Давно известная истина: на свете нет ничего хуже поражения. Особенно если ты не пал, сражаясь, а угодил в плен и вынужден видеть, как ликует победоносное зло.
Накинув на себя водонепроницаемые плащи, вокалистка и басист направились к остановке такси. На улице начинался жуткий туман, и в радиусе больше двух метров было видно отвратительно. Подождав у обочины около трех минут, они наконец поймали машину. Марко протянул водителю карту и указал на нужное место, на котором стояла жирная красная точка. Водитель хмуро кивнул и, когда все вместились в машину, они двинулись по направлению к цели. Прибыв на место, они отдали водителю 50 евро, причем Флор была крайне недовольна такой большой суммой. Вытащив ее из машины, Марко увел от водителя Янсен, готовую рвать одежду и царапать глаза. Марко, сопротивляясь ей на ходу, довел ее до забора, начинающего участок Тарьи. Они направились ко входу в дом, однако были вынуждены быстро прятаться в близлежащие кусты, чтобы слежка не окончилась «радостной встречей». Прямо у них на глазах из двери нерешительно, то ли дело оглядываясь, вышла бывшая вокалистка группы. Флор решительно сиганула через забор, спрятавшись за ним. Тарья вздрогнула, но всё же отвернулась, глазами водя по калитке. В кустах что-то неуверенно шевелилось, но Турунен почти не обратила на это никакого внимания. Поправив на плече миниатюрную сумочку, певица потопала по лужам на каблуках в сторону машины. Когда она отъехала, Марко, пыхтя и издавая мучительные стоны, перелез через деревянный забор. - Как ты так быстро перелезла? — он недовольно нахмурился, увидев на плаще сделанную им в попытках перелезть забор дыру. - Иногда у роста 180 сантиметров бывают плюсы, — Флор поднялась с земли, отряхнулась и направилась в сторону входной двери. - Может, нам залезть к ней? — предложил Хиетала. - Я собственно для этого и подошла. Только чем нам дверь проломить? Мы эту железную махину сами даже не заставим шелохнуться. Ты умеешь взламывать замки? — в недоумении спросила Флор. - Об этом мы не позаботились… Но не волнуйся. Я что-нибудь придумаю, но мне надо сбегать домой. Подожди меня здесь, — басист кинулся по направлению к автобусной остановке. Итак. Флор осталась одна наедине с собой и своими мыслями и, если честно, не совсем понимала, что ей сейчас делать. Уже вечерело и становилось все холоднее, а на ней был всего лишь плащ. Если бы Янсен не оставила свой телефон у Марко дома, она бы попросила его захватить с собой что-нибудь потеплее. Решив все-таки хоть что-то предпринять, Флор начала думать. Первое, что она решила, это спрятаться за угол дома, чтобы нечаянно не нарваться на Турунен. Второе, что она сделала, это спряталась за дерево от дождя, ибо водонепроницаемый плащ ей явно не помогал. Она обдумывала возможные мотивы, а также теории куда пропали ее коллеги и друзья. От мыслей ее прервала сверкающая фарами машина Тарьи. Она вышла из нее, закрыла и уверенно, то ли дело оглядываясь по сторонам, открыла ключом дверь и зашла в помещение, громко прихлопнув дверью. В калитку неожиданно забежал Марко с железным ломом и булавкой в руках. - Ты чуть не нарвался на Тарью, она только что в дом зашла. - Ну вот! Придется ждать ее дальнейшего выхода! — разочарованно промямлил Хиетала, бросив на пол железяки. - Умеешь открывать замки булавками? — увидев на полу валяющуюся железяку, она подняла брови, вопросительно сощурив глаза. - Пока собирался, посмотрел видео, как это делается, — он снял со спины рюкзак, в котором лежал теплый пуховик. Достав его, он в скорейшем времени напялил его на себя. — Холодно, жуть. — Басист сел на бетонную дорожку за домом под окном и, сжавшись в клубок, сладко зевнул. - Правда, холодно. Особенно мне, — она указал взглядом на еле прикрывающий ее шею и поясницу плащик, толщиной с миллиметр. Басист томно вздохнул и, стащив с себя пуховик, отдал его Флор. — Было бы легче, если бы ты прихватил сразу два пуховика, — она укоряюще взглянула на басиста. - Было бы легче, если б тебе не было холодно, — язвительно заметил Марко. Флор присела к коллеге, положил голову на бетонную прослойку стен. - Ты чего голову в ледяную стену уперла? - А куда еще? Теплой постельки поблизости нет. - Мне на плечо положи, догадливая нашлась, — Хиетала отвернулся, а Флор, последовав совету Марко, положила голову ему на плечо. - Тебе не кажется странным, что мы подозреваем ее? Она обычая девушка, зачем ей это? — спросил Марко, взглянув на волосатый затылок вокалистки. - Кажется. Но Эмппу и Туо определенно мне хочется вернуть больше, нежели ходить без начальника и гитариста. — Она удобно устроилась на плече Хиеталы. - Утром Тарья должна уйти, подождем ее здесь. — Марко облокотился на стену, собираясь вздремнуть. Не услышав ответа Флор, он понял что она уже крепко спит.***
- Флор! Фло-о-ор! — Марко отчаянно пихал вокалистку в плечо. — Йоханна звонит, что ответить? На неприятные удары в спину и плечи она сонно мычала и бурчала что-то себе под рот: - Ответь как-нибудь, — нидерландка потерлась щекой о плечо Марко, тяжко вздохнув. «Ну, что за человек?», — подумал про себя Хиетала, оградив взглядом вокалистку, и нажал на кнопку ответа в телефоне. Он помедлил, но потом быстро поднес трубку к уху. - Йоханна, привет, чего случилось? — Марко поежился от холода, поджав ноги руки поближе к телу. — Туомас не со мной, но очень рядом. В общем, ты же знаешь, где Тарья жила до свадьбы? — он прослушал ее ответ и был искренне удивлен, что Холопайнен рассказывал Куркеле, где он ошивался по молодости. — Приезжай туда. Узнаешь зачем. — Уперто заявил Хиетала и отключился. Убрав Флор с плеча, он поднялся на ноги. - Проснись и пой, мой верный спутник! — объявил он, потрепав Янсен по голове. Она недовольно поморщилась, протерла глаза и спросила: - Сколько времени мы спали? - Часов восемь. Если Тарья выйдет ровно в такое же время, как и вчера, то нам осталось ждать три часа. — Констатировал он, упершись в стену дома. - Я ужас, как есть хочу, — жалобно промурлыкала Флор, — сейчас бы поесть чего-нибудь. Марко думал недолго. Он ловко схватил с пола рюкзак, в котором он вчера принес пуховик, и достал оттуда шоколадный батончик. Он отдал его Флор, закрыл рюкзак и положил сумку под дерево. Янсен поблагодарила своего спасителя и, раскрыв шуршащую упаковку, начала активно жевать свой какой-никакой, но завтрак - А ты чего не ешь? — набив полный рот, спросила вокалистка. - Я отдал тебе все, что у нас было в запасах. Флор от неожиданности выпучила глаза. Ей резко стало жалко басиста. Он всю ночь сидел в холоде из-за нее, а сейчас отдал всю еду ей. Отломив где-то половину, а может, и больше, от батончика, она вручила его Марко. Он сказал: «Ешь сама», но Флор настояла на том, чтобы Хиетала не сидел голодным и не заглядывал ей в рот. В конце концов он с явной радостью в глазах выхватил из рук Флор лакомство и аппетитно начал пережевывать его.***
Туомас не спал уже больше суток. Есть ему также не давалось, поэтому измученный и голодный он находился в плену, совершенно не предполагая, чем может закончиться эта экзекуция. Тарья имеет на него огромные планы. Он был полностью уверен, что-либо обречен на скорую смерть, либо застрял здесь до конца жизни и каждый день будет подвержен жестоким пыткам Турунен. Перспективы его особо не радовали, особенно, когда он знал, что Тарья должна скоро придти. Повисев еще час, он услышал знакомый стук каблуков и приближающиеся шаги. От волнения сердце забилось с большой скоростью, а на месте раны заныла вчерашняя боль. Дверь приоткрылась, и в комнату медленной походкой зашла Тарья. - Привет, Туомас, — послышался ее голос сквозь темноту, разбился о стены и осколками рухнул в его разум. - Здравствуй, — дрожащим то ли от испуга, то ли от волнения голосом пробурчал Холопайнен. - Ну, зачем же так официально? — разведя руки, спросила она, — здравствуй! «Здравствуй» менеджерам своим говорить будешь, а не старому другу. Как спалось? «Вообще никак не спалось», — промелькнуло в голове у Туомаса. - Я на несколько минут отойду, а потом мне расскажешь о своих снах, — она погладила его по волосам ладонью, внешней стороной пальца провелась по щеке и, задев подушечкой указательного пальца уголок его губы, убрала руки от лица композитора. — Порез все еще болит? — Услышав вопрос, Туомас неуверенно покачал головой. — Ну, сегодня он будет болеть еще больше, — она пустила кисть руки прямо по контуру раны. — Я еще вернусь. — Тарья, хлопнув дверью, вышла из комнаты. Туомас обреченно всхлипнул. Ему никогда не было так одиноко и еще ни разу в жизни он не ощущал у себя внутри такую пустоту. Надежды не было, да и вряд ли она появится, что огорчало еще больше. Если бы не сила воли, он бы сейчас пускал слезы и плакал, словно маленькая девочка. Но его невеселые мысли оборвала вошедшая с железными ножницами в руках Тарья. - Ну, что, вернемся к нашему разговору. Как спал? - Хорошо спал, — промямлил в ответ Маэстро. - Это хорошо… Кстати, — начала вокалистка, — ты знаешь, кто объявился на моем участке? — Она взглянула в глаза Маэстро, расставив руки в боки. — Твои друзья. Марко и, как ее зовут… Флор. Твоя новая певичка. В Туомасе промелькнула тень надежды. Но стоило только подумать о везении, Тарья сразу же все оборвала: - Ты же не думаешь, что они действительно смогут помочь? Спасут тебя, а Эмппу они оставят мне? - Эмппу? — вопросительно сморщился Туо. - Он видел, как я поймала тебя, — она развела руки, — пришлось и его взять. — Краем глаза она заметила дрожь в теле и мелькающий взгляд на ножницы в ее руке. — Не смотри, это не для тебя. Это для твоих друзей, — Тарья улыбнулась во весь рот, а в ее глазах читалось явное коварство. - Их ты не тронешь, — он повел бровями, надменно подняв голову. Тарья удивилась внезапной гордыни и унизительным для нее словам. - Дерзкий слишком, я вижу? Ну, ничего, мы твою бестактность быстро уберем, — Тарья вздернула уголки своих губ в недовольной улыбке и резко провелась ножницами вдоль вчерашней раны, заставив Холопайнена скорчиться от невыносимой боли. — Мои уроки пойдут тебе на пользу, — она швырнула на пол холодное оружие и направилась к выходу, — пожелай своим друзьям удачи, — с этими словами она удалилась из комнаты. Туомас рвано дышал, напрягая торс. Рана было затянулась, перестала болеть, но сейчас он вновь прочувствовал ту боль, ощутив всю ее неприязнь вдвойне. В голове мелькали обидные слова, которыми он с радостью бы воспользовался по отношению к Тарье, если бы мог, конечно.