Я/ты/мы

В общем так, дорогие читатели! Если и дальше вы будете молчать, не писать отзывы и не ставить оценок, то стимул к написанию продолжения просто пропадает. Серьезно, пока вы не станете поактивнее, я не буду писать проду. С уважением, Enya_A. *** В далеке слышались раскаты салютов, и темное небо освещалось цветными красками. На балконе было довольно холодно, поэтому я и Билл укутались в теплые клетчатые пледы. Мы сидели друг напротив друга и пили мартини с соком. В изящной, татуированной руке блондина тлела сигарета. — Это Элли не знает меры. Она упала, когда шла в туалет. — Я знаю, — вздохнул он, — Том уже уложил ее спать. Она и двух слов связать не может. Я уже жалею, что познакомил их. — Да? И почему? — удивилась я. — Не такая ему девушка нужна. А получается, что только такие и попадаются. — Билл прижал коленки к себе и сделал глоток алкогольного напитка. — Такие уж обитают в ваших кругах, — пожала плечами я, — она обозвала меня кухаркой. Каулитц-младший на секунду замер с бокалом в руке и похлопал длинными ресницами. — Ева… Прости, прости ее. Я… Боже, как некрасиво. — Все в порядке, -ободряюще улыбнулась я, — ты не должен извиняться за девушку своего брата. — Просто… Я не понимаю таких людей, — он провёл рукой по взъерошенным белым волосам. — Тебе и не нужно их понимать. Настала непродолжительная пауза. Я сделала затяжку тонкой сигареты и сбросила пепел в пустую стеклянную пепельницу, которая стояла на столике рядом со мной. Я повернула голову и посмотрела в огромное панорамное окно. Прекрасно, когда такой завораживающий вид полностью заполняет помещение. Ночью Лос-Анджелес особенно красив. Миллионы, тысячи огней освещают курортный город, они манят, завораживают собой. Я была счастлива сидеть здесь. В этом городе. С этими людьми. — Все было очень вкусно, — наконец, нарушил тишину Билл, — особенно тот салат с ананасами. Он потрясающий. — Да ладно? — усмехнулась я, — терпеть не могу салат с ананасами. Но знаю, что другим он нравится. Нашу дружескую беседу нарушило тело, которое в буквальном смысле ввалилось на балкон. — Вот вы где, — голос Тома был довольно пьяным, пиджак он снял, рубашка выправилась из брюк, а темные пряди выбились из пучка. Брюнет плюхнулся на пол и тут же застонал от боли. — Моя задница, больно… — Ты напился, — равнодушно констатировал брат-близнец. — Ой, а ты как-будто бы не… — он перевёл взгляд с него на меня и прищурился. Потом опять посмотрел на Билла. Мы переглянулись в непонимании, — а-а-а. Я вам помешал, да? У вас тут любовь, знаете ли… — пьяный Каулитц попытался встать с пола, но тут же рухнул обратно. — Господи, что же ты несёшь, — блондин приложил руку ко лбу и покачал головой. — не позорься при гостях. — Ой, один Билл у нас такой хороший и правильный, смотрите-ка на него, прямо идеал. Ева, ты бы с ним тр*хнулась? — Заткнись уже! — прикрикнул Билл, от чего я дернулась. — Том, да что с тобой? Ты не был таким придурком, когда мы пили вдвоем, — я встала с кресла, намереваясь уйти. — Не утруждайся, — пробурчал он, кое-как поднимаясь с места, — уйду я. Приятного вечера, — наконец, когда он встал, он демонстративно поклонился нам и хлопнул дверью. — Иди спать! — крикнул блондин в след ему, на что тот показал средний палец, затем махнул рукой, и удалился. Я еще несколько секунд стояла и смотрела на Каулитца-младшего в непонимании. Тот лишь пожал плечами, мол, ну бывает. Возможно и бывает, но я видела Тома таким впервые. — Знаешь, наверное, я тоже пойду спать, чтобы он еще чего-нибудь не придумал. — Я понимаю, — вздохнул он, — спокойной ночи, Ева. Ты хороший собеседник. — Спасибо, — устало улыбнулась я, — могу сказать о тебе тоже самое. *** Я вошла в гостевую спальню, и тут же остановилась у двери. — Какого черта? Ты комнатой ошибся. — Это мой дом. Где хочу, там и лежу, — пробурчал Том лицом в подушку. — Замечательно. Незачем меня было звать в таком случае, — мне не нравился он таким пьяным и наглым, вся эта ситуация стала по-тихоньку раздражать. — А что, тебе плохо? — наконец, он поднялся и сел на край кровати, скрестив руки на груди. — по-моему, ты наконец нашла себе парня, в лице моего брата. — Господи! Опять ты за свое! Откуда это в твоей голове, — я прикрыла дверь, чтобы никто не услышал подобного бреда. — Потому что когда я зашел, бл*дь, вы мило п*здели. — А что, мне разговаривать уже ни с кем нельзя? — Ты хотела тр*хнуть моего брата. — Знаешь что, — я быстро побежала к нему и схватила за руку, пытаясь поднять с кровати, — иди спи со своей моделькой ненаглядной, вы как раз два сапога пара. — Как и ты с Биллом, — усмехнулся он, а я все так же настырно тянула его за запястье обеими руками. — Том, иди нах*й отсюда! — прикрикнула я, поражаясь собственной смелости. — иди спи к своей Элли, может, вместе прорыгаетесь от количества выпитого. В один миг он встал с кровати и резко перехватил обе руки в районе запястий. На секунду я увидела какое-то сумасшествие в его взгляде. Пальцы вцепились в мои руки мертвой хваткой. — Отпусти, мне больно, — я попыталась вырваться, ни от этого стало только больнее, — что за цирк, Каулитц? Хватит! — Нет, — его лицо вдруг оказалось близко с моим, от чего сердце забилось быстрее. Я почувствовала запах парфюма и алкоголя, который в ту же секунду свёл меня с ума. — Что ты хочешь от меня? — намного тише проговорила я, не отводя взгляда. — Ты не будешь тр*хаться с моим братом, понятно? Я закатила глаза и громко вздохнула. — Я и не собиралась. Успокойся. Том немного ослабил хватку, но все же не отпускал. — Я не могу понять, — набралась смелости я, — кого из нас двоих ты ревнуешь? — Это ты меня ревнуешь к Элли, — саркастическая улыбка расползлась по его лицу, от чего перехватило дыхание. Я попыталась восстановить мысли и переживания, и прикрыла глаза, чтобы не видеть его так близко. — Том, прошу тебя, хватит нести свой пьяный бред. Мы ведь друзья, помнишь? — я открыла глаза и увидела в его взгляде еле заметное тепло. Он успокаивался. Или трезвел. — Ладно, проехали. — он тут же отпустил мои руки, и я потёрла покрасневшую кожу. — Иди спать, прошу тебя. Я устала. — Нет, — уже спокойно отрезал он, плюхаясь на большую кровать. — Просто блеск! — негодовала я, —, а мне где прикажешь спать? Том молча прикрыл глаза и похлопал по пустому месту рядом с собой. — Отлично! — раздраженно процедила я и направилась к светильнику, чтобы потушить его, — спокойной ночи! Я легла на свободный край кровати, не переодеваясь. Еще несколько минут посмотрев в черный потолок, я прикрыла глаза и погрузилась в царство Морфия. *** Нежные тонкие пальцы осторожно касаются шеи, ключиц, ямочки между грудью. Мягкие прикосновения вызывали рой мурашек, из-за чего я издала приглушённый стон. Господи, не останавливайся, прошу тебя, прошу… — Черт! — я резко подскочила на месте и уставилась на Каулитца, — что ты делаешь? — Твои бусы, — шепотом сказал он, и его глаза сверкнули, — они могли задушить тебя. Я хотел их снять. — Ох, спасибо за заботу, — я щёлкнула маленьким замочком и осторожно положила их на прикроватную тумбочку. — Ева, — уже без издёвок сказал мое имя он, — через неделю я уезжаю в годовой тур. Мы не увидимся почти год. Я легла и повернула голову в его сторону. — Поэтому ты здесь? — Да. — Я тоже уезжаю послезавтра. В Голливуд. Возможно, мы вообще больше не увидимся. — Не нужно так говорить, — с горечью промолвил он, что удивило меня, — не думай, что я забуду тебя. — Забудешь, — грустно улыбнулась я, — сколько у тебя еще таких подруг будет… — Ни одной. Только ты. Я ценю тебя, правда. Я не могла ничего сказать. Волнение застряло в районе солнечного сплетения, сердце выскакивало из груди. Его было слышно. Я робко поддалась вперед, приподнявшись на локтях. Сильные руки притянули меня к себе, и я уткнулась в тёплую шею. Пряди волос щекотали мое лицо. Я осторожно погладила его ладонью по спине. — Том… — вопросительным тоном промолвила я. — Да, — отозвался он, перебирая пальцами мои волосы. — Ты мне не просто друг, — прошептала ему на ухо я и сразу почувствовала какое-то облегчение. Тонкие пальцы перестали трогать мои волосы. Он замер. Был слышно стук наших сердец. Я думала, что мне будет сложно признаться в этом. Признаться, в первую очередь, самой себе, а потом уже ему. Я долго отрицала это, я боролась с собой, но сейчас, когда я понимаю, что больше могу его никогда не увидеть, слова были сказаны сами собой. И я не жалела о них. — Ева, — почти невнятно прошептал он мне в шею. Теплые влажные губы коснулись моей щеки, уха, шеи. Мне казалось, что в комнате кончился воздух. Мне было нечем дышать. Нежные поцелуи обжигали кожу, мое дыхание становилось громче, как-будто бы я задыхалась. — Хватит, прекрати, умоляю… — я была бессильна. Я не могла ничего сделать, мне будто парализовало. Поцелуи закончились, руки высвободили меня из объятий. Я открыла глаза и посмотрела на Тома, который резко поднялся с кровати и как-будто опешил. Я открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать. Но я не смогла. И он тоже. … Он ушел. *** На утро болела голова. Я подошла к зеркалу и провела пальцами по шее, пытаясь вспомнить прикосновения мокрых губ. На столике стояла маленькая коробочка, а рядом с ней лежала открытка. Я открыла ее. «С Новым годом. Том». В коробочке лежали красивые длинные серьги, усыпанные мелкими блестящими бриллиантами и синими сапфирами. Я приоткрыла рот от удивления, и руки предательски затряслись, когда я взяла этот хрупкий, красивый подарок. Мне никто никогда не дарил бриллианты. Слезы сами закапали крупными каплями, словно начинающийся дождь. Что-то подсказывало мне, что эти серьги — все, что осталось мне от Тома.