Опыт

Если вы спросите меня: «Раз ты так страдал от употребления, то почему продолжал всё это?» Я отвечу: в тот период жизни я был безответственным, легкомысленным, самоуверенным дураком! Да, ещё эта огромная внутренняя пустота, возникшая с уходом Джоанны. Я часто вспоминал её. Высокую сумасшедшую американку, захватывающие дух объятия и любимую улыбку. И все чувства, на мгновение вырывавшиеся из-под контроля наркотиков, падали на меня разом, давили своей тяжестью, не давали мне шанса остаться трезвым. Я не хотел быть наркозависимым, я не собирался таким быть, но я таким стал. Мне пришлось, поборов свою гордость, обратиться к Этьену, другу, который понимал и принимал меня таким, какой я есть. «Помоги мне! Я не могу так больше». Я понимал, что в одиночку мне не вырваться из этого адского круга и тысячи доз не хватит, чтобы насытиться, а одной достаточно, чтобы отбросить копыта. Так я оказался в центре и познакомился с 12-шаговой программой, с людьми, которые прошли через то же, что и я, то есть с выздоравливающими наркоманами. Они дали мне больше, чем понимание, больше, чем сочувствие, чем ответы на мои вопросы, они дали мне самое главное — надежду и поддержку. Я сразу же увидел плоды своего труда. Моё эмоциональное состояние с каждым днём всё улучшалось, и я даже сочинил стихи, мечтая о том, что Николя когда-нибудь согласится написать музыку для них, а Элен спеть. А Этьен… Этьен стал мне очень близким другом и вместе со мной переживал и радовался моим успехам. Поначалу я замечал его взгляды, полные невысказанной любви и надежды. Видел, как он краснеет, нежно касаясь моих ладоней. — Знаешь, я написал стихи, — признался я, когда мы сидели в парке на территории клиники. Начало сентября было мягким, светлым. Ветер шептался с листьями деревьев и путался в траве возле забора, который отделял нашу клинику и жизнь за её пределами. — Это хорошо. И о чём они? — спросил он, расслабленно откинувшись на спинку скамьи и перебирая мои волосы на затылке. — О ком. О Джоанне, — поправил я. Пальцы, запутавшиеся в моих отросших волосах, дрогнули и, тихонько скользнув на колени Этьена, замерли. Некоторое время он сидел, не открывая глаз. — Хорошо, уверен, они ей понравятся. Рад, что ты поправляешься, — справившись с собой, сказал он, глядя мне в глаза. — Не думаю, что она когда-нибудь простит меня, но я её до сих пор люблю, — Этьен зашевелился рядом, вставая. — Извини, я не хотел тебя обнадёживать и… — продолжил я, торопясь, что он уйдёт. — Ты же не бросишь меня здесь одного? — Я не оставлю тебя, не волнуйся. Просто подумал… Мне надо идти. И он ушёл. А я проклинал себя за прямоту, за то, что так всё выпалил. Да лучше так, чем снова хитрить и манипулировать его чувствами, боясь своего одиночества. Мои занятия с группой и психологами продолжались, работы было ещё много, многое предстоит пересмотреть и сделать для того, чтобы не только оставаться чистым и трезвым, но и жить с покоем в душе. Этьена не было несколько дней, но я приходил в парк и ждал. За красивым забором жизнь продолжалась. Слушая и слыша жизнь, я не доверял себе, боялся, что снова сорвусь, оказавшись там. Звук чьих-то шагов я уловил сразу. Уверенные, стремительные и знакомые. Я вскинулся и застыл, встретившись с ней взглядом. Шаг, ещё шаг и ещё. В голове шум из обрывков мыслей, во рту пепел несказанных слов, а сердце во мне увеличилось в объеме, что едва ли не загородило весь мир. — Джоанна? — прошептал я, не веря своим глазам. Меня окутали любимые руки, и всё изменилось. Вздрагивающая, она льнула ко мне, согревая душу и наполняя уверенностью. Я гладил её волосы, на которых резвились солнечные зайчики, целуя заплаканное лицо, и что-то шептал, с трудом сдерживая собственные слёзы. Трудно описать, что я чувствовал в этот момент. Всё. Я чувствовал всё и сразу. Это — когда сбывается то, о чём ты даже боялся мечтать. Утолив первую жажду объятий, она мягко отстранилась, оглядываясь. В нескольких шагах от нас стоял Этьен. Тепло пожав его руку, тактично отошла к скамье, оставив нас наедине. Я помню, как наступившая тишина после короткого рассказа о его путешествии в Техас и встрече с Джоанной стала неудобной. Помню, как не мог подобрать нужных слов, а просто обнял его по-дружески, крепко сжимая широкие плечи, потому что всех слов в мире не хватило бы описать степень моей благодарности другу, что вернул мне то, в чём я невероятно нуждался — смысл жизни. Потому что он, как никто другой, чувствовал меня и любил. Но какой ценой далось ему это, я понял немного позже. Он коротко и несмело обнял меня в ответ и с прямой спиной, не оглядываясь, направился к припаркованному автомобилю. Нетерпеливо ожидающий возле машины мужчина по-хозяйски взял Этьена за плечо и настойчиво, почти грубо, как будто он мог передумать, подтолкнул к открытым, как капкан, дверям несопротивляющегося парня. И тогда я понял всё то, что недоговаривал мой друг. Отшучиваясь, он тянул время, понимая, что расставание неизбежно: мсье Лоран отнюдь не по доброте душевной оплатил моё лечение в этой дорогой клинике, у него были свои условия и выгода — Этьен. Быстрыми шагами я начал сокращать расстояние между нами и окликнул Этьена по имени, но громкий звук моего голоса повис в душной тишине парка. Мсье задержался на мгновение и, испачкав меня злым, презрительным взглядом, скрылся следом. Мелькнувшая макушка друга исчезла в темноте тонированного салона и, блеснув чёрными боками и шурша покрышками по мелкому камню, автомобиль выкатился за ворота клиники. Так в моей жизни снова появилась моя любимая Джоанна, а вместе с ней надежда и силы на борьбу, ради неё я хочу всё преодолеть. Но смогу ли я?

Конец