Дракон. Северные нагорья

      Только на второй день после победы мужа над Остером, сидя над книгой в библиотеке, Алияс почувствовал, что медленно, но все же обретает контроль над захлестнувшими его с головой событиями.       Раз за разом возвращаясь мыслями к случившемуся на арене, эльф никак не мог понять, почему им с ветром удалась такая сложная магия. Заклинания могли действовать вербально (именно так Алияс и пользовался магией) и невербально, реагируя на сложные жестикуляции, заменяющие слова, и, бесспорно, имеющие более сильный эффект за невероятно короткий промежуток времени, требующейся для воспроизведения нужных движений.       Тогда, видя перед собой алую руку смерти, тянущую к нему жадные жгучие пальцы, все, что он мог, это коряво выставить ладони, следуя первобытным инстинктам, которые бы ни за что не смогли уберечь его от рока.       Но! Каким-то чудесным, абсолютно необъяснимым, образом простой жест превратился в мощный оберег, призвавший силу ветра и собравший в своем основании достаточно энергии, чтобы отразить сильнейшее механическое воздействие плотной массы сжиженного огня!       Любой маг, закончивший хотя бы первые классы начальной школы, был в состоянии понять, что произошедшее нельзя было объяснить! Ничем! То, что совершил Алияс, противоречило всем известным законам магического мира.       Во-первых, самые простые и эффективные заклинания совершались при помощи слова. Слово — мощнейшее по воздействию средство соединения мира физического и мира нематериального. Именно поэтому слабейшие существа и маги всегда нуждались в том, чтобы произнести нужные сочетания и добиться желаемого эффекта.       Тем, кому удалось разобраться в тонкой материи глубже, и тем, кого природа щедро наделила пониманием всего трансцендентального, было по силам использовать ментальную магию, находившую отражение в замысловатых физических пассах. При таком подходе слова были излишними — руки сами знали, какое количество энергии требовалось от внутреннего источника для магического воздействия или противодействия.       Заклинание, по сути, было целевым набором звуков и букв, способным совершить усилие необходимой сложности. Сложность же измерялась в объеме производимого преобразования и, соответственно, количестве требуемой для этого энергии.       Правильное сочетание букв и нужной долготы их произношения и призывало абсолютно точное, заранее измеренное и проверенное веками количество магии для нужного результата.       Существа, способные понимать и распознавать таковое количество на интуитивном уровне, ограничивались знаками заплетенных пальцев. Действие производилось быстрее слетавших с губ слов и четверостиший.       Такой магией могли пользоваться драконы, маги, вампиры, дроу и светлые эльфы. Но требовало это множества лет практики, усилий и достаточного источника собственной энергии, коим существа наделялись от рождения. И тогда, после долгого и упорного труда, у единиц появлялась возможность отказаться от магии вербальной… но ведь Алияс никогда не пытался овладеть умениями более высокого порядка!       Бесспорно, он мог воспроизвести сложнейшие вербальные заклинания, требовавшие предельной концентрации и внимания, чем, кстати говоря, немало гордился. Мог даже воплотить несколько простых заклятий руками — этому он попытался научиться исключительно из любопытства, дабы лучше понять разделение уровней различных существ. После того как с него сошло семь потов и ему все же удалось покорить элементарные движения, он осознал, что его собственный источник вряд ли когда-нибудь позволит всерьез практиковать невербальную магию.       Эти попытки случились еще во времена обучения в Академии. И с тех пор не было ни одной причины, чтобы интерес Алияса, утраченный многие годы назад, неожиданно вернулся.       До самого дня боя Шайса.       В тот день Алияс сумел не просто воспользоваться невербальной магией - нет, он вообще использовал самый обыденный на свете жест. Жест, используемый на уровне второй природы, если вблизи появлялась внезапная опасность и избавиться или защититься от которой не представлялось возможным. И почему на этот жест отозвалось необходимое — огромное(!)  — количество энергии (в нужном объеме и пропорции, сил, замешанных на природной стихии, требовавших отдельного глубинного контакта с элементами), светлый эльф не имел никакого понятия.       Всем, что в тот момент крутилось в его голове, было всего лишь одно простое слово, вспыхнувшее при виде надвигающейся угрозы — «Нет!».       Пытались ли вы когда-нибудь остановить стаю разъярённых оборотней одним простым, незамысловатым словом за секунду до того, как их пасти собираются сомкнуться на вашем горле? «Нет», — сказали бы вы им, — «пожалуй, я не готов сегодня умереть». И, конечно, они бы остыли в один момент и разошлись, как ни в чем не бывало по своим делам…       Воздевая руки, Алияс позволял себе не более чем простую реакцию смертного, не способного ничего противопоставить неотвратимости бытия.       И все же, несмотря на это, он сумел воспользоваться магией интуитивно. Хватило одного сырого, неоформленного желания — остаться в живых.       Алияс уже задумывался, чем бы он смог ответить несущейся в лицо смерти, будь у него в запасе время… И приходил в тупик. Он долго не мог подыскать ни одного подходящего заклинания, уже не говоря о том, чтобы понять, как им воспользоваться невербально. Эльф понятия не имел, какая энергетическая мощь необходима для нейтрализации силы потока выплеснувшейся из пасти дракона лавы.       Это было истинное чудо. Еще одно чудо, объяснимое появлением пары.       Кажется, Шайс был настолько силен, что и эльфу досталось многократное усиление, не иначе виноватое в том, что он еще дышал.       Дракон очутился перед супругом спустя секунду. Взволнованный и еле сдерживающий себя, он снова и снова задавал один и тот же круг вопросов: все ли с ним в порядке, не ранен ли он, не нужна ли ему срочная помощь.       Спустя пару десятков минут, все же приняв слова светлого, что тот не собирается вот-вот испустить дух, на веру, он вверил «золотце» в руки сестры, заставив их чуть ли не силком отправиться на место сбора клана, а сам вернулся на арену и… снял с Остера шкуру…       Вернее, почти это сделал: кровавое побоище остановили другие драконы, наблюдавшие за ходом поединка, и остальные члены их кланов.       Унять разъярённого, сорвавшегося с цепи Шайса оказалось непростым делом. Алияс тоже бы пожалел Остера, не будь он в оцепенении от того, что все еще находился по эту сторону действительности…       Позже, в пещере, он заметил, что его верный спутник, спасший ему жизнь, никуда не испарился, продолжая тихонько насвистывать на ухо и виться живой убористой спиралью вокруг приподнятых над макушкой волос. Когда же муж попытался коснуться украшения, его ощутимо обожгло холодом. Пальцы на миг оледенели, заставляя черного хмуриться все сильнее.       Только после того, как Алияс попросил защитника оставить его, недовольно высвистывая несогласие, тот соскользнул в сторону и кольцом завился над ложем.       На вопросительный взгляд мужа эльфу оставалось только пожать плечами.

***

      Очнувшись в одиночестве, утопая в море шкур, не раскрывая слипшихся от долгого сна век, Алияс пошарил рукой рядом и, к собственному сожалению, никого не обнаружил — муж снова исчез.       «Ну почему даже после победы Шайс не может выкроить немного времени? Разве он не победитель, коего необходимо чествовать? Разве есть неотложные дела у вечных созданий? В конце концов, неужели присутствие Шайса в Круге жизненно необходимо?» — раздосадованно сетовал Алияс, ощущая, как ветер убрал прическу едва ощутимыми прикосновениями, скользнув на облюбованное накануне место.       Гнать того Алияс не стал, помня, как его спутник раздражает мужа.       Чувствовал он себя более чем сносно. Сил было достаточно — на физическое состояние едва ли приходилось жаловаться. Вот только сказавшиеся днем раньше нервы и легкая обида на пару вполне ощутимо отразились на настроении светлого. И потому, когда в опочивальне возник Майли, объявив, что у них гости, Алияс почувствовал, что добра от известия ждать не стоит. И, увы, не ошибся.       В приемной зале, прямо перед входом в сокровищницы, его встретили десятки незнакомых дракониц, принадлежащих разным семьям, судя по расцветке чешуи. Были среди них и молодые драконы.       Навстречу к замешкавшемуся в проходе Алиясу уже спешил Янгус. Осаны поблизости не наблюдалось, в то время как Эриб — средний брат, явно наслаждался компанией, щедро угощавшейся золотистым напитком и пробующей всевозможные закуски и угощения, от которых ломились снесенные драко подносы.       — Что происходит? — спросил Алияс, стоило Янгусу очутиться рядом.       — Невесты и женихи, — попытался шутливо произнести дракон, внимательно наблюдая за реакцией эльфа.       — Чьи? — Напряжение прошло по тонким чертам лица.       — Э-э… брата. Алияс уставился на черного в упор, требуя уточнений.       — Шайса.       Брови эльфа поползли вверх.       — Я что-то пропустил?       — Скорее уж они не пропустили, — Янгус встал рядом с зятем, чтобы держать в поле зрения пеструю компанию.       — Я тебя не очень понимаю.       — Все просто, Алияс. Шайс никогда не жаловался на отсутствие внимания, а уж после того, что вы устроили вчера, ему это и вовсе не грозит.       — Что значит, устроили? Янгус, я ничего не понимаю, — сдерживаясь, чтобы не нагрубить молодому дракону, выговорил Алияс, пока кулаки его сжимались помимо воли.       — Шайс победил, разве нет? — растолковывая очевидные истины, начал тот. — К тому же, не знаю, как ему это удалось, но его размеры просто впечатляют. Сейчас он превосходит массой любого известного мне дракона. Да и ты внес свою лепту, — продолжил он после паузы, во время которой кивнул гостям, пившим за здоровье черного клана. — То, с какой легкостью ты отвратил поток лавы, да еще воспользовался силой ветра, не осталось без внимания. Ведь это интуитивная магия, так?       Теперь пришла пора Янгуса впериться в лицо рядом.       Алияс и сам был не прочь знать, так ли это. Другого объяснения не находилось и пришлось молча скрипеть зубами, считая претенденток в жены новому владыке.       — Вы оба произвели впечатление. Обладая такой силой можно не надеяться, что от вас отстанут, пока, по крайней мере, вы не обзаведетесь еще парой младших жен, которые, возможно, объединив усилия, сумеют погасить пыл остальных кандидатов.       — То есть, ты предлагаешь выбирать?        Алияс не верил ушам.       Разве не он говорил о том, что для однополых пар не все потеряно? Разве не он подбросил в голову такую искушающую мечту о потомстве?       — Нет. Я всего лишь предлагаю тебе собраться и подойти к ним наконец.       Многочисленные гости продолжали стрелять глазами все настойчивее, будто вынуждая Алияса вступить в диалог вне зависимости от его желаний. «Что ж, они этого хотят — они это получат», — светлый был совсем не в духе, чтобы позволять наглым чешуйчатым вторгаться в свое личное пространство.       — Рад приветствовать вас под сводами нашего дома, — громко обратился Алияс к присутствующим, встав так, чтобы его видели все. Драконы заметно оживились, обратив свой взор к интересному, с недавних пор, светлому. — Я несказанно расстроен, что мой муж не может порадовать нас своим присутствием.       В зале раздалось хмыки сочувственного понимания.       — И как его супруг, я не смею лишать уважаемых гостей его сиятельнейшего общества. Когда он соблаговолит принять посетителей, — светлый взял паузу, обводя настырных вторженцев холодным взглядом, — я, не медля, дам вам знать. А пока прошу простить меня за то, что приходится прощаться с вами так скоро.       Алияс испытывающе уставился на дракониц, ожидая, пока смысл сказанного наконец достигнет их сознания. По мере того, как ярость и гнев зажигались в глазах напротив, эльф все острее понимал, сколько врагов нажил себе менее чем за минуту. Но сейчас его это абсолютно не волновало. Он был зол, очень зол.       На Шайса, снова оставившего его в одиночестве. На Янгуса, от слов которого отдавало привкусом предательства. На Эриба, вальяжно устроившегося среди цветника ящериц. На Осану, и вовсе где-то отсутствующую. На самого себя, не имевшего действительно убедительного довода, чтобы раз и навсегда выставить непрошенных гостей.       Створки парадных ворот за спинами растворились от сильного порыва ветра.       Медленно, один за одним, драконы и драконицы поднимались со своих мест, отставляли бокалы, небрежным жестом оправляли наряды и удалялись, не забыв ужалить взглядом «радушного» хозяина.       Стоило исчезнуть последнему, как Эриб с яростью подлетел к эльфу.       — Ты спятил! — он попытался схватить того за грудки, но был вовремя остановлен младшим братом. — Ты хоть понимаешь, что в твоем положении пришлого ты сам только что подписал негласную немилость среди всех уважаемых кланов Нагорья, а значит, среди абсолютно всех!       Алияс молчал.       — Ты эльф и мужчина! Рано или поздно тебе придется принять в семью кого-то из них, и поверь, память у них длинная. Они станут рвать твою жизнь в клочья, — никак не унимался Эриб, брызжа слюной и размахивая указательным пальцем поверх плеча брата. — Впрочем, ты сам во всем виноват. Как и Шайс, — мстительно изрек он и, вдохнув глубже, отступил. — Желаю вам долгого и счастливого супружества!       От язвительных слов дракона внутри все леденело, но Алиясу хватило выдержки, чтобы не опуститься до перебранки, в которой он изначально бы проигрывал по всем позициям.       Эриб, скорее всего, как ни печально это было признавать, был прав. Но это ни в коей мере не внушало Алиясу и толику любви к выставленным драконам — пока он сам во всем не разберётся, ни один ящер не посмеет лечь в их с Шайсом постель.

***

      Второй день казался более спокойным ровно до той секунды, пока в библиотеку, где Алияс по привычке пытался вернуть душевное равновесие и абстрагироваться от суеты, не влетел Майли.       — Господин, господин Алияс! — мальчишка трясся. — Там господин Лорин. Он пьян и зол. Ищет Хару. Я не мог не сказать ему, где он.       Эльф уже поднимался из кресла, понимая, что спокойствие в этом доме его тщательно избегает.       Портной явился вчера, как и было условлено. Алияс его не видел, удовольствовавшись новостями Янгуса о том, что два дня он проведёт у них в гостевых комнатах, а на третий займется гардеробом. Это было к лучшему: расположение духа отнюдь не способствовало общению с кем бы то ни было.       Что могло понадобиться другу Шайса от драко, Алияс не имел понятия. Не пришел же он разбираться из-за срочного наряда?       — Где они? — Хару в западной ванной, — лепетал Майли, торопясь за Алиясом. — Господину Лорину я сказал, что он в ванной и тот не спросил, где именно. Думаю, ему потребуется время, чтобы отыскать помещение для гостей. Оно на самом нижнем уровне.       Именно туда со всех ног спешил Алияс. Выпившего Лорина он уже имел честь лицезреть и теперь боялся, что мальчишке сильно достанется из-за его с Янгусом выходки.       Полные теней и звуков переходы, показались Алиясу бесконечными, когда он наконец увидел вдали брезжащий свет. Все было тихо, и это позволяло надеяться, что им все же удалось достичь цели раньше рассерженного дракона.       Возникнув в проеме пещеры, откуда прекрасно просматривалась вся терма, Алияс застыл.       Коротко остриженные темные волосы драко не дотягивались даже до лопаток, открывая взору белоснежную тонкую спину. Хару не слышал, как в купальне возник посторонний, и продолжал омовение, позволяя Алиясу разглядывать свой Огненный цветок во всех подробностях.       В том, что цветок был оставлен драконом, Алияс не сомневался. Почти такой же цвел на его собственной спине.