Land of thousands spirits

По-прежнему не сыграна финальная мелодия на последних виражах бесконечно тянущихся дней. И количество новых поворотов, кажется, должно не раз поразить уставшего путника своим многообразием. Некоторые дороги, как водится, изрежут ступни остротой камней и будут жадно впитывать кровь, пока не встретят новую жертву ошибок, совершённых по неопытности или обыкновенному нежеланию учитывать прошлое. Другие, напротив, покроются нежным бархатом розовых лепестков, но и по ним следует ступать с осторожностью, продумывая каждый шаг во избежание знакомства с битым стеклом, которое имеет привычку прятаться в самых незаметных местах. Можно усердно обременять себя мыслями о несовершенстве того или иного пути, тратить время на слёзные стенания о поисках стопроцентного идеала, которые до сих пор не увенчались успехом. А можно и вовсе, заручившись «поддержкой» разгорячённых эмоций, свести счёты с жизнью, чтобы когда-нибудь начать всё заново и отыскать тот самый выдуманный тобой идеальный путь, усыпанный розами и не скрывающий под ними шипы. Сказать по-правде, такие действия выставят тебя бездумным глупцом перед жизнью, которая, может быть, не шибко длинная для долгосрочных промедлений, но отнюдь не такая короткая, чтобы не было возможности подумать и тщательно обсудить свои шаги со здравым смыслом. В конце концов, ты можешь найти свой идеал и здесь, не дожидаясь новых воплощений и не расставаясь при этом с драгоценным жизненным опытом, что приобрёл трудом и кровью, пока находился в пути. Не обязательно открывать новую книгу с белоснежными листами и начинать всё заново. Переверни страницу, исписанную вдоль и поперёк, чтобы убедиться в наличии будущего, которое манит своей неизвестностью. И пусть не ты один приложишь руку к истории собственной жизни, а в летопись ран и вовсе внесут коррективы десятки соавторов, но, как бы там ни было, не бросай эту книгу, береги её сюжет и хорошенько поработай над его продолжением. Твёрдо ступив на позицию разумного недоверия, ты укрепишь свои шансы лишний раз не ввязываться в бой с обстоятельствами. Научившись всецело доверять себе и слушать мимолётные подсказки, пройдёшь по мягким лепесткам, не затронув шипы и осколки стекла. Никто не говорил, что жизнь даётся легко и без потерь. Никто не обещал подать к ногам тропу, усыпанную одними лишь розами. Ты можешь продолжать несбыточные поиски и плакать всякий раз, когда коснёшься очередной неудачи, а можешь потратить это время на то, чтобы с азартом учиться жить и добиваться желаемого там, где скрываются подводные камни. Так хочется без устали любить каждый день, независимо от цвета, которым стремится окрасить его непогода. Во время проливных дождей и беспощадной засухи. На берегу океана и возле грязной автобусной остановки. Петляя по хитросплетённым улочкам меж тянущихся ввысь небоскрёбов и убегая босыми ногами по мокрой траве в попытке коснуться горизонта. От крайности до крайности любить эту жизнь, дышать каждым днём, проживать каждый день, чтобы наутро встретить рассвет лучезарной улыбкой. И пусть нелегко, и земля под ногами нередко трещит по швам, грозясь скинуть в бездонную пропасть… живи. Сегодня. Сейчас. Где бы ты ни был. Не назло врагам, а самому себе во благо. В минуты душевной потерянности все дороги приводят к знакомым местам. Ноги сами собой машинально идут вперёд, шаги тихонько блуждают от улицы к улице, а взгляд, беспричинно изучавший асфальт, неизбежно сталкивается с тем, что знает уже наизусть. Чжинхван на всякий случай подёргал холодную металлическую ручку на входной двери, хоть и догадывался, что время перевалило за полночь, и в магазине давно никого нет. Было бы здорово посидеть здесь до утра, не включая свет и спрятавшись за прилавком от всего остального мира. Слушать тишину, не думать ни о чём и, если на дно опустошённой души тяжёлым осадком сползут эмоции, позволить им выйти через слёзы, пока никто этого не видит. Нельзя возвращаться домой, пока сознание не найдёт способ пережить случившееся. И в ту квартиру, где мальчишка снимает крохотную комнату, тоже вернуться не просто: некомфортно, пусто, вокруг всё чужое, куда ни посмотри. Весь мир за мгновение стал каким-то чужим, неприветливым, до дрожи холодным и страшным. Небывалое чувство реальности пронизывало до костей и сводило мысли судорогой. Ночные цвета окрасились более глубокими и насыщенными оттенками, но уже не привлекали взгляд, а лишь стремились ослепить своей неприятной резкостью. Запах выхлопов проносящегося мимо автомобиля крепко завладел обонянием. Казалось, что весь город пахнет именно так, а все другие запахи, будь то ароматы летнего сквера, деревянной мебели, чьих-то сладковато-приторных духов или влажной земли в свежевскопанных клумбах, – не более, чем кратковременные галлюцинации, которым не место в пределах этой реальности. Оказавшись в незнакомом дворе, который со всех сторон окружали высокие жилые дома, Чжинхван ускорил шаг, чтобы скорее пересечь это место и не бороться с желанием оторвать взгляд от поношенных кроссовок, испачканных в пыли. Там, наверху, десятки неспящих глазниц многоэтажек манили недосягаемым теплом домашнего очага. Кто-то, позабыв о времени, пил чай в тесном семейном кругу. Кто-то, развалившись на уютном диване, смотрел телевизор или читал интересную книгу. Кого-то просто мучила бессонница после нескольких чашек крепкого кофе, опрокинутых внутрь в течение дня для поднятия уровня бодрости. Вполне возможно, что кому-то именно в этот момент было очень плохо, тяжело и одиноко… Чжинхван не спешил считать себя самым несчастным человеком на свете. Но ненароком поднять взгляд на жилые дома и ощутить тот контраст, что глубоким оврагом лежит между домашним теплом и неровной тропой одинокого путника, – всё равно, что внезапно почувствовать зиму, без спроса пришедшую в летнюю ночь. Это было выше его сил. Как и то огромное усердие, с которым осиротевший мальчишка старался не смотреть в сторону несбывшейся мечты о семейном благополучии. Голоса, доносившиеся с баскетбольной площадки, освещённой ярким фонарём, не волновали Чжинхвана до тех пор, пока в его сторону не полетело что-то весьма увесистое. Каждый звук неприятно резал слух в условиях обострившегося ощущения жуткой реальности. Быть может, поэтому парень успел повернуться и поймать оранжевый мяч за секунду до того, как его голова превратилась в мишень. Над площадкой повисло неловкое молчание. Трое загулявших допоздна ребят вовсе не хотели покалечить прохожего. Наверное, мячик случайно отлетел в его сторону, а они ничего не могли с этим сделать, и теперь застыли, как вкопанные, поражаясь молниеносной реакции и, в то же время, радуясь, что прохожий не пострадал. Чжинхван не сразу сообразил, что произошло. Рассматривая подростков, он переводил взгляд с одного на другого, продолжая думать о чём-то своём, и опомнился лишь в тот момент, когда самый смелый из них, стоявший чуть поодаль от баскетбольного кольца, вышел из ступора и быстро приблизился к парню. Вместо того, чтобы взять свою вещь, он схватил Чжинхвана за руку и, никак не поясняя этих действий, уверенно потащил его к остальным. - Теперь всё по-честному, - радостно заявил подросток, обращаясь к друзьям, - Двое против двоих. Ты ведь будешь с нами играть? – он повернулся к незнакомцу всем телом, чтобы никто, кроме нового игрока, не заметил умоляющего взгляда. «Команда», состоящая из двоих ребят, вполне естественным образом одерживала победу, а играть один на один, сделав третьего простым наблюдателем, было бы тоже неправильно, да и неинтересно вовсе. Чжинхвана в тот момент ничуть не волновала надуманная проблема малолетних спортсменов. С одной стороны, теперь он казался намного старше этих ребят, которым было от силы лет по шестнадцать. С другой стороны, как никогда, он чувствовал себя беззащитным ребёнком, нуждающимся в родителях и верных друзьях. Конечно, мальчишка не мыслил о том, чтобы обрести столь желанные, необходимые ценности на этой баскетбольной площадке, да и вообще, в каком-либо другом месте… Но скоротать пару часов в приятной компании – по сути, не такая уж плохая перспектива. Не спрашивать имён, не заводить разговоров, а просто избавиться от тяжести посторонних мыслей, пусть даже ненадолго. Чуть позже случайные знакомые разбегутся по домам, и парень сможет продолжить свой бесцельный путь в неизвестность. Но в данный момент жизнь обрела хоть какой-то небольшой смысл, заключавшийся в том, чтобы обыграть команду противника. А кто-то, осознавший неправильность своих действий, боится по собственной глупости столкнуться с возможными последствиями, которые скрыты от взора неустойчивостью энергетических связей. Его руки в крови, пусть и не в прямом смысле этого слова. Избрав смерть матери Чжинхвана как единственно верный путь, он боялся даже подумать о том, что пальцы в любой момент могут окраситься в цвет крови самого мальчишки. Где он сейчас? Что делает? О чём думает? Ведь парень мог пойти, куда угодно, потеряться в неприветливом мегаполисе или внезапно попасть в беду. А может, он всё ещё находится дома или сидит в коридоре холодного морга?.. О чём думал Джунэ, когда оставил его в одиночестве, поверив буре эмоций в надорванном громком голосе, прогоняющем Хранителя прочь? Когда-то в прошлом Союзник мог без особого труда определить, где находится подопечный, и чем он занят. Сейчас ситуация намного сложнее, но необходимо постараться, как следует, пока ещё не поздно. С другой стороны, если бы с парнем что-то случилось, Джунэ уж точно смог бы это почувствовать. Отойдя поближе к стене здания, чтобы не мешать редким прохожим, он отключил внутренний диалог, тем самым перекрыв поток собственных бесконечных мыслей и максимально сосредоточившись. Расслабившись всем телом и задержав дыхание после медленного, глубокого выдоха, он на уровне ощущений искал то место, где находится Чжинхван. Спустя некоторое время эгрегор стоял возле магазина, в котором работал мальчишка. Дверь заперта на ключ, в помещении давно никого нет, однако Хранитель чувствовал всей своей сущностью, что парень был здесь совсем недавно, а значит, и уйти далеко не успел. Это обнадёживало и несказанно радовало, хоть радость была кривой и быстро улетучивалась, стоило лишь подумать о том, как трудно будет отныне возвращать утраченное доверие. Зажмурившись изо всех сил и сжав кулаки, Джунэ злился на самого себя за то, что никак не может увидеть чуть больше. Чжинхван где-то рядом, но на то, чтобы вслепую бродить по всей округе, не имелось ни времени, ни запасов терпения. Нельзя позволить мальчишке уйти, нельзя упустить его из виду. Именно его, а не троих незнакомых подростков, представших перед взором Союзника во время очередного видения. Зачем ему это? Чьи это люди? У них, что, нет собственных эгрегоров? А если есть, то при чём здесь Джунэ?! Двое стоят возле подъезда и ждут третьего. Они тяжело дышат. Видимо, долго бежали. Парень в синей бейсболке начал что-то кричать, как только приблизился. Он толкнул одного из друзей, стукнув кулаком по плечу, а тот лишь растерянно почесал затылок, опустив голову. На этом видение закончилось. Бред какой-то… Ни намёка на то, где находился Чжинхван… Оранжевый мячик в очередной раз ловко угодил в баскетбольное кольцо, вызвав негодующие возгласы со стороны команды противника. Подросток, пригласивший нового игрока, всем своим видом демонстрировал бурную радость. Неважно, что играют они вчетвером и вовсе не в огромном зале, наполненном зрителями, а всего лишь на небольшой спортивной площадке во дворе, окружённом жилыми домами. Неважно, что на часах глубокая ночь, и свет погас уже практически во всех окнах, а значит, не стоит так сильно шуметь. Это юность, улыбки, убитая обувь, коленки, разбитые в кровь, громкие возгласы и счастье, которое можно разглядеть в мелочах. Родители будут ругаться, а может, поймут неугомонных ребят, которым нужно куда-то девать бьющую фонтаном энергию. Худой парнишка, спасший себя от поражения, лихо сдвинул набок козырёк синей бейсболки. - Ну, что, ещё раз сыграем? – радостно спросил он своих друзей, подавленных внезапным провалом. Чувствуя глупую, поистине детскую обиду на незнакомого парня, они, в то же время, искренне восхищались его умениями и даже подумывали о том, чтобы попросить преподать пару уроков, если, конечно, мальчишка не будет против. Вот только грустный он какой-то, совсем не разговорчивый, и победе почему-то не радуется. Возможно, он был вовсе не в настроении присоединяться к игре и согласился просто из вежливости? Или ему не понравилось возиться с незнакомыми ребятами? А сколько ему лет? Семнадцать? Восемнадцать? Или, может, чуть меньше?.. Чжинхван никогда не увлекался баскетболом. Учась в школе, он хоть и получал удовольствие от занятий на уроках физкультуры, но не планировал становиться спортсменом, да и мяч частенько уводила из рук другая команда. Сейчас почему-то всё случилось иначе. Не держа в голове ни единой мысли и даже не сосредотачиваясь на игре, он раз за разом попадал точно в кольцо. И даже его небольшой, отнюдь не баскетбольный рост не являлся помехой на пути к победе. Маленькой победе, совершенно незначительной с точки зрения чего-то глобального, но если она смогла вызвать у кого-то улыбку, то это, пожалуй, самое главное на данный момент.