Малика

Когда Малике исполняется девять, в их семье появляется Надия. Надии двенадцать, и раньше она жила в Орзаммаре. Малика интересуется, какой он, Орзаммар, и Надия отвечает, что ужасный. Малике совсем не хочется в это верить. Малика второй ребенок Серены Кадаш, и она живет беззаботной детской жизнью в теплом доме в Оствике. У нее есть пять книжек и тренировочный меч. Малика хочет себе настоящий, большой, с серебристой рукоятью, но старый кузнец, тренирующий ее по выходным, все время говорит, что еще рано. Малика живет в теплом доме в Оствике и уже давно не следит за странными гномами, часто приходящими в гости к матери. От этих гномов неприятно пахнет, а еще они ругаются через слово. Малика находит силы не обращать на них внимания, прячась на теплой крыше кузни. Надия обычно сопровождает ее в таких побегах, и они вместе читают книжки о гномьих тейгах и о Морах. У Надии светлые косы и красивая улыбка. Она очень хороший друг, пусть и совсем не интересуется историями о гномах. Надия говорит, что Малика замечательная, и Малика стыдливо прячет лицо за книгой. Ей еще никто такого не говорил. Надия ее самый первый лучший друг. Когда Надии исполняется четырнадцать, она перестает приходить на крышу кузницы, а Малику начинают учить обращаться со щитом. Ей совсем не нравятся щиты, и затрещины от старого кузнеца раз от раза становятся все больнее. Когда Малике исполняется тринадцать, умирает ее старший брат, которого она видела только два раза за всю жизнь. Через год мама зовет ее поговорить о чем-то серьезном, и в этот день детство Малики заканчивается. В следующий месяц в теплом доме в Оствике рождается наследница клана Кадаш, и умирает живший лишь в мечтах благородный истребитель порождений тьмы. В тот же год в их семье появляется Лантос. Лантос лет на десять старше Малики, но положение в клане он занимает куда ниже, совсем не соответствующее его способностям. На пятнадцатилетие он дарит ей поход на рыцарский турнир на арене Оствика, а еще через год — двуручный меч, о котором она всегда мечтала. На ее шестнадцатилетние домой возвращается Надия, и Малике грустно и обидно от того, как все несправедливо — от того, что у нее нет выбора. У Серены Кадаш больше нет детей, она прикована к постели, и многие желают ей смерти — слишком многие. Но столькие же и покорны и верны ей, неспособной ходить. У Серены Кадаш есть дочь, достаточно умная, чтобы понимать, чем обернется работа в Хартии, но недостаточно сильная, чтобы отказаться. Когда Надия приходит за ней, Малика понимает, что от улыбчивой гномки со светлыми косами не осталось и следа, пусть она все так же улыбалась, и косы ее были все так же светлы. Они дерутся, когда она называет свою мать мразью, а Надия кричит, что Малика неблагодарная сука и что ее мать сделала для всех них больше, чем сделал кто-либо еще. Вот только Малика не уверена, что ее мать хоть что-нибудь делала для нее самой — пока не умер ее сын, подававший слишком много надежд. И у младшей Кадаш болит сломанный нос, а Надия смеется, тяжело дыша, и говорит, что Малика очень красивая, когда дерется. И Кадаш хочется ударить ее по солнечному сплетению еще раз. Когда Малике исполняется девятнадцать, о «дуэте Кадаш» в наземной части Хартии знает каждый гном. Все знают о болтливой Надии, умеющей развязывать языки так же хорошо, как и отрезать их, и о молчаливой Малике, которая одним своим взглядом может заставить должника наделать в штаны, а метким словом выбить все задолженные монеты. Надия считает, что они лучшие вышибалы в Хартии, но Малике плевать на эти титулы. От усталости любая похвала кажется ей насмешкой. Лантос говорит, что Надия подавляет ее, не дает раскрыться, и Малика кричит ему в ответ: «Скажи, а кто меня не подавляет?!» Ей плевать на семью и на мать тоже — но почему-то она делает все это ради кого-то или чего-то. В этот день Малика решает развалить Хартию изнутри, и что-то темное рождается в ней. Когда ей исполняется двадцать один, они с небольшой группкой идут в Орзаммар за партией лириума и везут взамен пряности из Ривейна и орлесианский шелк. Малика чувствует волнение и вовсю разевает рот, пока они идут по туннелям на Глубинных тропах. Лантос улыбается понимающе, смотря на нее, а Надия лишь фыркает и опять затягивает свою историю о том, как хороши эльфийки в постели. Остальные гномы лишь смеются над ней и уверяют, что эльфийки слишком костлявые и их страшно раздавить. Малике стыдно за подругу, она уходит вперед колонны и слышит за спиной лишь отрывки неприличного разговора. А на привале Надия прижимается к ее спине во сне и бормочет что-то о том, как не хочет ее никому отдавать и как хорошо, что «тот ублюдок сдох». Малике страшно и мерзко, и сдавливает грудь в почти полной беспомощности. Первый мужчина, который у нее был, оказался предателем и был заслуженно наказан, но злится Малика не на него, а на хартийцев — потому что ума в нем было больше, чем у них всех вместе взятых. И благородства тоже. Ей больше не хочется влюбляться, и ей противно и тошно лишь от одной мысли о том, что Надия испытывает к ней влечение. Это кажется неправильным во всем. Малике хочется задушить Надию во сне, и ей тревожно от этих помыслов. Все, что было в ее подруге хорошего, осталось на теплой крыше кузницы. Когда они прибывают в Орзаммар, Малике кажется, что теперь и умереть не страшно — Орзаммар кажется ей великолепным, даже несмотря на бедноту в Пыльном городе. Они знакомятся с Джарвией и договариваются об обмене, а Кадаш размышляет, задумываются ли гномы, пришедшие вместе с ней с поверхности, что они находятся в месте, где Хартия родилась? А потом на логово нападает Серый Страж, и их снаряжают охранять подступы к Джарвии. Надия тут же выхватывает свой лук из-за спины, но Малика колеблется. Она уверена, что живыми им оттуда не уйти. Серый Страж хмура и сосредоточена, и ее метательные кинжалы летят точно в цель; с ней маг, воин и ассасин, и Малика не знает, проклинать ей или благодарить эльфа за то, что, появившись из теней, он всаживает кинжал Надии в спину. Гномка захлебывается кровью, и Лантос подхватывает ее на плечо. Малика не может вспомнить, как точно они сбежали. Помнит только, что в бреду говорила Лантосу, что слышит Камень, и что Она выведет их из туннелей, и что Надию нужно похоронить по гномьим обычаям под каменной кладкой. Но Надия не была мертва, и рана ее не была бы столь страшна, если бы не яд, убивавший ее еще долгие четыре часа. И Малика смотрит на нее все это время, не отходя ни на шаг, и отмахивается от просьб Лантоса подарить Надии милосердную смерть. Надия извиняется в эти часы, бредит что-то о том, как хочет, чтобы Малика стала главой Хартии, чтобы она отстояла честь семьи, чтобы порадовала мать. Глаза Малики болезненно-сухие. Она думает, что никогда не простит ни Надию, ни мать, что никогда не сделает ничего, чтобы порадовать их, и на сердце у нее тяжело, и в горле склизкий комок. Лантос кладет руку ей на плечо, сжимает его осторожно; Надия мертва уже час, но Малика не может встать и плачет от осознания того, как искалечена ее жизнь и как в этом виновата прежде всего она сама. Злости и горя в ее душе в этот момент пополам. Серена Кадаш устраивает траур точно такой же, как после смерти своего сына, и Малика с горечью думает, что даже Надия была ее матери дочерью большей, чем она сама. В ней что-то ломается в следующие месяцы, она привязывается к выпивке и борделям, осознавая, что не получает от этого удовольствия, и спустя год в Хартию возвращается уже совсем другая Кадаш — заносчивая и крепкая на словцо, бьющая своих подчиненных за любой просчет и чуждая милосердию. В ней уже нет суровой молчаливости, но есть саркастичное злорадство и байки, которые она собрала за год пьянства. Вот только что-то обрывается в ней каждый раз, когда она спускается на Глубинные тропы. Лантос снова и снова покупает ей на именины местечко на трибуне арены Оствика, и она смотрит на рыцарей в сверкающих доспехах, понимая, что ей уже никогда не стать чем-то большим, чем то, во что она себя превратила. Она любит говорить о том, как хороши эльфийки в постели, хотя ни с одной эльфийкой она не спала. Она стремится стать главой Хартии, все чаще размышляя, делает ли она это для того, чтобы разрушить преступный синдикат изнутри или для того, чтобы исполнить предсмертное желание Надии. Малика Кадаш на долгие десять лет погружается в мутную тьму. А потом Храм Андрасте взлетает на воздух.