенно спросил тот. — Ответ неверный. Десять нанокликов на размышление. — И... и выбрать только один вариант? Что, если оба? — вот теперь, похоже, нахала действительно проняло. Паника, страх — нейротранслятор выдавал снимки чистых эмоций. — Только один. Шесть нанокликов. — А если... — Теряешь время. Тот упрямо сжал дентапластины, после чего выдохнул: — Топливный. Хук одним движением аккуратно отсек шланг от переходника, и тот выскользнул на сегменты раскрытой брони, разбрызгивая энергон. Глядя в расширенную алую оптику, конструктикон отключил скальпель и убрал его в сторону. Вот теперь тест действительно начался. Студент замер, глядя на обрезанный шланг и первые струйки энергона, стекавшие по его броне. Хук уже откровенно наблюдал за ним, переключив нейротранслятор на прямую передачу. Изумление, переходящее в шок, страх, но затем первую волну эмоций сменила злость. Янглинг поднял голову, взгляд полон ярости. Довольно дерзкий, все-таки. Возможно, будут с этим проблемы, но ничего не поделаешь, одно влечет за собой другое. — Если тебе не нравится быть объектом чужих экспериментов, то далеко не уйдешь, — лениво сообщил ему конструктикон. — А вот когда научишься правильно реагировать, тогда у тебя есть шанс максимально эффективно ими воспользоваться. Тот помрачнел, затем опустил взгляд обратно на начинающую собираться перед ним лужицу энергона. Злость снова сменилась страхом. Хук удовлетворенно кивнул и сбросил на радиозамок на наручниках короткий сигнал разблокировки. Освободив руки, студент сразу же осторожно пережал тонкими пальцами шланг, перекрывая дальнейшую утечку. — Ну и проверки у вас, — хрипло проговорил он, в этот раз не решаясь поднять взгляд. — Вы не собираетесь меня ремонтировать? — А смысл? — поинтересовался конструктикон, активируя датапад и перекидывая в него логи для дальнейшего изучения. Студент замер, опустив голову, в наступившей тишине отчетливо звучало только неровное гудение кулеров. Конструктикон внимательно его осмотрел, попутно проверив список последних показателей. Отчаяние, усталость... а ведь эксперимент так многообещающе начинался. Все они смелые до поры до времени, но стоит чуть прижать — результат один. И этот не исключение. Хук отложил в сторону датапад и вновь взглянул на замершую фигуру на столе. — Так какой мне смысл тебя ремонтировать? — повторил он, приподняв подбородок янглинга. Во взгляде студента было гораздо больше отчаяния, чем ожидал конструктикон. Но после короткой паузы тот хрипло произнес: — Может быть... может, потому что я продержался дольше, чем другие? — Продержался — да, а вот повода ремонтировать не вижу, — конструктикон пожал плечами. — И тем не менее... — робко возразил студент. — Тем не менее что? Тот опустил взгляд, и после длительной паузы Хук было потерял интерес к разговору, решив, что та самая точка слома уже достигнута окончательно, как кандидат в ученики упрямо закончил фразу: — Тем не менее я думаю, что таких, как я, вам не попадалось и вряд ли попадется еще. Хук во второй раз за сол-цикл удержал челюсть на подобающем ей месте исключительно силой воли, на автомате мысленно отметив, что это явно добрый знак. Раз этому янглингу удалось уже дважды его удивить, то попробовать стоит. Да и наглость все-таки осталась на своем месте, а она у этого студента единственное пока яркое достоинство. Спорить с преподавателем, сидя с разрезанными шлангами в руках — идиотизм, но ведь этот верно догадался, что в его случае стоять на своем до конца — единственно верная тактика. Не отвечая, Хук легко нажал ладонью на плечо студента, заставляя лечь прямо на стол. Энергообмен у янглингов слабый, дальше пока продолжать не стоит. — Я надеялся, что вы блефуете, — выдохнул тот, уставившись в потолок уже слегка расфокусированным взглядом. — Не имею такой привычки, — рассеянно сообщил ему Хук, обыскивая один из ящиков стола. Шлак, была же там где-то портативная система поддержки топливообмена, неужели любимые коллеги позаимствовали без спросу? К счастью, капсула со стандартным составом вместе с системой обнаружилась в одном из дальних контейнеров, а подключение много времени не заняло. Хук аккуратно освободил обрезанный шланг из хватки миниатюрной по сравнению с его собственной кисти и, прикинув общий фронт работ, приказал: — Три цикла оффлайна. Немедленно. — Я не... — слабо запротестовал тот. — Не советую портить первое впечатление о себе, янглинг, — процедил Хук. — Живо отключайся. — Да, — послушно согласился студент. — «Да, мастер», — раздраженно поправил его конструктикон. — Да, мастер, — эхом повторил тот, и лишь после алые кольца оптосенсоров расширились в изумлении и тут же потухли — системы окончательно перешли в режим подзарядки. Восстановив питание камеры искры и убедившись, что в системах янглинга уровень энергона не ниже допустимого, Хук подключил терминал к стандартным выходам под шлемом объекта и первым делом запустил глубокое сканирование, чтобы в дальнейшем не встретить сюрпризов, могущих помешать работе. Мало ли, какими нежелательными секретами уже обзавелась психика ученика, несмотря на юный возраст. Для начала он установил стандартные блоки, решив еще раз проанализировать всю собранную информацию и лишь потом определиться с нужной дозой вмешательства. Предыдущие эксперименты показали, что чем меньше исправлений, тем лучше результат. Азарт не был свойственен конструктикону, но он поймал себя на мысли, что ему уже самому интересно, что же получится в конечном итоге.