Их история

С чего чаще всего начинаются рассказы? Правильно, наиболее распространенными вступлениями к своим произведениям авторы выбирают биографии главных героев. Их детство и юность, родители и друзья. Думаю, свой рассказ я начну именно с истории одного из моих героев. Вам интересно? Тогда слушайте. Зовут его Уильям, омега, первый и такой долгожданный ребёнок в семье Тернеров. Родители долгое время не могли быть вместе из-за разных социальных статусов: отец, Ричард Тернер, был простым офисным работником, тогда как его возлюбленный омега являлся единственным наследником огромного семейного состояния. Родители омеги были категорически против их союза, уверяя своего сына в том, что его «ухажеру» не нужно от него кроме денег и статуса в обществе. Но Луис не верил родителям, он знал, что эта любовь искренна. Последней каплей стало заявление, что если он не перестанет встречаться с Ричардом, то они лишат его всего наследства и перестанут считать своим сыном. Этого омега никак не мог стерпеть. Тем же вечером он, собрав только минимум вещей, покинул поместье и с одним только небольшим чемоданом, постучал в дверь своего альфы. Ричард сначала просто не поверил своим глазам, а осознав что его омега и в самом деле стоит перед ним, нервно сжимая ручку чемодана, чуть было не задушил того в объятиях. Их счастью не было границ и пусть сначала было трудно, но они вместе и они справились. Через два года родился Уильям. И это было прекрасно, всё происходящее так казалось похожим на сказку. Счастливые супруги души не чаяли в своем маленьком сокровище. Малыш рос очень смышленым и добрым в атмосфере любви и тепла. Шли дни, недели, годы и ничто не могло затмить их счастье. Так казалось тогда… Но сказка рухнула, так и не придя к своему финалу. Она оборвалась визгом тормозов, звоном бьющегося стекла, криком людей и воем сирен. Их счастье так и осталось недописанным, растоптанным по холодном асфальте, а его остатки были смыты слезами. — Папа, папочка, — маленький шестилетний мальчик, безрезультатно пытаясь разбудить мужчину, который продолжал неподвижно лежать на холодной дороге, — ну проснись, папочка. Пожалуйста, папочка! Позже кто-то всё же оттащил рыдающего Уила от тела папы, чтобы тот не видел, как покрыли черной плёнкой мёртвое тело. Больше ничего маленький омега не помнил с того дня. Всё вокруг будто происходило в другом мире, ведь это не и самом деле случиться с ним. Это просто сон, так? Вот совсем скоро его разбудит папа и позовет на кухню завтракать, где уже сидит улыбающийся отец и читает утреннюю газету. Так? Ведь, правда? Но кошмар не хотел отступать. Папа всё не приходил его будить, ведь и сам больше никогда не проснется. Потом были похороны… Если бы Уильяма спросили, что он чувствовал тогда он бы сказал: «Холод». Чёрный липкий холод, который, казалось, пробирался под кожу, заполняя собой каждую клетку и выжигая изнутри. Уил никогда не видел, чтобы отец так плакал. Он вообще не мог представить того плачущим. Но теперь всегда крепкий и уверенный в себе альфа был лишь жалкой тенью самого себя, сидя подле гроба и держал бледную, почти прозрачную, руку своего любимого, умоляя того вернуться. Он клял себя и весь мир за произошедшее, не мог поверить, что его мужа, его любовь, заберут, закопают глубоко в сырой земле и не дадут больше поцеловать такие любимые сладкие губы, что сейчас были так бледны. Неужели это может быть правдой? Но вот она реальность. Во всей своей красе и жестокости, в детских слезах и сжатых до хруста кулаках альфы, в холодной яме и безразличном лице священника, в колючем холоде и неисчерпаемой боли. Домой они добирались пешком. Ричард отказался от всех предложений подвезти. Выслушивая очередное сухое «соболезную» и «мне так жаль» он лишь кивал, сильнее сжимая губы в бледную полоску. Что ему их сочувствие?! Это не у них вырвали душу и зарыли её глубоко-глубоко в землю, предварительно заколотив тяжелую крышку! Это не они потеряли самое ценное в жизни! … да что там… саму жизнь. Сейчас они вернуться домой, где их ждет любимый человек. А кто ждет его? Кто встретит его не пороге, обнимая и спрашивая как прошел день?! Кто сможет одним лишь поцелуем забрать всю дневную усталость?! Кто?! Кто… — Куда же ты ушел, Луис? Вернись… вернись пожалуйста, — прошептали сухие губы. — Отец? — послышался детский голосок, заставляя обернуться и застыть, утопая в лазурных глазах. Таких же ослепительно прекрасных. Таких же как у Луиса… — Перестань, — едва слышный шепот, — Не смей! Не смей смотреть на меня Его глазами! Слышишь?! Не смей! Ты не он!! Ведь он мёртв, так почему!!? Он сам не понимал, что творит. Просто вся боль в один момент сменилась злостью. Ведь из-за этого ребёнка умер его любимый, из-за него Луис больше никогда не улыбнется. Омега оттолкнул Уила, когда из-за поворота выехала та машина, что забрала его жизнь. И сейчас это создание ходит и дышит воздухом, тогда как его любовь больше никогда не вдохнет полной грудью… Никогда не посмотрит на него… — Не смей!!! Глаза будто застелила чёрная пелена, а когда она спала, было уже поздно. Уильям почему-то лежал на земле с окровавленным лицом, а сам Ричард держал в руках разбитую бутылку. Откуда она? Что произошло? Кто сделал это с его сыном? Ему позже ответили на все вопросы, а также сообщили, что забирают Уильяма в детский дом, где ему «ничего не угрожает», ведь Ричард в его состоянии не может быть опекуном ребёнка. — Как… Как забираете? — слетело с бледных губ. Но ему ничего не ответили. Они просто ушли, забрав с собой последний лучик света. Увидеть мальчика так и не дали, сказав, что не пришел в себя и находится в тяжелом состоянии. — Как жить дальше, Луис? Скажи мне, как? — шептал мужчина, прислонившись лбом к холодному могильному камню, но тот остался нем… А по небу плыли облака. И жизнь продолжалась, ведь что такое для целого мира одно горе, пусть оно и больше чем целая вселенная.