***
Учительская, на первый взгляд напоминавшая больше какой-то старый зал в доме знатного барина, собрала весь педагогический коллектив в своих стенах. На чёрном кожаном кресле сидел директор школы — Поляков Виктор Николаевич. Мужчина был как никогда серьёзен, ведь на повестке дня стоял очень важный вопрос: жизнь детей. Все прекрасно понимали это, поэтому атмосфера в кабинете стояла неблагоприятная, воздух пропитан напряжением и презрением. — Не буду ходить вокруг да около, все и так понимают серьёзность ситуации. Почти все ученики заражены, осталось всего тридцать здоровых детей, антидота всем не хватит даже на неделю. Необходимо срочно увеличить рабочую силу и без перерывов разгребать завалы, — голос Полякова дрожал, однако мужчина пытался придать спокойствие своему тону. — Что? Куда ещё больше? Мне необходим отдых, — Уваров как всегда был спокоен, никаких эмоций, никакой жалости к окружающим. Лишь ехидная улыбка, пробивающаяся сквозь каменную гримасу. Ни в коем случае никого не подпустить к вакцине. Никогда. Виктор еле успел схватить Павла, чтобы тот не разорвал в клочья коллегу. Всей школе порядком надоели уваровские грабли у всех под ногами. Все прекрасно знали, что за фрукт Вадим, но сейчас все в одной лодке, нужно держаться вместе. Именно этой теорией и руководствовался Поляков, когда взял правую руку Вульфа в бригаду. Круглосуточная пропаганда Елены, что все люди оступаются и нельзя ставить на них клеймо, усилила веру в порядочность Уварова. — Нужно срочно привлекать старшие классы, думаю, пока ограничимся с девятого по одиннадцатый, — директор пропустил мимо ушей выходку физрука, потому что понимал, к чему тот ведет. Отличный повод раздробить весь состав и бросить поиск вакцины, именно этого и добивается Вадим. — А если не согласятся? — робко спросила Крылова. — У них есть выбор?1
2 сентября 2015 г. в 17:35
Дождь барабанит по гулким крышам вот уже пятый час подряд, лишая возможности малышам порезвиться в школьном лесу и вдохнуть полной грудью тот самый чистый весенний воздух. Аромат свежести и свободы, надежды и веры в скорейшее потепление. Вот уже почки распустились на деревьях, однако недельный мороз хладнокровно разбил мечты о тёплой весне.
Её совершенно не волнует проливной дождь, сопровождающийся сильным ураганом. В данной ситуации такая погода как некстати является шкалой состояния души. Бредя по скользкой земле, она то и дело поднимает взгляд в небеса, надеясь там найти ответы на свои вопросы. Изредка взмывала руки вверх, так по-детски ловила ладошками капельки тёплого дождика. Необходимая мера для отвлечения от дурных мыслей. В который раз не помогло.
Каждый шаг даётся ей непросто, требуется приложить всё больше усилия. Каждое движение приносит ей смертельную боль. Не физическую, нет, это намного хуже. Рубцы на сердце отныне никогда не затянутся, душа, раздавленная под гнётом лживых фраз и эмоций, навеки останется закрытой для всех. Эта смертельная боль стала для неё привычной, она уже не сумеет жить иначе.
Вот тот самый колодец, где они первый раз поцеловались. Только сейчас она понимает, что ради этого оленя бросила заботливого, верного, любящего парня. А вот пруд, место, куда они сбегали каждый раз, чтобы уединиться и насладиться друг другом. Ей сейчас хотелось только одного: сесть на лавочку, прижаться к любимому и крепко-крепко зажмуриться, чтобы весь последний год куда-то испарился.
Какая-то невиданная сила понесла её на то самое места, в лесной чаще неподалёку от пруда. Не дойдя метров двести до пункта назначения, она резко оступилась, и режущая боль вновь пронзила всё тело. Он сидел там и крепко прижимал к себе девушку, только совсем не ту.
Пробираясь сквозь лесную чащу, она вмиг спотыкается и падает на холодную землю. Не подавая никаких признаков жизни, Старкова мечтает навсегда уснуть вечным сном здесь, в пустом лесу, чтобы её никто и никогда не нашел. Кое-как перевернувшись на спину, девушка вновь уставилась на свои запястья: свежие порезы, обрамленные сгустками запекшейся крови. Если бы не Вика, порезы были бы ещё чаще, ещё глубже. Даша проклинала подругу за такую помощь.
Шатенка судорожно оглядывалась по сторонам, повсюду ища оправдания своим поступкам, лживости и лицемерия Андрея и Жени. Слёз уже нет, всё давно выплакано. Сейчас хочется кричать, что есть мочи, чтобы все почувствовали её боль, её страдание. Она твёрдо решила — месть. Только кому и когда пока неизвестно.