Охота за головами

Вскормленные кровью - Давай, жри. Жри, гаденыш, - Вайлит хватает облезлого щенка за шкирку и тыкает его мордой в миску. Остальные собаки крутятся вокруг нее, жадно принюхиваются, заглядывают ей в глаза, но Чертовка не подпускает их ближе, чем на шаг. Щенок подозрительно нюхает мелко нарубленные куски мяса и начинает осторожно есть. - Кушай, кушай, сквернавка, вот так… - Вайлит умиляется чуть ли не до слез. Она гладит щенка, разжевывает ему слишком крупные куски. Собачонка довольно сопит, слизывает кровь с ее подбородка. - Любишь мамочку? Любишь, да? Мамочка тебя тоже любит, паскуда маленькая…       А кого ей еще любить? Это же ее собачки, ее детки, ее зубастые вшивые ублюдочные детки. Вайлит оставляет щенка самостоятельно вылизывать миску, начинает кормить своих более взрослых питомцев – швыряет им куски мяса из покрытого бурыми пятнами мешка. Псы с визгом и лаем кидаются к добыче, каждый старается ухватить самый большой кусок. Два крупных кобеля сцепляются за мясо, шерсть буквально летит в разные стороны. Они такие свирепые, кровожадные… они разорвут много НКРовцев, которые хотят обидеть их мамочку!.. чувствуя приближение ломки, Чертовка бросает мешок и вяло плетется в один из фургонов. Собаки с тявканьем бегут следом за ней, Виолетта обгоняет остальных, холодным тыкается носом ей в руку. - Мамочке плохо… - слабо стонет Вайлит, подволакивая ноги. Голова гудит, глаза начинают слезиться, во рту наждачная сухость. - Мамочке надо ширнуться…       Виолетта тоненько скулит, крутится под ногами у хозяйки, заглядывает ей в глаза. Приученный к наркотикам организм собаки тоже требует дозы. Она прыгает перед Чертовкой, визгливо лает, виляет хвостом, но сейчас любимица не вызывает у Вайлит ничего, кроме злости и раздражения. - Пошла вон, сука! – от тяжелого пинка Виолетта с визгом отлетает в сторону. Рейдерша, едва не воя от нетерпения, шарится в куче вонючего тряпья. Ну, где же он?! Где?! Еще же оставалось еще три полных шприца Психо! Руки Вайлит трясутся, глаза вылезают из орбит. Нет, нет… один укольчик, хотя бы один сраный укольчик, иначе она сдохнет. Кто тогда позаботится о ее собачках? Кто будет кормить ее малышей? Они совсем зачахнут без Психо и человечинки. Чертовка горестно всхлипнула, по ее грязным, впалым щекам потекли слезы. Через секунду она уже рыдает, захлебываясь и содрогаясь всем телом. Кожа вокруг рта потрескалась от злоупотребления «дурью», сквозь трещинки сочится кровь, слезы еще сильнее разъедают ранки. Вайлит плачет, плачет от боли, терзающей ее разум и тело, плачет от жалости к своим псам и себе. Она размазывает по лицу слезы, шмыгает носом. Она любит собак, всегда любила, сколько себя помнила. Хотя не так уж много она помнит. Какие–то дети, высокий мужчина с размытыми чертами лица, красные горы… красная кровь… тела, много тел… солдаты, на их флагах – двуглавый медведь… а потом собаки… собаки, собаки, двуглавые собаки, солдаты с собачьими головами… женщину трясет. Начинается новый виток истерики.       Виолетта, поджав хвост, медленно подходит к Чертовке, ложится на грязный пол и кладет облезлую голову ей на колени. Рейдерша криво улыбается сквозь слезы, чешет ее любимицу за ухом негнущимися пальцами. Виолетта в восторге от того, что хозяйка больше не сердится, вскакивает, радостно тявкает и начинает увлеченно рыться в скудном барахле Вайлит. Женщина тупо наблюдает за ней уже абсолютно сухими глазами. Через несколько минут Виолетта достает из кучи шприц с наркотиком. Чертовка тут же хватает его, зубами стаскивает защитный колпачок с иглы и вводит препарат себе в вену прямо через одежду. Боли она уже не чувствует, да и кайфа тоже. Просто ее организм настолько отравлен Психо, что уже не может без него жить. Вайлит практически не ест и не пьет. Зачем? Главное – «дурь» есть, и ладно. Рейдерша блаженно прикрыла глаза, безвольно распласталась на полу, даже не потрудившись вытащить иголку из вены. На лице Чертовки расплывается глупая улыбка, из горла вырывается истерическое хихиканье. Все, суки, живем!       Сквозь дурманный туман до Вайлит доносится треск автоматных очередей. Виолетта скалится, рычит, чахлая шерсть на ее загривке встает дыбом. Женщина с трудом садится, рука нашаривает старую винтовку с облезлым воронением и перемотанным изолентой прикладом. Опять… опять… а что опять?.. а, наверное, жрачка пришла… Чертовка бежит на звуки выстрелов, предвкушая кровь, алую, горячую, липкую. Она любит кровь. И ее детки любят кровь. Все ее детки вскормлены кровью.       Выстрелы все громче, но реже. Рейдерша выскакивает из–за угла, запинается обо что–то и падает. Винтовка выскальзывает из ее рук, во рту разливается солоноватый привкус. Шлем слетает с ее головы, катится по земле, весело подпрыгивая. Вайлит пытается встать, но руки подгибаются и не слушаются. Женщина сипло стонет, поворачивает голову и встречается с пустым безжизненным взглядом янтарных глаз. Собачьих глаз. Чертовка медленно оглядывается. Ее собачки, ее детки… все лежат в пыли, истекают кровью. Ее малышей убили. Женщина смотрит на трупы своих собак, будто не в силах понять. Шаги. Кто–то приближается к ней. Рейдерша резко вскидывает голову, щурясь на ярком солнце. Черный глазок дула пристально смотрит ей в лицо, звонко, насмешливо щелкает затвор. Выстрел. Короткий пронзительный визг. Виолетта лежит на земле, сучит лапами. Из раны в плешивом боку сочится кровь.       Пуля, предназначавшаяся Вайлит, досталась ей.       Человек чертыхается, споро перезаряжает винтовку. Вид любимицы, бьющейся в агонии, действует на Чертовку отрезвляюще. С диким, яростным криком она вскакивает на ноги и бросается на незнакомца, размахивая ножом. - Любишь вид собственной крови?! – вопит она, задыхаясь. - Мало тебе?! МАЛО?! – лезвие рассекает синюю ткань комбинезона на плече, кровь незнакомца брызгает на искаженное гримасой безумия лицо Вайлит. - Убью, убью, убью!! – рейдерша подпрыгивает, пытаясь вонзить нож в его шею. - Тебе конец!!       Удар приклада по лицу швыряет ее на землю, прямо на остывающую тушку Виолетты. Человек в синем вскидывает винтовку и равнодушно жмет на курок. Автоматная очередь рассекает тишину пустоши Мохаве, Вайлит даже не успевает испугаться или почувствовать боли. Дергается и замирает. По ее щеке стекает тонкая струйка крови. Пустые глаза с застывшими в них слезами устремлены в небо.