Пленник

Он был таким же, как и другие. Эльф. Пусть и нолдо, пусть и король, но… чем он отличался от своих средиземских собратьев? Такой же. Так же кричал, так же ругался, так же шипел во время «дознания», силясь не закричать, показывая свою уязвимость, пытаясь показать свое мужество. Сотни таких побывали в Ангамандо, и сотни сгнили здесь. И его не обойдет стороной эта участь. Но все же… Почему это дерзкое рыжее отродье Феанаро так часто заглядывало в мысли Майрон, точнее, даже не покидало их? Почему такое странное чувство, сродни восхищению мастера, появилось в глубине души майэ, когда его впервые привели к ней – статного, сильного, гордого?.. Почему промелькнуло обрывком заклинания в голове отрешенное сожаление, когда под смрадными клинками орков посыпались на землю мягкие пряди цвета расплавленной меди? Да, его волосы были приятными на ощупь и нежными, как лучший шелк, по какой-то неведомой причине Майрон точно знала это… Женщина тряхнула головой. Все, хватит на сегодня мыслей о пленных эльфах! Однако сознание приказу не подчинилось, настойчиво вырисовывая перед мысленным взором яркую картину и воскрешая в памяти хриплый, низкий, но все равно приятный голос, посылающий Владыку Севера в не самые пристойные места. Наглец. Пожалуй, на такие дерзости далеко не каждый синда или аваро способны… «Глупый маленький эльф» - промурлыкала тогда Майрон и получила в ответ наглый саркастичный совет отправиться вслед за господином. А вот Мелькор состязаться в остроумии не стал – просто велел забить пленника плетьми до совершенно бессознательного полумертвого состояния. Самое обычное действие в Ангамандо, воспринимавшееся всеми, как необходимая обязанность, но тогда Майрон зачем-то отворачивалась украдкой, когда черный хлыст с силой рассекал золотисто-смугловатую кожу… И зачем? Глупости! - Моя госпожа? – в дверь покоев с опаской просунулась вихрастая голова майа-посыльного. – Господин велел срочно привести Вас. Майрон с недовольством отставила початую бутылку крепкого вина. Она всегда предпочитала пить в одиночестве, погружаясь глубоко в мысли и воспоминания, и просто ненавидела, когда сие священнодейство самым наглым образом прерывали. Однако с Мелькором спорить не стоит. - Когда и где? – кратко и требовательно вопросила наместница. - В мастерских через пять минут. – И вихрастая голова облегченно исчезла за дверью. Мастерские… Женщина усмехнулась. Даже в Ангамандо, цитадели и верной защитнице грязи, похоти и жестокости пыточные не назывались своим именем. В каком-то смысле они и вправду были мастерскими, только мастера, работавшие там, не созидали и не творили, не воплощали в жизнь смелые мечты, а напротив, тщательно разрушали и искажали все, что попадало в их грязные жадные руки. Майрон не сомневалась – сегодняшним объектом трудов «умельцев» станет все та же рыжая бестия, что приводила в бешенство самого Темнейшего вот уже много-много дней. С этой мыслью в голову майэ закралось еще нечто, безусловно, важное, но такое неуловимое и размытое, что всколыхнуло лишь на миг взбудораженные нервы, который тотчас же затихли, вернувшись в прежнее состояние. Майрон не спеша подошла, поправляя высокий воротник кожаной куртки, к огромному настенному зеркалу и придирчиво осмотрела себя. Спустя несколько секунд отражение было признано вполне пристойным – волосы цвета расплавленного золота, но с легкой апельсиновой рыжиной собраны в аккуратную прическу на головном украшении, кожа так же аристократически-бледна, цвет топленого молока, янтарные глаза насмешливо поблескивают, а тонкие губы кривятся в самой любимой нахальной ухмылке. Бронзовая мужская куртка, расшитая золотом и изумрудами, педантично отглажена и расправлена, тонкие руки, покрытые едва видной сетью шрамов, полученных в тяжелой неженской работе кузнеца, обтягивают атласные перчатки. И прекрасный меч в золотых ножнах покоится на неизменной перевязи из грубой кожи. Скромно и аккуратно. …Путь в мастерские не занял бы больше двух или трех минут, если бы вдруг Майрон не получила сухой мысленный приказ – доставить пленника-феаноринга самой. Голос господина был сердитым и раздраженным, что не могло не напугать: порывы злости Мелькор срывал как и на пленных, так и на своих приближенных. Что же испортило и без того изменчивое настроение Темного? И не она ли стала причиной опасных метаморфоз? Размышляя так, Майрон послушно свернула в узкий коридорчик, ведущий к темницам. Подходя к узилищу искомого эльфа, майэ различила явственные хохот, брань и плоские похабные шутки. Кажется, кто-то разжился контрабандной выпивкой и решил устроить себе незапланированный праздник по этому поводу. Ну, хорошо… Пусть веселятся. Пока. Как и ожидалось, у темницы Нельяфинвэ никого не оказалось: господа контрабандисты преспокойно веселились в сторожке старшего надсмотрщика, чуть дальше по коридору. Более того, дверь железной клетки была беспечно открыта. Так, эти горе-стражи еще свое получат! Пожалуй, эльф смог бы преспокойно сбежать, если бы его не избили и не оставили очень предусмотрительно связанным. Как же, наверное, это больно – смотреть на открытую дверь, окно на свободу, и не иметь ни малейшей возможности даже дотянуться до нее. Издевательство. Случайное, но очень изощренное издевательство. В темнице было очень сыро, воняло нечистотами, запекшейся кровью и не вычищаемой годами грязью. Майрон поморщилась. Она отнюдь не была брезгливой, но подобные зрелища, конечно же, не радовали некую девичью часть ее души, привыкшую к чистоте и уюту, царившим в той части дворца, где проживали майар и сам Господин. Сам пленник лежал – нет, был небрежно брошен – у стены, окровавленный и добросовестно перемотанный путами, в очень неудобной естественной позе. Демонически зеленые глаза скрывали тонкие, почти прозрачные веки; казалось, Нельяфинвэ спал. Майрон задумчиво всмотрелась в разбитое, посиневшее лицо эльфа. Ни страха, ни трусости, ничего подобного не хранили эти упрямые черты. Пытки и мучения, качественно совершаемые трудолюбивыми палачами Ангамандо, украли необычную, привлекавшую взгляд красоту первенца Феанаро, но не смогли затронуть, как ни старались, мужественность, гордость и то дикое, ничем непередаваемое нахальство, которое с легкостью и не трудясь выводило из себя и самого Темного Господина, и всех его приближенных. - Бедный, бедный эльф, - неожиданно даже для себя самой прошептала Майрон, в одно мгновение забывая про чудовищную грязь вокруг и опрятность тщательно выглаженной куртки, и опустилась возле пленника на одно колено. Майтимо тотчас же приоткрыл травяно-зеленые глаза, немного заволоченные туманной дымкой сна, и враждебно уставился на майэ. «Надо же, какой чуткий» - лениво пронеслось в голове девушки. - Зачем ты пришла? – невнятно и едва слышимо прохрипел пленник. Измученное горло, кажется, собиралось бунтовать, не позволяя разговаривать. Женщина не ответила, доставая небольшой метательный нож из потайного кармашка на широком поясе. Миг – и грубые веревки, опутывавшие тело нолдо, упали в смрадную грязь, а Майтимо, облегченно вздохнув, с трудом перевернулся на спину. - Очень благородно, - проговорил эльф с едва ощутимой насмешкой в голосе, и тут же зашелся в мучительном кашле, старательно раздиравшем пересушенное горло. Майрон смотрела спокойно, как Нельо, хрипя и задыхаясь, хватался ладонью за израненную шею. Ничего, пройдет. Не умрет же он от этого! Однако приступ даже и не желал заканчиваться, терзая и без того истерзанного Майтимо. Майэ нежданно для себя забеспокоилась. Наверное, стоит что-то сделать… Или нет? Немного помедлив, женщина положила холодную ладонь на шею эльфа и прошептала несколько мелодичных непонятных слов. Кашель тотчас же утих. Нельо судорожно вздохнул, вздрагивая. - И зачем ты мне помогаешь? – усталый шепот. Майрон почти нежно провела тонкими пальцами по щеке Майтимо, стирая засохшую кровь. Кожа под рукой оказалась сухой, как пергамент. - Перед смертью, говорят, не надышишься, но перед тем, что предстоит тебе, лучше подышать вдоволь. Майтимо посмотрел на Майрон каким-то измученным, но странно ясным взглядом. - Я не боюсь. - Даже не сомневаюсь, – пальцы майэ невесомо скользили по лицу и шее эльфа. Он не пытался отстраниться, не имея сил на какое-либо движение, но совершенно не понимал, зачем Майрон это делает. Она сама, впрочем, тоже. - Глупый, глупый Майтимо, - печально пропела женщина, впервые назвав эльфа по имени. Какой же непонятный клубок чувств теснился при этом в душе Майрон! Девушка чувствовала, что с ней происходит нечто странное, но не могла дать этому названия. Разбитые губы Нельо растянулись в усмешку, очень ехидную усмешку. - Не глупее тебя, Майрон, - имя майэ, произнесенное эльфом, вдруг показалось ей каким-то неестественным. – Променять свою свободу на возможность облизывать сапоги Темного Валы – разве не глупо? Майрон горько ухмыльнулась. На этот давно успевший надоесть вопрос у женщины были заготовлены десятки и сотни пламенных аргументов, однако сейчас ей не хотелось убеждать и спорить, хотя и то, и другое она умела делать великолепно. - Как же мало ты понимаешь в этой жизни, Майтимо… *** Тяжелая дубовая дверь стремительно слетела с петель, едва не пришибив усевшегося в углу орчонка. Пирующие и весьма нетрезвые орки в изумлении повскакивали со своих мест. Наместница! Огненные глаза лениво привалившейся к косяку Майрон не спеша осмотрели всю компанию, на несколько секунд останавливаясь на каждом из множества перекошенных лиц, выгоняя хмель из разума стражей и заставляя их съежится, поджав несуществующие хвосты. - Значит, так, контрабандисты недоделанные. Чтобы такую хрень я видела здесь в первый и последний раз. Понятно? – Орки дружно закивали. – Отлично. А теперь быстро побросали свое вонючее бухлище, надели ведра на головы, и пошли патрулировать подходы к темницам! И не приведи Мелькор, если что-то случится с пленниками, или кто-то хоть попытается сбежать. Всех запеку в пироге на завтрак Готмогу! – Девушка с трудом подбирала простые и понятные безмозглым тварям слова, хотя гневный блеск ее глаз вещал лучше всяких слов. – Ты, ты и ты. – Она указала на троих орков, физиономии которых предполагали чуть более развитый интеллект, чем у их товарищей, точнее, вообще его наличие. – Идете со мной. Стражи неуклюже откозыряли наместнице и отправились выполнять произнесенные приказы. Трое увальней, тупо оглядываясь, остались подле Майрон. Девушка с отвращением взглянула на них, невольно вспомнив зеленые глаза и ехидную ухмылочку несколько минут назад покинутого Майтимо. - Госпожа… а… - к ней обратился один из оставленных стражей. – Чё делать-то надо? Эльфам, чтоль, головы отрывать? Двое товарищей орка противно расхохотались, словно тот сказал нечто смешное. Сам «шутник» гордо подбоченился, уверенный в своем остроумии и неотразимости. «Какие же тупицы!» - в душу Майрон непрошенной гостьей закралась тоска, гнетущая и убийственная, и, кажется, обосновалась там надолго.