Репетитор-киллер Ярило!

      5. Пятница       А на пятый день, да во пятницу, тёща милая в гости к зятюшке шла визит нанести да ответныя. Тёща всю родню и друзей своих в гости к зятюшке приводила-то, зять их потчевал, зять их угощал, так и пятница проходила вот.       — А вот и тёща пожаловала, встречайте, — молвил Бальтазар, в дом Надежды да постучавшися, да сквозь щелочку внутрь протиснувшись. Как ни сдерживал дверь свет наш Шурочка, как замочком он не сучил в сердцах, да куда уж там ему прятаться, от шамана-то востроглазого?       -Б…б...бальтазар, какой сюрприз! — Шура вымолвил, улыбнувшися, да немного вот лишь натянуто. Видно был визит ему радостен, что не выразить да словами-то.       — А я не один к тебе в гости пришёл. Я, как положено, с семьёй да друзьями! — Бальтазар ему сладко ответствовал да друзей своих в дом он да запускал: вот Алёнушка поклонилася, МММ зашла, ножкой топнула, каблучком она да прищёлкнула, Клык оскалился — улыбнулся так, а Штрихкод вздохнул, да и промолчал.       Собралися тут Шуры Витязи, да достали вмиг все оружия, да шамана выгнать задумали. Увидала то мама Наденька, да к столу позвала всех скорёшенько, Бальтазара вмиг так уважила, всю семью его и друзей его, накормила их, напоила их (Шуры Витязи злились долго, но с мамой Надею спорить толку нет). Как пичужечка ест Алёнушка, по кусочечку, по глоточечку. Только вкусное МММ берёт, что по качеству ей понравится. Ну, а Клык пожрал всё, что увидел он, и салатики, и закусочки, в одиночку он целый торт забрал, да ни с кем делиться не захотел.       Разомлел шаман, подобрел шаман, а и Шуре он речь да сказал тогда:       — Ну ладно, Полевский, считай, это мы за гостеприимство зачли. Теперь пошли прыгать через костёр, потому что тёщу я тебе, пожалуй, простил, а вот Алёнушку — нет.       Испугался тут бедный Шурочка, не хочу костров бальтазаровых, так подумал он и попятился.       Только тут Мстислав вперёд выступил.       — Никаких костров на жилой территории, — молвил холодно наш Мстиславушка, — сперва надо согласовать мероприятия с ДК, то есть со мной, и озаботиться пожарной безопасностью.       А и долго всё согласовывать! И подрались бы Бальтазарушка наш со славным да со Мстиславушкой. Но пришёл тут наш свет-Ярилушка, и всбледнул с лица умный Шурочка, ибо знал хорошо он Ярилушку…       — Будут вам костры, — обещал им всем свет-Ярилушка, да ладошки-то потираючи, — Бальтазар, жги! Но не здесь. Мне здесь ещё жить. Сейчас все вместе к ДК пойдем, там под чутким руководством Мстислава и будем зажигать. По всем правилам пожарной безопасности, конечно.       И пошли тогда все в ДК гурьбой, чтоб оформити все бумажечки да найти по ТБ для Мстиславушки красный огнетушитель да праздничный.       — Без него не разрешу, — строго-настрого запретил Мстислав, да с угрозою, да нахмурившись. — А то мало ли… ДК мне спалите…       Да искомое не найти никак, ибо спрятал его верный Толенька по приказу да от начальства-то, чтоб не жечь костров подле здания. Только коль Бальтазар да решил шалить, он найдет всегда всё, что надобно, покамлает немного с дороженьки, духов спросит, грибочков отведает… в общем, быть же, быть нашему праздничку, развесёлому да разгульному!       Разошёлся шаман да с лучиною, да и с факелом, да костры зажёг, так что сам да Мстислав побледнел слегка да ушёл в ДК быстренько искать второй-то баллон с пеной славною, с пеной славною, негорючею. А шаману-то и раздолие: раз Мстислав ушёл — можно праздновать! Как взметнулся огонь в сине небушко, окружил кольцом славных Витязей…       — Бальтазар, ну и кто с дуба рухнул?! — оценили потеху все Витязи, Бальтазарушке в пояс да кланяясь да швыряясь снежками так весело, как бы в знак своего одобрения.       — Не, я просто вам задачу облегчил. Теперь можно прыгать в любую сторону — не промахнётесь! — молвил весело Бальтазарушка, свою мудрость да демонстрируя.       — Ярило, это ни в какие рамки!.. — попытался воззвать храбрый Шурочка да к учителю, что хитрее был да остался он за кольцом огня, на своих подопечных да глядючи.       — Ничего, ничего. Это древняя забава, ещё сам Мишка Князь так развлекался. Ну, Долгоходов, ведь можешь, когда хочешь.       Долго Витязи упиралися, не могли решить, кто ж достоин-то первым прыгати, да и с огоньком. И конечно же, дружно выбрали босса славного да любимого.       В общем, шла та потеха весёлая, но пришёл Мстислав к Бальтазарушке, окатил его пеной химической, чтоб и сам не сгорел и костёр гасил. А потом остальных побрызгал он, в целях важных, профилактических. Чтобы впредь всем им было совестно Бальтазара этого слушаться.       Вот так весело шла и пятница, пролетала вдруг незаметненько, вечерками да тёщи прозванная.       6. Суббота       Ой да во субботу, да на день шестой, зазывала гостей да невестушка, всех родных по мужу, а особливо всё сестру его, да золовушку. Коли замужем та золовушка, все подружки замужние собиралися, коли мужа нет пока, девки в гости хаживали…       — Я уже запутался, кто кому где, — закручинился храбрый Шурочка да порвал он дерево странное, да фамильное, где писал сидел, кто невестка ему, кто тёщенька.       — И что делать? — верный Лешенька тут же нахмурился, омрачилось чело его думою.       — Не знаешь, что делать — иди к маме Наде на блины, — философски изрёк мудрый Ванечка, мудрый, что таить, но и наглый же!       — Идея хорошая, но не сегодня, — подал голос тут свет Ярилушка, что из мудрости да из опыта прихватил блинков да с собой уже. — Вы кое-что забыли сделать в понедельник, так что срочно будете делать сейчас.       — Это что же? — вопросил Шура наш с подозрением, ибо знал он идеи Ярилушки.       — Чучело вы ещё не сделали! Сжигать-то что будете?       — Ну… — протянул Мстислав да мечтательно, взором ясным пронзая да Зарика.       — Мне не нравится, как он на меня смотрит! Меня нельзя жечь! Я представитель малых народностей, меня беречь надо! — воспылал шаман гневом праведным, пригрозил Мстиславу да бубном он. — Лучше я вам особый травяной сбор дам. Давайте его сожжём!       — Долгоходов, давай, ты с духами один общаться будешь? — молвил, словно отрезал, Ярилушка, погрозивши шаману да пальчиком. — А нам Масленицу провожать ещё, желательно, на свежую голову. В общем, ноги в руки — и работать! А то будете жребий тянуть, кто чучело.       Ой и стали да храбрые витязи делать чучела со старанием, с прилежанием да с охотою (или без неё, но кто спросит-то?).       Долго ли, коротко ли…       — Бальтазар, ты совсем спятил?! А если Мстислав увидит? — испугался наш Шура, увидивши, что творит Бальтазар да с соломою. А творил Бальтазар пуще прежнего, не чета тому, что в Перстней Раздор, да с душою, да с огонёчком-то…       — А что? Это чучело.       — Но твое чучело похоже на… — огляделся свет Шура, поёжился, нет ли где его Витязя хмурого, но ушёл свет Мстислав да в родной ДК, чтоб дела порешать да насущные.       — Да, на Славика! — с умилением молвил шаманушка, поправляя солому да сенушко. — Он нам предоставил территорию перед ДК, так давайте увековечим его в… в сене!       — Мы же сожжём это чучело завтра!       — Изверги, ничего не понимаете в искусстве.       — А это что за фигня? — указал верный Лёша на чучело, что держало в «руках» чудо чудное, диво дивное, да заморское.       — Не знаю, в подвале ДК нашёл с биркой «тонфа». Они всё равно никому не нужны, так пусть послужат благому делу! — Бальтазар да с улыбкою сладкою затянул да платочек на чучеле.       — Так.       — Мстислав, это не то, о чём ты подумал! — закричал во испуге да Шурочка, задрожав аки листик осиновый, потому как наш грозный Мстиславушка, посвященье себе увидавши, грозны брови сварливо нахмурил-то.       — Славик, это то, о чем ты подумал! — сдал малину тут наш Бальтазарушка. — Но придраться тебе все равно не к чему! Чучело по плану мероприятий нужно? Нужно. Чучело делается? Делается.       Раз была эта логика правильной, лишь сощурил глаза наш Мстиславушка, да и новое делати чучело в одиночку он начал да справненько. Да и было то новое чучело на шамана немного похожее… Не немного, а очень похожее…       — Ты где у меня такие волосы видел? А глаза? Да разве у меня такие глаза? — возмущенно вскричал Бальтазарушка, посмотрев на поделку мстиславову.       — А по-моему, очень похоже, — прошептал Шура, глядя на чучело.       А и правда, похоже-то вышло, ведь в детстве точно ходил наш Мстиславушка да в кружок кройки и рукоделия, да в кружок очумелых ох рученек, и в другие кружочки он хаживал, а о всех уж теперь не упомнити…       — Эх, молодежь! — сокрушаясь, сказал свет-Ярилушко. — Ничего-то вы не умеете делать. Вот как надо!       А и сделал он чучело новое, больше Зарика, больше и Славика, а красивое чучело вышло-то, только вот на кого же похожее?..       — А это разве не дворник наш, Петрович? — так спросил Ваня, да присмотревшися.              — Точно-точно! — опознал это чучело Лешенька, — Петрович! Это тот, который шаурму все время заказывает! Но почему чучело — именно он?       — Да так… — тихо молвил тут свет наш Ярилушко, по-недоброму очень прищурившись. — Да просто так…       А и вышло в итоге три чучела, так что план наши добры да Витязи перевыполнили с размахом вот. Хорошо завтра этим да чучелам запылать — да до самого небушка…       — И чтоб не как с кострами! — так напомнил всем грозный Мстиславушка и до завтра забрал эти чучела, да в ДК их попрятал, конечно же, чтоб без Мстюшиного одобрения не поджег их никто до срока-то.       А пока наши юноши мучались, красны девицы к маменьке Наденьке, а и в гости все-таки хаживали, с чаем-кофием да посиделочки задушевные ой устраивали. И у мамы у Нади хозяйственной все учились блины печь хорошие, ой да тесто месить да пышное, пироги запекать румяные.       Так шестой день к концу приблизился, развеселая наша субботушка, что золовкиными посиделками да у нас да в народе кличется.       7. Воскресение       А в последний день, в воскресение, все прощения да испрашивали, все гуляли и веселилися, поминали родных да близких всех, а в конце провожали да зимушку, поджигая да чучело славное…       Как в последний день светлой да Масленицы собрались у ДК наши Витязи, с ними все их друзья закадычные, с ними девицы сёстры-подруженьки, и Ярилушка тоже, конечно же. Вот поставили три они чучела, обложили дровами-поленцами, под шумок расплескали бензинчика — чтобы только Мстислав не заметивши — да горящую спичечку бросили.       Тут взметнулось высокое пламюшко, загорелись соломенны чучела…       — Хорошо горят, — молвил слово тут наш Бальтазарушка, — вдохновенно, я бы сказал. Мстислав, а твое чучело горит лучше всего, честное слово!       Ничего не ответил Мстиславушка, он в глазах да с великою радостью наслаждался, глядючи на пламюшко, как горит бальтазарово чучело… как сушил он его, как смолил он его, чтобы только горело да славненько, согревало да Славику душеньку…       Шуре тоже тут сделалось радостно, что горят только эти три чучела: и ДК не горит, и не дом его, и не Шурочка сам, что отрадно ведь… Но чем дольше горели те чучела, тем страннее себя Шура чувствовал. На душе ведь все лучше и радостней, и как будто взлетит в небо он сейчас…       — Запах такой… знакомый, — растерялся немного свет Ванечка, почесал да в затылке легонечко.       — В детстве мама мне заваривала грудной сбор, — подал голос тут даже Мстиславушка, с подозрением тоже принюхавшись. — Только тут ещё всего много…       — И как ингалятор! — тоже лепту внёс Витязь да Солнышка, вспомнив очередь да в поликлинике.       — Баль-та-зар! — рявкнул тут свет Ярилушко в ярости. — Чую, твоим духом тут попахивает!       — И ничего не моим, — отвечал так ему Бальтазарушка, — а сибирским. Сибирскими травками, то есть. Я подшил немного в чучело Мстислава. Вы не переживайте, это хорошие травки, ооооочень хорошие…       И хотел расспросить еще Шурочка, что за травки горели да в чучеле, только ветер подул в его сторону, только дымом вся площадь укуталась, а потом встретил тьму бедный Шурочка…       …и очнулся он в месте знакоменьком, небесами, наверно, зовущимся. И увидел там Шурочка Князюшку, Князя светлого Мишку, конечно же, главаря ой Жемчужины первого…       — Вот тебе и Масленица, — ошарашенно молвил наш Шурочка, — до призраков докурились…       Рассмеялся тут Княже превесело, да сказал он такую речь Шурочке:       — Здравствуй, потомок мой! Давно не виделись! Скучал? А я, по случаю, хочу тебя поближе кое с кем познакомить…       А и вышли тут главы Жемчужины: от второго — и аж до восьмого здесь. До восьмой, если молвить по правде-то…       — Вот, Шура, смотри и запоминай. Краткий курс истории — специально для тебя! Между прочим, не всем везет на живые — я образно, не бойся! — примеры. Я, стало быть, первый главарь Жемчужины, Михаил Фёдорович Романов по прозвищу Мишка Князь. Но со мной ты уже знаком. Далее стоит Второй главарь, он у нас Иван по прозвищу Грозный. О нем ты тоже уже слышал, когда из врага твоего Димитрия… Димона дурь выколачивал. А вот и Третий главарь, Терентий по кличке Трицератопс. Челюсть, Шура, подбери, пожалуйста, это невежливо, впереди еще пять человек. Четвертый главарь: Кондрат по прозвищу… Шура, если ты не прекратишь улыбаться, он тебя побьет, а я буду морально его поддерживать. Тебя тоже, но сам подумай, кому из вас двоих будет легче. Кондрат по прозвищу Бэррримор. Дальше у нас Пятый главарь. Потом Шестой главарь по имени Силантий Сибиряк. Дальше… Что? Ты спрашиваешь, почему я не представил тебе Пятого? Да брось, Шура, тут все свои, ты можешь звать его просто Пятый. Да, Шура, все его так зовут. Что, а ты не можешь? Ну ладно. Его зовут Осо… Осовав… овасов… сейчас, погоди секундочку, вдохну поглубже, Осоавиахим Марэнленстович. Шура, не надо на меня так смотреть, я тут не при чем. Ты в Советском Союзе не жил, так что тебе не понять. В общем, поучишь его имя на досуге, между прочим, когда примешь пост главы Жемчужины, тебе придется произнести имена всех главарей. Дальше у нас Седьмой, Феофан по прозвищу Гангстер. Что значит — единственное нормальное прозвище? Тссс! Тебя же Оленька услышит! Ааа… Оленька… не заметил… То есть, конечно, прости, Ольга, Ольга, тебе послышалось! Шура, это Ольга по прозвищу Княгиня, мама нашего старика Тимофея. Ручку ей поцелуй. А лучше — ножку. А лучше сразу на колени бухайся… Что ты спрашиваешь? Спрашиваешь, что здесь Девятый делает, если он еще не помер? Ну, не один же ты Масленицу весело справляешь!..       Ой не знает, что даже и вымолвить храбрый Витязь наш, Шура Евгеньевич — коли прозвища так всем даются, лучше вовсе не делаться мафией…       — Шур, ну что ты стоишь, как неродной? Иди к нам! — молвил дед Тимофей да с улыбкою, а Кондрат, взяв оружие грозное (ложку, что хохломою расписана), на блинки да сметанку раскладывал.       — Да мне, это… домой бы… — засмущался стеснительный Шурочка, больно много преступности грозной-то, не простой, а разлива московского…       — Да успеешь! — засмеялся его предок славный, что скучал по потомку забавному. — Уважь стариков, чай, свидимся еще…       А тем временем Витязи славные, надышавшись парами волшебными, тоже кое-кого да увидели… А очнувшись, разборки устроили…       — Блин!       — Хорошо тебе. А мне эти блины вот уже где! — буркнул свет Бальтазар, да по горлышку проведя да ребром да ладошеньки. — Кажется, я перестарался. Это не те духи!       — Это кого я видел-то? Яяяять! — вскрикнул Лёха, вскочивши да на ноги, но отправился тут же обратненько, ослепленный красой да сестрицыной, что склонилась над братом взволнованно.       — Ты не ругайся. Но я, в принципе, солидарен. Ой, богата была Жемчужина на всяких престидижитаторов. А шаман я у вас один, меня беречь надо.       — Сбережем. Заспиртуем и сбережем, — так ответ держал свет наш Мстиславушка, пребывая да тоже в раздумиях. А и времечко близилось к вечеру, догорали остатки соломенны, все довольны были да веселы после травки шамана-то ушлого.       — Хорошо горят, — молвил тут свет Ярилушка ласково и кивнул Шурочке недобитому. — Шур, ты, это… прости меня, если что.       — Э? Ярило, ты угарного газа надышался? — испугался тотчас шеф Жемчужины, заподозрив Ярилу в безумии.       — Дурак ты, Шура. Сегодня же Прощеное воскресенье, так что извини, но даже не думай, что что-то изменится.       — Аа. Да нет, я и не думал. И ты меня прости, Ярило.       — Бог простит, и я прощу. Кстати, с понедельника начинаем новый, усиленный курс тренировок.       — Нееет…       — Слав… Слава…       Ничего не ответствовал Витязь Туч, на костер догорающий глядючи грозным взором своим соколиным-то. Повздыхал Бальтазар, покручинился, только надобно дело доделати.       — Ну, Славик… ты прости меня, а? Мы ведь даже ДК не спалили…       — Бог простит. А если б спалили, то простил бы лично и прямо сегодня.       — Да ладно тебе! Так, я жду. Жду, когда ты тоже это скажешь!       — Прости меня, Долгоходов.       — Ура!       — Прости, что не толкнул тебя в этот костер и помешал воссоединению с духами.       — Зараза.       — Лёха, Костик! Сегодня же Прощеное воскресенье! Простите меня! — так воскликнул да Ванечка славный наш, затушивши костер да ведром воды. Тронут был Константин до глубин души, чуть на слезы скупые не прошибло его.       — И меня простите! Ребята, если я вам сделал что… если сказал…       — Придурки вы, — так вздохнул Алексей да убрал ведро. — Простите, конечно, но вы придурки.       Так закончилась эта неделюшка, воскресением, днем зело радостным, что промеж людей кличется «проводы».