Здравствуй и прощай

Сентябрь 2014. Башня Старка. Гермиссия открыла глаза и её взгляд сразу же упёрся в воина, одетого в синий костюм. Он спал, или делал вид, что спит, в кресле, напротив пленницы. Девушка попыталась пошевелиться, но руки оказались прикованы стальными оковами к изголовью койки. Выругавшись сквозь зубы, она осмотрелась. Находилась она в странного рода темнице с прозрачными стенами, подобной тем, что были в Асгарде. Но если в Золотом Чертоге у темниц было силовое поле, которое можно было покинуть только с дозволения Всеотца, то тут не было ничего. Хотя нет, девушка заметила слабое отражение спящего воина от одной из стен. Гхм, стекло? И этим они собираются удержать её? Безмозглые. В любом случае, за стенами туда-сюда суетились и бегали мидгардовцы. Воспоминания нахлынули подобно цунами, вырывая девушку из спокойствия, возвращая её на поле битвы, когда она в последний раз видела дорогих сердцу богов. Локи… Хносс… Эфир. Все они погибли из-за неё. Чувство вины захлестнуло дувушку с головой, лишая возможности трезво оценивать ситуацию и порождая чувство паники, охватившее Гермиссию тёмными щупальцами, сдавливая грудную клетку и лишая возможности дышать. Только сейчас Гермиссия заметила тугой корсет на шее, и она поняла, что именно он не позволял ей нормально дышать, а не чувство паники, хоть оно и сыграло не последнюю роль в этой ситуации. Девушка ещё раз, но на этот раз уже сильнее, дёрнула руками, обрывая оковы и потянулась к корсету, чтобы снять его. Но её руки перехватил подоспевший Роджерс и прижал к кровати, говоря успокаивающие слова: — Спокойно. Снимать нельзя, ещё рано. Я друг. Я не обижу. — но девушка лишь удивлённо подняла бровь и попыталась отпихнуть от себя смертного мидгардца. — Да как ты смеешь, животное?! Я приказываю отпустить меня, немедленно! Но, как и следовало ожидать, Роджерс совладал с брыкающейся Гермиссией и вызвал медика, который вколол ей лошадиную дозу транквилизатора. Тут же появилась Наташа. — Что она сказала? — агент кивнула головой на спящую. — Я не разобрал, — ответил ошеломлённый капитан и сел на своё прежнее место. — Джарвис, ты записал? — Да, мэм. Это валлийский. Я скорректирую языковую систему и займусь переводом. Агент Романофф, стоит отметить, что вам противопоказано волнение. — Ты как? — спросила Наташа, опускаясь рядом со Стивом на колени и игнорируя совет Джарвиса. — Порядок. Через сколько она очнётся? — Если принять к сведению регенерацию объекта 003, то час. — ответил дворецкий. — Надо снять с неё ремни, она всё равно не сможет выйти от сюда. И изолировать этот уровень. Она очень сильна. Помнишь, когда мы схватили Локи и следом за ним явился Тор? Она такой же силы. Возможно, она одна из них. — Мы это выясним, а теперь передохни. Я попрошу Бартона и Грэма проследить за ней. Спустя пару недель после пробуждения. Клинт Бартон был в смятении. Он шёл по коридору одного из нижних уровней новой базы Щ.И.Т.а и был настолько глубоко погружён в свои мысли, что не замечал приветственных кивков его коллег, которые на пару с ним стерегли инопланетную беженку № 3. Хоукая до зубного скрежета раздражал ограниченный круг лиц по секретной группировке «МСТИТЕЛи». С одной стороны — Совет, который, по одному, уничтожал всех, кто был задействован в операции «ЛоТеракт». С другой — принятый на замену Громовержцу Зимний солдат и Уилл Грэм. Когда Тор не откликнулся на «безотлагательный зов Фьюри», Хоукаю стало ясно, что одним «мстителем» стало меньше. Зимний солдат или, как его ласково называл Роджерс — Баки, оказался давно потерянным и мёртвым, но воскресшим другом Стива. У Соколиного глаза эта персона не вызывала доверия, абсолютно. Он терпел новобранца только потому что так приказали. На Уилла он, казалось, вообще не обращает внимания. И не считает за агента. Ну, а с третьей стороны — свалившаяся неизвестно от куда, на и без того больные головы «МСТИТЕЛей», инопланетянка. Одноглазый же, в очередной раз, прохаживаясь по одному и тому же списку вопросов для всех участников «МСТИТЕЛей», не верил в подозрения Бартона о зачистке агентов операции «ЛоТеракт» и посылал его на борьбу со своей паранойей в самые дальние уголки мира, даже не беря в расчёт то, что они с Наташей ждут ребёнка. После переведения в «комнату» Брюса, заключённая практически не спала, только изредка вырубалась от усталости. Бартон, наблюдавший за ней, с агентом Уиллом Грэмом — специалистом по Германско-Скандинавской мифологии и ещё одним внештатным «МСТИТЕЛем», фактически круглосуточно, думал, что на неё так сильно влияет перемещение из иного мира или откуда она там, поэтому сильно не беспокоился. Но условия пребывания пленницы были сродни средневековым. Девушка вскакивала с бетонного пола по ночам и принималась ходить кругами, в отчаянных попытках успокоиться. «Она здесь, как зверь в клетке» — говорил Бартон, наблюдая за ней через камеру, Грэм лишь кивал, соглашаясь, но не высказывал никаких мнений на этот счёт. От нехватки сна и солнечного света пленница уже напоминала окружающим зомби. Чего только стоили ввалившиеся глаза и синяки под ними. Девчонке становилось хуже — это видели все, но Фьюри откровенно игнорировал многочисленные просьбы Хоукая, списывая это всё на разыгравшийся «отцовский инстинкт» Директора очень выводила из себя такая «любовь» к инопланетной, может быть, захватчице. Он помнил, что учинил один из Богов, стоило ему слегка ослабить поводок. Так же, он не понимал, как агенты, на которых, как ему казалось, он может всегда положиться, не видели очевидного фарса? Только Грэм радовал директора — он молча наблюдал, не высказывая симпатии к заключённой. А вечером каждого дня, докладывал Хилл о состоянии и времяпровождении, а так же о возможных мотивах заключённой. «Эта девка опасна.» — утверждал Фьюри. Только жёсткий контроль и бдительность могут уберечь человечество от уничтожения. И, если для этого нужно держать девку в ежовых рукавицах, значит так и будет. За прошедшие две недели она полностью игнорировала любые попытки найти с ней контакт. Разговаривала она только с Джарвисом, но он, ссылаясь на конфиденциальность, своевременно забитую в ИИ Старком, не рассказывал о содержании их разговоров. Об этом знал только сам Старк. И, при довольно настоятельной просьбе Фьюри предоставить доступ к записям, лишь развёл руками, говоря, что Джарвис и его туда не пускает, постоянно изменяя код. Одноглазый, сжав зубы, терпел. Он тихо присел на очко и не высовывался, предоставив Старку самому разбираться со своим подопытным кроликом 003. В конце концов, у директора тайной разведывательной организации есть более важные дела, чем беспомощная и до невозможного упрямая девка. Но последней каплей в огромном море хладнокровия и терпения Фьюри стал инцидент с мощным и неожиданным энергетическим всплеском. Обычно, пленница подскакивала, стоило кому-то приблизиться к клетке, но в этот раз она просыпаться явно не спешила. Старк насмехался над стонущей и испускающей во все стороны искры «Гермионой Грейджер», но заходить в клетку, даже в костюме, не решался. В свою очередь девчонка ворочалась из стороны в сторону, силясь проснуться и распугивала, без того трусливых охранников, своими фокусами. Фьюри решил, что время пришло. — Бьюкеннен, ко мне. — через минуту в дверях появился Зимний солдат. — Сэр? — На допрос её. — отдал приказ Фьюри и вновь повернулся к экрану, где объект 003 уже сжимала голову руками и потирала сонные глаза. — Грэм? — Да, Директор. — Ты будешь допрашивать её. — Слушаюсь. Гермиссия успевает, уже не знамо какой раз, пересчитать царапины на стекле, когда грузный стражник, облачённый в чёрный доспех и маску, подходит к её темнице и стучит в прозрачную стену. Этот жест откровенно раздражает девушку. Даже не столь режущий её чуткий слух звук, как само осознание того, что страж пришел поглумиться. Конечно, почему бы и нет, раз девчонка сидит в камере и не может выбраться. Она жаждет свернуть ему шею. Мало того, что они её заперли, так ещё и смеют издеваются! «Животные, вот и весь Мидгард в одном слове.» — думает она, расслабляясь и изучая свои руки. Видя, что она игнорирует его, один страж сменяет другого. Если первый вызывал у Гермиссии лишь презрение и жалость из-за его явно небольшого ума, то сменщик вызывал опасения. Второй страж был в том же чёрном доспехе, но его лицо было сокрыто маской лишь наполовину. Длинные, чёрные, как смоль, волосы, спадающие на глаза, явно ему мешают, но он не убирает их назад, как это делал Локи. От мысленного произношения его имени внутри девушки что-то сжимается. Будто чего-то не хватает. Только вот она знает чего именно. Гермиссия крепко зажмуривается. Последние мгновения той ужасной войны проносятся перед её глазами. «Тор… Хносс… Локи… да Хель возьми, все мертвы из-за меня. Только это объясняет то, почему меня все еще не забрали от сюда.» Она давит воспоминания, мысленно ограждая их стеной и вновь поднимает глаза на стража. Кажется, он что-то говорит, но она не понимает; слышит, но не понимает. Через минуту их обоюдного разглядывания, в темнице раздаётся металлический мужской голос, говорящий на её родном языке, но с отвратительнейшим, режущим и коверкающим, столь прекрасное наречие, акцентом. Но именно этот голос, идущий не знамо от куда, единственное развлечение для девушки, и ей приходится его терпеть. В темнице даже кушетки нет, но кормят сносно. Примерно каждые двадцать одну тысячу секунд ей приносят пищу или, когда она сама попросит. Иногда это каша, а иногда и целый пир из овощей и фруктов. — Вас хотят видеть, мэм. Прошу вас, встаньте к стене и просуньте руки в предложенное вам отверстие, — стражник показал уже знакомые девушке оковы. — Кто хочет меня видеть? — спросила Гермиссия, стражник лишь смотрел на неё, держа в металлической руке наручники. — Директор Фьюри, мэм. — ответил ей, как она уже успела узнать, Джарвис — прислуга этого места. А его хозяином был некий волшебник и на все руки мастер Энтони Старк. А его хозяином был Николас Фьюри, который и был тем директором, который хотел её видеть. — Пускай явится сам, — бросила богиня, не двинувшись с места, следя за реакцией стража. Обычно, после её отказа они разворачивались и уходили, но этот, вопреки всем ожиданиям юной богини, с лёгкостью открыл дверь и зашёл внутрь. Он, словно она ничего не весит, перекинул девушку через плечо и больно сдавил железной рукой. Гермиссия опешила от такого отношения, а потом разразилась всеми известными ей ругательствами, на всех известных языках. На что, он ещё больнее сдавил девушку и вынес за пределы темницы. Поставив Гермиссию на ноги и увернувшись от удара, он завернул её руку за спину и повёл к остальным стражам с неизвестным оружием наперевес. Процессия, с пленницей и железноруким в центре, начала движение. Кроме её, в помещении, темниц больше не было. Одни лишь голые стены, поэтому разглядывать было не чего. От долгого сидения на каменном полу камеры, её ноги начинает подводить. От чего Гермиссия резко остановилась. Один из стражей наступил богине на ногу, сдирая своим сапогом кожу. Стоит уточнить, что после того, как девушка во второй раз очнулась на каменном полу абсолютно нагая, ей было «милейшим» образом предложены валявшиеся на полу камеры лохмотья, напоминающие растянутые штаны и рубаху, только без рукавов и шнуровки. Обуви они ей, разумеется, не дали. «И плевать они хотели, что пол ледяной, а я девушка. Богиня? Значит не заболеет. Ну, конечно». После того, как Гермиссия, зашипев, попыталась развернуться к стражу, ей в грудь упёрлись сразу семь орудий, отдалённо напоминающих мечи. Но железнорукий что-то сказал, на их мерзком наречии и процессия, приняв изначальную позу, двинулась дальше. «Дорого же я стою, раз обслуга позволяет себе такое отношение ко мне». Идя дальше, она представляет, как они страдают. Нужно всего лишь высвободить руку и богиня отомстит. По пути в допросную комнату, девушка отчаянно пыталась не смотреть по сторонам, но увиденное поразило её. Странная комнатушка с раздвижными дверями тоже была прозрачной, как и её темница. В неё с явным трудом уместились все стражи. Они стояли по краям, плотно прижавшись к друг другу. Железнорукий стоял рядом, цепко держа пленницу за руку. Неожиданно кабина пришла в движение. Невольно Гермиссия раскрыла рот, ибо тёмные каменные стены сменились ослепительным светом. Она всего на секунду закрывает глаза и морщится, привыкая к смене мерзкой и тёмной темницы к такому долгожданному и тёплому солнечному свету. Гермиссия поворачивает голову в бок, отодвигает свободной рукой железнорукого и стоящего за ним стража, чтобы разглядеть открывшийся ей пейзаж: огромные серые дома утопающие, в облаках, еле видневшиеся девушке люди, бродящие по своим делам и становившиеся всё менее видимыми, в следствии всё поднимающейся в небеса кабины. Девушка заметила, что в этом городе практически нет растений. Абсолютно. Везде разноцветные доски, которые с помощью неизведанной Гермиссии магии, видоизменяются. Вокруг неисчислимое количество огоньков. Отметив для себя, что огоньки — это очень красиво. Девушка разжала руку и вернулась на прежнее место.