Охота на призрака

Прозрачно-голубой небосвод, к вечеру затянуло серыми грифельными тучами, повисшими над городом, словно отяжелевшее покрывало. Я не отводил взгляда от проносившегося мимо пейзажа, невероятно сказочного в неярком свете уличных фонарей. Не покидавшее меня всю дорогу до города сковывающее ощущение опустошенности лишь слегка отступило, освобождая место полной и безоговорочной капитуляции моего собственного сердца. В машине стояла тягостная тишина, нарушаемая лишь тихим мурлыканьем Селин Дион из включенного радио и шуршанием куртки Скотта, когда он время от времени заглядывал через спинку переднего сидения, пытаясь поймать мой взгляд или взгляд Ньюта. Но блондин молчал и так же неотрывно, как и я, следил за раскрывающимся перед ним, подобно ночному цветку, городом, игнорируя нарастающее в машине напряжение. По приезду в академию нам еще предстояло поговорить, и, как бы я не старался не думать об этом, в голову по-прежнему лезла одна и та же пугающая мысль. Мне придется оттолкнуть от себя Ньюта. Сделать это по своей воле и больше никогда не пытаться даже завести с ним дружбу, а что уж говорить о чем-то большем. Иначе было никак. Либо он, либо Скотт. И что бы я не испытывал к Ньюту, защита тайны, нашей общей со Скоттом тайны, должна была оставаться на первом месте. В конце-концов, что такое разбитое сердце по сравнению с возможной угрозой здоровью, а возможно и жизни лучшего друга? Кулон семейства Арджентов неприятно оттягивал потайной карман куртки. Ньют ничего не подозревал, я видел это по его неестественно прямой спине и побелевшим костяшкам пальцев, слишком сильно сжимающим лямку сумки. И каждый раз, бросая на него взгляд, мне становилось тошно от самого себя. Лучше бы мне никогда не встречать этого человека, не приезжать в академию, не портить жизнь ни себе, ни кому-либо еще. По крайней мере, так Скотт был бы в безопасности, а Ньюту не пришлось бы в очередной раз страдать из-за моих к нему глупых чувств. - Приехали, ребята! – вернул нас к реальности водитель такси. Я машинально дернулся и, случайно коснувшись руки рядом сидящего, словно наяву услышал стук чужого сердца, такой же быстрый, как и мелькавший до это пейзаж за окном. - Пойдем? – как-то странно и абсолютно безжизненно осведомился Ньют, и, не дожидаясь моего ответа, вылез из машины. На улице стоял легкий, но шипастый морозец. Снег продолжал идти, окутывая город в туманную загадочную пелену, и я, ступая по знакомой, вымощенной гравием, дорожке, подумал, что этот вечер был бы особенно романтичным, если бы на душе не было столь погано, как было сейчас у меня. В комнате от нашего долгого отсутствия было совсем холодно. Оставив возле самого входа багаж, я едва улыбнулся Скотту, и, увидев его сочувствующую улыбку в ответ, закрыл за собой дверь. Теперь предстояло самое сложное – поговорить с Ньютом. И от ожидания этого разговора меня бросало в ледяную дрожь. - А теперь тебе лучше сказать, в чем дело, иначе я за себя не ручаюсь! – комната Ньюта по-прежнему выглядела безликой и необжитой. Парень недовольно покосился на убранную кровать и швырнул дорожную сумку на пол, в ожидании уставившись на меня. - Только не говори, что все нормально, потому что я вижу – это не так, – раздраженно выпалил он, складывая на груди руки. - Ну, давай же, будь честен! Теперь я тебе не нужен, да? Папа запретил встречаться с плохим мальчиком по имени Ньют? Его слова жалят не хуже чем тысячи вонзенных в оголенные нервы игл. И я только сейчас осознаю, что за все время, проведенное нами вместе, я ни разу не сказал, какие чувства на самом деле испытываю к нему. Что эти чувства разрывают меня, душат, но делают счастливым, слишком счастливым для одного единственного человека. Может быть, я влюблен в него? Может ли человек любить настолько, что весь его мир взрывается от одной лишь улыбки, взгляда, звука голоса? Наверное, нет. Но, тогда что же это? Неужели я обезумел? И сейчас свожу с ума и Ньюта. - Да, папа не одобрил наши отношения – хватаясь за спасительную соломинку, брошенную самим же парнем, говорю я. – К тому же, все действительно зашло слишком далеко. Слова льются из меня подобно лаве из извергающегося вулкана, а я при этом чувствую лишь разрывающееся на куски сердце и полную пустоту на душе. Хоть раз в жизни мне бы хотелось увидеть, как Ньют злится. Как лопается его хваленая стойкость, и он кричит, истерит, плачет. Делает хоть что-то, что сделал бы любой другой нормальный, живой человек. Но парень лишь горестно хмыкает, и, поворачиваясь ко мне спиной, произносит: - Ясно. А раньше ты говорил совсем по-другому… Ну да ладно. Раз так, можешь валить. Нам больше не о чем разговаривать. Он словно шел по наигранному за долгие годы сценарию дешевой мыльной оперы. От этого мне хотелось в голос засмеяться, но вышел лишь сдавленный вздох. Оказывается я еще более бездушный, чем сам Ньют. - Это еще не все! – я подхожу к нему и, ухватив за руку, разворачиваю его к себе. На худую бледную ладонь ложится кулон с серебренной цепочкой. Наследство Арджентов должно всегда оставаться в семье, что бы не случилось. - Охотники носят эту вещь на шее или на запястье. – Я сжал его ладонь, оставляя на обозрение лишь несколько звеньев цепочки. – Кулон считается оберегом. Его нельзя скрывать и носить в кармане. Ньют пораженно отступает на шаг, не сводя с меня испуганного взгляда невероятного цвета глаз. Кажется, впервые с момента нашего знакомства я вижу на его лице столько чувств: страх, непонимание, заинтересованность и злость. Все это перемешалось в нем, сплетаясь воедино, и становясь одним целым. - Откуда ты… - начал было он, но не смог договорить, громко сглотнул. - Я очень хорошо знал Элисон Арнджент – тоже немного отхожу, чтобы дать немного личного пространства и себе и Ньюту. – Про оборотней и охотников тоже рассказала она. Ньют раздраженно сверкает потемневшими от нахлынувших чувств глазами. - Кодекс не разрешает рассказывать обычным людям о таком, – говорит он сквозь зубы, но я вижу как его руки подрагивают, словно в унисон с моим телом. - Ей пришлось – вру я, так естественно, словно читаю маленькому ребенку сказку. Мне трудно и одновременно слишком больно, чтобы сознаться даже самому себе – то, что я делаю - очень плохо, даже для защиты своих друзей. Даже для защиты самого себя. – На моих глазах убили оборотня. Элисон и ее отец решили, что знать будет для меня безопаснее, чем оставаться в неведении. Он нервно трет вспотевшие ладони о свой любимый свитер приятного изумрудного цвета. Я вижу его тощие, как палочки, запястья, выглядывающие из под рукавов, и мне охота заплакать от всей никчемности сложившейся ситуации. Я вру человеку, которого люблю, для того, чтобы мой друг жил, в то время как этот человек с каждой минутой все больше меня ненавидит. - Еще кто-то знает об этом? – спрашивает Ньют, и я больше не слышу в его голосе тех ласковых, добрых ноток, что так радостно переливались в стенах моей комнаты этим утром. Теперь он звучит сухо, безэмоционально и до боли неправильно. - Нет, - ложь с горечью вырывается из моего горла. Я громко сглатываю, ощущая подступающие к глазам слезы. Только не здесь. Не сейчас. Не тогда когда он видит. - Вот и хорошо! – отзывается блондин, вскидывая на меня взгляд полный достоинства и неприкрытой враждебности. – И если ты хоть кому-то скажешь, клянусь, я всажу тебе в сердце стрелу еще раньше, чем ты успеешь что-то понять. Пульс громким стуком отдается в ушах, заглушая все посторонние звуки. Мне кажется, что я оглох, вот так просто, словно от скачка света внезапно вышибло пробки. - А теперь уходи – сквозь бессвязный шум, голос Ньюта просачивался еле слышным шепотом. – И больше не смей ко мне приближаться. Это было сравнимо выстрелу прямо промеж глаз. И если от настоящей пули смерть наступила бы мгновенно, то от его слов я ещё долго буду подавать признаки жизни. Мне было больно, мне было плохо, но самое худшее - Ньюту на все это было абсолютно плевать. Больше не давая себе времени на раздумья, я толкнул дверь, выходя наружу и надеясь, что теперь в эту комнату я никогда не вернусь.

***

- Стайлз? Черт возьми, Стайлз, открой глаза! Громкий шум от выпущенной кем-то пули заставил меня резко подскочить и удариться о крепкую опору для рук. Встряхнув головой, я с удивлением обнаружил рядом с собой выпучившего глаза Скотта и целый десяток, а то и два кадетов нервно покусывающих свои губы и посматривающих на меня, как на вконец спятившего типа. Оглянувшись по сторонам, я протер глаза и недоуменно уставился в черно-зеленые круги, выставленные на другом конце поля. Черт, кажется, я заснул прямо на стрельбищах! Как такое вообще возможно? - Объяснитесь, пожалуйста, кадет Стилински! – лейтенант Клэйтон материализовался буквально на глазах и будто бы совершенно из воздуха. Пару раз моргнув, я выдавил из себя самую обаятельную улыбку на которую был способен в таком состоянии и ненадолго задумался, прежде чем дать свой ответ. Но не успел я раскрыть и рта, как Скотт громко протараторил: - Сэр, кадет Стилински потерял сознание. Кажется, он плохо себя чувствует. Вот спасибо, друг! Ничего не скажешь. Классная отговорка. Лучше бы сразу предложил исключить из академии. Парочка ребят вежливо заулыбалась. Менее чувствительные зловеще захихикали. А я, кажется, впервые за все время моей не слишком-то долгой учебы в этом заведении почувствовал себя жалко и ничтожно. - Если кадет Стилински у нас кисейная барышня, то не стоило и поступать в полицейскую академию. – Под стать своим подопечным хмыкнул Клэйтон, обнажая зубы с неприятным желтоватым налетом. – Мы здесь не в солдатиков играем. От каждого, кто собирается стать полицейским, требуется мужество, сноровка и выносливость. Падать в обморок - удел девиц и беременных женщин. Вот теперь смеялись откровенно все. Разве что Скотт смотрел на меня с сочувствием и виной в темных, практически черных, глазах. Выпрямившись по струнке смирно, я быстрым движением поправил задравшуюся форменную футболку и, застыв, приложил руку к голове, отдавая честь. - Такого больше не повториться, сэр! – отрапортовал я, и Клэйтон, жадный до поклонения придурок, скомандовал «Вольно!». Дождавшись, когда оставшаяся часть кадетов разойдется, он более серьезно прибавил. – Стайлз, соберитесь в конце-то концов. В последнее время из вас будто кто-то все соки вытягивает. Я кивнул и, пронаблюдав, как лейтенант прошелся по всей шеренге, покрепче перехватил чудом не вывалившийся из рук пистолет. Клэйтон был прав. Уже второй месяц подряд со мной происходят эти из ряда вон выходящие вещи. Я отрубаюсь на каждом шагу при том, что сплю, как и положено, восемь часов в сутки, часто забываю, что говорил, и нередко застываю как вкопанный, как раз тогда, когда от меня требуется совершить какие-то определенные действия или продолжить разговор. Долгое время мне казалось, что дело в аддероле. Организм за долгое время мог привыкнуть к таблеткам и, возможно, нужна была замена. Но посещение врача, а затем и психиатра, дали свои отнюдь не положительные плоды. Мне требовалось лечение и от этого лечения зависила моя успеваемость, а самое главное - будущее. Если болезнь не искоренить сразу, дорога в полицию мне будет закрыта. Клэйтон скомандовал «огонь», и все разом выстрелили, оглушив друг друга, очередью из пуль. Терпеть не могу оружие, и терпеть не могу это противное ощущение отдачи, возникающее в запястье каждый раз, как только я делал очередной выстрел. - Неплохо, Стилински! Неплохо! – похвалил меня лейтенант, смотря на пронзенную мною мишень в бинокль. – Если бы еще и дисциплина была настолько же отточена… Что было бы тогда, Клэйтон так и не уточнил, приближаясь к следующему кадету и ругая его за восьмерку, вместо положенной десятки. - Помирись с ним! – Скотт поймал меня в раздевалке, после занятия и, решительно взяв за руку, вывел на свежий воздух. Достав из рюкзака эластичную повязку, я быстрым движением забинтовал пострадавшее запястье и, облегченно выдохнув, повернулся к другу. Тот стоял рядом и молча смотрел на меня, будто выискивая во всей моей внешности ответы на трудноразрешимую математическую задачу. Я прищурился и, стараясь сообразить, что именно хочет от меня лучший друг, медленно протянул: - Я не понимаю… Но не успело из моего рта вырваться и пары слогов, как Скотт остановил меня один лишь взмахом руки. - Все ты понимаешь, Стайлз. Не притворяйся. – Грубовато бросил друг, и я окончательно растерялся. Почему все думают, что Стайлз Стилински должен обо всем всегда знать? Я не умею читать мысли людей. И уж тем более не предсказываю будущее. Я обычный человек, а человеку свойственно удивляться. Пусть хотя бы лучший друг поймет это. Видимо, на моем лице действительно отразились все оттенки накрывшего меня с головой раздражения, так как Скотт глубоко вздохнул и более мягко продолжил: - Помирись с Ньютом! – сказал он, поднимая с земли мой рюкзак и взваливая на плечи рядом со своим. – Ты сам не свой в последнее время. И трудно не заметить, что все это началось именно после последнего вашего разговора. – И, прикусив губу, он добавил. – Кем бы Ньют ни был, я не хочу чтобы между вами лежала пропасть под названием "Скотт". Я смогу себя защитить. Мы как-нибудь уживемся. Бедный, наивный Скотт. Идеальный лучший друг, который в последнее время не видит дальше собственного носа. И думает, что все причины моего состояния написаны прямо у меня на лбу. Мое состояние начало ухудшаться уже давно. Задолго до того, как я поступил в академию, и еще до того, как Скотт так недвусмысленно дал понять мне, что больше не верит. Возможно, все началось еще с ногицуне, а может мой организм был заранее к этому предрасположен. Теперь уже гадать смысла не было. Моя ссора с Ньютом лишь ухудшила положение. Глупо винить его в том, в чем он не виноват. - Прекрати! Дело не в НЕМ! - отчеканил я в ответ, слишком сильно выделив последнее слово и, надеясь сразу же положить конец этому бессмысленному разговору, но Скотт не отступал. - Черт, Стайлз, ты же прекрасно знаешь, что это не так – он пропустил вперед двоих кадетов и, дождавшись, когда те отойдут на достаточное расстояние, продолжил. – Он тебе нравится, и то, что я являюсь причиной вашего расставания, не дает мне покоя… Я резко остановился, ощущая, как едва поспевающий за мной друг ощутимо врезался мне в спину. Повернувшись, я увидел покрасневшие от смущения щеки Скотта и его виноватый взгляд. - И давно ты знаешь? – осведомился я, удивляясь уже второй раз за только начавшийся день. – Хотя, впрочем, не отвечай. Разницы никакой нет. Чем дальше Ньют от нас, тем мы в большей безопасности. А все остальное неважно. «Важно! Еще как важно!» - вторило мое сознание в отместку сказанному, и я неловко поежился. С Ньютом все было слишком сложно с самого начала, и расставание не добавило в отношения и капли ясности. Да, теперь я знал, что Ньют охотник и да, стал понимать его куда лучше, чем в первый день нашей встречи. Но эти знания нисколько не прибавляли мне уверенности в том, что я поступил по совести, обманув человека, который мне не просто нравится, а которым я по-настоящему и искренне дорожу. С нашего последнего разговора прошло не больше двух месяцев, но с тех самых пор ощущение какой-то половинчатости своего сознания и тела не проходило. Будто кто-то разом отрезал часть моей души и увез ее в неизвестном направлении. И со временем это ощущение усиливается до болезненного толчка где-то в центре живота, каждый раз как только я замечаю светлую макушку в толпе или встречаюсь взглядом с глазами цвета виски. Ньют же при этом избрал уже отработанную и привычную тактику «игнора» меня и всего, что со мной связано. Я все реже и реже встречал его в коридорах академии и в столовой. И, если чисто случайно, а не по моей жалкой прихоти, наши пути пересекались, он делал вид, что не замечает меня, и проходил мимо с гордо вздернутой головой. Словно не было тех каникул, когда оставшись наедине он позволял мне обнимать его, согревать холодные руки теплым дыханием, смеяться над милым румянцем на бледных щеках. Он стал холодным, чужим и совершенно далеким, как звезды сияющие в сотнях миль над землей. А я стал для него лишь призраком. Бесплотным и невидимым. - Ты тут не причем, как и Ньют – в холле академии я остановился, дернул Скотта за рукав футболки. – А теперь отдай рюкзак и вали. – Улыбка получилась слабая и сконфуженная. И по лицу друга стало мгновенное понятно, что он в нее не поверил. Таблетки, прописанные мне врачом сильно затормаживали реакцию. Я едва успел поймать кинутый мне рюкзак, а затем осознать, что Скотта и в помине рядом нет. Наверное, обиделся или, еще хуже, расстроился. В последнее время я как аллерген. Только раздражаю и ничего больше. - Салют, Стилински! – возопил голос, который я и в самых страшных снах узнал бы. Тереза стояла рядом, помахивая возле моего лица рукой и улыбаясь своей хитроватой чисто терезевской улыбкой. - Привет! – выныривать из собственных мыслей трудно как никогда, я успеваю ухватиться за искрящийся светом взгляд невообразимо голубых глаз и выбираюсь в реальность. Даже в спортивной форме и с нелепым хвостиком на голове Тереза выглядит шикарно, как королева или богиня. Я нервно сглатываю и пытаюсь придать лицу безмятежно-удивленное выражение, но эту девушку не провести. Она тихо цикает и отводит меня в строну. - Ну и что на этот раз? – спрашивает она, и я замираю, выжидая дальнейших расспросов, но их нет. Тереза просто смотрит на меня и выжидающе накручивает на палец выбившийся из прически темный локон. - Скотт на меня обиделся – лгать этой прохвостке тоже самое, что прислушиваться ко вселенной и пытаться услышать от неё ответ. Толку нет, а время потрачено. Так что я решаю сказать ей частичную правду, надеясь, что это быстро отвадит от меня Терезу, но не тут то было. - Из-за чего? – не в бровь, а в глаз. Словно в душу смотрит. Кажется, я начинаю краснеть как девица на первом свидании. - Из-за всего на свете – решаюсь соврать я, но прищуренный взгляд голубых глаз тут же меня отрезвляет. – Из-за Ньюта. Скотт думает, что он причина нашей ссоры. Брови Терезы пораженно вскидываются вверх, и она зажимает рот ладонью, словно боясь сболтнуть чего-то лишнего. - Даже боюсь спрашивать, почему он так решил. – Как только первые ноты растерянности сходят с безукоризненного личика подруги, она прижимается к стене рядом со мной. – У вас троих отношения, почище чем в мыльной опере. – Она довольно хмыкает – Осталось двести тридцать две серии, и все станет, наконец, ясным. Мне смешно, но смеяться почему-то не охота. Отлепляюсь от стены, надеясь, что разговор, наконец, подошел к концу, но Тереза ловит меня за руку и стискивает запястье так крепко, что я невольно поражаюсь её железной хватке. - Разберись со всем этим, Стайлз! – говорит она. – Но прежде всего, подумай о себе. Я не могу видеть, как с каждым днем ты все больше уходишь в себя. Эта искренняя забота со стороны человека, который мне и другом-то не является, лишь близким товарищем, растрогала меня до глубины души. - Хорошо! – улыбаюсь я, пытаясь вложить в эту улыбку всю благодарность, что испытываю в этот момент к участию Терезы в моей, ставшей совершенно убогой, жизни. Тереза отпускает мою руку, и мы расходимся в разные направления. Я - на уроки самообороны, она - в анатомическую лабораторию. Так что в закрытый зал для спарринга я шел в гордом одиночестве, попутно меняя свой настрой от хорошего, до средне-паршивого и обратно. Так что высокого, немного неопрятного, мужчину и его юную собеседницу я увидел не сразу, а лишь после того, как, запутавшись в своих же собственных ногах, налетел на стену и медленно сполз по ней. Что конкретно произошло со мной в этот короткий момент, я так и не понял. То ли я слишком задумался и не рассчитал собственной прыти, то ли уснул на ходу. Первое было бы странно, но совсем не неожиданно. А вот второе откровенно пугало. Отключиться вот так внезапно, да ещё и второй раз за день, в самый разгар учебы это уже слишком. - Осторожнее молодой человек! Так можно и ненароком что-нибудь сломать. Этот взгляд-рентген и противный, будто лязгающий по металлу голос тут же меня отрезвили. Я взглянул в откровенно любопытный взгляд блеклых голубых глаз и ощутил, как по спине пробегает стая мурашек. Доктор Ангст Бердан раздражал и пугал меня с самого начала моей учебы в академии. Сначала своим нестабильным характером, как и у большинства ученых, а затем и поражающе холодным взглядом. Он ненавидел вся и всех, и не стеснялся этого говорить. Кадеты, даже самые умные и стрессоустойчевые, не редко выходили из его аудитории с мрачными лицами, а особо ленивых он заставлял приходить после пар и читать вслух учебные пособия. Да и ученики не ленились отвечать ему той же неприязнью, но вот только не проявляли ее. Боялись. Поднявшись на ноги я сдержанно кивнул, проявляя благодарность за заботу, которую нисколько не испытывал, и лишь потом узнал в собеседнице Бердана худышку Мэг, с бледным и по-прежнему заплаканным личиком. Она так и не оправилась после смерти Эрика. Да и можно ли забыть человека, которого любишь всем сердцем, а затем наблюдаешь, как он день за днем все больше угасает? - Извините, что побеспокоил. – Отозвался я тоном вышедшего на построение кадета, и намеренно отгоняя от себя нехорошие предчувствия. Что-то в этой затаившейся паре явно было не так, но вот что конкретно, я никак не мог понять. Доктор Бердан сдержанно кивнул мне в ответ и я ретировался, настолько быстро, насколько это было возможным. И преследуя меня, мчалось неуловимое, но такое четкое ощущение, что своей неуклюжестью я прервал что-то важное и от этого сделал только хуже. И только сидя в раздевалке, я вдруг неожиданным образом сопоставил некоторые не очевидные на первый взгляд факта. Светло-голубые глаза Мег, такая же тонкая, как спичка, фигура. Те же русые, немного вьющиеся, волосы. Сомнений не было: Мэг Уинтер и Ангст Бердан – родственники.

***

Смысла не было утверждать иначе. Лгать самому себе я не любил. Новое открытие меня поразило и отчего-то напугало. Объяснить возникшие во мне тревожные ощущения я не мог, как не под силу было мне и совладать с ними. Так что все занятие по самообороне я провалялся на матах, потому что очередной партнер по спаррингу с легкостью укладывал меня на лопатки. Обидно не было. Скорее уж стыдно перед собой и перед тренером. Так я еще никогда перед ним не лажал. - Ладно, а теперь скажи, если дело не в Ньюте, то тогда в чем? – неожиданное появление Скотта в моем личном пространстве заставило отшатнуться и опереться обеими руками о холодный метал вещевых шкафчиков. Тренировка закончилась и раздевалка быстро опустела. Я смешно вскрикнул и, увидев перед собой лишь лучшего друга, расстроено отмахнулся. - Неважно. – Сказал я, надевая сверху свою излюбленную красную толстовку. Занятие на сегодняшний день закончились, и можно было позволить себе это удовольствие. – Лучше скажи мне вот что, - закрыв свой ящик, я отправился к выходу, утягивая за собой и Скотта. Слишком много лишних ушей. Надо найти место поукромнее. – Помнишь, как Дерек однажды тебе говорил, что некоторые виды оборотней не имеют ярко выраженного запаха как у остальных? - Нет, - честно признался Скотт, стараясь идти также быстро как и я. - Скорее всего он говорил это тебе, а ты перепутал. К чему ты это вообще вспомнил? Было бы неплохо для начала самому ответить на этот вопрос, а уже потом разъяснять что-то кому-то другому, но для меня ясно было одно. Я ухватил за хвост нечто важное, и лишь несколько шагов отделяет меня от разгадки загадочных смертей в окрестностях академии. Мы вышли на улицу и, устроившись на газоне подальше от остальных кадетов, принялись уплетать взятые из столовой бутерброды. День стоял на редкость ясный и теплый. Я закинул голову к небу и, ощутив жжение в глазах от яркого солнечного света и вспомнив начатый несколькими минутами ранее разговор, решил, что стоило бы его продолжить. - Я вот думаю, может ты не смог отыскать оборотня, потому что он не такой как ты – ответил я, после того как весь наш незамысловатый обед был благополучно съеден. – В смысле не твоего вида. Тяжело вздохнув, Скотт возвел горе-очи в небо. - Стайлз, мы с тобой уже об этом говорили, – напомнил он. – Это было нашим общим решением, больше не соваться в это дело. Пусть разбираются охотники. Я потер переносицу, вспоминая тот самый разговор, о котором упоминал друг. Он состоялся в тот же день, когда мы с Ньютом окончательно поругались. И был слишком коротким, чтобы хорошо его запомнить. Я расстроенный и подавленный последними событиями, без каких-либо споров согласился на предложение Скотта больше не пытаться выйти на след вервольфа. Тогда мне было абсолютно все равно, что будет дальше. - Нельзя полагаться только на Ньюта! – возразил я. – Он один, а оборотень слишком опасен… Скотт активно завертел головой. - Нельзя, Стайлз! – категорично возразил он. – Крис нас предостерегал об этом. Пока в городе охотится Ньют, нам лучше не вылезать. Поверь мне, если так говорит Арджент, то этот парень не меньшая для нас угроза, чем оборотень. Наблюдать за блондином во время охоты мне не подворачивалась возможность, но я не раз видел его на площадке для спарринга, где он неизменно побеждал. Так что напоминать мне об опасности не нужно было, я и так все прекрасно понимал. Но прошло уже семь месяцев со дня первого убийства, а оборотень так и не был найден. И что бы там не говорил Скотт, с этим нужно было как-то разобраться. Ведь убийства могли прекратится только на время. И неизвестно, кто будет следующей жертвой, когда оборотень выйдет на свою охоту. Я невесело хмыкнул про себя. Если, конечно, это с самого начала не было связано с «Кориджи» и Эриком Томпсоном. А у меня было на это особое предчувствие. И если убийство Ника и Бена действительно было вендеттой, то дело обстояло совсем плохо. Обозленный оборотень способен на все что угодно. - Даже не думай браться за это дело самостоятельно. – Похоже на моем лице явственно выступила вся гамма сомнений. Скотт укоризненно покачал пальцем. – Иначе позвоню шерифу и нажалуюсь. Последнее было сказано в шутку, и я, повинуясь настроению друга, рассмеялся. Может, не все так плохо, как я себе воображаю? Может, стоит обо всем забыть и жить дальше? Ведь, в конце концов, на каждую нечисть найдется свой охотник. А на каждого охотника… Нет, про это лучше не думать. Сердце и так в последнее время слишком часто болит.

***

- Я не вижу улучшений, мистер Стилински. Боюсь, мне все же придется сообщить ректору о вашем состоянии. Доктор Саймон, немолодой, слегка полноватый мужчина, страдающий одышкой и явно склонный к сердечной недостаточности, с трудом поднялся с кушетки и, отложив в сторону тонометр, сделал запись в карте. Меня трясло от его слов и от стоящего в кабинете холода, будто забрел в морозильную камеру. Немного повертевшись, я нашел взглядом джинсовку и, надев ее, попытался взять себя в руки. Не получилось. Чувство отчаяния не спешило покидать мой измученный мозг. - Доктор Саймон, прошу Вас, повремените с этим. – В моем голосе сквозило столько искренней мольбы, что мужчина с нескрываемым сочувствием вздохнул. - Простите, мистер Стилински, но я вынужден Вам отказать. – Врач протянул мне карту и понимающе улыбнулся. – Вы должны понять, что первым делом я забочусь о вашем состоянии. Сейчас вам категорически противопоказаны какие-либо нервы. Меня будто током ударило. Отлучение от академии, пусть даже временное, было ничем не лучше исключения. Да еще и в конце года, когда единственное о чем мне нужно думать - это о предстоящих экзаменах, а никак не о том, насколько быстро моя крыша помашет мне ручкой. - Учиться осталось всего полтора месяца. Прошу вас, доктор Саймон. Это очень важно! Не звоните пока ректору! – схватив за руку мужчину, я в отчаянии заглянул в его глаза. Там не оказалось ничего, кроме усталости и обреченности. Он уже практически сдался. Мне нужно было только поднажать. Сделать свой взгляд еще более грустным, сжать руку немного сильнее… - Хорошо, мистер Стилински! Но только потому, что скоро начнутся каникулы! Где-то внутри раздался победный клич, который внешне я передал лишь в еле заветной улыбке. - Спасибо! – поблагодарил я врача, и вышел из кабинета, не поднимая голову. Если уж играть спектакль, то до конца. В коридоре частной клиники, в которую меня стечением обстоятельств занесла нелегкая, было многолюдно, но стояла тишина. Оглядевшись по сторонам, я, к своему удивлению, поймал на себе парочку заинтересованных взглядов молодых девиц и, нахально подмигнув, не менее вызывающе улыбнулся. Девушки смущенно хихикнули и, отвернувшись, быстро зашептались. - Мистер, Стилински, а вы оказывается сердцеед! – доктор Бердан вырос передо мной словно из воздуха и теперь смотрел с насмешкой и грубым, смешанным с презрением, любопытством. От неожиданного появления на моем пути преподавателя криминальной психологии заставило меня громко сглотнуть и отступить на шаг. - Эээ, - бессмысленно протянул я, на мгновение растерявшись, но вскоре вспомнив, что приличия требуют от меня выразить приветствие – Добрый день, доктор Бердан! – налепив на свою физиономию притворно вежливую маску, я отступил еще на один шаг и еле заметно выдохнул. - Добрый день, Стайлз! Не ожидал вас тут встретить! «Как и я тебя» - хотелось сказать в ответ, но я воздержался. Иметь этого человека в качестве врага - не лучшая затея, а мои необдуманные поступки могут запросто привести к ссоре. Лучше держать язык за зубами. Это по крайней мере я могу. - Да я… - немного подумав, я решил, что солгать будет уместнее всего. Не хотелось бы объяснять Бердону истинную причину своего появление в частной клинике. Слишком уж он на короткой ноге с ректором. Может и донести. – Внеочередное обследование по приказу куратора. – Отчеканил я, да так смело, что во лжи уличить меня прямо сейчас было бы достаточно трудно. Бердан понимающе покачал головой. Нашего куратора он терпеть не мог, в принципе как и тот его, так что выспрашивать и пытаться что-то разузнать ему вряд ли придет в голову. - Понимаю, понимаю! – протянул он своим неприятным скрипучим голоском, пропуская меня вперед. – Приказы начальства не обсуждаются. Я сдержанно кивнул в ответ. Уже было собираясь спокойно уносить ноги, пока у Бердана не возникло новых вопросов, как был в момент перехвачен за локоть костлявой, но крепкой рукой. - А теперь говори, мразь, кто участвовал в избиении кадета Томпсона? – просипел он мне в ухо, и от услышанного волосы на моей голове встали дыбом. От Бердона пахло кислым запахом реагентов, смешанных с горьковатым вкусом кофе. От этого запаха меня накрыло волной тошноты и новым, неведомым ощущением брезгливости, словно меня окатили водой с помоями. Покачнувшись, я начал заваливаться на бок, но рука мужчины, до боли стискивающая мой локоть, не позволила упасть. - Отвечай, когда тебя спрашивают! – все так же тихо проговорил Бердан, пока я, пытаясь справиться с паникой, лихорадочно соображал, что мне делать и как отвечать. - Не понимаю о чем вы говорите… - гудение в голове все усиливалось, ударяя в черепной коропке погребальным набатом. Мне не было страшно, но я в отчаянии закусил себе губу, пытаясь вернуть себе ускользающую реальность. Но это не помогло, как не помогли и белые стены, и странно посматривающие в нашу сторону пациенты клиники, и спешащий к нам санитар. - Все ты знаешь, Стилински! Не притворяйся. – Голос Бердана тонул где-то в пропасти между нами. Из последних сил я попытался выдернуть свою руку из его отчаянно болезненной хватки и с удивлением обнаружил, что у меня это получилось. Лицо человека напротив исказилось в злобной гримасе. - Ты и твой дружок Маккол, постоянно терлися рядом с этими подонками в тот вечер. И только не говори, что не замешан… - я отступил в сторону. Санитар прошел мимо, лишь на секунду задержав на нас любопытный взгляд. Стены на самом деле оказались не белыми, а светло-голубыми, цвета спокойствия и умиротворения. Пациенты не скрывали своей заинтересованности и, хватаясь за негромкие чужие голоса, я вновь выбрался наружу. Самостоятельно, не давая себе слабости окончательно потеряться в собственном сознании. - Мы ушли раньше… - попытался оправдаться я, но выражение плохо сдерживаемой ярости на лице преподавателя говорило само за себя. Мне не верят, и что-то объяснять просто нет смысла. - Двоих я уже достать не смогу – Бердан осклабился, и в этот миг я увидел в его глазах промелькнувшую тень, такую знакомую, словно я видел ее совершенно недавно в собственном зеркале. Непривычно родную и слишком ужасную. В этой тени было лишь сумасшествие, горькое, безудержное, накрывающее человека полностью и не выпускающее из своих объятьев. И только осознав это, я ощутил полную всепоглощающую беспомощность. - Да, Лойс и Дэйтон теперь мне неподвластны. Но на оставшихся я найду управу. – И, хищно ухмыльнувшись, мужчина проскользнул мимо, исчезнув за дверями знакомого мне кабинета. С его уходом из меня будто одним махом выпустили весь воздух, и я, став похожим на сдувшийся шарик, осел на пол. Сердце гулкими ударами билось в груди, отдаваясь эхом в голове. И кроме этого однообразного звука я не слышал ничего. Тук, тук, тук… Тук, тук, тук… Кто-то незнакомый присел на корточки рядом. Его рот открывался и закрывался, но я слышал лишь отдаленное звуки, как от приближающейся грозы. И лишь потом чужие руки рывком подняли меня с пола, чтобы протащить несколько, до ничтожного жалких, дюймов, чтобы я мог с наслаждением вдохнуть пропитанный солнечным теплом, весенний воздух. - Ну как ты, парень? – стоящий рядом незнакомец огладил края светлой футболки и посмотрел на меня с сочувствием, от которого затошнило еще больше. - Все хорошо, чувак. Спасибо. – Пролепетал я, опускаясь на ступеньки и пытаясь унять подступающий к горлу рвотный позыв. - Может врача позвать? - Нет, не нужно! Я же говорю, все прекрасно! Последняя фраза вышла слишком грубой. Незнакомец равнодушно пожал плечами. - Как скажешь. Еще секунды и на лестнице остаюсь только я и слабый порыв ветра от захлопнувшийся за неизвестным дверью. - Вот и славно! – произношу я вслух и на шатающихся ногах иду к автобусной остановке. Срочно нужно найти Скотта. Рассказать о произошедшем и попробовать решить, что делать дальше. Возможно угрозы Бердона лишь пустые слова, но рисковать мне бы не хотелось. Мы первые в его списке мщения и неизвестно, что он придумает в качестве своей вендетты. Мир продолжал вертеться перед моими глазами адской каруселью, когда я, едва не упав, вывалился из автобуса и, держась за ограду, целенаправленно побрел к зданию академии. На лужайке, радуясь наступившему теплу, весело переговариваясь и дожевывая свой обед, восседали кадеты, сплошь в гражданском, как раз то, что нужно в выходной день. Я сразу обратил на него внимание. Одинокая фигура, рядом с могучим раскидистым вязом, казалось крохотной и бледной. Встав прямо напротив я несколько долгих минут наблюдал, как Ньют читает книгу, не отвлекаясь ни на что вокруг, хотя судя по напрягшимся плечам и ставшим слишком серьезным лицу, точно знает, что я рядом. С минуту отчаянно соображаю, зачем вообще подошел, пока в памяти не вспыхнуло ярким пламенем обозленное лицо Ангста Бердана, а затем и отчетливый голос Скотта возвещавший словно наяву: «Нам не стоит лезть в это дело, пока в городе охотится Ньют!» Подойдя еще ближе я наклоняюсь и вырываю книгу из чужих рук, отбросив ее в сторону и под раздраженным: «Совсем обалдел, Стилински?!» рывком поднимаю сопротивляющегося парня на ноги. - Нужно поговорить! – бросаю я и, перехватив Ньюта за локоть, тащу дальше от любопытных глаз и ушей, заинтересовавшихся нашей персоной, кадетов. Ньют сопротивляется, матерится почем зря и проклинает меня последними словами, пока не оказывается зажатым мной на самой окраине студенческого городка возле одного из тиров для тренировок служебного персонала. - Я знаю, кто наш оборотень! – ни секунды не раздумывая, сообщил я, заставив тем самым Ньюта заткнуться. Тот посмотрел на меня недоверчиво и с явным опасением, что мой здравый рассудок, наконец, оставил мое тощее тело, улетев в неизвестном направлении. - И да, я прекрасно понимаю, что Бена и Ника покромсал вовсе не тот чудак с ножом… - Даже так… – издевательски протянул Ньют, похоже нисколько не удивившись, – И с каких это пор ты у нас стал охотником? Не знаю чего мне в этот момент хотелось больше, наконец завалиться в обморок и хоть на какое-то время перестать думать или хорошенько врезать Ньюту, чтобы не скалился как недобитый зверь. - А теперь слушай меня и не перебивай. Ок? – И, не дождавшись ответа, я рассказал все, что произошло сегодня между мной и Берданом, умолчав лишь о том, по какой причине оказался в клинике психологической помощи и почему мне стало плохо. Несмотря на свой вполне себе саркастический настрой, брови блондина удивленно взметнулись вверх, и рассказанное ему явно не понравилось. - Значит, ты думаешь, что доктор Бердан, этот многоуважаемый человек, доктор наук - убийца? – вывел свое заключения из моего рассказа Ньют, нисколько не скрывая свою усмешку. «Издевается! - понял я, наблюдая за полыхавшими в его глазах живыми искорками – И не верит!» Действительно, Бердан мало походил на убийцу-мстителя. Да и Скотт говорил, что всех преподавателей можно исключить из списка подозреваемых. По его словам, ни от кого из них не пахнет оборотнем. Но ведь все еще оставались те виды, запах которых учуять невозможно. Их со счетов списывать пока рано. - Да, я именно так и думаю! – схватившись за голову, я отошел от Ньюта и, опустившись на землю, попытался придти в себя. Головокружение меня не оставляло, и фигура передо мной стала расплываться, как недосохшая картина от пролитой на неё воды. Ньют все еще на меня злился и не слишком-то хотел верить в мои россказни, это было понятно и без лишних слов. Но пусть хотя бы проверит. Неужели и об этом мне придется его умолять? - Не вижу у Бердана мотива… Но, если ты так в этом уверен, я посмотрю, что можно сделать – он присел возле меня на некотором расстоянии, но запах его одеколона защекотал нос, возвращая меня все в то же состояние прострации. – Но ничего не обещаю. Я улыбаюсь, и теперь уже со спокойной душой ложусь на землю. Мягкая зеленая трава, нагретая лучами майского солнца лучше любой постели, даже самой изысканной. Я провожу пальцами по самым кончикам бархатистой зелени, испытывая необъяснимое спокойствие. Я выполнил свой долг. Рассказал то, что от меня требовалось. Все остальное не моя забота, можно и отдохнуть. - Спасибо, Ньют. – Прикрываю глаза и слышу, как через далекий шум города пробивается еле слышное. - Стайлз, не отключайся…

***

В себя я прихожу не сразу, а постепенно, словно возвращаясь из комы. Сначала слышу голоса, нечеткие, будто пробивающиеся из под толщи воды, затем пытаюсь открыть глаза и только потом улавливаю серый уличный свет, пробивающийся через оконное стекло. - Не смей вставать, Стайлз! – звучит рядом чей-то голос, и меня, уже практически севшего в своей кровати, мягко укладывают назад. Я вижу перед собой лицо друга, осунувшееся и уставшее. И стыд волной пробегает по всему моему телу. Скотт знает. Он знает о моем состоянии, я вижу это в его глазах и в линии плотно сжатых губ. Это не презрение и не гнев. Лишь вина и обида, хуже чем хлыст ярости или злобы. - Меня ведь исключили, да? – мой голос звучит как-то слишком странно, с этой надтреснутой нотой, как будто внутри что-то разбивается, разлетаясь на миллионы осколков. - Да, - Скотт отвечает спокойно, и как-то совершенно безэмоционально. – До тех самых пор, пока врач не решит, что ты вылечился. Затем ректор и коллегиальный совет будут решать твою дальнейшую судьбу. Эта новость - удар ниже пояса. Лишь обидно, но не более. Наверное, я просто ещё не пришел в себя, чтобы осознать шаткость моего положения. Или мне просто стало все равно. -Ясно – безразлично протягиваю я, глядя в потолок. На белой, как чистый лист бумаги, побелке я вижу несколько маленьких пятнышек, созвездие нашей студенческой комнаты. И вдруг вспоминаю, что давным-давно не смотрел на ночное небо и потерял это удивительное чувство осознания себя лишь крохотной частичкой нашей безграничной вселенной. - Почему ты мне ничего не рассказал? – я перевожу взгляд на друга. Он сидит на полу, рядом с моей кроватью, весь какой-то скрюченный и будто бы уменьшившийся в размере. Кладу руку ему на плечо, и легонько сжимаю, сил на большее не хватает. - Потому что, это моё сознание, мои мысли и чувства. И если я не могу самостоятельно справиться с болезнью, то мне нечего делать в мире оборотней. Это испытание, Скотт, которое нужно пройти в одиночку. Иногда, чтобы заметить какие-то изменения, нужно пережить что-то значительное, и это не всегда бывает во благо. Сейчас я вижу маленькую складку межу бровей лучшего друга. И когда он хмурится, она становится настолько заметной, что я удивляюсь, как раньше не увидел её. Когда Скотт успел настолько повзрослеть? Когда я упустил этот момент? - Стайлз, друзья для того и существуют, чтобы подставлять плечо, когда это необходимо. Я по-прежнему твой якорь, но ты не удосуживаешься поднять меня с морского дна и вновь взять на свой корабль. Я понятия не имею, что сказать. Не знаю, как выразить свою благодарность и как покаяться в своей глупости. Сердце нервно сжимается, и его настойчивое биение становится прерывистым, болезненным и громким, как грохот тяжелого молота по наковальне. - Прости меня... – голос все еще сиплый и потому слова выходят странно глухими. Скотт сжимает мою руку несильно, но я ощущаю переходящее от него ощущение надежности. - Все хорошо! Просто больше ничего от меня не скрывай. Я не обещаю, потому что знаю - мои слова подобны заветной мечте, которая в любой момент может стать недостижимой. Но мысленно и вслух я зарекаюсь, что буду стараться стать лучше. И пусть это звучит глупо, по крайней мере теперь я действительно честен с самим собой и со Скоттом. - Скажи, чувак, как я здесь оказался? – после минутного молчания заговорить о чем-то кажется верхом привилегий, и я выбираю первую попавшуюся тему. Тем более что узнать ответ было бы действительно неплохо. - Ньют притащил – пожал плечами Маккол, доставая из холодильника бутылку с содовой и протягивая её мне. – Ты не поверишь, но он назвал тебя слоном. По-моему он решил, что ты слишком много весишь. Чуть было не подавившись отпитой газировкой, я не придумал ничего лучше чем засмеяться. - Просто кому-то надо побольше есть, а не выглядеть анорексиком на последней стадии. Скотт прыснул в кулак, отчаянно сопротивляясь заискрившимуся в глазах смеху. Скорее всего, ему казалось, что смеяться в данной ситуации было бы слишком для меня. А я… Я не находил ничего иного, как просто забить на все и радоваться жизни хотя бы в таком виде. И пусть меня практически исключили из академии, пусть я сам нездоров и, возможно, уже никогда не вылечусь. Это все такая ерунда... Переживется! Самое главное, чтобы близкие люди были рядом. - Ты должен кое-что знать – дождавшись, когда Скотт успокоится, я протянул ему наполовину опустевшую бутылку содовой. – Это касается убийства Бена и Ника…

***

Мне стоило предполагать, что новости расстроят Скотта, но я не думал, что он будет ещё и настолько озадачен. - Черт, чувак, он был под самым нашим носом, а мы ни сном ни духом! – он нервно провел ладонью по лицу и, остановившись возле двери, посмотрел в зеркало. В слабом свете настольной лампы, я увидел промелькнувшее на зеркальной поверхности задумчивое лицо друга. -Надо что-то делать! – через несколько продолжительных минут сказал он, вновь присаживаясь на край моей койки. – Бердан действительно может вскоре за нас взяться. Я помотал головой из стороны в сторону, на манер болванчика. - Ты сам говорил, что нам не стоит лезть в это дело, – потянувшись, я сел на кровати, ощущая в голове легкий звон. – Тем более, что я уже все выложил Ньюту. От моих слов лицо Скотта приобрело сероватый оттенок. - Зачем? -Ты же сам сказал, что оборотнем должен заниматься охотник. Я просто решил подкинуть Ньюту работенку по плечу. Быстрым движением руки Скотт навел на своей голове полнейший беспорядок и, пытаясь пригладить волосы вновь, возразил. - Я не думал, что все так обернётся… Привычное состояние легкой нервозности вновь вернулось ко мне. Я вскинул руку, останавливая речь друга. - А что конкретно изменилось, Скотт? – невольно подаюсь вперед, чтобы лучше видеть выражение лица собеседника. – Все та же ситуация. Оборотень-призрак, за которым мы целый год ведем охоту и сам охотник, который в любой момент может всадить тебе пулю в сердце. Одно и тоже, разницы я не вижу. Несогласие парня отражалось на его лице, как в зеркале. - Бердан обхитрил нас, Стайлз и, возможно, обхитрит и Ньюта. – Скотт поднялся и стал измерять шагами нашу небольшую комнатушку. – Что если из-за нашей трусости убьют и его. По телу пробежала нервная дрожь. Как бы я не хотел возразить другу, но тут он попал в самую точку. Охотники хитры и находчивы, но они всего лишь люди. И так же поддаются на обман. Если то, что произошло перед моей отключкой действительно было правдой, а не плодом моего воспаленного воображения, то ясно, что Ньют не верит в причастность Бердана к убийствам. Значит, обвести его вокруг пальца будет только вопросом времени. Стоит лишь приложить к этому больше усилий. - Ты прав! – я перевел взгляд с противоположной стенки на стоящего в ожидании Скотта. – Надо что-то делать… - Вот именно – кивнул он и, подойдя к окну, устремил взгляд в лазурное небо. – К тому же завтра начало цикла полной луны. И если мы не поймаем нашего призрака, то можем стать его следующей жертвой.

***

К слежке за потенциальным оборотнем кроме меня и Скотта были привлечены так же Тереза и не в меру целеустремленный Минхо. И несмотря на то, что всей правды рассказать им мы не могли, оба действовали слаженно, не задавая лишних вопросов и не препираясь. Как настоящие кадеты или даже лучше, как истинные стражи правопорядка. Следующие два дня все мы по очереди следовали за Берданом, стараясь уловить в его поведении нечто странное, отклоняющееся от нормы. Но, как назло, мужчина вел себя слишком обыденно даже для рядового преподавателя. В пятницу, ближе к полудню, меня вызвали на комиссию, где весь дружный состав врачей-психологов и квалифицированных преподавателей во главе с ректором официально исключили меня из академии, разрешив остаться в студенческом городке для посещения дополнительных курсов. Из зала совещаний я вышел на удивление бодрым. По крайней мере, теперь у меня не связаны руки честью мундира. Я спокойно могу делать все, что хочу, пусть и в рамках закона. С этого дня носить форму мне было запрещено. - И что будешь делать? – в комнате стояла такая тишина, что голос Скотта прозвучал громче обычного. Я, вздрогнув и оторвавшись от созерцания удостоверения кадета, который я завтра утром должен буду сдать в деканат, повернулся к нему. - Понятия не имею, – пожал я плечами, откладывая в сторону документы вместе с заранее подготовленным заявлением об уходе. Бумага скользнула по гладкой поверхности стола, закрывая от посторонних глаз большую часть рукописного текста. – Знаю только, что, скорее всего, не вернусь. Похоже, я перерос детские мечты пойти по стопам отца. За стенкой, в соседней комнате, кто-то громко и радостно закричал, и я, не выдержав, заулыбался. Сегодня у третьего курса прошли первые экзамены. До конца учебы оставалось рукой подать, тогда как я думал только о том, как выжить в этой чертовой гонке со смертью. - Знаешь, мне нравятся компьютеры, – внезапно сказал я, когда голоса за стенкой затихли. – Еще не поздно выучиться на программиста. Скотт ничего не ответил, лишь посмотрел с грустью и пониманием. - Не представляю, как буду здесь без тебя, чувак – выдавливая из себя улыбку, произнес он. – Мы с тобой так давно дружим, что мне сейчас кажется, будто у меня руку отсекают. Я засмеялся в ответ, хоть и не было смешно. Друг говорил искренне, и я его хорошо понимал. Для меня Скотт с самого детства был как родной брат и несмотря на все наши споры, размолвки и возникающие время от времени недоразумения, он по-прежнему мне дорог. - Господи, у нас ещё целых три месяца впереди. Я же не сейчас уезжаю. - Улыбаюсь в ответ, похлопывая его по плечу. – К тому же, ты будешь не один. Тереза от тебя не отходит. Правда, от самой Терезы не отходит Минхо. Так что на ближайшие время у тебя запланирован разбор полетов в отношениях. – Хмыкаю и отворачиваюсь, вспоминаю еще об одном человеке. Интересно, а Ньют расстроился, узнав о том, что меня исключили, или я уже давно перестал его интересовать? Сердце горело в адском огне уже довольно давно. И потушить его я не мог, хоть и прилагал к этому все усилия. Эта безнадежная и безответная влюбленность сжигала меня изнутри, и я мог только надеяться, что вдали от академии это чувство забудется или хотя бы станет чуточку менее острым. - К тому же нам сейчас надо думать не об этом, – затолкав подальше это невыносимое чувство собственной опустошенности, я подошел к ноутбуку и вывел на рабочий стол карту лунного цикла. – Завтра луна в последний раз находится в полной стадии. А мы так и не смогли застать Бердана врасплох. Может стоит идти на крайние меры? Задумчиво покусав губу, Скотт перевел на меня растерянный взгляд. - Предлагаешь заявиться к нему и сказать, что мы все знаем? – спросил он, удивленно приподняв брови. – Не думаешь, что это слишком? А вдруг выяснится, что мы ошибались. Тогда мы же и останемся в дураках. Скотт был прав, но что еще нам остается делать? - Нужно поговорить с Ньютом. – Мысль об этом приходит сама собой, и я не смею ей возражать. Охотники смелые и наблюдательные люди. Даже если Ньют не верит в причастность Бердана к этой истории, возможно, он раскопал что-то ещё, способное помочь с поисками виновного. - Не думаю, что это верное решение. – Немного замявшись, парень пояснил. – Ты ему доверяешь, и я знаю, если что-то случится, Ньют обязательно тебе поможет. Но вопрос со мной все ещё остается открытым... - А я и не буду тебя в это вмешивать. – Уже полностью уверенный в своей правоте сказал я. – Просто поинтересуюсь, как продвигаются дела. Устало покачав головой, Скотт вновь сел на мою кровать. - Кажется, именно он просил тебя не соваться во все это. Не думаю, что парень будет с нами откровенным. В словах Маккола была логика. Ньют не был из тех людей, что болтают без умолку. Из него и по обычному поводу не вытянешь и слова, а тут тема, которая затрагивает не только его самого, но ещё и его семью, остальных охотников и сверхъестественный мир в частности. Скорее всего, он будет держать язык за зубами. Но и у меня есть один козырь в рукаве. И если раньше это дело было скорее уж делом Скотта, нежели моим, то сейчас угрозы Бердана коснулись и непосредственно меня. А лично я не хочу жить со страхом, что в один прекрасный день меня загрызет собственный преподаватель в обличье волка. - Попытка не пытка – философски заметил я, отправляясь к двери. – По крайней мере, мы не сидим сложа руки.

***

Найти Ньюта оказалось той ещё задачей. В комнате его не оказалось, как и в столовой, холле, на лужайке кампуса и где бы то ни было ещё. День уже клонился к вечеру, когда я, проходя мимо мишеней по метанию ножей, заметил одинокую фигуру блондина, бережно поднимающую с земли что-то острое, сверкающее в свете заходящего солнца серебристым блеском. - Знаешь, иногда мне кажется, что ты живешь в вечном напряжении, готовый в любой момент вцепиться кому-нибудь в глотку. Несмотря на то, что я даже не пытался подкрадываться, Ньют вздрогнул от неожиданности и полуобернулся ко мне, одарив ледяным взглядом. - Конечно, я же «бесчувственная машина» - процитировал он мои собственные слова, и, отвернувшись, вскинул руку с ножом. Тот бесшумно рассек воздух и поразил мишень точно посередине. Мне стыдно за те слова. Из уст Ньюта они кажутся неправильными и жестокими. Сколько же раз я проклинал себя за то, что произнес их тогда? Хотя какая к черту разница, мои самобичевания нашим отношениям не помогли. - Что, Стайлз, вновь пришел поговорить по душам? – парень берет в руки следующий нож и направляется к другой мишени. Мне ничего не остается, как следовать за ним. – Я думал, что с этим у нас покончено. Наблюдаю, как очередное тонкое лезвие плотно входит в середину цели, и успеваю заметить полупрозрачное запястье с выступающими нитями вен. А Ньют ведь изменился. Я не замечал этого раньше или просто старался не думать. Но с ним что-то случилось. Сильного, независимого и эгоистичного парня будто подвесили вверх ногами. Он стал каким-то злым, ещё более замкнутым и… Несчастным. Все это оплавленной смесью разливалось по его худой фигуре, по растрепанным светлым волосам и глазам… О, эти глаза. Они преследуют меня во сне, но, как и положено грезам, исчезают наяву. И именно в этот момент, когда ухмылка появилась на бледном исхудавшем лице Ньюта, я понял, насколько сильно скучал. Насколько сильно мне нужен этот человек. - Я… - замираю на полуслове и вижу, как Ньют сосредоточенно закусывает губу, целясь в следующую мишень. – А можно мне попробовать? Даже не представляю, зачем спросил про это, но сердце затрепетало, когда, обернувшись ко мне, парень недоуменно посмотрел в ответ. Метания ножей проходят только на втором курсе, так что я понятия не имею, как Ньют так ловко их бросает. Черт, да я даже не знаю, как взять его в руки. Парень пренебрежительно хмыкает, но все же протягивает мне нож. - Ну, попробуй – ухмыляется он, и я нетвердым шагом направляюсь к позиции. Целиться даже не пытаюсь, все равно не попаду, поэтому просто бросаю нож, а затем наблюдаю, как он с тихим хлопком врезается в землю рядом с мишенью и отскакивает назад. - Неправильно держишь – встав рядом, Ньют показывает, как надо правильно встать, взять лезвие и прицелиться. Механически это выглядит грубо, но сам процесс восхищает, я с интересом наблюдаю, как он вскидывает руку и поражает очередную цель. - Учись, салага! – благодушно замечает он, а затем поднимает голову и всматривается в небо, ставшее огненным в лучах заходящего солнца. - Красиво... – тихо произносит он, а я, не в силах оторвать взгляд от его точенного профиля, тяжело вздыхаю. - Очень красиво. Узкие ладони с силой сжимают холодное лезвие ножа. Ньют морщится и шипит, когда струйка крови медленно сбегает по запястью и исчезает под рукавом темно-серой кофты. - Осторожнее надо быть! – корю я его, беря за запястье и осматривая неглубокий порез. – Швы накладывать не нужно, но перевязать необходимо. Выдернув руку из моей, Ньют отошел от меня, в раздражении сверкая глазами. Больше не было юноши, взирающего на небо с мечтательной улыбкой на бледном лице. Вместо него вновь вернулся обозленный на весь мир человек, для которого я - очередная плотно вошедшая в палец заноза. - Либо говори, зачем пришел, либо проваливай, Стилински. Мне знаешь ли как-то не до тебя. – Достав из кармана спортивных штанов бинт, он привычным движением стал заматывать пострадавшую руку, игнорируя мой любопытный взгляд. А он действительно хорошо подготовлен. Ножи, лук и стрелы. Бинт всегда с собой. Не хватает только автомата. сборной аптечки в придачу и Рэмбо можно даже рядом не ставить. Я горько усмехнулся про себя. Как же я сразу не понял, что с Ньютом нам не по пути. Такие как он не водятся с слабаками подобными мне. Даже если бы он не был охотником, нормального будущего у нас бы не получилось. - Да я… - в горле неприятного загорчило. Я отвернулся, стараясь не встречаться с глазами цвета виски, и тяжело сглотнул. – То о чем мы говорили… - Мы много о чем говорили! - Насчет Бердана… Громко чертыхнувшись, Ньют размотал запутавшийся бинт и вновь принялся за кропотливое дело. К этому времени рука уже не кровоточила. - Я проверил его. Бердан чист, можешь не переживать. Черт! – процедил он сквозь зубы, когда не получилось завязать концы бинта. - Давай помогу! – мне казалось, что сейчас Ньют меня оттолкнет или даже вовсе не подпустит, но он спокойно позволил взять себя за руку и через каких-то пару секунд дело было сделано, а я с огромным усилием отступил на шаг. Как бы я не хотел, нарушать чужое личное пространство, тем более пространство Ньюта, сейчас достаточно рискованно. Есть шанс окончательно потерять и без того хрупкое доверие. - Я смотрю, ты не сильно удивлен – замечает он, когда наступившее молчание начинает затягиваться. Не удивлен? Скорее уж поражен! Я на все сто процентов был уверен, что Бердан каким-то образом замешан во всей той чертовщине, что творится в этом городе. К тому же его угрозы достаточно открыто говорили о его причастности к смерти Ника и Бена. И если оборотень не он, то кто тогда? Какой человек или существо так долго может играть в призрака? - Знаешь, Стайлз, иногда ты меня пугаешь! – очнувшись от размышлений, я увидел перед собой обеспокоенное лицо Ньюта. По-видимому, я слишком долго не отвечал на его вопросы. Впрочем, парень быстро взял себя в руки и уже через мгновение он выглядел, как всегда, невозмутимо. - А я долги возвращаю, за предъявленные угрозы – бросил я в ответ на эту холодность. Никогда ещё меня не уязвляла столь сдержанная манера выражать свои чувства. До чертиков хотелось расколоть этот твердый орешек и посмотреть, есть ли у него внутри мягкая сердцевина или там уже давно все затвердело. - А я все ещё не прочь насадить тебя на острие своей стрелы. Ты только скажи. Устроить недолго. – Ньют сделал шаг ко мне и теперь мы буквально стояли нос к носу, стараясь прожечь друг друга взглядами. - Только попробуй, - процедил я сквозь зубы, стараясь вложить в свои слова столько злости, сколько мог, учитывая, что человек, который мне очень дорог, стоит настолько близко, что протяни руку, можно коснуться пальцам светлых ресниц. - И что ты мне сделаешь? – Ньюта уже трясло от накатившей ярости. – Подавишь своим сарказмом? Мне хотелось взять и удушить его голыми руками прямо тут, на этом самом месте при возможных свидетелях, наплевав на все законы и моральные нормы. Мне бы это сошло с рук. Милая мордашка и состояние аффекта если и не помогут выиграть суд, то, по крайней мере, легко сократят срок осуждения. И мир будет наконец освобожден от этой белобрысой гадины. А самое главное, от него наконец буду свободен и я. Ведь знал, когда искал Ньюта, что ничем хорошим наш разговор не кончится. Мы оба как вулканы, готовые к извержению. И если я просто был на взводе от того, что происходило со мной и вокруг меня, то Ньюту нужно было проявить своё неуёмное эго. Чувства для него были неважны. - Господи, - усмехнулся я, отходя от него на шаг, и ощущая себя совершенно вымотанным. – Как я мог влюбиться в тебя? Ты же пустой. Хуже ногицуне. Хуже любой мифической твари, что я встречал… Как вообще можно полюбить пустоту? На какой-то короткий миг я выпал из реальности. Последние лучи солнца осветили небосвод и уступили место звездам и полной луне. Сумерки покрыли землю тонким покрывалом мрака. И мне самому захотелось исчезнуть в этой темноте. Может, тогда я перестал бы чувствовать всю эту околесицу, творившуюся со мной вот уже целый год. Я надеялся, что Ньют разозлится. Действительно на это надеялся. Может, тогда я бы смог в нем разочароваться и это глупое чувство, поселившееся где-то внутри меня, отступило бы и никогда больше не вернулось. Но вместо этого я ощутил лишь болезненный укол в области сердца, когда в поле моего зрения появилась искаженное до неузнаваемости лицо парня. - Что ты сказал? – полушепотом выдавил из себя он, и мне хотелось в голос рассмеяться, когда на смену его вечной неприступности пришла растерянность напополам с шоком. Да, мой дорогой друг, и у тебя есть собственный предел, выше которого не прыгнет даже твое хваленное самообладание. Вот почему за один короткий миг все те маски, которые ты столько времени примерял, рассыпаются прахом у меня на глазах, наконец, являя твое истинное лицо. Оно поражает меня в самое сердце. Я уже видел тебя таким, в ту нашу первую и единственную ночь, когда мы смогли полностью друг другу открыться. В те единственные дни, когда мы были вместе. В тот необъяснимо короткий час, когда я не смог тебя удержать. Мой рот открывается, я силюсь что-то сказать, но не могу, оставаясь все так же безмолвным. Ньют смотрит на меня затравленно, как дикий зверек. Не прирученный котенок, который впервые увидел перед собой настоящего человека. От этого взгляда внутри меня все переворачивается, сжимаясь в тугой ком, болезненно пульсирующий. Я не должен был говорить ему такое. Только не тогда, когда все стало пусть и мелкими шажками, но все же налаживаться. Это не мое право разбивать чужое сердце на мелкие осколки, по подобию своего. Боже, как же это эгоистично! - Проехали! – небрежно бросаю я, стараясь выглядеть как можно более спокойно, тогда как в душе творится черт знает что. – Это неважно… Лучше скажи, ты будешь искать убийцу или тебе уже на все пофиг? Ньют настолько поражен моим признанием, что не сразу понимает, о чем я ему говорю. - Я… - протягивает он, после чего наступает небольшая пауза, в течение которой он, похоже, пытается справиться с собой, а я получаю пусть и короткую, но паузу. Мне нужно успокоиться. Внушить себе, что этого разговора не было. Убедить себя, что Ньют никогда не слышал этих слов. -Да, да… - через какое-то время произносит он. – Конечно… Оборотень… Его руки трясутся, когда он пальцами пытается помассировать вискиЮ и мне в этот момент слишком сильно хочется притянуть Ньюта к себе и сжать его в объятьях так сильно, как я ещё никогда никого не обнимал. Этому порыву нельзя давать воли, и я крепко стискиваю кулаки, чувствую отрезвляюще впивающиеся в ладони короткие обгрызенные ногти. - Так что если ты ещё не прочь поохотиться, то я с тобой. Я конечно не бравый охотник на нечисть, но лишняя помощь, думаю, тебе не помешает. – Я улыбаюсь настолько фальшиво, что от этой улыбки меня самого начинает тошнить. Встрепенувшись, Ньют перевел на меня расфокусированный взгляд и с целую минуту молчал, пока не сообразил, что я ему предлагаю. - Нет! – резко возразил он. – Никакой помощи и уж тем более от тебя. Не хочу быть причиной чьей-то смерти… - Я тебя не спрашивал, Принцесса. – На вернувшуюся холодность Ньюта впору ответить самым ядовитым прозвищем, имеющимся в моем арсенале. И прервать взволнованные речи ещё более колким. – Если откажешь, растрезвоню по всему городу, что ты за птица и с чем тебя есть. Будто и не было этих нескольких минут, когда мы не могли сказать друг другу и слова. Щеки Ньюта от злости заалели неестественным румянцем, и я бы не удивился, если бы вскоре услышал скрежет его зубов от досады. - Тебе никто не поверит. – Процедил он, чуть ли не по слогам, и я едва сдержался от накатывающего на меня приступа истерического смеха. - Конечно не поверят, но внимания к твоей персоне точно станет больше. – Кажется, я завел Ньюта в самый настоящий тупик. Он злобно фыркнул, развернулся ко мне спиной и, собрав ножи, бросил через плечо: - Ладно, можешь путаться у меня под ногами, сколько хочешь. Но все мои приказы ты должен выполнять беспрекословно, если конечно не хочешь быть растерзанным на мелкие кусочки. Мне ничего не остается, как согласиться. Ультиматум с его стороны был вполне справедлив. Удивительно, что он не прибил меня на месте, как только я угрозами стал подбиваться к нему в напарники. Так что можно сказать, что счет составляет один-один. Ничья? А что, вполне неплохой результат, учитывая, что на лучшее я и не рассчитываю. - Идём! – Ньют махнул рукой, приглашая меня следовать за собой, и я послушно зашлепал рядом. – Я редко выхожу на охоту. Стараюсь не привлекать к себе внимания. Но полнолуние я не пропускаю. Это единственное время, когда даже опытный оборотень может наделать массу ошибок, а я смогу его поймать. Мы преодолели стартовую площадку для бега, и я замешкался, наблюдая двигающуюся вдали фигуру. Неужели кому-то охота заниматься спортом в такое время? Фонари ещё не включили и окружающая тьма обступала студенческий городок со всех сторон. В такой обстановке можно запросто оступиться и если не свернуть себе шею, то хорошо удариться. -... и если уж мы работаем вместе, то ты мне тоже должен все рассказать… - начала предложения я так и не услышал, вырвавшись из своих мыслей слишком поздно для полноценного восприятия сбивчивой речи Ньюта. - Что рассказать? – искренне не понял я, вновь осматривая беговую дорожку и с удивлением понимая, что больше никого на ней не вижу. - Все! – огорошил меня блондин, потянув за собой. – Например, что с тобой такое творится? Мои проблемы уже давно стали достоянием не только меня самого, но и моих близких друзей, а также и академического совета, так что стесняться смысла никакого не было. Но именно Ньюта я хотел оставить в полном неведении. Понятия не имею, почему. Возможно, я просто боялся, что он будет смотреть на меня, как на последнего шиза. Возможно и что-то другое. Разбираться мне особо не хотелось, да и неважно это было. Как бы я не пытался убедить себя в обратном, Ньют должен знать о моем состоянии. Ведь если меня по каким-то причинам заклинит во время охоты, я подвергну опасности и его. А уж этого бы мне не хотелось точно. - У меня неврастения, Ньют – худшей новости в данный момент я и представить себе не мог. Парень резко остановился, и я вслед за ним, ожидая его ответной реакции. Но ничего не последовало. Он просто стоял неподвижно, будто вросший в землю, окаменевший и безжизненный. И это пугало не меньше, чем все его взрывы ярости вместе взятые. Осторожно протянув руку, я коснулся его светлой макушки, ощущая под ладонью шелк его волос. Это так приятно, что я позволяю себе на секунду закрыть глаза и насладиться давно забытым ощущением, от которыго сердце неизменно убыстряло свой ход. - Я не знал – тихо прошептал Ньют, по-прежнему не поворачиваясь ко мне, словно боясь взглянуть и увидеть на моём лице то, что невозможно прочесть. - Некто не знал до определенного времени. – Я обошел Ньюта, чтобы лучше видеть реакцию на мои слова. Но голова его была опущена, и я с трудом мог рассмотреть в темноте его худую фигуру. – Я старался сохранить это в тайне. Особенно от тебя. Встрепенувшись, парень поднял на меня взгляд своих глаз. - Почему? – он сделал шаг ко мне, и теперь я более ясно видел его лицо и это выражение, застывшее на его лице, мне не понравилось. Я не мог его прочитать. - А ты разве не понял… Предложение оборвалось едва начавшись. Ньют, встрепенувшись, вздрогнул и, подняв голову, приложил палец к губам. - Ты это слышал? – шепотом спросил он и, не дав мне ответить, молча двинулся назад к беговой дорожке. Я тщетно пытался вслушаться в темноту, стараясь понять, что услышал Ньют, и почему это заставило его вновь вернуться. Но на территории академии стояла такая тишина, что вдалеке слышался непривычный шум большого города. - Что такое? – задавал я один и тот же вопрос каждый раз, когда парень с равными перерывами совершал небольшие остановки и замирал посреди шага, на какой-то краткий миг, сливаясь с окружающей его обстановкой. - Я слышал волчий вой – вскоре соизволил ответить мне Ньют. Мы стояли прямо посередине стартовой дистанции, осматриваясь по сторонам, но не находя ни одной живой души вокруг. - Волк воет, когда хочет призвать своих сородичей. – Припомнил я когда-то вычитанную в интернете информацию. – Я думал, что в этом городе остался только один оборотень. - Представляешь, я тоже так думал – бросил через плечо Ньют, как раз в тот самый момент, когда приглушенный городским шумом вой раздался где-то за периметром студенческого города. По коже пробежали непрошеные мурашки. Сегодня что-то случится, и это что-то пугало меня до чертиков. До адского жжения в области солнечного сплетения. И тут в голову молотом ударило осознание. Такое очевидное, что я едва не задохнулся от собственной глупости. Волк призывал себе подобных. Альфа же призывал на бой другого альфу. Так решались многие проблемы в стае. Так решался вопрос территории и главенства. - Скотт… - выдохнул я, и, прежде чем Ньют успел у меня что-то спросить, повернувшись, помчался со всех ног к зданию академии. Если уж я слышал голос оборотня, то Скотт и подавно. И, в отличие от кого либо другого, он не будет сидеть на месте. Не позволит природа и совесть. Он не разрешит волку безнаказанно убивать. - Стайлз, подожди! – крик Ньюта разносился за спиной, заставляя ускорить бег. Я должен успеть. Должен помешать Скотту. Пусть он даже и Истинный альфа, но пока стаи нет рядом, его силы могут сравняться с силами сильного беты. А это опасно! В казарменной комнате стояла пронзительная, звенящая тишина. С ужасом обнаружив нараспашку оставленную дверь, я понял, что опоздал. Скотта здесь не было. - Стайлз, что происходит? – в отличие от меня, Ньют даже не запыхался. Остановившись в дверном проеме, он непонимающе оглядел пустое помещение и мою одиноко сидящую фигуру, судорожно пытающуюся найти припрятанный ещё вначале года кольт с серебряными пулям. Подарок Криса Арджента перед скорым отъездом. - Стилински, ты мне можешь ответить? – голос Ньюта вырос на пол октавы и теперь звучал более взволнованно. Оглянувшись, я увидел, как он крепко сжимает в своих руках неизвестно откуда взявшийся лук и колчан со стрелами. «Боже, неужели он бегает так по академии и никто этого не замечает?» – мелькнула в моей голосе смешная мысль и тут же потерялась на задворках сознания. Надо как-то отговорить Ньюта от охоты. Он не должен увидеть Скотта. Не должен понять, кто он такой. - Не ходи за мной! Слышишь? – я засунул за пояс найденный под тряпками кольт и, поднявшись с пола, поспешил к выходу. Блондин не отставая следовал за мной шаг в шаг. - Какого хрена, Стайлз? Мы же договорились. Приказы здесь отдаю я! Только не сейчас и только не тогда, когда жизнь лучшего друга весит на волоске. Заткнитесь, Айзек Ньютон и хоть раз послушайтесь меня. Голова шла кругом, а в ушах стоял такой невыносимый звон, что мне хотелось бы оглохнуть, лишь бы его больше не слышать. Развернувшись и поймав Ньюта за худые запястья, я сжал их с такой силой, что тот тонко пискнул, пытаясь вырвать руки из моей крепкой хватки. - Не ходи! – жестко произнес я, совершенно не узнавая этот ледяной тон, так четко исходящий из моих уст. – Если испытываешь ко мне хоть что-то хорошее, пожалуйста, послушайся! – И, не дав ему ответить, со всей имеющейся в моем распоряжении скоростью я ринулся к лестнице. Оказавшись на улице, я на секунду застыл, пытаясь осознать, в каком направлении мне двигаться и что делать потом, когда Скотт и неизвестный оборотень будут найдены. Крепко сжав в кармане рукоять кольта, я припомнил, как впервые услышал о странной смерти в Парке. Тогда я ещё не знал, что это Ньют ведет свою яростную охоту на нежить. И лишь потом в памяти всплыло лицо Эрика Томпсона. Если кто-то действительно мстит за него, то место своей вендетты выберет символичное. «Клуб? – мысленно произнес я, направляясь в сторону главных ворот. – Там все началось, там может все и закончится. Но убить кого-то в клубе слишком рискованно. В это время там всегда много народу. Кто-нибудь что-то да увидит. «Тогда, может быть, Парк?» Несмотря на поздний час, город был шумен и многолюден. Свернув на главную улицу, я пробежал несколько футов, когда ощутил слабый укол в легком. Многочасовые тренировки дали свои результаты, но сил двигаться дальше у меня не хватило. Похлопав по карманам я выудил немного помятую двадцатку. Остатки моей стипендии, на которую мне предстояло жить ещё практически две недели. - Славно – неровно улыбнулся я. – По крайней мере, есть деньги на такси. Пойманная машина ползла как черепаха, и мне пришлось несколько раз просить водителя немного ускорить свой темп. В итоге, к конечному пункту я приехал ещё более дерганный, чем раньше. Оставшись в кромешной тишине на едва освещенной аллее, ведущей прямиком в густые заросли парка, я не удержался и нервно сглотнул, ощущая, как к горлу подступает горькая желчь. Храбриться я всегда умел. Но кто бы научил меня быть храбрым? Вытащив кольт, я мысленно дал себе пинок для хорошего разгона и медленно двинулся по алее. - Скотт! – позвал я друга, надеясь услышать в ответ его голос. Но мир вокруг все ещё оставался безмолвным, застывшим участком во времени и пространстве. Ни человека, ни животного, лишь темнота, призрачный свет фонарей и моё отчаянно бьющееся сердце. - Скотт! – крик болью отозвался в ушах, и я с трудом сдержал накатившее короткой волной отчаяние. Возможно, что я опоздал. Скотт уже мертв или умирает медленной и мучительной смертью, заглядывая в глаза неизвестного врага. А я тут, пытаясь справиться с самим собой, своей болезнью и трусостью, пока друг, нуждающийся в моей помощи, медленно истекает кровью. Отогнав подальше вызванные в голове нездоровые образы, я, более решительно свернув с аллеи в густые заросли папоротника и вглядываясь в темноту, вновь позвал Скотта. - Черт, да где же ты! – выругался я, и, повернувшись, наткнулся взглядом на две светящиеся во мраке темные точки. «Фонари!» - мысленно сказал я себе, вспоминая, что насколько глубоко зашел вглубь леса, что шарообразные плафоны фонарей казались теперь маленькими. И тут тихий шепот ветра, проносящегося по верхушкам деревьев, донес до меня зловещее рычание. В тот же миг сердце моё ухнуло куда-то в пятки и замерев, вновь помчалось своим бешеным галопом вперед. Я ощутил, как нагретый теплом моего тела кольт выскользнул из вспотевших ладоней и, ударившись о землю, отскочил в заросли шиповника. Искать его теперь в такой темноте смысла не было. Да и время явно было не на моей стороне. Осталось лишь одно - спасаться бегством и чем скорее, тем лучше. Я отступил на шаг, потом ещё на один. Рычание стало более ощутимым. Запнувшись о собственные ноги, я, с трудом удержавшись, взмахнул руками и, привалившись к стволу дерева, поцарапал ладонь о шершавую кору. Запах крови неприятно ударил в нос, заставив поморщиться. Для хищника притаившегося в тени это стало последней каплей и в слабом свете полной луны я увидел сверкнувшие жемчужный блеском длинные и острые клыки. Передо мной во всей своей дикой красе предстала величественных размеров пантера. Этого мне хватило, чтобы окончательно и бесповоротно впасть в панику. Забыв обо всем на свете, я припустил по влажной от росы траве прямиком в глубь чащи. Пантера ринулась за мной. Её угрожающее рычание перемежалось с моим хриплым дыханием, и я вдруг вспомнил кадры документального фильма о дикой природе. Пантера один из самых быстрых хищников в природе. Она способна загонять добычу часами, выжидая, когда та выдохнется и будет готова, чтобы ей одним коротким рывком разорвали глотку. И я, подобно той же добыче, не смогу от неё убежать. Я не оборотень, а обычный человек и силы у меня такие же, человеческие. Вот почему я в последний момент замечаю, как пантера, ускоряя свой и без того стремительный бег, бросается вперед, сбивая меня с ног на землю. Падение было быстрым и безболезненным, видимо из-за шока. Поднявшись на ноги, я почувствовал мерзкое влажное ощущение в области носа. Кровь затекла в рот, и от её солоноватого, металлического привкуса меня чуть не вывернуло наизнанку. - Прошу, я ничего не сделал… - выставив вперед руки, я со сковавшей меня беспомощностью наблюдал, как оборотень плавно отталкивается от земли и взлетает словно птица, стремящаяся вонзить когти в увиденную жертву. И я всего за мгновение успеваю увернуться от её острых клыков. Внезапно открывшееся новое дыхание было как нельзя кстати. Отпрыгнув в сторону, я удачно приземлившись, юркнул между зарослями кустарника, побежав в сторону дороги. Если мне повезет, и я успею добраться до главной улицы, то пантера исчезнет. Там толпы людей, машины и яркие огни домов. Оборотню невыгодно показываться на людях. Слишком много живых свидетелей, которые при случае могут начать «охоту на ведьм». - Черт! Черт! Черт! – задыхаясь, бормотал я, быстро перебирая ногами и не переставая оглядываться на замедлившую свой ход пантеру. Кто бы не скрывался за маской зверя, ему не чужд привкус хорошей игры. Вот только дичь в этой игре для неё стала не дикая косуля, а я. И именно мне предстояло перехитрить зверя, если такое вообще возможно. Силы мои таяли, как лед под солнцем. Я задыхался. Каждую частичку тела сковывало и ломило. Запнувшись о собственные ноги, я безуспешно попытался схватиться хотя бы за что-то, но под руками не оказалось ничего кроме воздуха и я, царапая ноги и руки покатился под уклон, не успевая затормозить, без какой либо возможности остановиться. Мой крик потонул в шорохе листвы и звуке падения. Последний раз запнувшись о твердый ком земли, я отскочил в сторону и, грохнувшись на спину, ощутил как из меня будто хлопушкой выбило воздух. Дышать стало практически невозможно. Я кашлял, глотал кислород, как жаждущий воды измученный странник, но не ощущал ничего, кроме боли и сковавшей все тело усталости. «Вот и все!» – промелькнуло у меня в голове, когда прямо на до мной зависла тень пантеры и мой острый нюх уловил её гнилостный запах из распахнутой пасти. Животное грозно рыкнуло, подтверждая свою победу и моё полное поражение. Глаза хищницы сверкнули золотом, и я зажмурил глаза, надеясь лишь на одно - чтобы все закончилось как можно быстрее. И в то же мгновение почувствовал, как неведомой силой с меня срывает тяжесть пантеры. Услышал её непередаваемый кошачий визг, и только открыв глаза, уловил в темноте знакомый свет красных глаз. - Уходи, Стайлз! – закричал Скотт, зажимая руками сопротивляющееся тело. Вскочив на ноги, я ринулся прочь, пересчитывая по пути каждую секунду и каждый миг, за который схватка между моим лучшим другом и неизвестным оборотнем могла закончиться победой пантеры. Сердце в ужасе сжалось. Остановившись, я прислушался, и уловил рычание и звуки возни где-то относительно неподалеку. Какой же я все таки трус. Скотт в опасности. Возможно, даже на грани жизни и смерти, а я стою тут и жду неизвестно чего. Нужно взять себя в руки. Нужно забыть о всех страхах. Хоть раз в жизни довериться самому себе. Голова шла кругом, и я с трудом держался на ногах пробираясь назад, в чащу, к тому самому месту, где по-прежнему разгоралась схватка. Что бы не произошло за это время... Я должен быть рядом. Я должен помочь… - Стайлз, берегись! – чужие руки с силой дернули меня в сторону как раз в тот самый момент, когда сверкнувший в лунном свете наконечник стрелы вонзился точно в сердце грациозной пантеры. Черная тень с оглушительным грохотом приземлилась на землю и, медленно сужаясь, превратилась в маленькую худенькую девушку. - Мэг! – обескуражено произнес я, подходя ближе. Голубые глаза яростно сверкнули в последний миг и на полных бледных губах застыла сумасшедшая улыбка. Девушка была мертва. И в следующее мгновение начали сбываться мои самые худшие кошмары. Скотт в обличье волка, проносящийся мимо со скоростью пули. Ньют, спешащий следом, и моя безумная попытка их остановить. Кто бы подумал ещё год назад, что когда-нибудь мой выбор будет стоять между двумя дорогими мне людьми. Между злейшими врагами, и что этими врагами окажется охотник и оборотень. Серебристый наконечник стрелы целится прямо в грудь Скотта, и я вижу, как слабо дергается и замирает мой друг. Ему страшно, так же как и мне, а Ньют стоит и просто смотрит с этой страшной злобой в по-детски больших карих глазах. — Не надо, Ньют! — прошу я, и едва узнаю собственный голос. Парень замирает и лишь на мгновение переводит на меня взгляд. Я чувствую исходящую от его фигуры силу и решительность, как кривое зеркало моей слабости и паники. Я не знаю, что делать, а вот он уже давно всё для себя решил. — Я не ожидал от тебя такого, Стайлз. — Голос твёрд как сталь, он переводит взгляд на Скотта. — Ты прикрывал убийцу… Монстра… По моим щекам текут слёзы. Я давно не плакал. С той самой ночи, когда впервые услышал от лучшего друга, что он больше мне не верит. — Подожди, нам нужно разобраться. — Скотт выставляет перед собой руки, пытаясь защититься. Из его рта вытекает тонкая струйка крови. Он давно не спал, и под глазами залегли тени. Говорят, что оборотни могут долго бодрствовать. Ерунда это всё. Оборотни - обычные люди, и потребности у них такие же. — Нечего тут разбираться. Я всё знаю. Не хочу выслушивать очередную ложь. Он вновь смотрит на меня. Теперь кроме решительности, я вижу в его глазах маленьких огонёк грусти. Ему больно не меньше чем мне. Для него я - предатель, тогда как я просто старался защитить друга. — Прости — шепчу я и слышу, как тетива с практически неуловимой вибрацией отскакивает от тонких белых пальцев. Я рвусь вперёд и в последний раз успеваю увидеть эти прекрасные карие глаза, а потом наступает тьма.

***

Смерть... Поэты и писатели представляют её по-разному. Как старуху с косой, неизменную черную пустоту, белый туман или безгрешные прозрачные облака. Для меня это было легким дуновением ветра, принесшего с собой окаймлявший все тело холод и боль, от которой мне некуда было деться. Я метался, бился и звал на помощь, но не слышал собственного голоса, не чувствовал собственное тело и лишь древние, как мир, ощущения продолжали преследовать меня, не оставляли ни на секунду, в то время, как секунды незримо превращались в вечность. Глаза я открыл все в такой же тьме. Холод медленно уступил место горячему поту, градом стекающего с моего лба. Разве мертвые могут потеть? Вскинув голову, я столкнулся взглядом с парой испуганных карих глаз. Чьи-то горячие руки приподняли меня, и я смог нормально сесть, с удивлением понимая, что ощущаю руки, ноги и свое трепещущее в груди сердце. Я жив. В этом не было сомнения. Но как же так? Ведь стрела метила мне точно в сердце. - Ты как? – голос Скота дрожал, как и его руки успокаивающе поглаживающие меня по спине. Встряхнувшись, я попытался по пятибалльной шкале оценить свои ощущения. Внутри все клокотало и ходило ходуном, как после долгой тренировки, боли не было, но запястье правой руки по непонятным причинам тянуло и ломило. Чувство малоприятное но не смертельное. Так что твердая тройка. - Кажется я разбил нос и посадил себе парочку синяков, но в остальном все вполне нормально – мой голос прозвучал немного удивленно. Взглянув на друга, я увидел как тот, потупившись, отвернул голову – Что такое? Ньют, такой бледный, что в свете уличных фонарей походит на призрак старого английского замка, наклонился ко мне и внимательно всмотрелся в глаза. На его лице я различил едва заметную тень сомнения и более сильную эмоцию – ужас. Меня окатили ушатом ледяной воды, когда на смену замешательства пришли воспоминания. - Я могу все объяснить! - промямлил я, попытавшись подняться, но вновь упал на землю, едва задержавшись в руках лучшего друга. – Ньют прошу… Помотав головой, парень отступил на два шага. Из дрожащих рук выпали лук и стрелы. - Теперь это неважно – тихо прошептал он. – Только не тогда, когда ты один из них. Я закрутил головой, окончательно перестав понимать, что происходит. Когда я один… Из кого? Что Ньют имеет ввиду? Кого он так презирает, что не может совладать с эмоциями даже в присутствии Скотта. И тут, меня будто обухом по голове ударили. Я перевел взгляд на друга. Его смуглое лицо было грязное и все ещё покрыто кровавыми разводьями после драки с оборотнем, но я отчетливо различил, как он растерянно отвел взгляд и лишь немного покраснел. - Прости, Стайлз, мне не оставалось ничего иного… - сказал он и задрал рукав моей красной толстовки. Дыхание перехватило от вида свежего, ещё не зажившего, укуса. Теплые струйки крови обрисовывали руку кольцом из дорожек и, скатываясь, приземлялись на холодный асфальт. - Боже! – выдохнул я, только начиная осознавать все происходящее. Меня настигла судьба, от которой я так лихо бежал уже не первый год. Свой укус мне предлагал Питер, Дерек и Девкалион, и каждый раз я отказывался, пытаясь хоть где-то остаться самим собой и думал, что так будет продолжаться всю мою жизнь. Ведь тот, кто хоть раз окунулся в темный мир уже никогда с ним не расстанется. И вот теперь я не просто друг оборотня, я и сам оборотень. Часть этого мира, часть стаи, теперь уже полноценная. - Боже мой! – мой крик, разнося по всей округе, как громовой раскат. Вот почему Ньют так на меня отреагировал. Он не убил Скотта, разрешил ему спасти мою жизнь таким вот, нечестивым, образом прекрасно зная, к чему это все может перевести. И если раньше нас разделяла лишь его и моя тайна, то теперь пропасть стала намного больше. Охотники и оборотни редко сходятся. Оглянувшись, я принялся искать его взглядом. Но на том месте, где всего минуту назад стоял Ньют, теперь лежали лишь лук и колчан со стрелами. Сам парень исчез. - Помоги мне встать, Скотт. – Попросил я друга. - Мне нужно его догнать. Скотт понимающе кивнул и, подхватив меня под руки, легко придал мне вертикальное положение. - Идти сможешь? – обеспокоенно спросил он. – Иначе я могу помочь… - Нет, - покачал головой я. – Мне нужно сделать это одному. Все тело было вялым и реагировало на каждое движение болезненными судорогами, но уже сейча, я ощущал неуловимые изменения, протекающие по венам по организму, делающие его сильнее и выносливее. Я сжал кулаки, раз, другой и, с восторгом осознавая, как многого лишался раньше. Теперь мне было понятно стремление Питера укрепить свою силу, создав стаю. Если только укушенный, я чувствую такой невероятный прилив энергии, как же тогда ощущает себя альфа, в подчинении которого находится несколько бет? Я отогнал опасные мысли подальше, запрятал их на самую дальнюю полку своего разума и решил разобраться с этим в следующий раз, когда будет больше сил и терпения. Нельзя поддаваться злу. И ни в коем случае нельзя уподобляться Питеру, иначе можно закончить точно так же как и он. Свет фонарей, далекий и бледный просачивался сквозь спутанные ветки деревьев и провожал меня какие-то доли секунд лишь потом скрывшись вовсе. Не различая в темноте ничего, я двигался на ощупь, надеясь, что когда найду Ньюта, не пройду мимо. Словно в ответ на мои молитвы из-за тучи вышла полная, как головка сыра, луна. Я обеспокоенно бросил на неё взгляд, ощущая внутри нарастающее напряжение. Теперь уже никогда я не смогу так просто смотреть на это небесное светило. Луна как магнит будет манить меня волшебным образом и не отпустит до конца жизни. Впереди ослепляющий свет фонарика вытанцовывал на земле непонятный танец. Приблизившись, я различил в темноте знакомую точёную фигуру Ньюта, сидевшего прямо на коленях на сухой листве. Луч фонаря освещал землю, окрасившуюся в темно-бардовый цвет, как на поле боя в исторических картинах. И серое, безжизненное лицо Ангста Бердана на этом фоне было слепой маской смерти. В груди неприятно защемило, и я отвернулся, пытаясь сдержать себя от накатившего приступа тошноты. Теперь все встало на свои места. По крайне мере стало понятно с чего все началось и почему Бердан попал под мои подозрения. Он просто защищал дочь, пытался оградить её от всего зла, что поджидало её в этом мире, но по-видимому не смог и теперь уже никогда не сможет. Томпсон мертв, отомщенный Мэг, как мертва и сама Мэг и её отец. История закончилась, но её кровавый след никогда не смоется. - Это она его… - сглотнув, я повернулся и, пытаясь не смотреть на мертвое тело профессора, подошел к Ньюту. - Да, - просто ответил парень, вставая с колен. – Наверное, Бердан обо всем догадался и пытался остановить дочь. Но в полнолуние с оборотнями совладать практически невозможно. Эйфория от прилива новых сил, сошла на нет. Неужели и я буду таким? Неужели и на меня однажды устроят охоту, потому что иного способа остановить просто не будет? Мне стало страшно. Намного страшнее, чем было в лесу один на один с оборотнем и ещё страшнее чем там, в неизвестности, где смерть ждала меня, протягивая свою костлявую руку. Я всегда боялся навредить своим близким и друзьям. И даже будучи обычным человеком, я все равно продолжал вляпываться в разного рода неприятности. Что же будет теперь, когда мои животные инстинкты возобладают над людскими? Вновь вопросы и вновь я пытаюсь найти на них ответ, тогда как ответов не было и быть не может. Некоторые вещи я уже пережил, а некоторые ещё предстоит пережить. В свои девятнадцать я столько повидал и столько натворил, так нужно постараться, чтобы будущее было совершенно иным. - Спасибо! – сказал я, переводя взгляд на Ньюта. – За то, что не убил его… Парень как-то совсем нерадостно хмыкнул, и свет фонарика переместился с земли на моё лицо. Мне пришлось закрыть глаза рукой. Слишком ярко после этой кромешной тьмы. - И спасибо, что позволил спасти меня… - на этот раз парень не произнес ни звука. Он молча отвел фонарик в сторону. В тишине щелкнула кнопка выключения и мы остались стоять в мутном свете полной луны. Наши плечи соприкасались при малейшем движении. Я слышал шумное и прерывистое дыхание Ньюта и даже сквозь ткань толстовки чувствовал как его трясет. - Считай это моим одолжением – вскоре сказал он, и подняв руку прикрепил к дереву прямо над моей головой булавку-маячок – В следующий раз, если подобное повторится, я приду и за тобой и за твоим другом. В голосе его не звучало ни грубости, ни злости, и лишь абсолютное безразличие сквозило в его тоне. И от этого мне стало ещё больше не по себе. Лучше бы он кричал, угрожал или ударил меня. Всё что угодно, только не это ледяное спокойствие. Ещё один маячок был прикреплен к противоположному дереву и над трупом медленно оседая заклубился густой как молоко туман. Ещё несколько секунд и тело Ангста Бердана исчезло навсегда, будто его и не было. Впервые за все время моего знакомства со сверхъестественным миром я увидел, как охотники избавляются от трупов. - Вот и все, - сняв маячки с деревьев, Ньют убрал их в карман черной кожаной куртки. – Надо было проделать тоже самое и с первым оборотнем. А я, дурак, подумал, что его труп отпугнет другого. – задумчиво произнес он, а затем обратился ко мне. - Если тебя вдруг спросят, ты ничего не знаешь о пропаже Бердана и его дочки. Я ещё не успел утвердительно кивнуть, как он уже развернулся и неспешным шагом отправился в сторону дороги. Ещё секунды и я чуть было не потерял его из виду. - Постой, Ньют! – бросившись следом, я схватил его за локоть и развернул к себе. – Нам нужно поговорить… На лице парня в мгновение ока вспыхнуло раздражение. - И о чем же, Стайлз?! – зло бросил он, выдернув руку из моей хватки. – Может о том, как ты мне врал? Или о том, что прятал оборотня за моей спиной? А может о том, что ты такой на голову звезданутый, что помчался в лес прямо навстречу оборотню? – а потом, прищелкнув пальцем он добавил – Ах нет, есть тема получше. К примеру твоё новое состояние. И как, нравится тебе быть адской машиной для убийства, а, Стью? Слова Ньюта были последней каплей. Размахнувшись, я со всего маху влепил ему пощечину. Парень, покачнувшись оступился и полетел вперед едва успев схватиться за поломанную ветвь дерева. - А может тогда поговорим о твоем вранье? – подскочив к нему, я с силой надавил ему рукой на грудь и с наслаждением посмотрел, как парень морщится от боли. – Или о чертовой мании убивать каждое сверхъестественное существо, попадающееся у тебя на пути? – Ньют застонал и попытался оттолкнуть мою руку, но я только ещё крепче прижал его к стволу дерева. – Крис Арджент многое о тебе рассказал. Ты чертов ублюдок, зацикленный на убийствах, не меньше чем Мэг. - Ты ничего обо мне не знаешь – прошипел в ответ блондин, и я впервые увидел в его взгляде такую жгучую ненависть, что она кислотой пробежала от кончиков моих волос до пяток, прожигая все изнутри. - Ты так думаешь... – слабое тело под моими руками дернулось ещё раз и я, с нескрываемым восторгом, поднажал ещё сильнее. – Ты настолько жесток и непредсказуем, что тебя не переносит даже собственное семейство. Крис выгнал тебя из дома. Боялся, что однажды ты натворишь что-то такое, что бросит тень на всех Арджентов. Никто не виноват в том, что ты остался один Ньют. Никто! Только скользкая дорога и твой отец. Ему не нужно было так сильно гнать машину. Но он и твоя мать хотели быстрее вернуться. Увидеть тебя… Тело Ньюта так внезапно обмякло в моих руках, что я не сразу понял, что держать больше не стоит. Он осел на землю тряпичной куклой, марионеткой, которой обрезали веревочки. А потом я отчетливо услышал, как сердце в его груди отчаянно забилось, затрепыхалось, как пытающаяся вырваться на волю птичка. Кап. Кап. Кап. По макушке, словно барабанная дробь, застучали маленькие холодные капельки дождя. Подняв голову, я увидел, как пронзительно черное небо превратилось в темно-синее, начинался рассвет, принесший с собой долгожданную свежесть. Слезы Ньюта горячие в противовес ледяному дождю стали открытием, от которого в душе у меня все сжалось в тугой ком. Это неправильно. Все, что я говорил и делал, все с самого начала было неправильно. Нельзя перекладывать собственную боль на чужие плечи и нельзя возрождать то, что человек и без того многие годы пытается превратить в прах. Когда я стал таким бесчеловечным? Когда слезы на чужих глазах стали для меня лишь пустым звуком? Я хотел стать лучше. Помогать людям, а в итоге превращаюсь в чудовище. - Господи, ну и гад же я! – присев рядом с Ньютом, я потянулся к нему, стремясь взять за руку, надеясь хоть как-то утешить, но парень, вздрогнув, отсел дальше, а затем и вовсе отвернулся. Осторожно, словно боясь спугнуть прекрасное создание, я протянулся к нему вновь и, задержав руку на небольшом расстоянии, взял его за плечи и притянул к себе. - Если ты только захочешь... – прошептал я ему на ухо. – Я всегда буду рядом. Громко всхлипнув, Ньют поднял на меня взгляд и маленькие слезинки, проделав влажную дорожку по щекам, скатились к подбородку. - Такого не бывает… Охотник и оборотень… - тихо произнес он, вытирая рукавом влажные щеки. - Элисон и Скотт смогли быть вместе – возразил я, Ньют на это лишь покачал головой. - Значит, вот из-за кого умерла моя сестра… - Нет, она умерла, потому что защищала тех, кого любила. И это благородная смерть. Я не знал, что Ньют так быстро сдастся, как и всего несколько минут назад не представлял, что он может заплакать. Потянувшись, он взял моё лицо в ладони и, посмотрев в глаза, прильнул своими губами, к моим разгоряченным. Поцелуй вышел неловким и влажным. На языке осел соленый привкус чужих слез. В груди тягучей смолой разлилась сладкая горечь всех скопившихся за год переживаний, всех чувств и эмоций, не дававших мне покоя. Отдавая всего себя в наши объятья, вкладывая в поцелуи все то ощущение целостности, что вселял в меня Ньют. С самого начала, он был важен и я только сейчас понял насколько. Он вернул мне жизнь. Научил меня не оглядываться, не думать о будущем, но иногда, лишь на секунду бросать взгляд в прошлое, чтобы не забывать и учиться на ошибках. Этот хрупкий, большеглазый мальчик стал моей новой опорой. Новым якорем, которого мне так сильно не доставало. И любовь к нему - это подарок, который преподнесла мне судьба. Наверное, наш первый раз и должен был произойти здесь, в лесу, где нас окружали лишь тихий шелест ветра в листве деревьев и звуки, казавшегося таким далеким города. Да, именно здесь. Не на старых, жестких койках в казармах академии. Не на удобной мягкой кровати в спальне родного дома. И пусть это было неправильно, непонятно и совсем неудобно. Именно здесь и сейчас мы оба были счастливы. - Не думал, что мой первый раз будет таким… - Ньют усмехнулся и громко присвистнул. Я удивленно приподнялся на локте, всматриваясь в его довольное лицо. Бледные щеки приобретшие легкий розовый цвет все ещё сохраняли свежие уже подсохшие дорожки слез, как напоминание о пережитой ночи. - Стоп! – покачал я головой, улыбаясь. – Ты же говорил, что у тебя были отношения до меня. Помнишь, в тот день, когда ты кинулся в меня подушкой за то, что я комфортно продрых всю ночь у тебя на полу. Рассмеявшись, Ньют притянул меня к себе, и мягко поцеловав в лоб, сказал. - Я говорил тебе, что привык видеть парней в своей постели, но даже ни единым словом не обмолвился, что спал с ними. К таким новостям стоило бы подготавливать заранее. Я взвизгнул, совершенно по-детски и под смех парня принялся хватать с земли веточки и кидать в него. - Ты обманул меня, придурок! – возмущенно протараторил я, при этом нисколько не обижаясь. Ньют в своей обычной манере пожал плечами. - То ли ещё будет! Поверь, я тот ещё сюрприз… Мне хотелось сказать, что я не сомневаюсь, но слишком засмотрелся в пронзительные глаза цвета виски, которые в свете восходящего солнца смотрели на меня с нежностью и теплом. Так, как я всегда и желал. - Я люблю тебя Ньют! – выпалил я, не в силах держать в себе это опьяняющее восторженное чувство, готовое буквально взорвать меня на тысячи разноцветных осколков. Улыбнувшись, парень, перекатившись на живот, уткнулся носом в сгиб моей шеи и еле слышно прошептал. - Ты не представляешь, но я тоже тебя люблю…