Мертвая петля

У автора был длительный перерыв, во время которого все работы забросились и покрылись пылью и паутиной. Будем надеяться, во мне осталось что-то от прежнего автора. Утро выдалось чудесным – прозрачный звенящий воздух, ослепительно синее небо, по которому весело брызгало и плескало солнце, словно масло на сковородке. Облака иногда проплывали невероятно низко, и казалось, что они нанизываются на острые горные вершины, как кусок сахарной ваты на палочку. Пробуждение Май оказалось не таким радужным и безмятежным. Девушка медленно открыла глаза и тут же болезненно зажмурилась – свет резал глаза так, будто состоял из невидимых острых клинков, вонзающихся через зрачок прямиком в мозг. Привыкнуть удалось только через несколько минут. Танияма с трудом села, ощущая себя абсолютно разбитой – все тело ломило, голова раскалывалась. Вдобавок к этому, нещадно саднило предплечье, на котором она, к своему удивлению, обнаружила бинтовую повязку. - Наконец-то ты проснулась, - с облегчением констатировал монах, все это время стоявший у стены и остававшийся незамеченным. – Как себя чувствуешь? - Не очень хорошо, - призналась Май. – Что случилось? – Девушка потрогала повязку. – Я поранилась? Монах вздохнул и, выглянув за дверь, что-то тихо сказал. Через минуту вокруг девушки собралась вся команда ЛПИС. - Хорошо, что с тобой все в порядке, Танияма-сан… - начал было радостно Джон, но его тут же перебил Нару. Он нисколько не выглядел обеспокоенным, более того, Май сразу поняла, что Казуя чем-то недоволен. Скорее даже - рассержен. - Что ты натворила на этот раз? – голос главы ЛПИС был спокоен, вот только в этом спокойствии чувствовалась гроза. Май поежилась и внезапно поняла, что у нее панически дрожат руки, и если Нару сейчас скажет еще что-нибудь неприятное, у нее случится самая настоящая, первая в ее жизни истерика. Видимо, все это оказалось слишком заметно, потому что монах внезапно повернулся к парню и резко приказал: - Замолчи. Таким Такигаву друзья видели впервые – это была даже не злость. Еле сдерживаемая ярость. Гнев. Нару хотел было что-то ответить, но наткнулся на испепеляющий взгляд Хошо и, изогнув губы в пренебрежительной гримасе, молча отошел к окну. Май изо всех сил старалась не сорваться, закусив до крови губу и комкая одеяло. Аяко ласково погладила девушку по волосам, взяла за руку, сжав ее тонкие и, почему-то, очень холодные пальцы в ладони. - Что ты последнее помнишь? – мягко спросила жрица. - Я пошла проверять камеру, - неуверенно начала Танияма, надеясь, что голос не сорвется, - изображения не было, наверное, провода случайно перепутали, когда устанавливали. Хошо отрицательно покачал головой: - Ее подключали мы с Аяко. И я лично проверил – все было верно. Она должна была работать. Май непонимающе смотрела на монаха. Еле заметный румянец, только начавший возвращаться на щеки, тут же сменился бледностью. Словно лицо выцвело в одно мгновение. Глаза от этого казались невообразимо большими и черными. - Но… - голос у нее сорвался. Девушка с трудом сглотнула. – Но все провода были вставлены не в те гнезда… А еще в лесу кто-то был. Смотрел из-за деревьев! - Может, зверь какой? – неуверенно предположил Джон. - Нет, что-то другое. И смотрело оно недобро так, - голос Таниямы упал до еле различимого шепота, - голодно… В комнате повисла гнетущая тишина. Несмотря на солнечный жаркий день, внутри сразу стало холодно и неуютно, как будто деревянный домик превратился в сырой земляной подвал. Каждый, кто присутствовал при пробуждении Май, вспомнил то гнетущее чувство невероятной опасности, пронизывавшей пространство вокруг домика. Как ни странно, первым затянувшееся молчание нарушил Казуя. Когда он резко обернулся, по-прежнему нахмуренный, Танияма от неожиданности вздрогнула и натянула повыше одеяло, прижимая его к груди. Юноша вздохнул и, подойдя, присел на край футона, глядя на сжавшуюся в комочек Май. - Ты должна рассказать, что случилось после того, как нашла камеру. – Голос Нару, как всегда, звучал холодно и отстраненно. – Необходимо понять, что здесь происходит. Май съежилась еще сильнее. На секунду монаху, который пристально наблюдал за происходящим, показалось, что она сейчас разрыдается. Но нет – худенькие плечи вздрогнули, словно от порыва холодного ветра, а потом Май заговорила. Горячие струи хлестали по напряженной спине, стекали на пол, где превращались в маленькие, но бурные ручейки. Май ожесточенно терла кожу мочалкой, словно в попытке стереть события последнего дня. Смыть с себя вместе с мылом и пылью воспоминания о всепоглощающем ужасе, настигшем ее в той непроглядной темноте, о собственной беспомощности и бестелесных голосах, до сих пор эхом отдающихся в голове. Пальцы нащупали что-то мягкое, и девушка поняла, что забыла снять повязку с плеча, перед тем как принять душ. Странно, но плечо не болело, разве что немного саднило. Не сумев развязать затянувшийся от воды узел, Май выключила воду, подошла к шкафчику и, взяв ножницы, разрезала бинты, все равно от промокшей повязки уже не было никакого толка. Девушка осторожно коснулась красного рубца, вздувшегося на плече чуть повыше локтя. Размышляя о том, откуда такое могло возникнуть за ночь, Май продолжала изучать руку. Стоп, кажется, рубец не один. Танияма повернулась боком, чтобы лучше рассмотреть, и, посмотрев в зеркало, прижала руку ко рту, чтобы сдержать панический крик. Видимо, у нее не слишком хорошо получилось, потому что Аяко, которая вызвалась проводить ее в душ и подождать, тут же постучала в дверь. - Май, что-то случилось? - Нет! – торопливо ответила Танияма, стараясь, чтобы в голосе не звучали нотки панического ужаса. – Просто поскользнулась. - Тебе помочь чем-нибудь? - Нет-нет, я уже выхожу. Май торопливо оделась, промокнула волосы полотенцем и вышла из душевой комнаты. Аяко уже ждала ее: - Пойдем, тебе нужно поесть. В маленькой кухне никого не было. Похоже, что все члены ЛПИС уже работали над расследованием, и только она еще не занята работой. Май рассеянно ковырялась вилкой в салате, рядом остывала яичница с беконом. Кусок в горло не лез, поэтому Танияма со вздохом отложила вилку и, выпив залпом стакан апельсинового сока, хотела уже было выскользнуть через заднюю дверь, когда услышала голоса в столовой. Сперва она хотела уйти – подслушивать Май ненавидела и всегда чувствовала себя некомфортно, если даже случайно удавалось услышать чей-то личный разговор. Но когда в одном из гневных голосов она узнала голос Хошо, а во втором - Нару, то встревожилась – монах никогда раньше не разговаривал таким тоном с главой ЛПИС. Поколебавшись, она осторожно приникла к двери… *** - Это переходит все границы, Казуя, - монах еле сдерживался, чтобы не наорать на этого самодовольного мальчишку. – Из-за твоего эгоизма и высокомерия Май уже несколько раз оказывалась в опасности. Ты должен отослать ее обратно в город. - Нет. – Нару был спокоен, как всегда. – Ее способности пригодятся здесь. Неизвестно, когда приедет Хара-сан, а продолжать расследование без медиума глупо и не рационально. Монах на мгновение онемел. А потом резко шагнул вперед и, схватив юношу за грудки, с силой встряхнул: - Ты чего добиваешься?! Чтобы Май погибла ради твоих исследований, ради твоего желания выставиться перед отцом?! Чертов мальчишка, о чем ты думал, посылая ее одну ночью в лес? Даже будь она обычной девчонкой, это уже небезопасно. А Май – медиум! Это все равно, что бросить кусок мяса перед голодной сворой собак! А ты!.. Монах внезапно осекся, глядя на невозмутимого Нару. -А ты ведь знал! – пораженно выдохнул Хошо, отступая от юноши. – Тебе было нужно вступить в контакт с духами, заставить их проявить себя. А медиум в этом случае подходит как нельзя лучше, тем более, если у него сильные способности. Ками-сама, ты использовал Май как приманку! Казуя все так же невозмутимо поправил ворот рубашки, смятый монахом. - Когда Май соглашалась работать в ЛПИС, она прекрасно знала, что это может быть опасно. Тем не менее, она согласилась. Так с чего теперь жаловаться, что я использую ее для расследования? Такигава онемел. Пальцы сами сжались в кулаки, мужчина шагнул вперед, но тут дверь, за которой располагалась кухня, распахнулась, с грохотом ударившись о стену. - Май? Девушка не отвечала. Шаг, еще один – Танияма шла медленно, низко опустив голову и глядя в пол. Монах почти физически ощутил, как потяжелели ее шаги. Словно этому смешному солнечному котенку на плечи легла каменная глыба. В наступившей тишине звук пощечины прозвучал практически выстрелом. Май опустила руку, отступив на шаг от Казуи. - Как только это расследование будет завершено, я официально покидаю ЛПИС. Голос девушки прозвучал ровно и неестественно спокойно. А потом она так же медленно покинула столовую, аккуратно притворив за собой дверь. На Хошо и Казую она ни разу так и не взглянула. *** По идее, ей должно было хотеться заплакать, как это обычно бывало, когда ее слишком сильно обижали. Но сейчас непрошеные слезы не жгли глаза, не стояли комком в горле. Просто внутри внезапно стало пусто. Май казалось, что если сейчас она обо что-нибудь случайно стукнется, тело отзовется гулким эхом, как сосуд, из которого вынули содержимое. Однако мыслила она на удивление ясно и трезво. Бросать команду сейчас было бы нерационально – пока Хара-сан на съемках, нужен кто-то, кто заменит медиума. А сделать это могла только Май. Да и неправильно это. Поэтому Танияма неторопливо шла к уже знакомой тропинке, намереваясь вытащить кассету из камеры и посмотреть пленку в штабе. Кто знает, вдруг что-то удалось заснять. Единственное, чего ей не хотелось, так это возвращаться в штаб, где почти наверняка будет Нару, который большую часть времени проводил вместе с Лином за аппаратурой. Поэтому она не спешила идти обратно после того, как извлекла кассету из камеры, что просматривала тропинку, и вместо этого решила дойти до поляны, где стояла другая, та злополучная камера, из-за которой все и произошло. Почему-то Май была уверена, что сейчас возле поляны безопасно и ночное происшествие не повторится. Она невольно потерла ожог на плече. Скрывать его снова повязкой девушка не стала – сам шрам практически не болел, только саднил чуть-чуть, а чужих любопытных глаз здесь не было. Вот только по возвращению в город нужно будет что-то придумать – такая необычная отметина обязательно привлечет внимание и вызовет ненужные вопросы. Она грустно усмехнулась - будь у нее родители, они бы с ума сошли. - Будем надеяться, что у меня останутся хотя бы друзья, - прошептала Май, глядя в зеленое шелестящее море.