Мертвая петля

ヽ(°□° )ノ       Май поставила на полку последнюю банку с зеленым горошком и, отойдя на пару шагов, оглядела стеллаж.       - Что ж, - пробормотала она, - вроде бы ничего не перепутала.       Сегодня ей поручили помочь мерчандайзеру, поэтому с начала смены Танияма только и делала, что расставляла товар по полкам.       Прошло всего четыре часа, но девушка уже чувствовала себя разбитой. Впрочем, это было ожидаемо – ночи продолжали оставаться отвратительными, а сегодня днем она не успела поспать перед ночной сменой.       Май потерла лоб ладонью и поморщилась – руки неприятно пахли металлом. Ее внезапно затошнило.       Быстро увезя пустую коробку в подсобку, она забежала в уборную, тщательно вымыла руки и плеснула в лицо ледяной водой. Уперлась руками в столешницу и закрыла глаза, стараясь дышать ровно и глубоко.       - С тобой все в порядке? – в комнату заглянула ее коллега, и Май поняла, что в спешке забыла закрыть дверь и оставила ее распахнутой.       - Да, - соврала она, вымученно улыбнувшись. – Просто зашла умыться на минутку.       Видно было, что Кайла – так звали коллегу – не очень-то ей поверила. Но, помедлив немного, кивнула, и вышла.       Танияма еще раз умыла лицо водой. Ее по-прежнему мутило.       Вернувшись в зал, она направилась к кассам – там уже стояло несколько полных тележек с товарами, от которых покупатели отказались в последний момент. Нужно было их проверить и при необходимости вернуть на свои места.       Уже собравшись увозить одну из тележек, она устало подумала, как хорошо, что сегодня ночью ей нельзя спать.       «Интересно, ребята уже закончили расследование?»       Она рассеянно кинула взгляд на вход в супермаркет, словно ожидая увидеть кого-то из членов команды, и вздрогнула, натолкнувшись на чей-то внимательный взгляд.       За стеклом, рядом с раздвижными дверями стояла девушка и в упор смотрела на Май.       Танияма вдруг почувствовала, как откуда-то невыносимо запахло тухлятиной, и дурнота нахлынула с новой силой. Она согнулась, прижав одну руку ко рту, а второй держась за тележку, и еще успела удивиться, когда мир вдруг качнулся и стал нечетким.       А потом наступила темнота.       Когда она открыла глаза, то обнаружила, что лежит на кровати, а рядом переговариваются какие-то люди.       - Боу-сан? – недоуменно произнесла она, узнав в одном из мужчин в белом халате монаха.       Тот обернулся, и она увидела облегчение на его лице.       - Наконец-то проснулась, - мужчина присел на край кровати. – Ну и напугала ты всех нас!       - Что произошло? – недоуменно спросила она, попытавшись приподняться и тут же поморщилась от резкой боли – в голове словно стучала сотня молоточков.       Монах помог ей сесть, подложил под спину подушки, чтобы было удобнее.       - Ты не помнишь? Ты упала в обморок в торговом центре.       - Вот как… - пробормотала Май.       А Хошо продолжил:       - Хорошо, что мой номер у тебя на быстром наборе. Менеджер вызвала скорую и сразу набрала мне, рассказав, что случилось. Ну, а я в свою очередь дозвонился до Аяко и договорился, чтобы тебя доставили в одну из больниц, принадлежащих ее родителям. Кстати, вот и она.       В палату и правда вошла жрица в таком же белом халате как у Хошо. Май заметила, что обычно всегда ухоженная женщина сейчас похоже даже не расчесала волосы, сразу после сна собрав их в пучок. Похоже, Хошо выдернул ее прямо из постели…       - Вижу, ты очнулась, - голос у Аяко был внезапно уставший. – Я поговорила с твоим врачом – голова поболит еще денек, но в целом ничего страшного.       Май подняла руку и нащупала пластырь на голове. Видимо на лице у нее отразилось недоумение, потому что жрица пояснила:       - Ты слегка ударилась головой, когда падала. Благо, ты, видимо, успела присесть, когда тебе стало плохо, поэтому получила лишь небольшой ушиб. Упади ты сразу, без сотрясения бы не обошлось. А так, ушиб и небольшая царапина. Поэтому отдыхай, мы с Такигавой тоже поедем домой и еще немного поспим, все же на дворе ночь. Если что, вызывай медсестру, кнопка вот тут.       - Спасибо, - улыбка вышла извиняющаяся. – Простите, что так вышло.       - Ерунда, - махнула рукой Аяко. – Но утром я вернусь, и мы поговорим. Не припомню у тебя раньше подобных обмороков, надо бы провести более полный осмотр.       - А как же расследование? – несмело поинтересовалась Танияма. – Нару будет недоволен…       Жрица фыркнула:       - Да и ради бога. Он в последнее время вообще невыносим, поэтому денечек поработать одному ему полезно.       Когда друзья ушли, Май натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза, чувствуя себя совершенно разбитой. Почему-то хотелось плакать. Но усталость и головная боль, а может и действие таблеток, которые ей после ухода принесла медсестра, взяли свое и Танияма провалилась в сон.       …Она стояла на берегу озера ярким солнечным днем. Трава щекотала босые ноги, ветер пытался играть тканью больничной одежды.       Май огляделась – она никогда здесь раньше не была. Или просто забыла об этом?..       «Май…»       Она резко обернулась. Показалось или она и правда слышала чей-то шёпот?       «Май…»       Нет, не показалось. Кто-то звал ее. Так тихо и неуловимо, что его голос почти сливался с ветром.       Ноги сами понесли ее поближе к озеру. Она опустилась на колени и всмотрелась в воду, сама не зная, что надеется увидеть.       - Май…       Танияма ахнула и еще сильнее подалась вперед, совершенно не заботясь о том, что могла упасть в воду.       - Нару!       Из толщи воды на нее и правда смотрел он – Нару из ее снов. Нару, которого она не видела так давно и по чьей нежной улыбке она так невыносимо скучала.       Девушка счастливо засмеялась, все еще не веря тому, что снова увидела своего друга.       - Но Нару, ты же знаешь, я ушла из ЛПИС и больше не занимаюсь расследованиями, - сбивчиво начала рассказывать она. – И знаешь… Знаешь, мне так страшно в последнее…       - Май! – юноша перебил ее и только сейчас она вдруг поняла, что Нару из ее снов сегодня необычайно серьезен. Совсем как там, в ее реальной жизни.       А потом она скорее прочла по губам, чем услышала, что он сказал. Всего одно слово.       «Беги».       Набежавшая волна вдруг плеснула Май на колени и сбросила секундное оцепенение. Нару из ее снов никогда не делал что-то просто так. А значит…       Она вскочила и со всех ног бросилась прочь от озера, уже не видя, что над ним начал клубиться туман.       Май и сама не заметила, как забежала в лес, но не остановилась даже когда ветка больно хлестнула по лицу, рассекая кожу на щеке.       В боку уже начинало колоть, но Танияма упорно продолжала бежать, ни разу не обернувшись.       Страх подгонял ее как напуганного охотниками зайчонка. Она знала, что сзади по ее следам идет нечто, ждет, когда добыча выдохнется, чтобы сомкнуть на ней свои лапы.       Лес вдруг закончился, и она со всей скорости вылетела на какое-то бескрайнее пространство. Поле? Нет, что-то другое. Пустынная местность, с твердой как камень землей, уходящая за горизонт. И посреди нее…       Май вдруг резко затормозила, словно со всего размаху ударившись о невидимую преграду, и застыла, глядя перед собой.       - Что… - губы не слушались. – Что это…       Мир впереди был отрезан чем-то наподобие стены. Словно кто-то спустил с неба до земли черно-серое полотно, которое дрожало и изгибалось, как ткань на ветру. Как будто кто-то взял черную грозовую тучу и опустил с небес, растянув ее от края до края мира.       Май протянула руку и застыла было, медля, но потом аккуратно, самыми кончиками пальцев коснулась этого странного тумана, и тут же ожог на плече взорвался ослепительной болью…       Ближе к обеду в ее палате снова собрались монах и жрица.       - Значит так, - безапелляционно заявила Аяко, едва войдя в палату, - вы оба сейчас же мне все выкладываете. И не надо делать из меня дурочку, я еще вчера поняла, что вы что-то скрываете, у вас на лицах это написано. И потом, то Май хлопается в обморок ни с того ни с сего, то потом так кричит во сне, что переполошились все медсестры на этаже. Скажете это все от усталости? Так и поверила!       Май отвернулась, пряча глаза. Она и правда проснулась под утро от собственного крика. Плечо в тот момент горело так, что ей казалось, будто с него снимают кожу. Да и сейчас ожог, полученный в последнем деле, продолжал противно ныть.       - Май, нам и правда стоит рассказать ребятам, - тихо произнес монах. – Ты же сама понимаешь, что-то не так.       Танияма подтянула колени к груди и обхватила их руками, сжимаясь в комочек. Она понимала, что друг прав, вряд ли она сама справится. Да и последний сон вне всякий сомнений говорил о том, что в деле замешаны сверхъестественные силы.       - Ладно, - пробормотала она. – Я попробую рассказать, как можно больше.       - Вот и договорились, - кивнула Аяко. – Давай ты сейчас расскажешь все по порядку, а там решим, что делать дальше.       …Когда Май закончила рассказ, жрица молча поднялась со стула, где сидела все это время, подошла к кулеру и, набрав стаканчик воды, залпом его осушила.       - Ну ты даешь, - только и произнесла она после этого. – Почему раньше не рассказала?       - Я думала это просто стресс, - тихонько ответила Танияма. – Не хотела никого беспокоить…       - Да даже если и стресс! Ты же понимаешь, что могла заработать проблемы не только в физическом плане? Невроз – это не шуточки, знаешь ли!       Какое-то время они молчали, жрица ходила туда-сюда по палате и о чем-то напряженно думала.       - Я думаю, нам нужно рассказать остальным, - сказала она наконец. – Пока мое единственное предположение, что к тебе привязался какой-то дух, но я не уверена, что мы сами с этим справимся.       Хошо кивнул:       - Поддерживаю. Придется тебе, Май, стать клиентом ЛПИС. Вот только, - он вздохнул, - нужно будет как-то убедить Нару. Все же, у него и Лина опыта в таких делах будет побольше, но Кадзуя берется далеко не за все случаи.       Май и сама понимала, что глава ЛПИС может запросто отказаться, тем более что у него сейчас уже было дело, а одним из принципов Нару было не браться за два расследования одновременно.       А еще ей было страшно. Вариант обратиться за помощью к главе ЛПИС она откладывала на крайний случай. Этакая последняя надежда, когда уже становится понятно, что больше ничего не осталось. Поэтому от мысли, что она может лишиться этой надежды так скоро, если завтра услышит от Нару отказ, ее подташнивало.       Оставалось лишь уповать на то, что она сможет найти нужные слова, чтобы убедить его.