Figure 8

      Пустое и темное кладбище уже давно никто не посещал. Снег завалил всё, даже сейчас с неба падали белые хлопья. Птицы сидели на ветках голых деревьев, прижавшись друг к другу, в попытке согреться.       Безветрие продолжалось большую часть дня. Сейчас, когда наступил вечер, сейчас, когда люди перестали шнырять по улицам, кладбище выглядело устрашающим. Тишина и темнота не могут нравиться…       В воротах появилась фигура — длинная и худая, завернутая в пальто, она начала двигаться по занесенной снегом дорожке. На снегу оставались глубокие следы — человек шел медленно, будто нехотя.       Фигура остановилась у одной из могил. Похоронная плита была, как и всё здесь, занесена снегом. Памятник, сделанный из гранита, принадлежал Сириусу Блэку.

1959-1996

      Из-за туч выглянула полная луна, её свет отразился в стеклах очков. Гарри провел ладонью по холодному камню и тяжело вздохнул. Снег не казался холодным и мокрым, мальчик ничего не чувствовал. Только боль…       Сириус был единственным родным для него человеком. Только он его нашел, и мог, наконец, быть рядом с крестным… И вот теперь он опять один. Теперь ему снова больно. Когда он потерял родителей, он не мог чувствовать утраты, так как не понимал её. А сейчас все по-другому, сейчас он осознает свою потерю… — Как ты? — Эли подошла к Гарри незаметно, мальчик вздрогнул. — Не знаю. А ты? — Не знаю… — Гарри взглянул на женщину, её глаза были красными. — Тебе лучше надеть шапку, Гарри. — Где Римус? — парень натянул головной убор и поправил очки. — Ему сегодня нехорошо — полнолуние, ты же знаешь. Нам пора, уже поздно, — Элизабет взмахнула палочкой, и на могиле Сириуса появился венок из репейника и маков.       Гарри молча пошел по дорожке. Эли тяжело вздохнула и направилась за Поттером. Снег валил не переставая, поднялся ветер. Женщина достала перчатки и крепче сжала палочку. — Сириус говорил о тебе. Он сказал, что вы были вместе… — Мы всегда были вместе и порознь одновременно. Это сложно, Гарри. И сейчас не время рассказывать об этом. Может быть когда-нибудь, сейчас ты не поймешь. — Ну да! Все думают, что я слишком мал, чтобы что-то делать или что-то знать. Я уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе и своих близких.       Элизабет могла бы упрекнуть Гарри, но понимала, что сейчас это глупо, так что она промолчала. Дальше они шли молча, тишину нарушал лишь хруст снега под ногами. Каждому было неудобно начинать разговор.       Убедившись, что за ними никто не следит, волшебники трансгресировали на улицу Гриммо 12. Дом Блэков все ещё стоял там, ничто не могло разрушить его, даже смерть почти всех членов семейства.       Гарри решили оставить там, пока не начнутся каникулы, а затем его увезут на Тисовую улицу. Мальчик занимал комнату крестного и проводил там почти все время. Он ни с кем не делился своими переживаниями, но все знали, что он страдает. — Ты голоден? — Элизабет сняла пальто и стряхнула снег со светлых волос. — Нет, я пойду спать, — Гарри начал подниматься по лестнице, но остановился, — Спасибо тебе, Эли. Я знаю, что ты делаешь для меня больше других. И я послушаю твою историю, как только ты захочешь её рассказать.       Улыбка тронула губы Гарри впервые за долгое время. Эли улыбнулась в ответ. Как только мальчик пропал из виду и его шаги стихли, женщина села на нижнюю ступеньку и закрыла глаза. — Здравствуй, — теплая ладонь легла на хрупкое плечо. — Как ты? — Элизабет развернулась к Римусу. — Уже лучше. Вы были у Сириуса? — женщина кивнула. — Ты в порядке? — Да, со мной всё хорошо. Я просто вспомнила. Гарри говорил о том, что Сириус говорил обо мне и о нём. — Ты его любишь? — Люпин сел рядом. — Да, и ты это знаешь. Мы говорили об этом много раз. Давай не будем об этом — мне и мыслей достаточно. Ты идешь спать? — Нет, я только что проснулся. Ты иди, а я выпью чаю, — мужчина встал и направился в сторону кухни.       В спальне Эли достала из-под кровати старую коробку. Там лежали письма, которым было уже больше двадцати лет. Письма от Римуса, Лили, Джеймса и от Сириуса. Открытки, записки, длинные письма — это всё, что осталось от юности Элизабет Холл. От юности, которая была полна смеха, радости и любви. Очень запутанной истории любви…