Их история

Уильям спал. Ему снился ужасный сон, где он совершенно один. Рядом нет никого, только страшная звенящая Пустота, от которой невозможно спрятаться. Уильям практически чувствовал её ледяные пальцы на своих плечах, слышал скрипучее дыхание у себя над ухом. Он пытался бежать, но не мог даже сдвинуться с места, ноги будто вросли в землю, а спиной раздавался тихий шершавый смех, от которого, казалось, замерзал даже воздух. — Папа…спаси, папочка, — шептал маленький мальчик, сворачиваясь в клубочек и пытаясь сильнее натянуть на озябшее тело тоненькое одеяло. После того страшного случая этот сон часто преследовал Уильяма. Иногда он мог сниться несколько ночей подряд, а временами сменялся другим, не менее пугающим, кошмаром, в котором был отец. Он снова кричал на него, обвинял в смерти папы, спрашивал почему он так поступил. После этого кошмара кожа под левым глазом, там, где за густой русой челкой был спрятан уродливый шрам, всегда начинала жечь, будто в доказательство того, что его жизнь куда более ужасна его снов. Боль в ней настоящая, как и одиночество. Люди жестоки. Уил понял это, едва придя в себя после больницы, где он провел почти месяц, за который его никто ни разу не навестил. Проснувшись в незнакомом месте он очень испугался, а после того как незнакомая женщина объяснила ему где он находится и что случилось, у маленького омеги просто случилась истерика. Он просто не понимал, почему его не хотят отпустить к отцу, Уильям плакал, кричал, умоляя отпустить его домой. Но они остались глухи к его мольбам и слепы к его слезам… Тогда ребёнок понял, что значит «человек без сердца». Именно такими «бессердечным» были создания, окружающие его. Они словно машины без души повторяли одни и те же слова, смотря равнодушными глазами, в которых плескалась пустота. Дальше было снова больно… Маленький омега, с детства росший в ласке и доброте, просто не мог понять, что в этом огромном мире может существовать такая боль, которую можно причинить не только ударом или толчком. Боль, которую приносили слова, невозможно было перетерпеть, она ранила саму душу, оставляя после себя глубокие шрамы. Она оседала будто налёт на маленьком сердце, который с годами начал превращаться в броню. Время шло. Маленький мальчик вырос и стал прекрасным юношей. Но одна его черта так и осталась неизменной. Глаза. Волшебные лазурные глаза, в которых плескалась синева горных рек, и плыло чистое летнее небо. Прекрасные, такие же, как и у папы… были. И пусть они почти всегда спрятаны за чёлкой, пусть грустные и временами красные от слёз, пусть они часто и глядели в мир с отчаяньем и страхом. Пусть так! Но они всё так, же чисты и по-детски невинны. Да, пусть этот ребёнок и пережил многое, пусть он видел достаточно грязи, пусть… Но он остался чист душой и это главное. Он ещё может верить в чудо! Как Уильяму это удалось? Ответ прост. Мечта. Так просто, одно короткое слово, пять букв, но миллион мыслей, которые сложились цель, заставляя жить и идти вперед, превозмогая все удары судьбы. Вы, наверное, будете удивлены, узнав, в чём же заключается мечта омеги. Но это правда, тем ради кого маленький мальчик решил бороться и жить стал его отец. Да, именно этот человек, несмотря на то, что он сказал и сделал, но он оставался последним родным человеком на всём белом свете. Мальчик смог простить его поступок. Он понимал, что тогда не отец оставил этот шрам, нет, это была боль от потери, что затмили разум и толкнула мужчину на преступление. Уильям быстрее хотел вырасти, стать совершеннолетним и наконец, найти отца. Но ждать ему нужно было долго, совершеннолетие для омег в стране начиналось с девятнадцати. И он продолжал жить в ожидании этой встречи. В четырнадцать у него случилась первая течка. И это было ужасно, больно, отвратительно и… он забеременел. В приюте за детьми старше двенадцати почти не следили, но когда «воспитатели» узнали о состоянии омеги, они заставили его сделать аборт. А на все его протесты и просьбы разрешить встретится с отцом, они лишь сухо сообщили, что Ричард Тернер скончался два месяца назад. Вот так вот просто, без единой эмоции кроме слабоскрываемого отвращения. Никто снова не слышал его рыданий. А рядом снова сидела Пустота. Он чувствовал, как она обнимала его своими холодными руками, гладила по голове и нашёптывала страшные слова о том, что из-за него снова умер человек. Он основа стал убийцей, снова отнял жизнь. И от этого шелестящего голоса по впалым щекам текли слезы. Он не мог их задерживать, не мог быть сильным, не мог… Последующий год Уильям не жил и даже не существовал. Да, он дышал, ходил, ел, пусть редко, разговаривал, но это всё было больше похоже на то, как двигаются куклы, мёртвые марионетки. Некогда прекрасные лазурные глаза потухли. Летнее небо, что всегда плыло в них, затянули холодные осенние тучи, что так часто проливались слезами. И казалось, что уже ничего вокруг никогда не изменится, но судьба решает всё за нас… И вот уже Уильям собирает вещи. Его усыновили. Неужели это правда? Неужели? Таким живым он не чувствовал себя уже слишком давно. И вот, выходя за стены приюта, он так взволнован, что не замечает, как за им это место покидает его вечная спутница, его Пустота. Она шуршит вслед за ним своими чёрными, как сама тьма, юбками, и смеется в предвкушении новой поживы, новых слёз.