Здравствуй и прощай

Башня Старка. Сентябрь 2014. Вокруг было необычайно темно. Стоило посмотреть в любую из сторон, и взгляд терялся в непроницаемой стене, сотканной из непроглядного мрака. Лишь эхо от нервных ударов берцем по бетонному полу проникало в его чертоги, скрытые от человеческого глаза. Мужчина наконец заметил, как его нога бьётся в неуправляемом такте и остановился. Он сидел на металлическом стуле, сцепив пальцы в замок на колене и уперев локоть правой руки в кобуру на поясе. Человека с пистолетом было невозможно разглядеть во тьме кабинета, однако сам он преспокойно наблюдал за другим. Его озлобленные глаза сосредоточились на трёх арабах, снующих вокруг тусклых прожекторов, которые, в свою очередь, освещали от силы лишь метра на три; кресла посреди них, и видеокамеру на штативе. Приготовления подходили к концу.

***

Мужчина поднялся, прошагал к единственному, неподвластному тьме участку ангара и водрузился в кресло, за которым стоял новейший беспилотник. Теперь, в тусклом свете прожекторов, на нём можно было разглядеть камуфляжную форму правительственных войск. Он до сих пор помнил, как снял её с тела вражеского командира вместе с оружием и патронами. Победу в первом бою с собранным в Китае механизмом мужчина считал чистым везением… или благословением Всевышнего. Арабы поднесли реквизит: модернизированный автомат Калашникова и штык-нож. И то и другое бесследно пропало ещё во времена Афганской войны.       Человек положил автомат на колени, а рукоять штыка сжал в правой ладони. Объектив камеры нацелился на сидящего, зажёгся красный диод-индикатор. Мужчина вытянул руку, указав клинком на объектив, а вместе с ним на любого, кто увидит обращение боевика. К нему подвели девушку. Она ещё ребёнок. Он показывает её лицо в камеру, потом поворачивает на себя и перерезает ребёнку горло. Кровь горячим, ничем не сдерживаемым потоком, вырывается из хрупкой, некогда белой, шейки девочки. Она пытается вырваться, закричать. Зажать руками разрезанное горло, но не может — её руки крепко связаны за спиной, а наёмник держит девочку за волосы, любуясь своей работой и последними, смертельными муками беспомощной жертвы.       — Так будет с каждым, кто посмеет… — но договорить убийца не успевает — Уилл в ужасе распахивает глаза и, задыхаясь после очередного кошмара, садится на кровати, пытаясь прийти в чувства. Обрывки кошмара-воспоминания глубоко осевшего в сознании агента, будут ещё долго преследовать его по ночам. Башня Старка. Часом позже.       — Грэм, ты в порядке? — Хилл обеспокоенно трясёт его за плечо.       — А? — отрывается он от лицезрения только что разбитой чашки, — Да, я в порядке. Спасибо, — он принял ещё один стаканчик с кофе от Хилл.       — Фьюри повёл «объект» на допрос. Тебе приказано явиться в допросную. Ты готов?       Грэм молча протирает всё еще заспанное лицо и выходит из комнаты, рассеянно бредя по коридорам башни-высотки.