За границей облаков

Саундтреки к главе: 1- Louis Armstrong – Mack The Knife, 2- Thousand Foot Krutch – New Design. «Изабелла» В моей руке тлела уже десятая сигарета. Бурбон был превосходен, но он превратил мои губы в две обжигающе-пульсирующие полоски. Сделав последнюю затяжку, я застегнула фланелевую рубашку отца на все пуговицы и подвернула слишком длинные рукава. Проигрыватель крутил любимую пластинку Чарли. Я вновь и вновь ловила себя на скверной подпевке Луи Амстронгу. Да, такой пьяной я себя чувствовала только в прошлом году на своём дне рождении. Тогда на вечеринке в переполненном ночном клубе, Элис показалось хорошей идеей смешать абсент с водкой. Утром я проснулась в квартире своего бывшего парня в обнимку с его новой подружкой, и как это произошло, для меня, надеюсь, навсегда останется загадкой. Тринадцатое сентября в этом году было мной полностью проигнорировано, по большей степени из-за того, что я готовилась стать восемнадцатилетним мальчиком, и на длительное время расстаться с жизнью двадцатиоднолетней девушки. А вот ежегодный праздник моего папы, я никак не могла пропустить. Один день в октябре, я с грустной улыбкой растворялась в воспоминаниях, где мой папа ещё задувал свечки на торте, травил байки о последней рыбалке, аплодировал в гостиной после моей очередной репетиции на саксофоне. Один день в феврале, представлял собой не что иное, как полное забвение. Я отключаюсь, без конца плачу, от чего на следующее утро не могу открыть веки, должно быть много пью. Точности нет, так как первый бокал с виски, я опрокидываю с рассветом. Дверь моей комнаты приоткрылась на пару сантиметров, и я увидела два идеальных аквамарина. Минуту, они изучали меня и вдруг так же быстро исчезли, как и появились. – Из тебя хреновый разведчик, – выдавила я, заплетающимся языком. – Ты в порядке? – спросила она, игнорируя мое высказывание, – может тебе чего-нибудь принести? – От компании не откажусь, – приподнявшись в кровати на локтях, пробормотала я. Элис вошла в спальню и легла рядом, поместив свою головку на моем плече. Я подумывала о том, чтобы взять ещё «Camel» и в последний момент одёрнула эту мысль. Тошнота от алкоголя и дыма нарастала, так что ещё одна сигарета могла стать для меня фатальной. – Бесстыдница, – сморщив нос, сказала Эли, – мы же договаривались, что ты будешь курить у окна и чаще проветривать. – Извини, – насмешливо скривив рот, произнесла я, – мои конечности атрофированы. Я шага ступить не могу после вчерашнего марафона в доках. Джейк даже грозился скинуть меня в Ист-ривер, за то, что я сбежала от него в конце пути, не устояв перед чашкой горячего шоколада. В наказание, я наматывала круги вокруг «Starbucks», пока он ждал свой кофе. – Но это того стоило, – улыбнулась она. – Святая, правда! Луи выдохнул последнюю ноту в трубу, и в четырёх стенах наступила звенящая тишина. ХХХ «Эдвард» Бездумно очерчивая кончиком большого пальца края маленькой кнопки «Play», я неотрывно наблюдал за своим действием. Диктофон в моих руках казался тяжелее с каждой секундой. Со мной не происходило ни одного озарения. Идеи испарялись в зародыше и даже мысли хаотично проносились в голове, оставляя длинный след пустоты. Муза безвозвратно ушла от меня. Мозг отказывался создавать что-либо через силу. Я был готов прибегнуть к «колёсам», что принёс мне дилер и к чертям растоптать все свои убеждения в отношении долговременной завязки. – Приве-е-ет, – грянул вопль Джаспера над моим правым ухом. Вздрогнув от его неожиданного появления, я выпустил из руки диктофон, и устройство повержено шмякнулось на пол. – Идиот, ты мог бы в следующий раз крикнуть ещё громче, чтобы не просто напугать меня до дерьма, а ещё и оставить глухим на одно ухо, – вспылил я, отодвигаясь подальше от нежданного гостя. – Перестань ныть, дорогуша, – махнув на меня рукой, усмехнулся Джаспер, – здесь нет мамы, и на твой скулёж никто не прибежит. – Кроме разве что моей охраны, – уже без каких-либо эмоций сказал я. – Я твой любимый братик, а не обдолбанный фанат, так что не жди от них оперативной работы, – почти нежно проговорил Джас, растягивая губы в широкой улыбке. Устало скинув ноги с дивана, я пнул подальше диктофон и побрёл на кухню. Младший брат бодро шагал впереди, готовясь атаковать мой холодильник. Я наполнил стакан водой из-под крана и немного сбрызнул влаги на лицо, в попытке пробуждения. Джаспер лениво закинул свои конечности на мой обеденный стол, совершено позабыв о манерах. Жевал пончик, причмокивал и облизывался, как будто ему три года, а не двадцать три. – Зачем пришёл? – произнёс я, минуя стадию бестолковой беседы о пустяках повседневной рутины. – У меня есть несколько аранжировок для альбома, – пояснил Джас, слизывая с губ шоколадную глазурь, – мне нужно твоё мнение. Скривившись от просьбы брата, я скинул его лодыжки со стола и сел на мягкий пуфик. Пошарив в карманах бермуд, я нашёл полупустую пачку «Dunhill» с зажигалкой внутри и, не теряя секунд, закурил. – Тексты, которые я тебе отправил, полная чушь, – выдохнув терпкий дым, сказал я с отвращением в голосе, – что ты мог сочинить с таким сырым материалом? Джас немного поник, однако ответил: – Я попытался придать форму стихам, – потупив взгляд, пробормотал младший, – несколько вышли неплохо и я сделал… в общем, не знаю, получилось или… просто послушай, ладно? Ещё никогда прежде, я не улавливал в голосе брата столько неуверенности, хотя удивляться мне было нечему. Тексты писал только я из-за его непоколебимого желания отдаваться целиком и полностью ударным ритмам. Но вот я выжат и обессилен, а ему приходится брать штурвал в свои руки. Жаль мне безразлично ведь для себя я уже всё решил. Впереди был провальный альбом, изматывающий тур и возможно очередной месяц в реабилитационной клинике. «Затмение» – это проект, в стадии предсмертной комы, который Джаспер пытался держать на искусственном жизнеобеспечении слишком долго. Брат не мог смириться с неизбежным, я же был сыт по горло тем абсурдом, что окружал нас. «Может быть, то, что со мной происходит, можно назвать творческим кризисом? Не могу быть конкретным из-за разницы в симптомах. Я не просто испытываю долговременный застой. Я мечтаю бросить всё и сбежать подальше!» – Так, ты взглянешь? – спросил младший, добавив в диапазон своего мягкого тенора, драматическую октаву. – Разве мы не собираемся в Пекло? – выгнув бровь, кисло ухмыльнулся я.