Их история

Утро следующего дня в поместье семьи Олдридж было шумным и суетливым. Собирались вещи, давались последние наставления и так далее. А спустя несколько часов Майкл и Алан уже закрывали за собой дверь, Дэниел вызвался проводить родителей в аэропорт, в то время как Уильям остался дома готовить обед. Омега уже закончил варить суп, когда Дэниел вернулся домой. Он спокойно зашел на кухню, сел на свое место и всё было, как и всегда, лицо альфы было спокойным и улыбчивым, что заставило омегу немного успокоиться. Почему Уильям нервничал? Всё дело было в том, что он боялся оставаться наедине с альфой на целых две недели. Его почему-то не покидало предчувствие, что должно произойти что-то плохое, но он пытался отбросить эти мысли и надеятся на лучшее. Тишина, стоящая в кухне немого нагнетала, заставляя чувствовать себя неуютно, поэтому Уил решил спросить: — Родители уже улетели? — прозвучало совсем тихо. Но альфа услышал и поднял глаза. Но от этого взгляда в омеги похолодело на душе. В обычно улыбчивых и спокойных глазах альфы сейчас были лишь злость и презренье. — Родители говоришь? Ну-ну… Да какие они тебе родители? — почти прошипел альфа, поднимаясь из-за стола и обойдя его, нависает над Уильямом, — и ты для них никакой не сын. Не обманывай себя, приемыш. В этом доме у тебя не больше прав, чем у прислуги. Понял? — Нно, — попытался возразить омега, но Дэниел не дал ему сказать и слова, схватив за ворот домашней футболки, поднимая со стула. — Что «но»? Разве я не прав? Или тебе мозгов не хватает понять, что тебя здесь держат только из жалости. Но пройдет время, и родители поймут, какую они ошибку сделали, приведя такое ничтожество, как ты, сюда. Слышишь? Каждое слово Дэниела было насквозь пропитано ядом, который казалось, разъедал внутри омеги только-только зажившие раны. Он и подумать не мог, что альфа так к нему относиться, что так думает о нем. Он был настолько окрылен мыслью о том, что у него теперь есть семья, что не замечал ничего вокруг. Он стал настолько беспечным, что не принимал во внимание все тревожные знаки. Он ведь замечал злобные взгляды в свою сторону, но не придавал им никакого значения. Но сейчас он чётко видит, что ему не казалось тогда. Сейчас, смотря в эти глаза, в которых плескалась холодная ртуть, он видит лишь ненависть и насмешку над собой. Действительно, какой же он глупый. Как он подумать, что его жизни все может быть настолько хорошо? Счастье настолько заслепило его, что он потерял бдительность и поверил в глупую мечту, выдуманную им самим. Но теперь все стало на свои места… — Ну что молчишь? — из раздумий его вырвал раздраженный голос альфы, заставляя испугано вздрогнуть, — Сказать нечего? Конечно, ведь то, что я говорю — чистая, правда. А теперь слушай меня ОЧЕНЬ внимательно…- голос Дэниела стал еще более низким угрожающим. Альфа схватил Уильяма за подборок, заставляя не отводить взгляд. Дэниела давно раздражало то, что его сводный брат постоянно прячет половину лица за длинной челкой, а сейчас это бесило особенно сильно, он не любил, когда собеседник не смотрит в глаза, просто терпеть это не мог. Поэтому вздернув лицо омеги, Дэниел убрал волосы и завис на минуту: под левым глазом, который был постоянно спрятан, был длинный шрам, который спускался от брови и тянулся вниз, заканчиваясь на скуле. Это вовсе не портило омеги, наоборот, шрам напоминал какой-то волшебный узор, придавая лицу Уила еще большей загадочности. Увиденное привело альфу в замешательство. С одной стороны он ужасно захотел спросить откуда этот шрам, а с другой — он понимал, что молчание затянулось, и нужно как-то выходить из ситуации, поэтому он состроил на лице гримасу отвращения и показательно отступил от омеги: — Так ты ещё и урод? Что ж, вполне ожидаемо, — красивые губы расплылись в кривой усмешке. Эти слова были последней каплей для Уильяма. Всё на что у него хватило сил — это лишь что есть мочи рвануть в свою комнату и уже там сломанной куклой упасть на пол у двери и беззвучно разрыдаться. В груди снова заныла старая рана. «Так ты ещё и урод?» Эти слова звучали в голове, словно сломанная пластинка, снова и снова повторяясь и раз за разом, заставляя беспомощно всхлипывать. А рядом снова сидела Она. Его Пустота. В своих неизменных чёрных, словно воронье крыло, одеждах, кожа её была всё также бледна и холодна, словно лёд. Она снова была рядом, снова гладила костлявыми руками его плечи и шептала своим шелестящим голосом. Она упрекала его в том, что он про неё забыл, но теперь они снова будут вместе. Всегда… А Уильям только сильнее сжимался в клубок, лёжа на полу. Так плохо ему уже давно не было. Снова в голове повторялось всё самое плохое, что было в его жизни. Снова больно… В комнате их было двое: он и его Пустота… *** Был ли доволен Дэниел? Нет. Казалось, разве это не то, чего он так жаждал. Вот она свобода. Теперь он может не прикрываться маской и скрывать свою ненависть. Но что-то было не так. Альфа и сам не мог понять, что такое происходит. Почему внутри нет чувства удовлетворения, почему же не стало легче, ведь он, наконец, выговорился. Тогда почему? Решив, что нужно отвлечься, Дэниел достал из кармана телефон. Когда разговор был окончен альфа пошел заниматься приготовлениями. Вечер обещает быть долгим, как и ночь.