Охота на призрака

В народе бытует мнение, что умереть можно лишь один единственный раз, в то мгновение, когда твоё сердце останавливается, а дыхание навсегда застывает на одном вдохе или выдохе. Разницы нет. Ты умираешь, становишься никем и ничем. Лишь пустой оболочкой, о которой со временем забудут даже родные. По крайней мере, попытаются забыть. На самом деле умирать можно множество раз. Впервые я понял это, когда почувствовал на своих руках чужую кровь. Такую тёплую и вязкую, что, казалось, в тот миг я самостоятельно надел на себя цепь и пожизненно приковал к погибшему парнишке, тело которого бездыханно лежало возле моих ног. Эта кровь никогда не смоется с моих рук, сколько бы я не пытался её оттереть. От загубленной жизни всегда остаётся след. Во-второй раз я умер, стоя возле ветеринарной лечебницы под дождём, смотря в глаза лучшего друга и понимая, что навсегда его потерял. Помню, как разбивалось на части моё сердце, и как осколки от него впивались в тело с такой неистовой болью, что мне отчаянно хотелось закричать. Тогда я пообещал себе, что больше никому и никогда не откроюсь. Ведь умирать - это тоже самое, что терять частичку себя, а собрать душу по осколкам очень сложно. Вот почему сейчас, стоя напротив тебя, я сжимаю кулаки с такой силой, что кажется ещё чуть-чуть и там, где кожа соприкасается с ногтями, пойдёт кровь.Ты смотришь на меня невыразимо огромными глазами. Твои прекрасные светлые волосы кажутся серебристыми в неверном свете луны. В твоих руках лук и стрелы, а ещё жизнь моего лучшего друга и моя собственная. У тебя красивые губы, а ещё глаза невероятного миндального цвета. Я готов утонуть в них даже сейчас, пусть и с трудом различаю их в смутном свете уличных фонарей. Перевожу взгляд на друга. Он слабо дёргается и замирает. Ты поднимаешь лук, целясь в самое сердце. Крик застревает в горле, из которого вырывается лишь слабое хрипение. — Не надо, Ньют! — прошу я, и едва узнаю собственный голос. Он замирает и лишь на мгновение переводит на меня взгляд. Я чувствую исходящую от его фигуры силу и решительность, как зеркало моей слабости и паники. Я не знаю, что делать, а вот он уже давно всё для себя решил. — Я не ожидал от тебя такого, Стайлз. — Голос твёрд как сталь, он переводит взгляд на Скотта. — Ты прикрывал убийцу… Монстра… По моим щекам текут слёзы. Я давно не плакал. С той самой ночи, когда впервые услышал от лучшего друга, что он больше мне не верит. — Подожди, нам нужно разобраться. — Скотт выставляет перед собой руки, пытаясь защититься. Из его рта вытекает тонкая струйка крови. Он давно не спал, и под глазами залегли тени. Говорят, что оборотни могут долго бодрствовать. Ерунда это всё. Оборотни обычные люди, и потребности у них такие же. — Нечего тут разбираться. Я всё знаю. Не хочу выслушивать очередную ложь. Он вновь смотрит на меня. Теперь кроме решительности, я вижу в его глазах маленький огонёк грусти. Ему больно не меньше чем мне. Для него я - предатель, тогда как я просто старался защитить друга. — Прости — шепчу я и слышу, как тетива с практически неуловимой вибрацией отскакивает от тонких белых пальцев. Я рвусь вперёд и в последний раз успеваю увидеть эти прекрасные карие глаза, а потом наступает тьма.