Очи золотом

Киви не любил искать неприятностей на пятую точку, но сейчас эти «неприятности» стремительно неслись за ним. Да так, что парень вынужден был сигануть через весь лес, устроив бег с препятствиями через кочки да поваленные дубы. — Паршивый крысенок! Шакалёныш недобитый! — Раздавалось угрожающее рычание, то и дело повышающееся до крика, — Змеёныш ядовитый! — Сам-то! Пускай от страха за неимением хвоста поджималась задница, но перечить своему горячо-любимому сердитому нагу — дело принципа. Тот скользил за ним, шурша палой осенней листвой, ругался громко, шипел, рычал, но догнать двуногого юнца все никак не мог. Завершилось все весьма предсказуемо: мальчишка с проворностью мартышки забрался повыше на древесную ветку и, свесив свои аккуратные босые ножки с красными пяточками, кривлялся, показывая преследователю язык. Змей тугими кольцами обвился вокруг дерева, пристально, как удав на кролика, глядя на жертву. Золотые глаза могли ввести в гипноз кого угодно, но только не Киви — мальчишка демонстративно зажмурился. И без того тонкие губы Полоза сжались в ниточку. — С-с-слезай, парш-ш-шивец! — Прошипел наг, когда терпение начало сдавать позиции, а тишина порядком накалилась. А Киви все сидел, болтая ногами всего в паре метрах от носа разъяренного лесного существа. — Ни-ког-да-а-А-А-А! КРАК! Ветвь с хрустом переломилась (а чего ожидать, когда ерзаешь как ужаленный) и тонкое тело юноши рухнуло прямо на змеиные кольца, соскользнуло с чешуи, и Киви носом оказался в сухих листьях, пахнущих осенью. Наслаждаться лесным запахом долго не пришлось. Сначала он услышал быстрый рывок — листья вокруг поднялись столбом. Так скользить мог только Полоз. Чешуя коснулась ног, пощекотав пятки —, но от такой щекотки у Киви в глазах от страха поплыло — икр, тонких бедер. Змей, в доли секунд оказавшийся рядом, неспешно обползал вокруг жертвы, ухмыляясь, прожигая взглядом. — Нагле-е-е-ец. Киви вздрогнул — шепот пришелся над самым ухом — и рискнул приоткрыть крепко-сомкнутые веки. Руки полоза, гладкие и прохладные, сжали плечи юноши и, приподняв с земли, толкнули прямо в смыкающиеся кольца хвоста. Мальчик передумал и снова зажмурился, когда теплые чешуйки заскользили по спине и груди. — Почему ж-ш-ше не бежиш-ш-ш? — Ухмылялся полоз, глядя, как жертва вздрагивает в сильных путах. Киви кусал посиневшие губы на бледном от испуга лице. Он бы не смог пискнуть от страха, но вдруг, на удивление самому себе, простонал. Трение теплой чешуи о загорелую кожу стало посылать по телу мурашки наслаждения, особенно кончик хвоста, который нечаянно проскользнул меж напряженных бедер. Шальное воображение подкинуло весьма откровенные картины: как Полоз хватал мальчишку, смыкая кольца, и чешуя точно так же терлась о затвердевшие соски и уже изнывающий от желания член, а после как ронял на еще летнюю молодую траву и брал нежно, исцеловывая как единственное сокровище. Стон на долю секунд сбил Полоза с толку. Вариант, что Киви просто хочет усыпить его бдительность и сбежать наг отмел сразу — щеки мальчика зарделись, дыхание горячее и прерывистое, по разомкнутым губам то и дело скользит наглый язычок, а в чешую хвоста ощутимо упирается горячая плоть, и возбуждение это уже не скрывают тонкие шелковые штаны. Не похоже на обман. — Развратный, — прошипел мужчина, впрочем, бурлившая злость уже порядком остыла. Теперь уже не случайно кончик хвоста сладко потерся о бугорок в штанах юноши и тот всхлипнул, сгорая от стыда и вместе с тем шире разводя ноги, на сколько позволяли чешуйчатые кольца. Для самолюбия Киви осталось одно утешение: за собственным хвостом Полоз не видит каждое движение бедер юноши, каждое вздрагивание. Разве что чувствует. — Отпусти ты, — всхлипнул Киви, когда его ноги оказались разведены еще шире, а плотный змеиный хвост заскользил меж бедер. Но Полоз усмехнулся, не намереваясь прекращать сладкую пытку, вдоволь насыщаясь смущением юноши. Однако желание своими руками прикоснутся к вздрагивающему гибкому телу пересилило, и наг подтянул мальчика к себе, прижимая к своей груди и ладонями очерчивая острые лопатки, линию позвоночника, бедра с выступающими косточками. Лицо юноши раскраснелось, желание явно пересиливало здравый смысл и он сам подавался к рукам, терся о Полоза, позабыв, что несколько минут назад этот змей готов был его растерзать. Киви не заметил, как был избавлен от последней одежды: тело пылало от умелых ласк. Ладонью он с уверенностью огладил кожный мешочек, откуда, поблескивая смазкой, торчала головка члена Полоза. Наг одобряюще зашипел, роняя мальчишку на кольца своего хвоста, прильнув к нему, кусая худые плечи, ключицы, темные горошинки сосков, обласкивая руками везде, особенно разведенные в стороны ножки и аппетитную попку, пока Киви не начал хныкать вперемешку со стонами, умоляюще и так соблазнительно прогибаясь в спине. У обоих глаза затуманились желанием и было не до подготовки. Прижав свой член к сжимающейся темной звездочке, наг резким движением бедер протиснулся в узкую попку юноши. Киви прогнулся сильнее, вскрикнув от смешения боли и удовольствия такой близостью любовника. Они сплелись в единый клубок, целовались рьяно, словно в последний раз, и всю оставшуюся злость полоз вымещал в этих поцелуях-укусах, в грубых толчках все глубже в жаркое нутро мальчишки, в крепких ласках до синяков на коже. Киви сдался первым, цепляясь за нага, раскрывая губы в беззвучном стоне. Белесые капли брызнули на живот и юноша обмяк, еще вздрагивая от сильных толчков внутри. Полоз зашипел, заполняя мальчишку семенем, запрокинув голову в наслаждении. Киви не удержался, легонько прикусывая открывшуюся шею любовника за острый кадык. Он едва сам не шипел от переполнявших чувств. — Все наги такие горячие любовники? — Все двуногие такие вороватые пройдохи? Киви вздрогнул, уловив во взгляде Полоза укор и прежний холодок. Все еще распластанный на хвосте любовника, с раскинутыми в стороны ногами, с вытекающим из попки семенем, он ощутил особенный укол стыда. Вероятно, совесть у мальчишки просыпалась только после хорошего секса. — Где она? — Прошептал наг, склоняясь к лицу юноши, — Отвечай. Спустя десять минут Киви, пошатываясь и морщась от дискомфорта чуть пониже спины, подводил Полоза к толстенному дубу в центре леса. Пригнувшись, покопался в листве, ворча под нос: «Такая ерунда тебе важнее меня. Убить за нее готов, а меня не жалеешь», наконец извлекая из-под палой листвы припрятанную сворованную заколку. Серебряные крохотные лотосы переплетались на ней, словно светясь в тенях темнеющего к ночи леса. Полоз протянул руку и легкая заколка опустилась ему на ладонь. Полюбовавшись своим сокровищем, наг застегнул украшение на волосах, собирая их в короткий светло-русый хвост. — Ну ш-што ты, — прошептал он на ушко насупившемуся отвернувшемуся мальчику, опуская ладони на его плечи, — Для тебя же стараюсь быть красивым… — Все равно чудовище, — фыркнул Киви, но наг не разозлился. Да и сам юноша злиться уже не мог, опуская голову лишь чтобы спрятать вновь покрасневшие скулы.