Daddy

      Гавайи оказались совершенно не такими, какими я себе их представляла. Во всех фильмах Гавайи изображали как райский остров, место, где нет проблем и забот, где яркое ясное солнце над головой и целыми днями можно находиться на пляже, наслаждаясь морем... Но, как оказалось, здесь тоже есть большие многоэтажные дома, люди здесь вовсе не сошли с обложек многочисленных журналов, а город, если не считать жаркий климат осенью и удивительные растения, был похож на самый обыкновенный мегаполис. Наверное, все дело в том, что мы в столице, но Альфреда я спрашивать не стала.       Мы сидели с ним в Макдоналдсе рядом с аэропортом, блондин ел один гамбургер за другим, запивая все это кока-колой, а я сидела рядом, отказавшись от еды, и пыталась хоть как-то прикрыть этот розовый кошмар, который на меня напялил Джонс. Из-за того, что у меня из вещей совсем не было одежды, подходящей для жаркой погоды, Альфред затащил меня в первый попавшийся магазин и купил мне подходящую одежду. И все бы хорошо, вот только он, сославшись на то, что это он за все платит, сам выбрал мне одежду... Ярко-розовый топ без бретелек, держащийся только на моих молитвах, и соответствующая цвету такая же юбка ниже колен. Ах да, еще несколько разноцветных браслетов на руки — единственное, что мне нравилось. Теперь я жалела, что не согласилась на слишком большую по размеру футболку с Халком, очень-очень жаль...       — Сколько мы можем здесь торчать? Сколько ты можешь есть? — наконец-то высказалась я, и теперь меня уже было не остановить. — Ты обещал, что отведешь меня к папе! Обещал! А мы только занесли вещи в гостиницу, сходили по магазинам и все сидим здесь!       — Но я хочу есть! Мне нужны силы! — Альфред тут же принялся защищать самое дорогое, что у него есть. Неудивительно. — Все равно Артура не будет до вечера...       — Откуда у тебя эта информация? Нет, подожди, не отвечай... — я вздохнула, понимая, что не хочу этого знать. Я уже больше ничего не хотела, разве что вернуться с папой домой. Даже поездка на Гавайи не приносила особой радости. — И что ты нашел в этом наряде... — высказала свою мысль вслух, сразу же меняя тему.       — Франциск посоветовал, — Альфред беззаботно пожал плечами, продолжая усиленно жевать и глупо улыбаясь в перерыве между укусами. — Сказал, что у Артура тогда точно инфаркт случится.       — Ты все рассказал Франциску?! — не могу поверить в то, что он меня предал, хотя я четко сказала этому американцу ничего Франциску не говорить!       — Угу. Он сказал, чтобы ты берегла себя и правильно питалась. И чтобы вино пила, оно, как он сказал, полезно... Гамбургеры полезнее! — с полной уверенностью заявил Альфред, доедая последний гамбургер, а я вся смутилась и хотела провалиться сквозь землю. Теперь мне было стыдно за то, что я сбежала, ничего не сказав Франциску, когда он в свое время пытался мне помочь... Как умел, но все же... "Ребекка, все это ради папы и чтобы вернуть его домой", — вспомнила я и уверенно встала, направляясь к выходу.       — Пошли уже! Сил моих нет сидеть здесь и часами смотреть как ты ешь!       — Ну ладно, все равно я наелся, — легко согласился Альфредом, вовсю хлюпая кока-колой. — Поедем к Артуру, там и дождемся его. В доме, который он снимает, как раз есть большой плазменный телевизор и современная консоль, которой он не пользуется...       — А это ты откуда знаешь? — я остановилась у самого выхода, зло глядя на блондина. Но Джонс, видимо, решил прикинуться дурачком, глупо таращась на меня и продолжая пить свою колу. В который раз я попыталась убедить себя, что мне совершенно неинтересно, как этот американец добывает нужную информацию, и пошла дальше по улице в нашу гостиницу.       — Сначала я приведу себя в порядок, — я мельком взглянула на Альфреда, оценивая уровень загрязнения его футболки с каким-то новым супергероем. Меня передернуло от осознания того, что можно так испортить хорошую белую вещь и превратить ее в одно сплошное пятно! — И тебя тоже.

***

      В гостинице я кое-как заставила Альфреда переодеться во все чистое и переоделась сама. Я вспомнила, что у меня в чемодане есть платье небесно-голубого цвета наподобие того, что женщины носили в старину. Его я еще ни разу не надевала, все время берегла для особого случая. Когда я собирала чемоданы, то просто заталкивала все, что попадется под руку, в нетерпении бегая из одного угла комнаты в другой. Видимо, так платье и оказалось со мной. Зато наконец-то нашелся этот самый особенный случай и я могу надеть его.       Платье было довольно простым, не изящным и не великолепным, но зато на мне оно смотрелось очень миловидно, а ткань приятна на ощупь. Оно доходило почти до самого пола, а на подоле и коротких рукавах были большие синие банты. Когда Альфред, уже переодевшийся в чистую футболку с очередным супергероем и даже с ухоженными волосами, вошел в мою комнату без стука, когда я кружилась у зеркала, я надеялась, что он скажет, что я выгляжу прекрасно, или хотя бы просто мило, но он сказал, что я выгляжу как старомодная старуха. Я вся вскипела от злости, но сдержала свой гнев, ограничившись лишь тем, что "случайно" наступила Альфреду на ногу по дороге в ванную. Ну и пусть, что платье совсем не современное, но между отвратительным розовым кошмаром и этим голубым платьем выбор был очевиден.       — Быстрее! Такси уже приехало! — заорал Альфред как раз в тот момент, когда я приводила волосы в порядок. Теперь они вились и спадали на спину легкими волнами. Я выглядела как принцесса из сказки! Даже в свой выпускной я не была так прелестна. Правда, на свой выпускной я пришла в своих обычных джинсах и толстовке в гордом одиночестве, напилась пунша и наелась разнообразных закусок. Пожалуй, в любой день я выгляжу лучше, чем в свой выпускной, который стал для меня лишь очередным протестом против осточертевшей школы.       Я вышла из ванной комнаты, надеясь, что хоть сейчас Альфред скажет, что я хорошо выгляжу, но вместо этого он сразу потащил меня прочь из гостиницы к заждавшемуся такси. Даже таксист сказал мне, что я хорошо выгляжу, а Альфред только молчал. "Ну и наплевать мне на него!", — твердо сказала я себе и отвернулась к окну, смотря, как быстро меняется пейзаж за окном. Спустя немного времени такси остановилось и я поспешно вышла, пока Альфред расплачивался. Думаю, это не очень хорошо, что я позволяю всем платить за себя, но с собой я денег не брала. К тому же я злюсь на Альфреда, так что пусть он потратится!       Но все мои мысли тут же смело, когда я увидела прекрасный белый коттедж с двумя этажами и балконом, выходящим на ухоженный двор. Кажется, мой папа очень хорошо устроился. Почему-то я себе все не так представляла... Я вообще ничего не представляла на этот счет! Уверенным шагом я направилась к входу, пока Альфред только-только вылезал из машины. Но у самой двери я застыла, как вкопанная, не решаясь постучать или нажать на звонок. Альфред незаметно подкрался сзади, недоумевая, почему я медлю.       — Его все равно нет дома, — заверил меня блондин, доставая из кармана джинс ключ и отворив дверь белого дворца. Я все еще стояла на месте, не шевелясь и, кажется, даже не дыша, но Джонс подтолкнул меня внутрь. Дом внутри представлял из себя мешанину из всех цветов радуги, которые странным образом сочетались и дополняли друг друга. Но все-таки это было не в духе моего папы, как и весь этот современный стиль и огромный телевизор. У меня ноги подкашивались, поэтому я присела на край красного дивана, уставившись взглядом в мягкий фиолетовый ковер.       — Тебе плохо? — забеспокоился Альфред, совсем позабывший до этого о том, что я болею. К слову, я тоже совсем не думала об этом за пеленой новых открытий и впечатлений. — Франциск сказал, что ты любишь крепкий черный чай без сахара. Кола лучше, но я сделаю чай. У Артура должен быть чай! — я услышала, как Джонс прошел на кухню и стал открывать шкафчики. — Черт, сколько же тут видов чая!..       Альфред все продолжал вслух удивляться коллекцией разнообразных сортов чая и полному отсутствию кофе, в то время как я бесшумно встала и прошла по лестнице на второй этаж. Мне действительно было плохо, но эта совершенно не так боль, о которой подумал Альфред. Нет, это было что-то совершенно другое. Как будто туман окутал мое тело, проник в самое сердце и легкие, и я даже заметить не успела, когда все стало таким серым. Впервые меня посетили нерадостные мысли, что папа, возможно, вовсе и не скучал по мне. Наверняка он наслаждался прекрасным отдыхом, загорал и даже не вспоминал обо мне, пока я чуть с ума не сходила... Но я вспомнила, как папа мне всегда улыбался, с какой любовью он произносил мое имя, как гладил меня по голове и как ухаживал, когда я болела. Нет, он точно скучает по мне! Тот, кто так любит, не может не скучать!       На втором этаже была только спальня и балкон. Спальня очень сильно напоминала мне спальню в нашем доме: двуспальная кровать очень сильно походила на старую из нашего дома, письменный стол, стул и даже книга на тумбочке... Вдруг меня осенило: это не похожая мебель, это та же самая мебель! Хорошенько присмотревшись, я даже нашла свои инициалы, вырезанные на ножке кровати. Как долго папа собирался здесь оставаться?..       После осмотра спальни я вышла на балкон, настежь открыв двери. Сразу же мне открылся вид на солнце, уходящее далеко за горизонт и освещающее последними теплыми лучами землю, траву. Я слышала пение бушующих волн вдалеке и все не могла достаточно насладиться их пением. Сердце у меня сжалось, на глаза выступили слезы.       — Папа... — прошептала я, уже даже не веря своим глазам. Там, держась за перила, повернувшись спиной ко мне, в своем излюбленном зеленом костюме, стоял папа, наблюдая за уходящим солнцем. Я не заметила его, когда осматривала дом со всех сторон. Значит, он был внутри, когда мы с Альфредом ворвались внутрь, а потом просто ушел на балкон. Не контролируя себя, я подбежала к нему и крепко сжала в своих неумелых объятьях, даже не пытаясь сдержать слезы и заливая ими папин костюм. — Папа!       — Бекки! — явно не ожидавший этого, слишком сильно погрузившийся в свои мысли, папа покачнулся на месте, чуть не упав, но удержал равновесие. Интересно, о чем он подумал в этот момент? Ведь он слышал, как мы вошли сюда, знал, что я пойду осматривать дом... Но папа все равно казался сильно удивленным. — Бекки, пожалуйста, отпусти меня...       — Нет! Нет! — тут же закричала я, впадая в истерику. — Я тебя больше никогда не отпущу! Ты снова бросишь меня одну! Где мне тебя тогда искать?! В Риме? Мадриде? Токио?!       — Я не бросал тебя! — папа вздохнул, а я все продолжала громко плакать, всхлипывая, готовая затопить в своих слезах этот остров. — Пожалуйста, отпусти меня и я все тебе объясню...       Папа говорил так спокойно, что это подействовало на меня успокаивающе, и я отпустила его, пытаясь убрать с лица противные слезы. Получалось у меня довольно плохо, потому папа достал платок из кармана и бережно вытирал слезы с моего раскрасневшегося лица, при этом не переставая нежно повторять мое имя. А потом обнял меня крепко-крепко, так, что мне даже стало больно, и я обняла его в ответ, снова заплакав. Теперь все было правильно. Все было на своих местах. Отколотый кусочек моей души, который я потеряла вместе с папой, вернулся на свое место и вновь сделал меня живой. В этот момент я больше чем когда-либо была уверена, что никогда не потеряю своего папу. Даже если он опять улетит или уедет далеко-далеко, я все равно навсегда сохраню его в своем сердце. Но я все же надеялась, что больше папа не покинет меня. Не должен.