Три вишни в саду

      Я предполагал, что ритуал мог завершиться абсолютно непредсказуемо, но подобного не ожидал, пусть и многое повидал в своей жизни. Все же мне четыреста лет, и ровно двести из них я сижу на троне империи ледяных эльфов — Эльмунгард.       Наш мир устроен довольно просто. Каждый народ: демоны, оборотни, вампиры, кентавры и многие другие, — все проживают на своих землях, образуя государства и страны. Между нами очень тесные отношения. Как в политике, так в экономике и просто между живыми существам. Межрасовые браки давно стали нормой, да к тому же наши дети в смешанных семьях никогда не рождаются полукровками. И потому я прекрасно понимал своих друзей, когда все трое решили искать своим сыновьям мужей вне своих королевств. Прилив новой крови даст будущим детям больше сил, но при этом наследники будут истинными потомками своего народа.       Я надеялся на ритуал. Мои друзья уже отчаялись найти своим сыновьям хороших мужей, и идея этих троих юнцов показалась мне довольно перспективной. Магия ошибалась редко, если не сказать, что вообще не ошибалась. Магия нашего мира — это вторая сущность Эвиа, нашего единого создателя и хранителя покоя. Он бесконечно мудр, так как все наши умершие предки становятся частью Эвиа, преумножая его мудрость.       Но то, на что рассчитываем мы, бывает не всегда угодно Эвиа. Вместо трёх идеальных кандидатов в мужья принцам магия подарила им всего лишь одного… Но какого! Человеческого юношу! То хрупкое и бесконечно прекрасное создание мудрого Эвиа, которых уже несколько тысячелетий не видели в нашем мире. Троим глупцам невероятно повезло, но они посмели выразить своё недовольство. Такого я простить не могу даже отпрыскам моих лучших друзей.       Несколько дней Филипп отказывался покидать свои покои с того момента, как он опрометью убежал от меня в первый день. Я не знаю, что произошло, но стоило мне последовать за ним чуть погодя, как недалеко от малого тронного зала меня догнал мой младший сынишка — Аммароу.       — Папа! Папа, скорее! Там принцы схватили красивого эльфа!       Малыш буквально врезался в меня, крепко цепляясь за подол моего мундира.       — Папа, они злые! Они его схватили и куда-то потащили. Берилл опять ругался и прогнал меня! — Аммароу едва ли не плакал, упорно утягивая меня за собой.       Я, недолго думая, подхватил сына на руки и быстрым шагом направился туда, где он повстречал Филиппа. В том, что именно его — я не сомневался. Для моего маленького несмышленыша только что-то необычное, как человеческий юноша, могло показаться красивым.       Принцев и самого Филиппа на месте мы не застали. Честно признаться, я тут же забеспокоился, если бы не Андар — мой старший сын. Он как раз повстречался нам в том самом коридоре около императорской библиотеки, где Аммароу и столкнулся с Филиппом.       — Отец, что происходит? Я встретил Тоуфа вместе с Шерлом и Бериллом, когда они волокли за собой странного юношу. Пришлось буквально вырвать его из их рук. Они снова взялись за старое? — Андар обеспокоенно оглядел меня и брата, привычно тряхнул роскошными белоснежными волосами с лёгким голубоватым отливом. Ах, он так похож на моего покойного супруга. Дэмэй ушёл к Эвиа, оставив мне две дорогие частички себя — моих сыновей.       — Андар, объяснить в двух словах сложно, но тот юноша — человек и жених принцев. Сразу троих. Я говорил тебе о ритуале, перед тем как ты отправился к наставнику. Ох… Я уже жалею, что согласился выступить сомментом для принцев. Сильно жалею, — поудобней перехватил Аммароу, я подошел к старшему и приобнял его.       — Ты, я полагаю, отвел его к Гастросу? Спасибо, родной. Кстати, когда от родителей вернется Лориа? Сроки подходят и вам пора бы перебраться в горы. Для рождения моего первого внука идеально подходит только горный воздух.       — Отец, не переживай. Лориа и сам уже несколько раз затрагивал эту тему. Через месяц мы уедем и вернёмся уже с нашим сыном. Да, этого юношу я отдал Гастросу. Он был, мягко говоря, не в восторге, — Андар мягко улыбнулся мне, нежно потрепал Аммароу по серебристым волосам и спешно заторопился в один из внутренних дворов замка — кажется сейчас у него тренировка с грифонами.       Любой из императорской семьи должен безупречно обращаться с этими величественными животными. И пока успехи моего старшего далеки от идеала, но время у него есть. Он непременно освоит это умение.       Аммароу всё это время тихонько сидел у меня на руках и не произнёс ни звука. Когда рядом Андар, он всегда ведёт себя так. Только с ним наедине мой малыш может говорить. Я долго переживал, не зная причин для этого, но вскоре мне открылась истина — мой младший сын родился со способностью видеть прошлое. Он понимал, насколько Андар напоминает моего возлюбленного Дэмэя и его отею, и почему-то решил, что только наедине с братом он может показать всю его любовь к нему. Малыш считал, что, если будет демонстрировать нежность на публике, все подумают, будто в родном брате он видит своего отею, который не смог быть с ним рядом.       Мысли, конечно, тяжёлые, но нет у меня права жить прошлым. Как бы я этого сам ни хотел…       Слушая восторженный щебет моего младшего сына о том самом красивом эльфе, которого украли несносные принцы, я понимал, что первое впечатление меня не обмануло. Филипп действительно особенный, раз мой Аммароу, не смолкая, говорит о нём. Словам младшего сына, его чувствам к разным существам я привык доверять без каких-либо сомнений. Он ещё ребёнок, но его сердце ведёт сам Эвиа.       Филиппа в компании Гастроса мы нашли на большой восточной лоджии дворца. Гастрос нервно расхаживал по всей лоджии и что-то бубнил себе под нос, а Филипп сидел на одной из лавочек и пугливо сжимался в комочек. В этот момент он был так безумно похож на маленького и потерявшегося миорра, что мне невольно захотелось его обнять, крепко прижать к себе, чтобы успокоить.       — Папа! Это он! Это он!       Аммароу ловко вывернулся из моих рук, соскочил на пол и тут же бросился к Филиппу, обнимая его и попискивая от радости так мило, как мог делать только он.       — Я нашёл тебя! Нашёл!       Филипп же сначала вздрогнул, а потом с лёгким удивлением посмотрел на моего сына, который буквально приклеился к нему и улыбался так счастливо, что у меня у самого сладко заныло сердце. В один миг я ощутил, что мой Дэмэй вернулся ко мне, и мы вновь все вместе, как и в тот день, когда он подарил жизнь Аммароу.       — Филипп, ты уж прости его. Он ещё ребёнок и не умеет сдерживать свои эмоции.       На мои слова ни Филипп, ни Аммароу не отреагировали, и я решил пока им не мешать.       — Гастрос, благодарю тебя за помощь и прости, что мы так бесцеремонно прервали твой отдых. Возвращайся к нему, а я прослежу, чтобы более тебя никто не побеспокоил.       Гастрос поклонился и в то же миг исчез. Я всегда поражался его таланту предугадывать моё настроение и мои желания, хотя работает он в замке по нашим меркам всего ничего — сто два года.       Я вновь взглянул на Филиппа и едва сдержал улыбку. Аммароу прижимался к нему, о чём-то увлеченно щебеча, а Филипп нежно поглаживал его по густой копне серебристых волос и улыбался.       — Филипп, ты в порядке? Аммароу сказал мне, что принцы уволокли тебя куда-то против твоей воли. Верно? — я присел рядом с парнем и осторожно прикоснулся к его плечу. Мне совершенно не хотелось его напугать, тем более представляю, что могла учудить эта троица. Эвиа, дай им хоть немного разума, пока они не сотворили с Филиппом ничего дурного!       — Всё хорошо. Я тоже не лыком шит — огрызаться умею, — Филипп бросил в мою сторону короткий взгляд и подхватил на руки Аммароу, крепко его обнимая и улыбаясь.       — Начал привыкать к мысли, что всё это происходит с тобой на самом деле?       — Ха, да как тут не привыкнуть, когда тебя огроменный парень со змеиным хвостом вместо ног этим же хвостом, кстати, и обвивает, а два других придурка скалятся — клыки мне свои показывают. Эм… Я не силён в познании этих… как его… О, нагов! В общем, я тому парню врезал ногой по его хвосту чуть ниже пояса. Я там не мог ему ничего… ну… важного повредить?       Стоило Филиппу замолчать, как он с удивлением принялся разглядывать меня. Я же не мог сдержать смеха, услышав, как он отчаянно отбивался от принцев и смог даже ударить Шерла. А это уже немало. У нагов способность дать отпор противнику, который физически превосходит своего оппонента, ценится очень высоко. Так что Шерл точно должен проникнуться к нему если не симпатией, то уж хоть каким-то уважением.       — Я серьёзно! Мне как-то не хочется, чтобы он потом бездетным остался или импотентом. Он мне за это спасибо не скажет, если не придушит вовсе. С его-то ручищами. Жуть.       Филипп очаровательно надул щёки и отвернулся от меня, всё так же обнимая притихшего на его руках Аммароу. Он сейчас непозволительно красив. Кому-то может показаться, что я несколько тороплив в своих впечатлениях, но мой опыт позволяет после нескольких минут знакомства составить довольно достоверное мнение о новом знакомце, и я уверен, что Филипп — редкое сокровище. Особенный яркий цветок среди нас. И моя обязанность с этой минуты — никому не позволить растоптать этот прекрасный бутон.       — Нет, Филипп, навряд ли, ты смог что-то повредить Шерлу. Он наг и потому одежда у него специфическая. Ползают они, бывает, почти как настоящие змеи и своё достоинство в таких ситуациях требуется защищать.       Честно, этот парень с каждым словом всё больше и больше располагал меня к себе, и я вспомнил, что так же легко и непринуждённо общался с моим мужем с самого первого дня нашего знакомства.       — Фили-и-и-ипп, пойдём поиграем? Ну, пожалуйста! Мне одному скучно! Папа всегда очень занят, да и братик тоже, — Аммароу чуть отстранился от Филиппа и посмотрел на него умоляющим взглядом льдисто-голубых глаз. Младший сын был точной копией меня за исключением характера и того, что родился он иммом*. Так что в браке именно мой сын будет носить под сердцем ребёнка. Но будет это ещё не скоро.       Филипп посмотрел на меня, одним взглядом спрашивая разрешения, но я покачал головой и строго посмотрел на Аммароу.       — Аммароу, Филиппу необходимо познакомиться с нашими обычаями, привыкнуть жить во дворце, многому научиться. Но я обещаю, что через некоторое время ты сможешь много времени проводить с Филиппом.       После моих слов Аммароу тут же сник. Я всегда знал, что малышу одиноко — тяжко быть сыном императора, но как бы я его ни любил, я не мог забывать о делах империи и о её народе.       — Ам… Ам-ма-ро-у… — Филипп произнёс имя моего сына по слогам, словно пробуя его, а после посмотрел на эльфёнка и нежно улыбнулся. — Аммароу, я буду стараться играть с тобой каждый день. Ты же будешь меня ждать и вести себя хорошо?       — Да! — ответ моего маленького сынишки не заставил себя долго ждать, а я лишь улыбнулся и уволок малыша из рук Филиппа.       — Тогда беги к наставникам и вечером покажешь нам с Филиппом всё, чему они сегодня тебя научат. А потом и поиграем. Втроём.       С такой радостью мой сын ещё никогда не бежал на свои занятия, и я невольно подумал, что хорошо было бы если Филипп навечно остался подле моего сына. Подле меня…       — У вас замечательный мальчуган. Я вообще люблю с детьми возиться, хоть и парень, а ваш и вовсе сама прелесть. Щёки у него такие — прямо так и хотелось их потискать, — Филипп улыбнулся, а после его взгляд в одно мгновение потускнел. И не нужно быть умнейшим старейшиной, чтобы понять — парню здесь неловко, он чувствует себя чужим и потерянным.       — Филипп, прости нас за то, что мы так жестоко поступили. Но Эвиа мудр, и, если именно ты оказался здесь, в нашем мире, то на это есть веские причины. Возможно, именно тут ты и проживёшь по-настоящему счастливую и долгую жизнь, найдёшь то, что так не хватало тебе в твоём прежнем доме. Позволь мне многое объяснить тебе, дать понять, что здесь никак не хуже чем там, откуда ты родом…       Я смотрел на парня и улыбнулся, стоило ему кивнуть в знак согласия на моё предложение.       С Филиппом мы удалились в мой кабинет, где я обычно принимал министров, занимался бумажной работой или просто коротал время, наслаждаясь одиночеством. Иногда оно мне было просто необходимо.       Говорил я много, но этого хватило только, чтобы Филипп получил хоть какие-то начальные знания о нашем мире. Нет, я о некоторых вещах рассказал ему ещё в малой тронной зале, но и этого всё равно было мало.       Парень сидел смирно и внимательно слушал меня. Я видел, что теперь он чётко понимал своё положение, осознавал, что всё это не сон и что он действительно душой и телом покинул родной дом. Но нужно отдать ему должное — держался он молодцом, и ни разу не закатил истерику или что-то в этом духе. Помниться, мой дедушка рассказывал, что на его веку он тоже встречал человека, который случайно оказался в нашем мире. Тот взрослый, по людским меркам, мужчина вёл себя словно сопливый мальчишка из борделя: кричал, плакал, что-то требовал. В конечном итоге просто потерял душу — сошёл с ума. И, честно признаться, я боялся, что с Филиппом будет то же самое. Но мои опасения не подтвердились.       К вечеру я лично проводил Филиппа до его комнаты, в которой он очнулся после того, как пришлось его усмирить во время ритуала. Филипп был расстроен, если не сказать, что подавлен. Особо он сник, когда я сказал, что вернуть домой мы его не можем, как бы того ни хотели. Магический ритуал сродни потоку реки — развернуть его вспять не хватит сил и у всех магов нашего мира.       Филиппа сильно интересовало, что будет с его родными. Я в магии всегда разбирался лишь поверхностно, но заверил парня, что его родные и близкие не будут страдать. Они забудут о нём, и лишь иногда их будет посещать странное чувство тоски, но и оно долго не задержится в их сердцах.       На эти слова Филипп отреагировал вполне сносно, но я видел, как на карих глазах блеснули едва заметные и крохотные слёзы.       С парнем мне не хотелось прощаться даже до утра, но ему был необходим отдых, а мне стоило урезонить дерзких юнцов, которые посмели выказать столь пренебрежительное отношение к избранному им в супруги. И потому я намеревался провести серьёзную беседу за ужином. Филиппа приглашать не стал — пусть пока поменьше видится с тремя этими оболтусами.       Ужин подали в нижней столовой. Верхнюю я предпочитал открывать только по случаю грандиозных празднований, а сейчас явно не тот случай. Да и все три принца там пока ни разу не бывали — не доросли до такой роскоши.       Я, Андар и Аммароу уже были за столом, как двери осторожно распахнула дворцовая стража и в столовую величественно и чинно вошли мои старые добрые друзья. Сколько себя помню, мы все пятеро: я, Тейтен, Белиар, Шеол и Нагрид — были не разлей вода с самого детства. Нагрид, к слову, является сейчас супругом короля дроу. Он урождён королевской четой, но по причине того, что родился иммом, сейчас основная власть в руках его супруга Дардара. Живут они в любви и согласии, что не могло не тешить наши души.       — Арнадил, поздновато для ужина, не находишь? — Тейтен присел справа от меня рядом с Андаром и мгновенно заинтересовался запечённой бараниной, которую он так любил.       — Да-да, вот только всё мясо на столе, а точнее его добрую половину ты и слопаешь. Так что не строй из себя саму невинность, — тут же отозвал Белиар, усаживаясь рядом с Аммароу.       Только Шеол молча присел за стол и долго-долго скручивал свой хвост под столом, чтобы на него ненароком не наступил кто из прислуги. Я всегда поражался тому, как наги трепетно относятся к своим хвостам.       — А где ваши сыновья? Или они решили не удостоить меня чести и не явиться на ужин? — я вертел в руке бокал с лучшим вином, ожидая пока оно немного нагреется от моего собственного тепла. Именно тогда этот напиток раскроет весь свой неповторимый букет.       — Если бы! Я не видел этих зас-с-сранцев с их ис-с-стерики в малой тронной зале. Выпороть бы вс-с-сех троих! — Шеол подал наконец-таки голос, при этом уже энергично расправляясь с нежной говяжьей вырезкой.       — Я всё же понимаю мальчиков. Один муж на всех троих. Да ещё какой?! Мало того, что внешностью он на средний класс тянет, как ещё и человек. Я думал ритуал просто выберет наиболее подходящих иммов для принцев из числа местных жителей, а тут нам вовсе подкинули существо из другого мира. Неслыханно!       Белиар долго ещё сокрушался, имея нахальство обвинить во всём моих магов, да после и меня в придачу, мол, слишком тепло я отнёсся к пришельцу.       — Да умолкни наконец! Он не виноват в том, что оказался идеальным для ваших сыновей. И отчасти я понимаю — они не умеют делиться, они всегда думали только о себе. В них мало что от вас, и тут уж вы все трое виноваты. Спихнули воспитание сыновей на нянек, а сами в работу ушли. Государство — ответственность большая, но дети — ответственность не меньшая. Берилл, с твоим мужем всё понятно — он здоровьем слаб. Тут уж ничего не попишешь. А вы двое? Куда глядели, когда брали в супруги откровенных любителей наживы? И если твой муж, Шеол, образумился, стоило тебе его разлучить с детьми, то ты, Тейтен, до сих пор пускаешь слюни на своего Марека, когда он давно переспал со всеми в твоём замке. У вас брачный договор подходит к концу, а от тебя не видно уверенности в том, чтобы его не продлевать. И я…       — Хватит, Арнадил! Я понимаю, что ты и Дэмэй, оказались родителями образцовыми, но проблему мы имеем здесь и сейчас. Три разных государства, три разных принца и всего один, как ты выразился, идеальный кандидат им в мужья. Как это решить? — Белиар слегка повысил голос, но я сделал вид, что не заметил этого — скандалить у меня желания не было.       — Всё просто. У нас давно можно сказать, что простаивают земли Примроума и там прекрасное место, чтобы обосноваться с семьей и преспокойно вести дела своего государства. Магические потоки там невероятно сильны и перемещение никакого труда не составит. Нет смысла беречь те земли, коли пользы они не приносят. Пусть все вчетвером там и живут. А уж о делах постельных они сами договорятся. Ну, или Филипп может достаться одному из нас… Одному из них! — я спешно поправился, надеясь на то, что никто не услышал моей оговорки. Если бы оговорки. О, Эвиа!       — Ты шутить изволишь? — Тейтен нервно отбивал пальцами незатейливый ритм по столу, просто сверля меня взглядом. — Он с ними со всеми тремя спать будет? Тогда он ничем не лучше моего мужа.       — Лучше, ибо это будет законный брак и, предаваясь любви с одним, он никак не будет изменять другим. Или им что всем троим на него одного? Порвут бедняжку.       Я всё же решил немного снизить градус разговора, и потому некоторое время мы молча ужинали, изредка кидая друг на друга красноречивые взгляды. Аммароу к тому времени, когда мы задели интимные стороны в вопросе о замужестве принцев, уже наелся и с радостью убежал искать Филиппа — так уж ему не терпелось с ним поиграть.       — У меня предложение. Мы вс-с-се трое, как возможно будущие его тес-с-сти, проверим этого… парня. Ничего опас-с-сного и с-с-сверх его с-с-сил не предложим, понимая, что люди с-с-слабы и вовс-с-се не владеют даже крошечными зачатками магии. Просто проверим его душу и сердце. Кто знает — может он перевёртыш из Бездны, который потом, как паразит, выс-с-сосет из наших с-с-сыновей жизни, — Шеол уже расправился со своим ужином и теперь, откинувшись на спинку стула, сыто оглядывал всю нашу компанию.       — Что ж, я согласен, — проговорил Тейтен, доедая уже с седьмой кусок мяса.       — Не вижу в этом ничего плохого, — Белиар залпом опустошил бокал с вином. — Только ты даже не смей ему помогать!       Демон ткнул пальцем в мою сторону и прищурился, словно показывая, что следить он будет не только за Филиппом, но и за мной.       — Даю слово, что пока ваши проверки не будут опасными для юноши, я и пальцем не пошевелю.       Ужин закончился ближе к полуночи. Точнее не ужин, а наши разговоры. Мы ведь почти три года не виделись перед тем, как они собрались в моём дворце именно для того, чтобы образумить своих сыновей, посчитав, что Андар станет для этой горе-троицы примером. Кстати, с самого детства Андар не сошёлся с сыновьями моих друзей. Ни они, ни сам Андар не горели желанием дружить, и стоило нам всем собраться вместе, как эта неразлучная компания тут же поспешно удалялась и занималась своими делами: а именно мелко пакостилида безобразничали. А Андар с лёгкостью находил себе друзей из числа детей придворных или слуг. А я ведь надеялся, что они станут такими же друзьями, как и мы. Но, увы.       После разговоров я направился в свои покои, мечтая хорошо выспаться — насыщенный день выдался, хоть к делам империи я сегодня почти и не прикасался. Однако спокойно дойти до своих покоев мне не удалось. И виной тому стали как раз принцы.       Заметил я паршивцев как раз в переходе из восточной части замка в южную, где была комната, в которой сейчас отдыхал Филипп. Понимая, что троица задумала вломиться к нему, я не смог пройти мимо и потому сам осторожно последовал за ними, готовый в любой момент пресечь все их выходки. Стражники, зная принцев, естественно их не останавливали. Я же отгородился пологом невидимости — единственным магическим заклинанием, которое выходило у меня безупречно.       — И что мы ему скажем? Ой, извини, мы просто хотели проверить, что ты настоящий, а придурок Шерл ещё и решил проверить что у тебя в штанах? Не слишком ли глупо? — Тоуф нервно оглядывался по сторонам и часто принюхивался. Всем известная привычка оборотней, когда они считают, что затеянное ими успехом не увенчается.       — Тоуф, захлопнись. Ты уже достал ныть. Смотрите-ка, какой недотрога! Я больше чем уверен, что он перевёртыш или очень сильный маг, который смог вмешаться в магический поток ритуала и вместо наших настоящих претендентов перенёс себя в ритуальный зал, — Берилл презрительно фыркнул, а мне в тот момент захотелось хорошо отлупить паршивца. Знал бы он, насколько прекрасен на самом деле Филипп. Но никто, кроме эльфов не может видеть света души. Слепцы сопливые.       — Тише вы, два идиота. Ещё ус-с-слышит нас. Ты лучше с-с-скажи — мангору взял?       — Взял я, взял. Шерл, сам ты идиот, — фыркнул Тоуф и замер перед дверью покоев Филиппа.       Так, а вот это мне точно не нравится. Мангора — хищная тварь, размером и формой похожая на мышь. Только вот у мангор острые клыки в три ряда, зелёные, без белков глаза и хвост острый, как меч, из-за костяных наростов.       Мангор как раз используют те, кто хочет узнать правду. У этих тварей острое чутьё на ложь и связано это с тем, что некогда их искусственно вывели с помощью магии. Твари оказались живучими и весьма полезными, но не способными к самостоятельному размножению. Потому их осталось очень мало и мне просто невероятно интересно — где эти три засранца достали мангору?       Без особых усилий проникнув в спальню к Филиппу, все трое замерли посреди комнаты, а я же тихо пробрался к кровати парня и встал около неё как раз напротив принцев.       — Ну и чего вы стоите? Будите его, — Берилл осторожно открыл коробку и подцепил мангору за шкирку. Тварь тихо пискнула и замерла, словно ожидая своего часа и понимая, зачем её сюда принесли.       — А чего это мы? — подал голос Шерл.       — Потому что я уже взял мангору, — зашипел Берилл и подошёл вплотную к кровати парня.       Осмелился разбудить Филиппа Тоуф. Он осторожно потряс парня за плечо и когда тот, не открывая глаз, поднялся и присел на постели, оборотень, как все остальные, а так же и я, застыл на месте, жадно разглядывая Филиппа в лучах лунного света, который так услужливо проник в комнату, стоило луне вынырнуть из плотного чёрного облака. А Филипп открыл глаза и оглядел принцев, всё ещё спросонья не понимая происходящего.       Густые и длинные каштановые пряди рассыпались по плечам парня, красиво оттеняя светлую кожу. Сонные глаза были по-детски наивными, и в них хотелось утонуть. Губы Филиппа отчего-то припухли и казались ещё алее и ярче чем днём. Стройное, ладное и красивое тело, не спрятанное под одеждой, приковывало к себе взгляд и, честно признаться, я сам долго смотрел на тёмные ореолы сосков парня, понимая, как соблазнительно они манят.       — Что такое? Ночь же ещё и… Вы? Какого чёрта тут делаете, придурки?!       Как только Филипп разглядел тех, кто стоял около его постели, не считая меня, он тут же натянул на себя одеяло и быстро отполз от принцев к противоположному краю постели, почти прижавшись ко мне.       — Не ори! Стражники сбегутся, — тихо зашипел Берилл и осторожно опустил мангору на постель Филиппа. — Отвечай на вопросы. Просто спросим и уйдём. Ясно?       — А вы до утра потерпеть не додумались? Мало того, что без моего согласия облапали, так ещё и допросы посреди ночи устраиваете. Мозжечок у всех троих защемило?       Филипп оказался с острым язычком и мне это ещё больше понравилось.       — Чёрт, просто ответь и мы все спокойно разойдёмся спать, — снова зашипел Берилл, сверля Филиппа злым взглядом.       — Не понимаете, да? Так, быстро спрашивайте и валите прочь, пока я не заорал во всю глотку. Хотите неприятностей — получите.       Все трое принцев передёрнулись, словно у них заболели зубы, а Филипп лишь гордо задрал носик.       — Ты перевёртыш? Ты специально вмешался в магический ритуал? Ты точно человек?       — Нет, блин, павлин я с хоботом! Я человек, ничего и никогда не знал о ритуале вашем и, мать его, никогда не думал, что меня занесёт в гости к змею-переростку, рогатому и ощипанному петуху, да шелудивому псу. Ещё вопросы есть? — Филипп аж тихо рыкнул, понимая, что его, по сути, сейчас хотели в чём-то обвинить и вывести на чистую воду. Я же прижал ладонь ко рту, чтобы не засмеяться — у принцев даже лица вытянулись, стоило им услышать новые прозвища.       — Что ты с-с-сейчас сказал?! Повтори, или я тебя лично отметелю так, что едва ходить с-с-сможешь! — Шерл угрожающе зашипел и приподнялся на своём хвосте, становясь почти на четверть выше Берилла и Тоуфа. Вот тут я уже схватился за свой меч, готовый сбросить полог невидимости и хорошо наподдавать троим паршивцам. Могу и ранить — они сейчас в моём дворце и хозяин здесь я. Потому при угрозе я могу быть жестоким и беспощадным даже к детям своих друзей.       — А что слышал! Я вам не сделал ничего плохого, но вы сегодня схватили меня в коридоре и как только не оскорбляли. А ты и вовсе руки распустил. Кто тебе позволил прикасаться ко мне?! Никто и я тем более. Или совсем мозги усохли, раз посчитали, что вам всё дозволено? Принцы вы там или нет, но валите-ка по добру, пока я вас сам не вышвырнул. Не сам, так охрану позову. А ещё лучше Арнадила!       Все трое мгновенно стушевались, стоило им услышать моё имя, а я лишь довольно ухмыльнулся, осознавая, что Филипп считает меня способным защитить его от этих малолетних нахалов. Да к тому же мангора так и сидела на постели Филиппа, решив, что сейчас самый подходящий момент для чистки своей шерсти. На слова Филиппа тварь никак не реагировала, и это был самый верный признак того, что парень не врёт.       — Больно нужно с ним связываться. Весь из себя правильный. Пошли, — Берилл нервно хлестнул себя хвостом по ногам и первым покинул спальню Филиппа. Шерл и Тоуф последовали за ним, но оборотень отчего-то замер на пороге и обернулся, почти с минуту молча разглядывая парня.       — Забыл где дверь? Так около неё стоишь, — тут же съязвил Филипп, осторожно переползая обратно на середину кровати.       — Нет, я её прекрасно вижу. Просто… Ты прости, иногда Шерл с Бериллом ведут себя как идиоты, но зла тебе причинить не хотели. У нас достаточно причин не доверять тебе, хотя задним умом мы понимаем, что вины твоей нет. Ещё раз извини.       Оборотень вновь оглядел Филиппа и скрылся за дверью. Я облегчённо выдохнул и посмотрел на парня. Он так и сидел на месте, не отрывая взгляда от двери. Смотрел на неё, а в глазах читалось нечто вроде понимания. Кажется, он готов простить им их поведение, но будет это не скоро. Тем лучше для них. Так хоть ума наберутся.       Я дождался, когда Филипп крепко уснул, и осторожно выскользнул из спальни. Пришлось всё же приставить к дверям стражу и отдать приказ — не впускать никого, кроме Гастроса и членов императорской семьи. Ещё неизвестно, что могут придумать принцы, а хуже того — их отцы.       В своих покоях я оказался далеко за полночь. Ничего не оставалось, как просто рухнуть на постель, не снимая мундира, а лишь немного его расстегнув, и забыться сном до утра. И снился мне Дэмэй.       Любимый выглядел невероятно счастливым, играл с Аммароу и нежно поглаживал обнимающего его Андара. Я старался подойти к Дэмэю, тоже обнять его, но он раз за разом ускользал из моих рук, и меня это пугало. А его счастливый взгляд никак не давал мне покоя. Потому утром я долго не мог забыть этого сна.