Судьба архимага

      Гарри Поттер мыл окна. Летом, знаете, принято мыть окна и чистить москитные сетки. Просто удивительно, сколько грязи может скопиться на них всего-то за один год.       Однако настроение у мальчика, тем не менее, было приподнятое – уже наступил август. С каждым новым днём волнительное предвкушение нарастало.       Странно, правда? Другие ждут каникул, а он – начала учебного года. Но всё становилось ясным, если учесть, что...       – Эй, чего застыл? Давай работай, работничек!       – Рабство, между прочим, давно отменили, – проворчал мальчик.       – Это не рабство, – собиравшийся по делам дядя Вернон остановился и назидательно покачал сосискообразным пальцем. – Это трудотерапия! Профилактика от, ха, всех болезней!       – Ну да, – тихо пробормотал Гарри, – а сами-то чего...       Дядя его, однако, услышал и насупил брови.       – Так, висельник, вот ты у меня дошутишься!       Мальчик счёл за лучшее промолчать. А то ведь и впрямь...       Дядя Вернон был на редкость добродушен последние пару дней. Не так давно он заключил выгодный контракт на поставку дрелей, которые производила его фирма, и с оптимизмом смотрел в ближайшее будущее. Там ему виделся отдых где-нибудь на южных островах, куда Дурсли собирались отправиться на зимних каникулах, чтобы не везти с собой нелюбимого племянника. А потому-то даже сейчас этот племянник раздражал дядю не в пример меньше обычного.       Гарри вздохнул. Казалось, будто и не было старого волшебника Дамблдора, а он так всегда и работал в саду. И сегодня, и вчера, и неделю, и год назад. И всё было вечным и неизменным. Впрочем, едва он поднимался наверх, к себе в комнату, как это ощущение развеивалось подобно дыму.       На видном месте там стояла корзинка для Букли вместе с самой Буклей внутри; новое приобретение мальчика безмятежно дрыхло большую часть суток. На полках были расставлены книги с непривычными названиями, и он их потихоньку осваивал. Стол мог похвастаться целой батареей разных флаконов и флакончиков, а около окна расположился телескоп, в который Гарри иногда смотрел на ночное небо. Против ожидания, это оказалось неожиданно интересно. В общем, с порога становилось понятно, что комната принадлежала не простому мальчику.       Потому, наверное, Дурсли и старались заходить туда пореже.       Гарри вылил грязную воду в сад, под кустик, и отправился за шлангом – сетки было удобнее поливать прямо из него. Те самые мелкоячеистые пластиковые сетки, устанавливаемые в оконный проём и предотвращающие залетание насекомых в дом. Правда, они там всё равно откуда-то брались...       Мальчик повернул кран на металлическом наконечнике, пуская воду.       – Течёт? – спросили сзади.       – Течёт, – автоматически ответил он, прежде чем развернуться.       Сзади стоял Дадли. Стоял прямо на шланге, рассчитывая, очевидно, пережать его. Шланг на толстого Дадли внимания не обращал.       – Плохо, – сказал Дурсль-младший и наморщил лоб.       Гарри направил тугую струю на стоящие рядком сетки, стараясь держаться подальше от кузена. Полгода назад Вернон записал его на бокс, где родное чадушко нежданно-негаданно нашло себя. Там можно было свободно выплёскивать излишнюю энергию, колотя более мелких спортсменов. Порой доставалось и самому Дадли, но редко: в своём возрасте он там был самым крупным из всех.       Наблатыкавшись за несколько месяцев, благо боксу долго учиться не нужно, он уже не боялся ни Гарри, ни его липовой магии. К несчастью последнего, летом занятий в секции не было. Порой мальчик мстительно думал, что, едва он только выучится настоящим заклинаниям, обязательно подложит Дадли какую-нибудь свинью, и плевать на Надзор!       – Слышь, – с наигранной радостью произнёс Дадли, – а я тут знаешь чего вспомнил?..       Гарри подозрительно покосился на того. Ничего хорошего ожидать не приходилось.       – А у меня шланг есть, – с намёком сообщил он и чуть повернул наконечник в сторону кузена. – Знаешь, чего это означает?       Дадли засопел, но, решив, что быть облитым ему всё-таки не хочется, молча развернулся и пошёл в дом. Там, кажется, ещё оставался кусок вишнёвого пирога...       Вот так и живём, – хмуро подумал Гарри. – Одно радует: половина срока уже прошла. Остался ещё месяц, а потом... потом...       В голове у него снова всплыл тот первый и пока единственный день, пронизанный волшебством от начала и до конца...       Когда Альбус Дамблдор снова появился в своём кабинете (на этот раз он зашёл в него через дверь), Гарри как раз занимался тем, что осторожно тыкал пальцем одну из тех серебряных штуковин, кои в большом количестве тут находились. Некоторые из портретов неодобрительно косились в сторону непоседливого мальчишки, но молчали, и тот продолжал свои эмпирические исследования.       – Нравится? – спросил Директор.       – Извините, – вздрогнул юный Поттер от неожиданности и тут же отдёрнул руку.       – Да ничего страшного, – добродушно ответил профессор. – Судя по всему, он сломался ещё лет двадцать назад. Сам по себе не нужен, но вот для комплекта необходим.       Гарри, издав понимающее мычание, кивнул.       – Мне кажется, – сказал волшебник, протягивая к мальчику ладонь, – здесь не лучшее место для беседы. Вижу, ты не страдаешь морской болезнью?       – Не страдаю, – подтвердил Гарри и положил свою руку сверху.       Спустя секунду оба исчезли в точечном проколе пространства. Цель аппарации – Косой переулок!       Вопреки ожиданиям мальчика, никто на них по прибытии внимания не обратил. Неудивительно – тут постоянно кто-то аппарировал. Или сюда, или отсюда. Ещё один негромкий – на фоне всеобщего шума – хлопок не привлёк к себе ничьего излишнего интереса.       Дамблдор величаво шёл сквозь запруженную народом улицу; ему уступали дорогу, радостно приветствовали и даже улыбались вслед. Директор Хогвартса являлся слишком узнаваемой и слишком популярной личностью и, в общем, ничуть не смущался этого. В конце концов, слава его была вполне заслуженной.       Гарри Поттеру везло меньше: он еле-еле успевал за Дамблдором, кое-как всё-таки умудряясь не отставать от него. Да, сегодня, в выходной день, людей тут толпилось не в пример больше, чем в будний. Хорошо ещё, что комплекцией он был не очень: маленькому и вёрткому мальчику не составляло большого труда протискиваться меж тесно стоящих волшебников.       Наконец, они добрались до небольшого летнего кафе, где люди сидели на открытом воздухе под тентами. Все столики были заняты, но Дамблдор перемолвился парой слов с Флорианом Фортескью, владельцем заведения, и двое работников тут же вынесли откуда-то из подсобки ещё один пластиковый столик и пару стульев. Сноровисто установив всё это на свободное место, парни исчезли. И тут же вернулись, неся небольшие хрустальные вазочки с фруктовым мороженым.       – Спасибо, – поблагодарил волшебник, вынимая из кармана полновесный галлеон. – О, сдачи не надо.       Гарри Поттер осторожно коснулся ложечки, подвигал ею туда-сюда, разминая холодные шарики мороженого, и вопросительно воззрился на длиннобородого старика. Сладкое лакомство, которое оставшемуся без родителей сироте доводилось пробовать весьма редко – это замечательно. Но гораздо, гораздо больше ему хотелось услышать какие-то объяснения происходящему вокруг. Мгновенное перемещение в пространстве, странный кабинет, странная улица, где бродят толпы странно одетых людей... Гарри уже даже не удивлялся этому, принимая всё со стоицизмом фаталиста.       Отчасти, пожалуй, потому, что он сам смутно догадывался обо всей подоплёке творящихся с ним событий.       – Тебе, наверное, не терпится узнать, что же с тобой происходит, – начал Дамблдор, тоже не притронувшийся к мороженому. – Прежде всего: как ты уже, верно, догадался, мы – волшебники. Да, и ты, вне всяких сомнений, тоже волшебник, хоть и необученный. Я, – тут сильнейший чародей мира неторопливо встал и протянул руку мальчику, – Альбус Дамблдор, Директор Хогвартса, школы чародейства и волшебства, и я рад наконец-то увидеть тебя лично.       – Гарри Поттер, – вежливо ответил на рукопожатие мальчик, ожидания которого начали оправдываться.       – Что ж, Гарри, давай так: я расскажу тебе обо всём, а потом ты задашь мне вопросы, которые тебя беспокоят. Договорились?       – Да, – с серьёзным видом кивнул юный Поттер.       – Тогда слушай, – Дамблдор переплёл пальцы и откинулся на пластиковую спинку стула. – Мир волшебников существует – и всегда существовал – рядом с миром маглов, то есть не-волшебников. Мало кто знает о нас; мы хорошо прячемся. Вот это место, Гарри – Косой переулок, где можно купить всё, что угодно, находится в центре Лондона; однако попасть сюда не так просто. Для большинства маглов путь закрыт.       Дети обучаются волшебству в Хогвартсе, куда попадают в том числе и одарённые из не-волшебных семей. Обучаются с одиннадцати до семнадцати лет. Специальное и сложное заклинание, называемое Надзором, раскинуто над всей Англией и следит за применением колдовства несовершеннолетними. Если оно замечает сильные магические способности у маглорождённого, то сообщает в Министерство магии, и мы присылаем такому ребёнку письмо. Само собой, в Хогвартсе учатся и дети волшебников – в основном из известных, старых семей.       Ты, Гарри, наверняка можешь вспомнить, как с тобой происходило что-то странное, необъяснимое. То были выплески твоей неоформившейся магической силы, и предполагалось, что к одиннадцати годам ты, как и остальные, получишь своё приглашение в Хогвартс. Однако случилось нечто непредвиденное...       Тут старый волшебник прервался, смочил горло апельсиновым соком из невесть когда появившегося на столе стакана и добавил:       – Что ты помнишь последним, Гарри? До того, как ты проснулся сегодня?       Черноволосый мальчик нахмурился, вспоминая. Память вместо связной и чёткой картины подсовывала какие-то разрозненные куски. Вот школа, вот дядя с тётей, вот толстый Дадли, вот чулан под лестницей... так, а это что?       Среди прочего мелькнуло лицо какого-то совершенно не знакомого ему мужика. Самое обычное лицо... а сверху что-то, похожее на цветастый тюрбан. Гарри напрягся, воссоздавая в голове прошедшие события...       – Всё закончилось тем, – неуверенно сказал он наконец, – что я пошёл открывать дверь. Кто-то позвонил, и я пошёл... и даже почти открыл... а потом словно бы увидел свои руки со стороны и... Ну, всё. Больше ничего не помню.       – Замечательно! – просиял Дамблдор. – Признаться, я и этого не ожидал. Послушай же, что произошло в тот день. Незадолго до того – вероятно, за несколько месяцев – в тебя, Гарри, в твою голову, вселился дух одного очень древнего и очень могущественного волшебника. Он понемногу брал над тобой контроль – Надзор фиксировал эти изменения, хотя, конечно, не мог правильно их объяснить.       Гарри слегка смутился – ему не хотелось вспоминать, что он сам, в общем-то, помогал "брать над собой контроль".       – ...А потом он почуял опасность для себя – и сумел одним рывком полностью подчинить себе твоё, Гарри, тело. К тому моменту я уже заинтересовался происходящим и... ну, мы имели долгую и интересную беседу, итог которой ты и имел возможность наблюдать в той гробнице.       – Вы выгнали его из... меня? – полуутвердительно произнёс Гарри. Он не совсем понимал, как ему следует относиться к сказанному Директором. Это всё было очень... странно.       – Он сам ушёл, – слегка улыбнулся Дамблдор, – вернулся в своё тело.       – Что-то я не совсем понимаю, – признался мальчик, – если у него оно было, зачем ему понадобилось моё?       – А он и сам такого не хотел, – пожал плечами волшебник. – Просто произошёл своего рода несчастный случай. Но подробностей не знаем и мы, так что не спрашивай.       – Понятно... – задумчиво проговорил Поттер. – То есть всё кончилось хорошо?       – Я бы так не сказал, – перестал улыбаться Директор. – Непонятно, как теперь следует поступить с тобой, Гарри.       – А чего? – как-то опасливо сказал мальчик. – Никак со мной поступать не надо.       – Тебя следовало бы взять на учёбу в Хогвартс, – разъяснил непонятливому Дамблдор. – Но туда берут в одиннадцать лет, а не в двенадцать. Если позволить тебе пойти на первый курс, это может создать нехороший прецедент.       – А отказаться от учёбы нельзя, что ли? – спросил Гарри.       – А ты хочешь дальше продолжать жить со своими родственниками? – вопросом на вопрос ответил волшебник. И, не услышав ничего, добавил: – К тому же дело даже не в этом. Видишь ли, отказаться, конечно, можно, однако этого по понятным причинам почти никогда не случается. Едва ли ты сам захочешь это сделать, а принуждать тебя никто, разумеется, к такому не будет.       Гарри взвесил все "за" и "против" и понял, что отказываться он, действительно, как-то не собирается. Нет, а чего, в самом деле? Такой шанс раз в жизни выпадает, пользоваться надо! Вот только...       – А зачем вы вообще говорите мне об этом? То есть, вам же было бы проще, если бы я так и не узнал о волшебниках. В Хогвартсе, наверное, и без меня учеников хватает?..       Дамблдор вздохнул и, поправив очки привычным жестом, открыл было рот, как вдруг...       – Сэр! – ошеломлённо воскликнул Гарри, понявший, что не хватает чего-то очень важного. – Сэр, а где мои очки?! И... почему они мне не нужны?! – спохватился он.       – Тот волшебник выправил тебе зрение, – терпеливо пояснил Директор. – Очки тебе отныне будут лишь мешать.       – Ух ты, – только и сказал мальчик, подумавший о некоторых своеобразных плюсах, безусловно наличествовавших в том факте, что его тело использовалось чужим чародеем в качестве сосуда для души. – Сэр, а почему вы тогда носите очки? Э-э, извините, – запоздало произнёс он, сообразив, что спрашивать о таком в лоб было довольно невежливо. Дамблдор, впрочем, не обиделся.       – Волшебник – его, кстати, зовут Креол – родился более пяти тысяч лет назад. Предвосхищая твой следующий вопрос, Гарри – все эти тысячелетия он проспал в каменном гробу, тем и сумел попасть в наше время. А в его время в ходу была совсем другая магия, сильно отличавшаяся от нынешней. Тогда умели лечить подобное с лёгкостью, а вот сейчас – увы... Да и я слишком привык к своим очкам, чтобы теперь избавляться от них.       – А-а, – понимающе кивнул Гарри, пытаясь собраться с мыслями, – вот как...       – Как ты сам думаешь, почему я вообще тебе всё это рассказываю? – внезапно спросил Директор.       – В смысле? – переспросил мальчик.       – Ты сказал, что для меня было бы лучше, если бы я ничего не рассказывал тебе о мире волшебников. Тогда почему же я тебе всё-таки рассказываю?       – Э-э... – Гарри замялся, не зная, что сказать. Дамблдор, получив долгожданную передышку, сумел наконец насладиться мороженым в полной мере.       – Не знаю, – всё-таки отмер юный Поттер. – Потому что так надо?       – Да, но это не ответ, – мягко возразил Директор. – Конечно, если бы это было мне не нужно, я бы не стал так делать. Но почему это мне нужно?..       Настала очередь Гарри пожимать плечами.       – Видишь ли, будь ты, Гарри, просто ребёнком, необычным по магловским меркам, тебя можно было бы ещё оставить в покое; но ты необычный ребёнок даже среди волшебников. Очень необычный и очень знаменитый. Не думаю, что сильно ошибусь, если скажу, – тут Дамблдор задумчиво огладил бороду, – что ты – самый известный мальчик во всей Магической Британии. Слишком важная персона, чтобы о тебе просто забыть.       – Да-а?.. – недоверчиво протянул Гарри Поттер. Не то чтобы он не верил: звучало всё это, учитывая вышесказанное, вполне логично, но...       Ну сами представьте: является к вам какой-то незнакомый странный старикан и говорит, что вы, оказывается, весьма популярны в среде таких же, как он, странных фриков-маргиналов. Тут призадумаешься...       Да и не заметил он чего-то своей популярности, когда пробирался сквозь толпы народа. Когда Гарри это озвучил, Дамблдор усмехнулся:       – За это благодари Креола. На твоё счастье он не стриг волосы.       Чёрные лохмы мальчика, ранее стянутые в хвост, сейчас растрепались и представляли собой форменное безобразие. За всё время путешествия в Турцию шумерский маг так и не нашёл времени поправить свою причёску. В итоге резинка где-то потерялась, и ещё более-менее державшаяся до того конструкция развалилась полностью. Гарри явно не помешал бы хороший парикмахер.       – У тебя на лбу есть шрам, – утвердительно произнёс Директор, отвечая на невысказанный вопрос Гарри Поттера, – шрам в виде молнии, сейчас скрытый волосами. И подавляющее большинство волшебников на островах знают, что означает эта отметка. Ты, конечно же, не знаешь.       И это тоже прозвучало утверждением. Мальчик, однако, не согласился.       – Тётя мне говорила, что я заполучил его в автокатастрофе, в которой погибли мои родители.       – А что она ещё могла говорить? – риторически вопросил Дамблдор, покачав головой. – Автокатастрофа, надо же...       – Мои родители тоже были волшебниками? – догадался Гарри. Директор кивнул.       – Твои дядя с тётей, разумеется, имеют представление о том, что я тебе тут рассказывал. И раз уж они тебе ничего не сказали, это придётся сделать мне. Но рассказ про твоих родителей будет короток и невесел. О, Джеймс и Лили Поттеры, разумеется, погибли не в автокатастрофе. То было нападение чёрного волшебника – одного из могущественнейших колдунов двадцатого века.       Его звали Волдеморт, однако ты никогда не услышишь, как кто-то произносит это имя: страх перед ним всё ещё слишком велик. Он начал войну, Гарри, борьбу за власть, которая длилась не один год и стоила жизни многим волшебникам... и маглам. Имея потрясающие магические способности, этот колдун обратил их против людей. Кто-то перешёл на его сторону, кто-то погиб, сражаясь, остальные жили в постоянном страхе. Почти никто не мог ему противостоять, а пытающихся он убивал. Однажды, одиннадцать лет назад, Волдеморт пришёл в дом твоих родителей...       Дамблдор грустно улыбнулся.       – Они были очень хорошими чародеями, Гарри. Лучшими из выпуска Хогвартса того года, одними из первых в школе. К сожалению, этого оказалось мало, чтобы остановить убийцу. Он и тебя хотел убить... но не смог. Убивающее заклятие, видишь ли, неотвратимо. Ни один из ныне существующих магических щитов не может его отразить. А вот у тебя, Гарри, получилось.       Оставив на тебе лишь шрам, заклинание поразило своего создателя; Тёмный Лорд – как он себя называл – исчез. Его сторонники рассеялись. В тот день война окончилась, и всё благодаря тебе. Ты, будучи годовалым ребёнком, сумел избавить Магическую Британию от страшнейшего кошмара. Потому-то и знаменит.       У Гарри неожиданно заболела голова; смутное воспоминание промелькнуло перед глазами. В этом воспоминании совершенно точно фигурировали ослепительно-зелёная вспышка и чей-то громкий недобрый смех.       Мальчик поёжился и потёр лоб.       – Как-то всё это...       – Сложно принять вот так сразу? – подхватил Директор. – Понимаю. Но как бы то ни было, ситуация из-за всего этого сложилась не самая простая.       Он замолк. Казалось, что Дамблдор пытается принять правильное решение; найти выход из трудного положения...       Гарри тоже притих, вспомнив, с чего начался этот рассказ. Ему не нравилась мысль о том, что он, пусть и невольно, просто фактом своего существования, создал на ровном месте проблему взрослым, солидным людям.       На самом деле любой, кто хоть немного понимал Дамблдора, понимал его натуру, мог бы с лёгкостью сказать, что старый хитрец продумал все детали этого разговора не один месяц назад. Разумеется, Директор знал, как надо поступить.       – Сделаем так, – сказал он, в упор посмотрев на мальчика. Гарри на какой-то миг удивился яркости этих голубых глаз; он никогда прежде не видел такого насыщенного оттенка. В голову пришла глупая мысль, что пожилой волшебник носит контактные линзы. Но было бы это так, стал бы он носить очки? Да нет, конечно... – Я зачислю тебя в Хогвартс сразу на второй курс.       – Мистер Дамблдор, – осторожно спросил Гарри, – а... это обязательно? Я же ведь ничего не знаю; то есть сразу пойти на второй год – это...       – Не всё так страшно, – подбодрил Директор замявшегося мальчика, – ничего плохого не случится. Конечно, тебе придётся освоить программу первого курса... думаю, за оставшееся лето как раз управишься. Это не должно быть очень сложным.       – Да чего-то как-то... – пробормотал Гарри. – В смысле, если всё можно выучить за два месяца, почему тогда это учат целый год? И экзамены же тоже сдавать надо будет?       – Мне самому это не очень-то нравится, – доверительно признался Дамблдор. – Конечно, поначалу ты будешь отставать, но со временем всё наладится. В Хогвартсе учатся студенты с очень разным уровнем способностей, и ты не будешь сильно выделяться на общем фоне. И я уверен, что друзья, которых ты заведёшь, будут тебе помогать с учёбой.       – А экзамены?       – Возможно, их тебе пересдавать и не придётся, – покачал головой Дамблдор. – Если на втором курсе у тебя всё будет хорошо, то... экзамены – это, скорее, формальность. Впрочем, предметы в Хогвартсе довольно интересные, и я могу обещать, что тебе у нас понравится.       – Тогда ладно, – протянул мальчик. Прозвучало сие так, как будто он делал невесть какое одолжение старому Директору. Тот, впрочем, внимания на это не обратил.       – Замечательно! – явно обрадовался он. – Что ж, нам придётся немного пройтись по магазинам, чтобы ты смог купить себе всё необходимое к школе.       – Сэр, у меня нет денег, – напомнил Гарри.       – О, мой дорогой мальчик, деньги у тебя есть. Просто ты ещё этого не знаешь.       Гарри Поттер стоял у банка "Гринготтс" и, щурясь от яркого солнечного света, собственническим взглядом осматривал Косой переулок. В кармане приятно побрякивали золотые и серебряные монеты, давая приятное ощущение того, что он может скупить сейчас добрую половину выставленных на витринах товаров. Хотелось всего и сразу, и потому глаза разбегались, а мозг никак не мог принять нужное решение. Наверное, он мог бы ещё долго так простоять в раздумьях и сомнениях, но он был не один.       Рядом возвышался Альбус Дамблдор, смотревший, в свою очередь, на Гарри. Вот кому солнце не причиняло никаких неудобств: стёкла его очков были затемнены. И ещё, в отличие от юного Поттера, Дамблдор точно знал, куда стоит направиться.       – Сначала зайдём к Олливандеру, – негромко сказал он. – Тебе нужна волшебная палочка.       – Ага, – кивнул наконец-то отвлёкшийся мальчик. – Скажите, сэр, а... что будет, если я потеряю ключ от сейфа?       – Придётся пройти через долгие и неприятные бюрократические процедуры, доказывая, что ты – это ты. Примерно то же самое, как потерять паспорт в магловском мире.       – И если кто-то найдёт мой ключ, то он сможет получить доступ?       – Это не так-то просто, – качнул головой Директор, – но вообще – сможет. В любом случае ключ лучше не терять.       Скрипнула, открываясь, дверь: за разговором они подошли к лавке волшебных палочек. Оная лавка выглядела непрезентабельно; продавайся здесь нечто другое, и Гарри сюда ни в жисть бы не пошёл. В полумраке мелькнул силуэт хозяина.       – Добрый день, – послышалось от него.       – Здравствуй, Гаррик, – звучно сказал Дамблдор, сделав шаг вперёд. Гарри сумел только слабо кивнуть.       – О, Альбус, – неведомый Олливандер подошёл поближе, оказавшись довольно пожилым человеком невысокого роста. – И Гарри Поттер с вами? Вот это да...       Мальчик удивился: как продавец сумел узнать его?       – У вас глаза вашей матери, – ответил старичок на невысказанный вопрос. – И я предполагал, что скоро увижу вас. Однако, как быстро пролетело время...       – Для юного Гарри настало время купить себе свою палочку, – произнёс Директор. – Я полагаю, лучше начать с начала.       Гарри не понял, что имеет в виду Дамблдор, но, в целом, был согласен, что начинать лучше всего именно с начала.       – Вы полагаете? – Олливандер пожевал губами. – Гм, Альбус, а я давно хотел вас спросить насчёт вашей палочки. Она же не моего производства, верно?       – Совершенно верно, – гладко согласился Директор, родившийся в середине девятнадцатого века. – Я покупал палочку у вашего деда.       – Гм, – задумчиво пробормотал пожилой волшебник, и глаза его словно бы засветились. – Но разве вы продолжаете ей пользоваться? Я всё-таки могу отличить производство Олливандеров от... даже не знаю, от чего, однако это точно уникальный экземпляр. Штучная...       – Гаррик, я вынужден в очередной раз ответить вам отказом, – спокойно ответил Дамблдор, но в помещении явственно повеяло холодком. – Давайте лучше займёмся...       – О, конечно, конечно, – отступил назад Олливандер и на секунду задумался, вытаскивая из-под прилавка какую-то полоску, в которой Гарри мгновение спустя признал обычный метр.       – Конечно, лучше бы попробовать и примерить... но я, молодой человек, всё-таки ошибаюсь нечасто. Начнём с начала, а если не подойдёт...       Не договорив, продавец скрылся в подсобке и тут же вернулся с запылившимся (то есть ничем не отличавшимся от остальных) футляром.       – Попробуйте взять и взмахнуть. Остролист, перо феникса, одиннадцать дюймов, гибкая...       Гарри, чувствуя себя довольно глупо, взял и взмахнул. И как только его пальцы коснулись твёрдого дерева, по жилам словно бы растеклась горячая волна, а из палочки вырвались красные и золотые искры.       – То, что надо! – просиял Олливандер. – Просто прекрасно! Да... очень любопытно получилось. Очень любопытно...       Он на миг оторвался от возни с коробочкой и пристально посмотрел на Гарри.       – Вы знаете, мистер Поттер, я помню каждую из проданных палочек. Помню и то, кому их продавал. Вот этот след на вашем лбу, – он аккуратно отодвинул длинным пальцем чёрные волосы мальчика, открывая означенный след, – оставила сделанная из тиса, длиной в тринадцать с половиной дюймов. И внутри неё тоже было перо феникса. Одного весьма кон...       Альбус Дамблдор, стоящий в стороне, приглушённо закашлялся. Олливандер тут же прервался и с тревогой взглянул на него.       – Нич-чего страшного, кха-кха, – прижал ладонь к губам Директор Хогвартса. – Пыльно у вас тут, Гаррик.       – А, да, – неуклюже произнёс продавец, очевидно потерявший нить разговора. – Прошу прощения. Так вот, тот феникс отдал два пера из своего хвоста. Первое досталось тисовой палочке. Второе – вашей.       Олливандер закончил с упаковкой покупки и подтолкнул к мальчику футляр, обёрнутый коричневой бумагой. Гарри молчал, не будучи уверенным, как следует реагировать на такое неожиданное известие.       – С вас семь галлеонов, – промолвил старичок. И добавил, пока юный волшебник отсчитывал монеты: – По палочке можно многое сказать о её обладателе, мистер Поттер. Даже если обладатель тот ещё ничего не совершил. Я думаю, мы можем ожидать от вас больших свершений. Ведь Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел. Пусть и ужасных, да – но великих!       Гарри скомканно попрощался, несколько ошарашенный таким напутствием, и покинул сумрачную лавку Олливандера.       – Самое главное у тебя есть, – констатировал Дамблдор, когда они стояли на улице, выбирая следующий магазин. – Теперь – школьная форма. Ученикам необходимо иметь... хм... шляпу, зимний плащ, несколько повседневных мантий...       Он повернулся к Гарри Поттеру.       – Там, кажется, ещё что-то было. Думаю, ты и сам сумеешь превосходно разобраться. Магазин вон в той стороне.       – Сэр? – растерянно спросил Гарри. – А вы куда пойдёте?       Дамблдор успокаивающе повёл рукой.       – Мне надо отлучиться по делам. Не волнуйся, я быстро управлюсь и присоединюсь к тебе.       Гарри был не особо уверен в своей самостоятельности; признаться, он никогда не покупал себе... да почти ничего, собственно, и не покупал. А одежду так и вовсе донашивал за Дадли, причём ту приходилось изрядно ушивать. Хотя, решительно сказал себе начинающий волшебник, всё когда-то бывает в первый раз. И шагнул вперёд, к магазину.       ...Оказалось всё действительно несложно: мадам Малкин прекрасно знала, что именно нужно хогвартсовским студентам. Через десять минут он уже выходил из дверей, нагруженный двумя пакетами не самого маленького размера. Да, с палочкой было попроще.       Дамблдор уже ждал его, причём ждал не один. С ним был человек самого высокого роста, какой только доводилось видеть Гарри за его недолгую жизнь. Человек был космат, бородат и довольно страшен, так что неудивительно, что мальчик подходил к нему с лёгкой опаской.       – Позволь представить тебе моего старого знакомого, – произнёс Директор и чуть наклонил голову в сторону великана. – Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса!       – Привет, Гарри! – на удивление добродушно сказал великан, расплышись в улыбке, и затряс руку мальчика, из которой тот так и не выпустил пакета. – Я ж когда тебя в последний раз видел, ты совсем махоньким был. А сейчас вырос – ну один в один отец. Только глаза материны.       – Э-э... – вежливо выдавил из себя Гарри. – Здравствуйте.       – Рубеус как раз покупал здесь необходимые удобрения, – пояснил Дамблдор, – а я наткнулся на него.       – Да! – с энтузиазмом сказал Хагрид. – Всё от этих гадов... э... слизняков плотоядных. Отраву для них, то есть.       – Ага, – понимающе откликнулся Гарри. – И куда теперь?       Двое волшебников переглянулись.       – Книги, – наконец изрёк Дамблдор. – Учебники за два курса.       Во "Флориш и Блоттс" мальчику, до сих пор не бывавшему в книжных магазинах, неожиданно понравилось. Несколько омрачали радость полтора десятка не самых лёгких томов, которые предстояло переть до самого дома. Гранит науки оказался довольно тяжёлым. Но на помощь пришёл Хагрид, одной рукой подхвативший увесистый тюк и даже не заметивший его тяжести.       – Остаётся только мелочь, – задумчиво проговорил Дамблдор, разглядывая броское объявление, висевшее на стене. В объявлении говорилось о скорой встрече с знаменитым писателем и волшебником Гилдероем Локхартом, коя должна была скоро произойти в этом самом магазине. – Телескоп, котёл, флаконы... это не займёт много времени.       – О, а это, как его, – внезапно оживился Хагрид, – домашнее животное ж ещё надо.       – Какое животное? – не понял Гарри.       – Сову, кошку, жабу, – ответил Директор, – или что-нибудь в этом роде. Школьникам разрешается иметь питомца.       – Зачем мне жаба? – снова не понял Гарри.       – И правда, зачем? – задумчиво согласился с ним Хагрид. – Ненужные они, жабы-то. Давай-ка лучше сову купим. От неё польза – будет тебе письма носить.       – Спасибо, не надо, – проявил твёрдость мальчик. – Да и кто мне писать-то будет?       – Ну как хочешь, – надулся великан. – Было бы желание...       – Домашнее животное – и в самом деле неплохая идея, – заметил Дамблдор. – Многие волшебники держат их.       – Зачем? – упрямо спросил всё ещё не понимающий Гарри.       – Кто как. Совы и филины носят почту; жаб раньше использовали для приготовления зелий и проведения ритуалов... – старый чародей пожал плечами, – но эта практика осталась в прошлом, и ученик с жабой теперь редкость. Кошки видят астральные тела и являются неплохими донорами... а кроме того, они тёплые и пушистые. Встречаются и более редкие варианты – крысы, к примеру, или собаки, или даже... но не суть. А если ты выбрал соответствующий путь, то можно сделать своего питомца фамиллиаром – получится весьма неплохой помощник.       Мальчик с серьёзным видом кивнул и подумал, что, может, всё-таки стоит... В принципе-то он ничего против не имел, да и деньги у него были...       – То есть вы думаете, что мне нужно кого-нибудь купить? – обратился Гарри сразу к Дамблдору и Хагриду.       Хагрид широко улыбнулся, Дамблдор просто поднял брови:       – Я думаю, что лишним это не будет. У меня и самого есть такой помощник.       – Тогда хорошо, – принял решение Гарри, – кошка, пожалуй, мне подойдёт. В какой стороне тут зоомагазин?..       – А почему кошку? – удивился Хагрид, пока они шли до "Волшебного зверинца".       – Потому что с ними у меня опыт есть, – пояснил мальчик, – а с остальными нет. Меня тётя с дядей, как уезжали, постоянно отправляли к миссис Фигг, а она малость того, и у неё этих кошек было...       Гарри описал рукой в воздухе неопределённую траекторию; Дамблдор почему-то тихо улыбнулся в усы.       ...Кошку они купили – обыкновенного котёнка серого цвета, мирно дремавшего сейчас в переноске. Хагрид неуклюже распрощался с ними и пошёл дальше по своим делам, скрывшись в недрах Косого переулка. Гарри, которому теперь приходилось держать вдобавок ко всему прочему ещё и тюк с книгами, слегка пошатывался и чувствовал, что ему явно недостаёт рук для всего этого.       – Профессор, – жалобно позвал он, – сэр! Не могли бы вы как-нибудь помочь мне?..       Волшебник, глянув на него, подумал секунду и принял решение. Для заклинания ему потребовалось всего лишь манящее движение рукой.       – Частный случай Левитационных чар, – пояснил Дамблдор, глядя на взлетевшие и чуть покачивающиеся в воздухе вещи. – Ключевое слово – Локомотор. Направляешь палочкой на предмет и произносишь его вместе с названием предмета. Он и летит туда, куда хочешь.       – Но вы же ничего не говорили, – пробормотал уже догадывающийся об ответе волшебника Гарри. – И, сэр, палочки у вас тоже нет...       – То, что ты её не видишь, не означает, что её нет, – лукаво ответил Директор. – Хотя так действительно сложнее: пройдут годы, прежде чем ты сможешь овладеть таким волшебством.       Мальчик уныло кивнул, признавая очевидность этих слов.       Сейчас они направлялись вниз по переулку, к магазину, где можно было купить весы с телескопом. И Дамблдор, неожиданно хмыкнув, заговорил очень серьёзным тоном.       – Пожалуйста, выслушай меня, – промолвил он, и Гарри заинтересованно повернулся к нему. – Я рассказал тебе про случившееся с тобой, про мир волшебников и про древнего чародея Креола. Теперь же я прошу тебя, чтобы ты держал всё это в секрете.       Мальчик хмыкнул: он и так-то не планировал болтать об этом направо и налево. Но затем ему пришла в голову мысль...       – Сэр, – возразил он, – но в школе меня же будут спрашивать про пропущенный год. Мне нужно будет что-нибудь придумать?..       – Я бы на твоём месте не стал врать, – тут же возразил Дамблдор. – Ложь недопустима. Лучше просто говори всем, что это секрет. Впрочем, думаю, сильно к тебе приставать не будут. Хотя... – тут волшебник вздохнул, – кое-кому рассказать придётся. Видишь ли, о факте вселения осведомлён – помимо тех, кому осведомлённым быть необходимо – ещё один человек.       Он замолчал, очевидно, давая возможность юному дарованию догадаться самостоятельно.       – Кто-то из преподавателей? – попробовало дарование.       – Преподаватели входят в число тех, кому необходимо, – мягко заметил Дамблдор. – Не все, и даже не большинство, но входят.       – Тётя Петунья? – сделал Гарри ещё одну попытку.       – Твои приёмные родители ничего не знают, – отмёл и эту догадку Директор, – кроме того, что ты в последнее перед отъездом время слишком уж расшалился. Впрочем, я заверил их, что ничего подобного более не произойдёт...       Он испытующе взглянул на Гарри. Тот ответил непонимающим взглядом: за выкрутасы предыдущего хозяина свого тела он не отвечал, а повторить их не мог тем более. Но и вины за совершённое (хотя чего именно совершённое – Гарри помнил плохо) не чувствовал.       – Несовершеннолетним колдовать вне стен школы нельзя, – строго сказал Директор. – За этим, как я уже тебе говорил, следят.       – Раз нельзя, то не буду колдовать, – отозвался примерный мальчик Гарри Поттер, прикидывающий в уме, что вот кому-кому, а дяде с тётей это неизвестно. И уж тем более неизвестно Дадли. А сие, в общем, открывало далекоидущие перспективы...       – Замечательно, – просиял Дамблдор, но пристальный взгляд голубых глаз насквозь просветил мальчика рентгеном, раскрывая все его тайны. – Так вот. Покуда Креол Урский бродил в обличье подростка – в твоём, Гарри, обличье – по замку, одна неугомонная личность умудрилась завязать с ним короткое знакомство. Ученица с первого курса.       – С первого? – выдохнул мальчик.       – Да, – просто ответил Директор. – Тебе предстоит учиться с ней вместе. Пожалуй, я бы мог назвать имя... но она скорее придёт знакомиться сама. Учитывая её характер... м-да.       – То есть никому нельзя ничего рассказывать, а ей – можно? – уточнил Гарри.       Дамблдор вздохнул и, приподняв очки, потёр переносицу.       – Я тебе ничего не запрещаю, Гарри. Я считаю тебя умным мальчиком, который способен сам разобраться с тем, кому и что говорить. Просто следует помнить, что правда – вещь прекрасная и ужасная одновременно, а потому и относиться к ней надо с большой осторожностью. Вот и всё.       Он улыбнулся, как будто сказанное им было лишь незначительной мелочью. Мальчик в задумчивости почесал бровь и решил для себя, что он как-нибудь по ходу дела разберётся.       ...Немного погодя, когда они, уже окончательно разобравшись с покупками, сидели в каком-то ресторанчике, чьего названия никто и не запомнил, Гарри наконец нашёл время подумать над всем, что свалилось на его голову за этот длинный день. Откинувшись на спинку прочного деревянного стула, он запрокинул голову с аккуратно подстриженной – мальчик вовремя сообразил, что тётка обрадуется его новой причёске едва ли – шапкой волос вверх и попытался осознать перемены, так внезапно настигшие его доселе тихое и размеренное существование. Вычеркнутый год, общество волшебников, поступление в волшебную же школу, гора вещей, сейчас лежавшая на соседнем стуле... м-да. Жизнь била ключом, и за ней надо было стремительно поспевать, если он не хотел оказаться на обочине. А то ведь и так, получается, уже отстал от паровоза...       – Как тебе Хагрид? – внезапно спросил Дамблдор. Гарри чуть не вздрогнул от неожиданности.       – Да так, – неопределённо ответил он. Добродушный и простоватый Хагрид произвёл на него положительное впечатление, даром что выглядел – на первый взгляд – весьма грозно и внушительно. – Сэр, а что значит – смотритель и хранитель ключей?       – Рубеус – лесничий, за лесом присматривает, – объяснил Директор. – Потому и смотритель. Ещё он встречает школьников с каникул: готовит лодки для первокурсников и кареты для всех остальных. Отпирает, в некотором роде, для учеников ворота в Хогвартс.       Гарри понимающе кивнул и вдруг понял, что он, собственно, ничего не знает о Хогвартсе. О месте, куда его собирались – он сам собирался – отправиться учиться. Уехать, причём аж на целый год.       – Сэр, – позвал он.       – Да, Гарри? – отвлёкся от разглядывания меню Дамблдор.       – Сэр, а что меня ждёт в Хогвартсе?..       Вопрос был сформулирован довольно глупо и ответ мог подразумевать самый расплывчатый. Директор, имевший дело с сотнями студентов, однако же, его понял.       – Учёба пять дней в неделю, каникулы как в обычной школе; на Рождество можно уехать домой, – волшебник поправил очки-половинки, поверх которых было так удобно смотреть на собеседника, и продолжил: – Все студенты проходят распределение на один из четырёх факультетов, естественно, на первом курсе. Ради тебя придётся сделать исключение. Хм...       Он ненадолго задумался. Потом добавил:       – С расписанием познакомишься уже в школе, с распорядком – тоже. В целом, впрочем, у нас всё достаточно свободно; привыкнуть будет несложно, – тут Дамблдор слегка улыбнулся. – А, и вот ещё. Ежегодно в Хогвартсе проводятся соревнования по квиддичу – спортивная игра такая. Я бы тебе посоветовал попробовать силы: твой отец, Джеймс Поттер, в квиддич играл просто великолепно. В сборную страны мог бы попасть, если б захотел.       – Я постараюсь, – осторожно пообещал Гарри Поттер, понятия не имеющий, что это за зверь такой – квиддич. – А распределяют на факультеты в зависимости от склонности ученика к той или иной магической дисциплине?       Он испытал мимолётную гордость за то, что сумел построить и правильно употребить в разговоре такую сложную фразу. Всё-таки красноречие не было его сильной стороной; словосочетание "магическая дисциплина" он и вовсе углядел на обложке какой-то из книг во "Флориш и Блоттс".       – В зависимости от характера ученика, – поправил его Дамблдор. – Там немного сложнее, но ни о каких "склонностях" речи и не идёт. Это выбирать придётся только в конце второго курса.       Он прервался – принесли долгожданный заказ. Перед ним поставили небольшой горшочек с супом, какой-то сложносоставной салат и белый фарфоровый чайничек. Гарри, как представитель молодого поколения, выбрал себе котлеты из индейки, большой кусок пиццы и стакан апельсинового сока.       – Десерт сейчас принести или потом? – вежливо осведомились сверху.       – Потом, – принял волевое решение Дамблдор, и официант, кивнув, удалился.       – Воздадим же должное славному повару, который здесь работает, – предвкушающе сказал волшебник, снимая крышку с горшочка. – Надеюсь, мне не придётся разочароваться.       Гарри, который очень нечасто бывал в разного рода кафешках, только пожал плечами, отламывая вилкой кусок от котлеты. Первый день знакомства с волшебным миром обещал неплохо закончиться. Единственное, что разочаровывало – галлеоны и сикли в фунты и доллары лучше было не конвертировать. Во избежание, так сказать: он же по-прежнему жил с Дурслями. Поэтому в обычном мире быть ему по-прежнему бедным, как церковной крысе. Тут-то его хоть Дамблдор угощал, но вот скаредные дядя с тётей едва ли начнут тратиться на своего племянника больше, когда узнают, что он стал, пусть и формально, волшебником...       – ...Итак, – продолжил разговор Директор Хогвартса, аккуратно промокнув губы салфеткой, – есть четыре факультета. Гриффиндор, Слизерин, Рэйвенкло и Хаффлпафф. Названы в честь четырёх Основателей Хогвартса. На один из них тебя и отправит Распределяющая шляпа.       Гарри моргнул.       – Распределяющая шляпа?       – Да, – просто ответил профессор. – Каждый из факультетов по-своему хорош, на каждом тебе будут рады. Впрочем, твои родители были гриффиндорцами, и, вероятно, ты попадёшь именно туда.       – Наверное, – засомневался Гарри. – Сэр, а какие... м-м... особенности характера позволяют попасть на Гриффиндор?       – Благородство, – пожал плечами Дамблдор, – храбрость. Верность товарищам.       У мальчика вытянулось лицо.       – То есть это вроде как рыцарем надо быть? – недоумённо спросил он. – Я хочу сказать... сэр, я не думаю, что...       – Рыцарем – это сильно сказано, – широко улыбнулся в бороду Директор. – Всякие там люди учатся, Гарри, и в целом они ничем от тебя не отличаются. К тому же, – он заговорщицки понизил голос, – в тебе скрыто больше, чем ты думаешь.       – Так много про кого можно сказать, – уныло пробормотал Гарри. – Сэр, а вы где учились?       – Тоже Гриффиндор, – коротко ответил волшебник. – И Хагрид... хотя он не закончил обучение.       – Почему? – поднял брови мальчик.       – Лучше ты сам у него спроси, – с лёгким неудовольствием произнёс Дамблдор. – А вообще смотри: из каждого факультета выходили свои великие волшебники. Я бы мог назвать имена... но, боюсь, тебе только предстоит их услышать.       – Волдеморт, – вспомнил Гарри одно знакомое ему имя. – Он же тоже учился в Хогвартсе, нет?       – Тот, кого много позже стали назвать Волдемортом, – сказал враз ставший серьёзным Директор, – закончил факультет Слизерин. Многие из его сподвижников также вышли оттуда. Однако я не хотел бы, чтобы по одному человеку ты судил обо всех, кого Шляпа отправила туда.       – Не буду, – пообещал мрачный Гарри. – Но на Слизерин я теперь точно не хочу.       – Как скажешь, – проговорил Директор. – О, я вижу, ты уже закончил с десертом. Что ж, пожалуй, нам пора идти. Счёт, пожалуйста!       – Сэр, – торопливо обратился мальчик, – подождите. Я... я хотел спросить...       Он сделал глубокий вдох.       – Вы считаете, что я особенный, и остальные тоже так считают. Хагрид, мистер Олливандер... Но сэр, я же ничего не знаю о волшебном мире, даже не помню, как произошло то, из-за чего я стал знаменитым! От меня нельзя ожидать чего-то великого, каких-то свершений! Вы хотите зачислить меня сразу на второй курс, но ведь даже те магические... магические выплески были не моих рук делом!..       – Поверь мне, меньше всего я жду от тебя каких-то необыкновенных свершений, – мягко произнёс Дамблдор. – Да, многие будут смотреть на тебя и, вероятно, брать с тебя пример. Знаменитым быть непросто, что ж тут поделаешь. Но в Хогвартсе тебе достаточно просто быть самим собой, а уж способности-то у тебя есть. Думаю, однажды ты, как и предсказывал мастер Олливандер, заслужишь свою славу. Пока же мне, как и другим учителям, довольно будет освоения тобой программы первого курса. Этот путь, как и любой другой, начинается с первого шага...       На Тисовой улице, куда они аппарировали, уже зажглись фонари, хотя ещё было совсем не темно. Гарри стоял у калитки, не решаясь толкнуть её.       Хоть и прошло больше года с тех пор, как он тут был последний раз, для него это случилось словно вчера. Признаться, он немного трусил, вполне резонно не ожидая от тёти (Вернон ещё наверняка не вернулся с работы) положительной реакции на его возвращение. Но рядом с ним возвышался Дамблдор, чей волшебный облик так необычно смотрелся посреди насквозь магловской Тисовой улицы, и Гарри знал, что тот его в обиду не даст. По-хорошему, тут не ему следовало бояться...       Мальчик открыл калитку и направился к дому. В вечерней тиши негромко пропел дверной звонок.       Когда Петунья отворила дверь, она даже не сильно удивилась незваным гостям. Безошибочное женское чутьё подсказывало ей, что на этот раз в дом пришёл отнюдь не Вернон. Она вздохнула – рано или поздно, но это бы всё равно случилось.       – Добрый вечер, – вежливо сказал, как ни странно, Дамблдор. Он будто оттолкнул от себя что-то, и тяжёлые сумки с покупками пролетели в прихожую, чтобы там осторожно опуститься на пол.       У Петуньи был такой взгляд, словно она увидела армию жирных тараканов, марширующих строем прямо к ней в дом.       – Надеюсь, вы помните, о чём мы с вами разговаривали? – всё так же вежливо осведомился волшебник, но под этой вежливостью крылась непреклонная твёрдость. Миссис Дурсль несколько заторможенно кивнула. – В таком случае разрешите откланяться.       Директор на самом деле сделал неглубокий поклон, после чего сделал было шаг за порог...       – Да, чуть не забыл, – обратился он к Гарри. – Вот, держи.       И, пока тот рассматривал врученный ему обыкновенный белый конверт, Дамблдор – теперь уже окончательно – переступил порог и исчез в сгущавшихся сумерках. Дверь, щёлкнув, закрылась.       – Явился, значит, – неприветливо проговорила Петунья. – Чего стоишь, убирай к себе... вот это вот всё.       Когда Гарри, подхватив переноску с кошкой, потащил её к своему чулану под лестницей, она с явной неохотой добавила:       – Да, Гарри, мы тут с Верноном решили... в общем, ты теперь будешь жить наверху, во второй спальне Дадли.       Стол-бюро был сделан из орехового дерева и, по всей видимости, являлся ровесником века. На столе лежало множество различных документов: деловые письма, отчёты, приглашения и даже заложенные закладками книги. Некоторые ящики были приоткрыты; внутри виднелось что-то странное. Сбоку стоял хромированный стакан для перьев, а под столешницей – корзина для бумаг. Но вся эта композиция, лишь создававшая антураж, была сейчас совершенно не важна.       По центру, прямо перед сидящим за столом человеком, была раскрытая посередине тоненькая книжица. Судя по разметке – ежедневник или органайзер, что-то вроде того.       Рядом лежала чернильница и металлическое перо, которым, очевидно, только что писали. Однако страницы органайзера белели девственной чистотой; не было похоже, чтобы чернила хоть когда-нибудь касались их.       – Очень хорошо, – тихо произнёс человек. – Полагаю, так мы и поступим.